1840
Волнения в Царстве Польском возбудили политический вопрос, вызывающий сочувствие народов и привлекающий внимание правительств. Вопрос этот обсуждался народными представителями в Палате общин и в Палате депутатов; дипломатическими агентами при дворах государей; польскими эмигрантами в местах их изгнания. Но словесная война, последовавшая за вооруженным столкновением, была не счастливее по своим результатам. Вместо того чтобы успокоить умы, уяснив им их истинные интересы, и сблизить братьев, она лишь разожгла новые страсти, умножила число частных и общественных бедствий, вызвала законные, но несправедливые репрессии. Произошло это прежде всего потому, что умственные усилия скорее имели целью оправдать одну из сторон, нежели выяснить истину. Дело поляков, как и дело русского правительства, находит до сего времени одних лишь адвокатов. Обоим недостает искреннего друга, способного рассеять их общие заблуждения и указать на происхождение гибельных раздоров 1.
Внимательно изучая события, поколебавшие общественный порядок, мы видим, что источником их были похвальные побуждения и добрые чувства, владевшие попеременно обеими сторонами. В политике это случай редкий, имеющий в истории не много гримеров. Среди важных вопросов, обсуждавшихся на Венском конгрессе, упустили из виду и забыли участь Польши. Один лишь император Александр вспомнил о ней. Желая загладить прежние несправедливости, доказать великодушие к побежденным и послужить столь выгодному ему делу свободы народов, он возымел мысль воскресить имя Польши и предложил восстановить государство на развалинах трех последовательных разделов.
Эта великодушная мысль встретила лишь слабый отклик у нескольких дипломатов и сильное сопротивление со стороны монархов. Дело едва не дошло до разрыва, всем невыгодного; но тут новые потрясения, обнаружив все значение России, сплотили готовый распасться союз, примирили противоположные стремления и привели к осуществлению проект императора Александра в более скромных размерах. Варшавское герцогство, урезанное Пруссией, получило с общего согласия наименование Царства Польского, и препятствия к тому, чтобы император Александр даровал ему конституционную хартию, исчезли. Польша получила благо конституции, на которое она меньше всего надеялась, когда в 1813 году депутация от польских воеводств явилась на берега Рейна и заклинала императора Александра управлять поляками, как ему заблагорассудится, лишь бы им не попасть под немецкое владычество, будучи народом общего с русскими происхождения.
Но из чего состояло это конституционное Царство? Его границы охватывали лишь седьмую часть польской территории и шестую часть ее населения. Оно было расположено но обеим берегам реки, исток и устье которой ему не принадлежали и которая поэтому могла служить лишь для придания живописности сельскому пейзажу. Открытое со всех сторон, владеющее только двумя крепостями, из коих одна не имеет никакого
// C 117
военного значения, Царство было до такой степени стеснено и лишено естественной защиты, что в случае войны неприятельские действия неизбежно должны были начаться в самых предместьях столицы 2. Его торговля поддерживалась единственно путем транзита, разрешенного в ущерб русской торговле; промышленность его развивалась лишь благодаря иностранным спекуляторам, привлеченным премиями и выгодами момента; его армия была лишь подобием воинской силы, лишенной всего необходимого для ведения войны и созданной с единственной целью удовлетворить страсть полувоенного монарха к парадам. Дороги Царства, его каналы, мосты, города, его храмы и крепости ремонтировались или строились на счет России. Вплоть до 1821 года доходов Царства не хватало для покрытия бюджетных расходов; и опять-таки именно Россия постоянно пополняла дефицит. Его школы и университет, вместо того чтобы распространять свет современной цивилизации, отражали один лишь фальшивый и тусклый блеск короны Пястов и Ягеллонов 3. Наконец, его конституции, разумной в принципе, недоставало основы для развития, условий, обеспечивающих прочность, и гарантий действенности. Его депутаты в Варшавском сейме имели основание заявить в своем Манифесте, что «это Царство было лишь пустым призраком» (a).
В начале варшавского восстания мы видим также благородную самоотверженность и патриотический подъем, увлекающий сердца. «Ночь 29 ноября была озарена огнем свободы. За один день освобождена столица, за несколько дней все части армии объединены одной мыслью, крепости заняты, нация вооружена, а брат императора, вручивший себя и русские войства великодушию поляков, обязан своим спасением единственно этой мере; таковы деяния этого восстания, столь же благородного и чистого, как героический энтузиазм молодежи, его совершившей» (b) 4. Однако в этом событии не приняли участие палаты и высшие сановники или лица, пользующиеся авторитетом в глазах народа. Вызванное возбуждением молодежи, как заявляет Манифест, должно ли было восстание получить признание народных представителей как их собственное дело? Не скомпрометировали ли они будущность своей страны необдуманным состраданием к юношам, за которых могли бы представительствовать Палаты и которых само правительство возможно согласилось бы не предавать суду? Несмотря на слабость власти, обязанностью которой было предотвратить восстание, и на баснословную неспособность военачальника, которому было затем поручено его подавление 5, восстание не смогло бы выйти за тесные пределы Царства. Галиция не приняла никакого участия в варшавских волнениях. Великое княжество Познанское равнодушно взирало на то, что происходило в нескольких шагах от его границы 6. Литва, Волынь и Подолия не шевельнулись даже в то время, когда проникшие к ним отряды варшавской армии склоняли и принуждали население вооружаться на защиту Царства. Частичные наборы, произведенные несколькими разорившимися или близкими к разорению помещиками, не принесли никакой пользы вторгшимся отрядам и вообще были так незначительны, что не стоит их упоминать. Последнее доказывается тем, что все эти отряды, слишком слабые сами по себе и рассчитывавшие на помощь общего восстания, были принуждены во все время своего вторжения скорее прятаться, чем сражаться, и что почти всем им пришлось в конце концов искать убежища в соседних государствах и сложить там оружие, не попытав даже счастья в битве 7.
