«НО ДО КОНЦА ДА СОБЛЮДИТЕ ИСТИННУЮ ВЕРУ...»
(Из истории сухиничского единоверия)
Озадачил сухиничских купцов-старообрядцев октябрьский 1854 года указ. Он обязывал всех лиц торгового сословия предъявлять при объявлении гильдийских капиталов справку о принадлежности к синодальному православию или единоверию. Только в этом случае они сохраняли купеческое звание и сословные привилегии. А тот, кто был старообрядцем и не желал изменить вере отцов, мог пользоваться купеческим свидетельством на временном праве или низводился в мещане. Это влекло за собою такие «неприятности», как, например, рекрутчина.
Что делать?
Почесали сухиничские купцы в затылках и подали калужскому губернатору заявление: хотим, мол, перейти в единоверие и присоединиться к приходу единоверческой церкви Сошествия Святого Духа, что в Калуге - верстах в восьмидесяти от безуездного торгового городка. Расчет был прост. Единоверческий храм далеко и синодальные священники редко будут ездить в Сухиничи (1).
Ходатайство о присоединении к единоверию и гильдийских свидетельствах легло на стол калужского губернатора Петра Булгакова в конце декабря 1854 года. Его превосходительство предписал сухиничской ратуше выдать свидетельства всем, чьи имена и фамилии стояли под прошением. Таковых было 58 человек (2).
Но вскоре оказалось, что из этих 58 купцов и зажиточных мещан 40 числятся в синодальном православии и по закону они не имеют права перейти в единоверие. Перечеркнуть губернаторский указ было уже поздно. Гражданская власть упросила духовную закрыть на таковое нарушение глаза, присоединив к единоверию всех просителей. Калужская консистория предприняла попытки увещать сухиничских купцов. Однако лишь трое из сорока согласились числиться в господствующей церкви. Остальные решительно заявили, что хотят быть единоверцами (3).
Посещая Сошественский храм в Калуге, сухиничане завели знакомство с тамошним уставщиком Григорием Михайловичем Глинкиным (4). Тогда, в 1855 году, ему было 60 лет (по другим данным - чуть более 50). Коренной старообрядец, Глинкин родился в посаде Клинцы Черниговской губернии (ныне Брянская область). Принадлежал к мещанскому сословию. В 1845 году принял единоверие, а с 1851 состоял уставщиком при калужской единоверческой церкви Сошествия Святого Духа. Вдовец, он имел троих взрослых детей. Судим и штрафован не был (5).
Глинкин и сухиничские купцы нашли общий язык легко. К единоверию у них не лежала душа. Убедившись, что Григорий Михайлович - человек умный, начитанный и твердо верующий, сухиничане упросили его принять духовный сан и тайно служить в старообрядчестве под маской единоверия. Глинкин согласился (6).
В феврале 1855 года от купечества Сухиничей последовала на имя местного городского головы бумага, где оговаривались условия учреждения в безуездном городе единоверческого храма. Было отмечено, что для начала приход составит минимум 426 душ, затем за счет притока новых людей увеличится, а священника и причт единоверцы выберут из своей среды по собственному усмотрению.
О намерении учредить в Сухиничах единоверческий приход купцы известили и калужского губернатора. Они донесли, что их церковь будет каменной, пока же ее не возвели, просили разрешения перестроить под храм старообрядческую моленную, издавна в городе существовавшую, а священником иметь уставщика Глинкина (7).
Просьбу сухиничан губернатор переправил епархиальному архиерею - епископу Калужскому и Боровскому Григорию. Тот сразу согласился на перестройку моленной. Но Глинкина рукополагать не захотел и, оттягивая время, запросил на то особого разрешения в синоде (8).
В декабре 1855 года синод дал добро.
А пока суд да дело, заподозрив неладное и не видя в Глинкине «своего», калужский преосвященный послал Григория Михайловича в июле того же года вместе с младшим священником единоверческой церкви Сошествия Афанасием Розановым в Сухиничи. Цель - наблюдение за перестройкой моленной и совершение треб. Однако сухиничские единоверцы отказались исполнять требы у Розанова. Объяснили они это тем, что кроме Глинкина ни к какому другому священнику обращаться не желают (9).
Кратенькие сведения о Розанове хранят клировые ведомости по церквям Калуги. В 1844 году окончил курс богословских наук в калужской духовной семинарии. В 1846 рукоположен к Никитской церкви села Казаринова Малоярославецкого уезда (ныне района). В 1853 переведен в губернский центр к единоверческому храму Сошествия. С годами отец Афанасий дослужился до должности благочинного. Имел награды: набедренник и бархатную фиолетовую скуфью. В январе 1890 года он благополучно уволился за штат по старости и болезни. Синод назначил ему пенсию: 130 рублей в год (10). Иными словами - перед нами типичный синодальный священник, и по образованию, и по духу, и по карьере. Полная противоположность Глинкину.
Время шло. Гражданское начальство губернии, испытывая давление из министерства внутренних дел, стало торопить консисторию с рукоположением Глинкина в сан. После благословения из синода осталась лишь одна формальность