// C 118
Материальные средства восстания сводились к 35 тысячам линейных войск с почти таким же числом ополченцев, 150 орудиям, двум полуразрушенным крепостям, 20 тысячам ружей, добытым толпою из арсенала и выкупленным у евреев, и небольшим капиталом, изъятым из варшавского банка 8. И с такими-то силами вздумали стать лицом к лицу с одной из первых военных держав Европы?
Бывают эпохи, когда стечение благоприятных обстоятельств дает шансы на успех даже самым рискованным предприятиям. Но это восстание вспыхнуло, когда заключение славного мира 9 позволило русскому правительству вернуть свою армию на родину, укомплектовать новыми рекрутами, возобновить материальную часть и расквартировать войска вдоль западной границы так, чтобы их можно было быстро и легко сосредоточить в любом угрожаемом пункте; когда финансы империи были пополнены данью побежденных и золотом займов; когда дух нации достиг высочайшего подъема благодаря покорению народов, падению крепостей, приобретению новых областей и полету русского орла к стенам Византии, этого постоянного предмета его стремлений.
Манифест польского народа перечисляет ряд антиконституционных актов, ставших побудительными и определяющими причинами восстания. Но Конституция давала законные средства протестовать против незаконности этих актов, в то же время подчинялась им. Такой способ действий пассивный, но действенный, был бы достаточен, чтобы доказать существование прав, а затем и заставить их уважать, дав им двойную опору — принципа и прецедента. Великой Хартии присягали и подтверждали ее 35 раз, и, несмотря на это, она была попрана Тюдорами 10. Однако и в ту политически незрелую эпоху англичане, чтобы защитить ее, не взялись за оружие. Они оценили важность самих форм свободного правления, даже лишенных того духа, который должен их одушевлять; они вынесли гонения, несправедливости, оскорбления со стороны власти, лишь бы сохранить эти формы и дать им время укорениться. Манифест польского народа провозглашает также братскую и исключительную любовь к жителям присоединенных к России провинций и стремление освободить их от гнета петербургского правительства. Он толкует в их пользу одну из необязательных статей Венского трактата, возникшую по доброй воле императора Александра; и его речь в сейме 1818 года, смысл которой относится равно ко всем жителям империи, а на монарха налагает лишь условное обязательство. Однако мы видели выше, что жители этих провинций отнюдь не разделяли исключительного чувства, предметом которого они были; и, вместо того чтобы помогать своим так называемым освободителям — взирали на их вторжение с равнодушием и удивлением 11. Действительно, по своему географическому положению, по численности населения, по своим материальным ресурсам и особенно по более тесным связям с русскими, являющимися основой и источником всякого могущества в этой части Европы,— именно жители этих провинций могли восстановить в Царстве Польском порядок и спокойствие не путем беспорядочного насилия, не разумными действиями объединенной воли. Если после сказанного нужно входить в подробности, то мы обнаружим, что все приходили к согласию, когда разумная оппозиция служила пояснению идей и победе наиболее здравых из них; и разделились во мнениях, когда успех зависел от единения воль и умов; что к переговорам прибегли, когда потеряно было драгоценное время и не оставалось ни малейшей надежды на успех; и пренебрегли ими именно тогда, когда они могли предотвратить бесполезное кровопролитие 12; наконец, что войска стянули в одно место в то время, как известную пользу в гражданской войне могли бы принести отдельные отряды; и распылили силы, когда необходимо
// C 119
было их сосредоточить 13. Среди этих оплошностей есть лишь один светлый луч: доблесть, проявленная солдатами на поле боя и заслужившая уважение противника.
Кажется, будто Манифест польского народа составлен под влиянием той же молодежи, которая подняла восстание. Начинается он законным требованием справедливости, а заканчивается мечтами о величии и завоеваниях. Взоры его составителей обращены к Франции, которая в своих интересах, подлинных или мнимых, посылала их соотечественников на гибель в Египет, С.-Доминго и Испанию; они кичатся своей верностью деспоту, которого провозглашают героем века, и утверждают, что кровь поляков была его собственностью (с) 14. В Варшавском восстании нельзя найти ни признаков, ни доказательств национального движения. Оно не выдвинуло ни одной замечательной личности, не отличилось в законодательной, административной или военной области. Оно не предложило ни одной важной идеи, ничего общественно полезного и является в общем лишь бледным сколком былых событий польской истории, смутным отблеском застывшей цивилизации.
Подобно тому, как конституционное Царство, построенное на песке, должно было привести к восстанию, так и восстание, изолированное, несвоевременное, вспыхнувшее по сомнительным поводам, лишенное необходимых для своего развития средств и поставившее себе химерические цели, должно было окончиться полным подчинением страны. Непосредственными результатами восстания были: потеря всех прав, разорение городов, опустошение селений, смерть многих тысяч людей, слезы вдов и сирот... Оно причинило еще большее зло, скомпрометировав принцип справедливого и законного сопротивления произволу власти. Именно с такой точки зрения на него будут указывать будущим поколениям как на соблазн, которого следует избегать, и как на печальное свидетельство духа нашего времени.
Все несомненно согласятся, что хотя русское правительство и несет долю ответственности за беспорядки, оно не могло поступить иначе, как покарать виновников восстания и восстановить свой поколебленный авторитет. Оно должно было распустить армию, сражавшуюся против него, уничтожить Сейм, который вотировал его низложение, и изменить учреждения, давшие возможность сделать то и другое. Ему дали на это право, взявшись за оружие. Однако позже оно встало на ложный путь гонений, облеченных в форму законности. Вместо того чтобы укрепить свой авторитет широкими милостями, правительство скомпрометировано, окружив себя жандармами, шпионами и палачами. Но репрессивные меры отнюдь не находят сочувствия и у русского народа. Он в общем осуждает ничтожность амнистий, изуродованных ограничениями и неспособных вернуть в лоно Польши ее рассеянных по свету сынов; осуждает дорогостоящее и безнравственное использование шпионов для добывания сведений О том, о чем органы печати сообщали открыто и без издержек; сооружение Варшавской цитадели 15, которая сможет заменить распущенную армию; упразднение двух университетов для основания третьего, которые пришлось временно закрыть 16. Военные суды, разбирающие политические дела, пытки, применяемые ими, чтобы вырвать признания, и мучения, на которые они осуждают,— все это возмущает чувство справедливости русских людей. Упразднение костелов, монастырей и принуждение греко-униатского духовенства к отступничеству идут в разрез с их понятиями о веротерпимости. Конфискации, несправедливые и в то же время бесполезные, оскорбляют их врожденное великодушие и национальную гордость. Они задают себе вопрос : неужели нужда правительства столь
// С 120
велика, что оно вынуждено заниматься мелким грабежом для пополнения своих финансов? Почему же в таком случае оно не обращается к тем, чья казна всегда открыта для нужд государства, как и кровь всегда готова пролиться для его защиты? Не располагая законным органом для выражения своих чувств, они клеймят презрением покупщиков конфискованных имений и чиновников, получающих последние в виде награды; они окружают сочувствием невинные жертвы конфискаций и стараются смягчить их страдания теми деяниями милосердия, которые скрыты от глаз света и даже от собственного их сознания.
Однако во имя беспристрастия не следует упускать из вида того, что русское правительство лишено средств, коими государства с представительным образом правления располагают для распознавания истины и направления своих действий сообразно с нею. Печать нема — как ей положено при самодержавии; иностранная же пресса, полная слепой ненависти к русским, не вызывает доверия и потому, что выражает мнения народов или правительств, покинувших поляков на произвол судьбы. В России единственными руководителями власти являются люди, либо мучимые бесцельной жаждой деятельности, либо пораженные старческим бессилием, = последние составляют Государственный Совет. Впрочем, значение респрессий не следует преувеличивать. Так как правительство действует без участия народа, сфера его нравственного воздействия по необходимости ограничена, чтобы не сказать ничтожна. Странное заблуждение — думать, что оно может уничтожить польскую национальность, тогда как само лишено национального характера; что оно может оказать влияние на польскую культуру, когда ему самому недостает просвещенности, что оно может сокрушить религию поляков, когда, нападая на принцип, недосягаемый для человеческой власти, и следуя гибельному примеру религиозных преследований, поданному польскими королями, оно показывает, что собственные его верования шатки. Варшавское восстание в защиту демократии пронеслось как буря, следы которой исчезнут в зрелых умах грядущих поколений; реакция законной власти, являющаяся, в свою очередь, лишь восстанием в пользу самодержавия, рассеется сама собою, подобно туману, не оставляющему следов.
Среди причин, препятствующих восстановлению спокойствия и господству здравых понятий, есть одна, заслуживающая быть отмеченной, ибо ее влияние выходит за пределы Царства. Когда русская армия готовилась к штурму Варшавы, несколько личностей, оказавшихся в результате восстания во главе палат, предвидевших близкую развязку драмы, увели в сторону один армейский корпус и затем отправили его в странном направлении, чтобы обеспечить себе бегство за границу (d) . Это естественное проявление человеческой слабости могло бы лишь скомпрометировать их лично и предать забвению. Однако русское правительство, полагая, что выполняет дело правосудия, совершило ошибку, приказав предать их суду, приговорить заочно к смерти, конфисковать их имущество и придать делу политический характер, считая их своими противниками после их дезертирства. Наши беглецы одумались и, искусно воспользовавшись страстями правительства, снова принялись играть на страстях народа. Первой их заботой было собрать вокруг себя несколько жертв, не запятнанных участием в политических волнениях: военных, проливших кровь на полях сражений; граждан, принужденных покинуть отечество вследствие репрессий русского правительства. Опираясь на эту поддержку, они устроили в месте своего изгнания род судилища, известного под именем Польского национального комитета 18. Этот комитет присваивает себе права
// С 121
и власть последнего Сейма, объявляет себя продолжателем его дела, издает манифесты от имени польского народа, составляет пасквили и распространяет их в Польше, посылает эмиссаров в Царство и покоренные провинции соседних государств*, чтобы разжечь или распространить там дух восстания. Несмотря на странную аномалию — национальная власть вне пределов нации,— польский комитет действует успешно и опять-таки в русском правительстве находит опору, пособника, часто слепое орудие своей воли. Правительство запрещает распространение издании, которые без этой меры не читали бы; предает эмиссаров военным судам, которые их вешают и расстреливают**; преследует, лишает имущества и ссылает в Сибирь добрых горожан и крестьян, дающих приют эмиссарам и прислушивающихся к их басням. Этого-то как раз и хотят политические воротилы Польского комитета. Они прекрасно знают, что Царство ничего не может, а отторгнутые провинции ничего не хотят. Единственная их цель — возбуждать умы, вызывая меры строгости, и разжигать семейные раздоры в угоду западным державам, скорее враждебным, чем равнодушным к славянским народам, сбъединения которых они страшатся.
С этой целью они усиленно подчеркивают раздел Польши, изолируя его от причин, сделавших его столь легким, и приписывая его исключительному влиянию России. Но Австрия и Пруссия приняли в нем такое же, если не большее, участие. Проект первого раздела вышел из Венского кабинета, чем объясняется почти двойная доля, полученная им при разделе (e) 19. Россия же только присоединилась к этому проекту, чтобы он не был осуществлен без нее, в ущерб как полякам, так и русским. Второй раздел был вызван прусским правительством с целью приобретения Данцига и Торна. В то время, как Россия была занята войной с Турцией, Пруссия сумела поднять новые волнения в Польше и поставить республику в положение страны, не выполняющей свои обязательства по отношению к соседям, обязав ее но союзному договору увеличить численность своей армии и изменить свою политическую организацию, в нарушение трактата 1775 года (f). Как только была обнародована конституция 91 года 20, Пруссия поспешила ее отвергнуть, расторгнуть свой союзный договор с республикой, завладеть Торном и Данцигом и заключить новый союз с русским правительством, чтобы прикрыть ограбление императорской мантией (g). Наконец, третий и последний раздел явился следствием восстания, которое, нарушая общественный договор, узаконяет все по праву войны 21.
Впрочем, эти печальные события доказывают лишь успехи самодержавной революции, но отнюдь не определяют взаимоотношения обоих народов. Никогда русские не помышляли о покорении своих братьев; никогда не претендовали на социальное или политическое превосходство над ними. Они предлагают им не благодеяние покровительства, но стремятся лишь к объединению воли и усилий, направленных к общей цели. Это желание было высказано естественными представителями русского народа, которых власть под влиянием духа партии казнила рукой палача или рассеяла в изгнании... Верные своей высокой миссии, они предсказали полякам, что их изолированные
// C 122
попытки всегда будут бесплодными; что их надежда на помощь западных государств всегда останется призрачной; что единственная надежда на успех заключается для них в союзном договоре с русскими (h).
Нет ни гор, ни рек, ни иных географических признаков, которые могли бы служить естественными границами между обеими странами. Притязания, выставляемые той и другой стороной на владение одними и теми же местностями, теряются во мраке времен. Климат, плоды земли, отрасли промышленности и предметы торговли почти одинаковы. Нравы, обычаи, привычки, наклонности сходны. Оба языка, происшедшие из одного корня, понимают с одинаковой легкостью в любой из этих стран. Религиозныe верования наиболее близко подходят друг к другу среди различных вероучений, распространенных в мире. Все словно призывает оба народа побрататься. Не связанные своим прошлым как другие европейские народы, они ничего не должны ломать и расчищать, прежде чем строить. Здание их вольности воздвигнется без потрясений и волнений, подобно тому Дому, в котором, пока он строился, не слышно было ни молота, ни топора, ни ударов какого-либо другого орудия. Они точно предназначены начать новую социальную эру, освободив основные начала от повсюду их заслоняющих разнородных элементов; и одухотворить политическую жизнь, вернув вольности, права и гарантии к их истинному источнику.
Приступим к рассмотрению основного вопроса, который в речах агитаторов то окружен умственными софизмами, то разукрашен фантазией. Может ли Польша пользоваться благами политического существования, сообразными ее нуждам вне зависимости от России? — Не более, чем Шотландия или Ирландия вне зависимости от Англии. Слияние этих государств произошло путем ужасающих потрясений и бесчисленных бедствий, следы которых еще не вполне изгладились. Но без этого слияния на месте трех соединенных королевств, составляющих ныне первую империю мира, находились бы лишь три враждующих между собой, слабых провинции, без торговли, без промышленности, без влияния на другие народы и доступных первому же завоевателю; такими же их показывает нам история в пору разделения. Для великих народов существуют положительные и необходимые условия, которые ничем нельзя заменить. Им прежде всего необходимо пространство, реки и море. Без этого самые остроумные политические комбинации — всего лишь пустые теории. Примените организацию Американских соединенных штатов к германским княжествам или к итальянским государствам. Что получится? Заботиться о политической мощи прежде, чем обеспечена социальная основа, значит увенчивать кровлей здание, лишенное фундамента. Если бы удался химерический проект присоединения русских губерний к Царству Польскому, дела Польши не продвинулись бы вперед. Ее мнимые друзья, как видно, [не оценивают таящихся в ней задатков, могущества и действия, стремясь запереть ее на суше. Ее подлинный упадок начался с тех пор, как она лишилась устья своей реки и побережья своего моря 22. Этой великой нации столь же необходимы влажные туманы Балтики, как ее старшей сестре — благоуханные бризы Средиземного моря. Только дружески подав друг другу руки, смогут они овладеть этими средствами взаимного влияния, которое народы оказывают друг на друга для прогресса человечества **.
// C 123
Полякам следовало бы всегда помнить режим, столь долго угнетавший их под обманчивым видом республики. Никакой социальный прогресс не был возможен при политическом строе, который каждодневно наталкиваясь на liberum veto *, развивался лишь путем конфедераций и при общественных порядках, соединявших все злоупотребления феодализма без каких-либо его относительных преимуществ 23. Административный хаос и моральная анархия, истощая жизненные силы Польши, всегда служили предвестниками ее распада. Один из ее королей предсказал в 1661 г. на Сейме раздел ее земель, что и случилось через 110 лет (i). Иметь это в виду необходимо для полного понимания нынешнего положения страны и оценки преимуществ, какие она может извлечь из политического союза с Россией. У поляков есть теперь гражданские законы, содержащие, несмотря на их несовершенство, почти все те элементы демократии, которые Франция завоевала ценой кровавой революции, и свободные от помех и традиционных предрассудков, загромождающих законодательство Англии. У них есть положительная гарантия целостности их территории и уверенность в постепенном ее расширении, благодаря основному принципу русских — сохранять и объединять — и всем средствам, имеющимся у них для проведения этого принципа в жизнь. Они участвуют в тех выгодах, какие предоставляют развитию торговли и промышленности устья Днепра, Буга и Днестра, выходы к Балтийскому и Черному морям, а также азиатский материк. Они ограждены от иностранного вмешательства в их внутренние дела, которое во все времена было для них столь гибельно, но которое впредь не выйдет за пределы пустых речей против растущей мощи двух объединенных народов. Наконец, они в состоянии взять в свои руки инициативу общественного движения, которое должно связать воедино славянские племена, рассеянные по Европе, и содействовать духовной революции, той, что должна предшествовать всякому изменению в политическом строе, чтобы сделать его выгодным **.
Народы и правительства не так легко сходят с ложных путей, куда завлекают их интересы партии или собственные страсти. Впереди еще неравная борьба, пагубные действия и бесполезные жертвы. Меч насилия и меч правосудия будут снова обнажены в угоду заблуждениям и предрассудкам. Но это зло, неизбежное как искупление и полезное как урок обеим сторонам, будет лишь временной преградой к победе принципов, вытекающих из природы вещей, и к торжеству истины, заключающейся в единении...
Мы полагаем, что, сказав непритворную и беспощадную правду, выполним долг признательности перед народом, оказавшим нам гостеприимство в бурное время нашей политической деятельности. Мы вели те же речи при дворе его короля и в салонах его вельмож; но нас не поняли 25. Мы надеемся, что будем лучше поняты в более скромных жилищах, где часто находили пристанище после утомления и опасностей охоты; где в картинах домашнего счастья и семейных добродетелей мы увидели источник добродетелей гражданских, украшающих польский характер, и залог прекрасного будущего, предназначенного этому народу, когда он будет действовать в согласии с естественным своим союзником.
// C 124
М.С. Лунин. Письма из Сибири. М., Наука. 1988. В настоящей интернерт-публикации использована электронная версия книги с сайта dekabristy.ru
Датируется условно первой половиной 1840 г. Впервые печатается по французскому автографу Лунина из архива Е. С. Уваровой (ОПИ ГИМ, ф. 282, коллекция Музея революции, ед. хр. 302, лл. 73-96; тетрадь в Ѵ8 писчего листа). Внизу титульного листа (л. 74) карандашная запись рукой Лунина: «Charissimae Sorori» («дражайшей сестре» — лат.). Примечания, помещенные Луниным на полях текста под латинскими литерами, в наст. изд.— под строкой. Заглавие содержит маскирующее указание об авторстве члена Общества Соединенных славян Иванова, отсутствующее в другом автографе и во всех списках, и поэтому можно считать этот текст предназначенным для распространения (И. И. Иванов скончался 26 декабря 1838 г.).
Второй французский автограф, несколько отличающийся от публикуемого (разночтения см. ниже), сохранился в архиве Волконских (ПД, ф. 187, ед. хр. 75).
Списком со «Взгляда на польские дела» располагал Герцен, однако в его печати «Взгляд...» не появился (см. наст. изд., с. 327). Известно также, что копия «Взгляда...» была с 1850-х гг. у Е. Н. Муравьевой. В 1925 г. эта копия, хранившаяся в семье потомков Муравьевых, явилась источником для первой публикации русского перевода «Взгляда...» (сб. «Декабристы на каторге и в ссылке», М., 1925, с. 270—280). В следующем году перевод был сделан непосредственно с автографа Лунина из собрания Волконских (Гессен, Коган, с. 243—264). В настоящее время местонахождение списка Е. Н. Муравьевой, переписанного в свое время (по свидетельству публикатора, М. В. Муравьева) «с оригинала, хранившегося у Волконских» («Декабристы на каторге и в ссылке», с. 266), неизвестно.
Другие списки «Взгляда...», распространившиеся в декабристской среде, также восходят к тексту из архива Волконских (ПД):
1) ОПИ ГИМ, ф. 249 (М. И. Муравьева-Апостола), ед. хр. 3, в альбоме А. И. Бибикова, рукой М. И. Муравьева-Апостола (Ялуторовск, 1851) на лл. 55—62, среди других текстов Лунина — «Писем из Сибири» (франц.) и «Разбора Донесения следственной комиссии» (русск.). Список Муравьева-Апостола (франц.) тождественен автографу Лунина (ПД). Небольшие разночтения — в системе подачи сносок, помещенных не на нолях, как у Лунина, а в тексте, в скобках и без литер.
2) ЦГАОР, ф. 1153 (Муравьевых), оп. 1, ед. хр. 108; в тетради того же состава, что и альбом А. И. Бибикова; рукой М. И. Муравьева-Апостола на лл. 55—62 об. текст «Взгляда на польские дела», скопирован 8 июня 1857 г., со значительными пропусками и сокращениями. Можно предположить, что список 1857 г. предназначался для Вольной печати Герцена (так же как и список «Разбора Донесения...» — см. ПЗ, // C 427 IX, с. 106—107), а для того — специально сокращался и даже редактировался, модернизировался декабристом (изменялись выражения, слова заменялись синонимами). 3) Аналогичный «бибиковскому» — список рукой И. И. Пущина, в ЦГАОР, ф. 279 (Якушкиных), оп. 1, ед. хр. 318. В ряде сносок нет указаний на страницу и параграф источника.
Разночтения автографов Лунина
гим
(страницы наст. изд.)
Заглавие
с. 108
Coup d'oeil sur les affaires de Pologne par Mr Ivanoff, membre de la Societe secrete des Slaves reunis («Взгляд на польские дела г на Иванова, члена тайного общества Соединенных славян»)
с. 111
в сноске (с): р. I, § 3
с. 112
...leur conduite...
(«их действия»)
с. 113
...dans le Royaume ainsi que les provinces soumises aux etats limitrophes... («в Царство и покоренные провинции пограничных государств....») ...et fusilier...
(«и расстреливают»)
с. 114
примеч. е.
обозначено, но не записано
(h) Pestel, S. Mouravieff-Apostol, Bes-toujeff-Rumine. Rap <(port > de la Com (mission) d'enquetes de Warsovie 1826. («(h) Пестель, С. Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин. Дон<есение> Варшавской следственной комиссии. 1826».)
...ils n'ont pretendu a une superiorite... («не претендовали на превосходство»)
(архивные листы) Заглавие
Coup d'oeil sur les affaires de Pologne 1840, («Взгляд на польские дела». 1840),
л. 7
page l, § 4
л. 9
...sa conduite...
(«его действия»)
л. 11
...dans le Royaume et dans les anciennes provinces... («в Царство и его бывшие провинции»)
...et fusilier; ce que les transforme en martyres de la liberte aux yeux du vulgaire. ... («и расстреливают, делая их тем самым мучениками свободы в глазах толпы»)
1772. Populations:
Russie:
Prusse:
Autriche:
Territoire idem:
(«1772. Население:
Россия:
Пруссия:
Австрия:
Территория:»)
л. 12
...ils n'ont pretendu leur imposer des loix, et s'attribuer une superiorite... («не намеревались навязывать им законы и приписывать себе превосходство»)
л. 12 об.
(h). Pestel, Serge Mouravieff-Apostol, Bestoujeff-Rumine. Voyez Rapport de la Commission d'enquetes de Warsovie 1826. («(h) Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин. Смотри Донесение Варшавской следственной комиссии. 1826»)
// C 428
с. 115
...pour le progres... («прогресса»)
с. 116
...pour le rendre profitable...
(«чтобы сделать его выгодным»)
л. 14 ...pour lc progres general... («всеобщего прогресса»)
л 15
...pour le rendre solide et profitable...
(«чтобы сделать его прочным и выгодным»)
1 ...искреннего друза... гибельных раздоров.— Польский вопрос с 1830 г. был постоянной темой выступления западноевропейских, особенно французских, парламентариев, журналистов, дипломатов. Однако никакой реальной помощи повстанцам оказано не было Французский премьер-министр К. Перье заявил: «Мы не можем служить какой бы то ни было революции». После поражения восстания министр иностранных дел Франции О. Себастьяни с парламентской трибуны объявил: «В Варшаве царствует порядок». См.: История Польши, 1, с. 549; Киняпина Н. Реакционная политика европейских держав в польском вопросе (1830—1831).— Вестн. Моск. ун-та, 1952, № 7, с. 71—86.
2 Открытое со всех сторон... в самих предместьях столицы. — На Венском конгрессе 1814 —1815 гг. польский вопрос занял одно из центральных мест. Россия получила 4/6 бывшего герцогства Варшавского в качестве конституционного Царства Польского под управлением русского императора. Значительные польские земли остались под прусским и австрийским владычеством. Население Царства Польского в 1830 г. составляло 4 млн. 200 тыс. человек (см. Обушенкова Л. А. Королевство Польское в 1815—1830 гг. М., 1979, с. 273). Лунин высчитывает долю польской территории и населения в пределах бывшей Речи Посполитой, включавшей сверх польских земель — литовские, белорусские и украинские. В Царстве Польском было две крепости — Модлин и Варшавская цитадель.
3 ...короны Пястов и Ягеллонов.—Пясты — первая польская династия, княжеская и королевская, правившая с X по XIV в. Ягеллоны — польская династия в 1386— 1572 гг. (с перерывами).
* ...таковы деяния этого восстания... энтузиазм молодежи, его совершившей...— Восстание в Варшаве началось вечером 29 ноября 1830 г. как военный переворот, быстро превратившийся в массовое движение. Лунин принимает официальную версию, которой придерживалось первоначально и Временное правительство восставшей Польши — о том, что восстание было «делом молодежи», а также о беспрепятственном выходе Константина и его войск в Россию. На самом деле и движущие силы восстания, и отношение к Константину были еложны и противоречивы. Константину и русскому отряду был открыт свободный проход к границам империи в обмен на разрешение оставшимся при нем польским частям возвратиться в Варшаву. См. История Польши, 1, с. 533—535; Шильдер И. К. Император Николай первый. СПб., 1903, с. 325. Брат императора — Константин Павлович. Лунин здесь и далее ссылается на «Манифест польского народа», изданный революционным Сеймом. Об источниках информации Лунина см. примеч. 8.
5 ...неспособность военачальника, которому было затем поручено его подавление...— фельдмаршал граф Иван Иванович Дибич-Забалканский (1785—1831). См. письмо № 5, наст. изд., с. 7, и примеч. к нему.
6 Великое княжество Познанское... в нескольких шагах от его границы.— После разделов Польши Галиция входила в состав Австрийской империи, Великое княжество Познанское — в состав Прусского королевства.
7 ...не попытав даже счастья в битве.— Лунин верно представляет относительную инертность литовского, белорусского, украинского населения, а также польских крестьян, интересы которых почти не учитывались в программе польской «консервативной революции» 1830—1831 гг. (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., М., 1955, т. 4, с. 492).
8 Материальные средства восстания... из варшавского банка.— Данные о силах и средствах восстания, несомненно, почерпнуты Луниным из газет, рассказов польских ссыльных и русских чиновников, а также в значительной степени — из книги: Smitt F. von. Geschichte des Polnischen Aufstandes und Krieges in den Jahren 1830 // C 430 und 1831. Bd. 1—2. В., 1839 (позже появился русский перевод: Смит Ф. История польского восстания и войны 1830 и 1831 годов. СПб., 1864): прямая ссылка на эту книгу, содержащую обширный фактический материал, имеется в работе Лунина «Общественное движение...», см. наст. изд., с. 127. Ф. Смит, военный историк, взятый в 1831 г. в действующую армию генералом К. Ф. Толем для составления известий о кампании для иностранной печати. См.: Смит Ф. Указ. соч. СПб., 1864, т. 3, с. XXI. 9 ...заключение славного мира...— Адрианопольский мир, завершивший русско-турецкую войну 1828—1829 гг.
10 ...она била попрана Тюдорами.— Лунин подразумевает абсолютистскую политику династии Тюдоров (1485—1603), которые урезали, стремились отменить некоторые вольности, утвердившиеся с XIII в. (когда в 1215 г. была провозглашена Великая хартия вольностей, а в 1265 г. созван парламент). Расчеты Лунина проделаны по «Истории Англии» Лингарда, находившейся в сибирской библиотеке Лунина (см. «Розыск исторический» и примеч. к нему).
11 ...жители этих провинций... взирали на их вторжение с равнодушием и удивлением.— Речь идет об украинских, белорусских и литовских землях, которые до разделов Польши (1773—1795) входили в состав Речи Посполитой.
12 Если после сказанного... предотвратить бесполезное кровопролитие...— Лунин перечисляет основные этапы польского восстания 1830—1831 гг.: создание в начале восстания (5 ноября (н. ст.) 1830 г.) диктатуры генерала Хлопицкого, отказ от диктатуры (17 января 1831 г.) и последующие споры между разными политическими группировками. Переговоры с Николаем I Временное правительство пыталось вести в декабре 1830 —• январе 1831 г., пока сейм 25 января 1831 г. не издал акт о детронизации Николая. 1 сентября 1831 г. русский главнокомандующий И. Ф. Паскевич прислал в Варшаву парламентеров с предложением начать переговоры. После того, как соглашение достигнуто не было, 6 сентября начался штурм Варшавы; 7 сентября переговоры возобновились и 8 сентября польская столица была сдана. См. История Польши, 1, с. 532—553.
13 ...войска стянули... когда необходимо было их сосредоточить...— анализируются военные действия, шедшие в 1831 г. с переменным успехом. Весною 1831 г. раздробление сил русской армии, руководимой Дибичем, могло быть использовано польскими повстанцами (как это и предлагал генерал И. Прондзинский), однако этот план был провален польским главнокомандующим генералом Я. Скшинецким. Весной и летом 1831 г. польской армией были сделаны безуспешные, запоздалые попытки расширения театра военных действий (экспедиции в Литву и на Волынь). См. История Польши, 1, с. 540—546.
14 ...они кичатся... была его собственностью.— Подразумевается Наполеон I, обещавший восстановить независимость Польши и тем стимулировавший польское войско к участию в его походах.
15 ...сооружение Варшавской цитадели...— Александровская цитадель в Варшаве была заложена в 1832 г.
16 ...упразднение двух университетов... временно закрыть.— Упразднены университеты Варшавский и Виленский, а также Кременецкий лицей. Вместо Варшавского университета разрешено было открыть при варшавской гимназии добавочные курсы по педагогике и юриспруденции (1840), но они вскоре были закрыты. Киевский университет в 1839 г. был закрыт на год.
17 Раморино 20 тысяч чел<овек> (у Лунина — Ромарино).— Корпус Д. Раморино 6 августа 1831 г. отправился в тыл армии Паскевича, осаждавшей Варшаву. После известия о падении столицы корпус ушел в Австрию, где и был интернирован. В Польше, России и за границей ходили более или менее достоверные слухи об измене, позволившей Паскевичу взять Варшаву до подхода войск Раморино.
18 ...под именем Польского национального комитета.— Польский национальный комитет был образован в Париже в декабре 1831 г. во главе с И. Лелевелем и представлял в основном демократическую часть польской эмиграции. В конце 1832 г. комитет был распущен, произошел раскол между русскими группами эмиграции. Та организация, которую Лунин называет национальным комитетом, была создана в 1833 г. под названием «Союз национального единства» (с 1837 г.— «Общество третьего мая»), центром которого был Отель Ламбер в Париже: консервативно-монархическая // C 431 партия, возглавляемая А. Чарторыйским и стремившаяся к роли эмигрантского правительства (регулярно отправлявшая своих эмиссаров в Польшу и Россию).
18 Проект первого раздела... при разделе...— Лунин оставил место в соответствующем примечании (е) — оно имеется только в автографе ПД,— чтобы дать сведения о населении разных частей Полыни, однако, по-видимому, не смог получить достоверных данных. В1772г., по первому разделу Польши, Австрия получила 83 тысячи км2 территории с населением 2650 тыс. человек; Пруссия — 36 тыс. км2 с населением 580 тыс. человек; Россия — 93 тысячи км2 с населением 1300 тыс. человек.
20 ...конституция 91 года...— Конституция 3 мая 1791 г., перед угрозой расчленения страны, объявила новое более прогрессивное и жизнеспособное политическое устройство Польши
81 Наконец, третий и последний раздел... по праву войны.— Польское восстание 1794 г. (март—ноябрь) проходило под лозунгом восстановления национальной независимости Польши, аннулирования первых двух разделов Польши, восстановления конституции 3 мая 1791 г. и прогрессивных реформ. Поражение польских войск во главе с Т. Костюшкой привело к третьему и последнему разделу страны между Россией, Пруссией и Австрией (1795 г.).
22 ...лишилась устья своей реки и побережья своего моря.— В XVII—XVIII вв. Польша под давлением Швеции я Пруссии почти лишилась выхода к Балтийскому морю и низовьев Вислы.
23 Никакой социальный прогресс... без каких-либо его относительных преимуществ. Государственный строй Речи Посполитой был фактически парализован рядом установлений, существовавших до 1791 г. и способствовавших шляхетской анархии: Лунин подразумевает право «liberum veto» («свободного запрета»), требовавшее единогласия при обсуждении государственных дел, так что закон не утверждался, если хотя бы один депутат сейма высказывался против него; кроме того, шляхта пользовалась правом конфедераций, т. е. политических объединений против центральной власти.
24 Ян-Казимир — польский король с 1648 по 1668 г., безуспешно боролся со своеволием магнатов и в конце концов должен был отречься от престола.
25 Мы полагаем, что, сказав непритворную и беспощадную правду... но нас не поняли.— Лунин служил в Слуцке близ Минска в 1822—1824 гг., а в Варшаве в 1824—1826 гг. «При дворе короля» — очевидно имеется в виду двор Александра I и Константина Павловича; «салоны вельмож» — например, салон графини Потоцкой; см. наст. изд., примеч. 1 к письму № 9 первой серии поздней редакции. Среди его польских знакомых были и деятели Польского патриотического общества Яблоновский, Крыжановский, Мохнацкий, Ворцель, Зелионко (см. Окунь, с. 61—64). О сложной позиции Лунина в отношении как русских войск, так и польского подполья, см. наст, изд. с. 327—329.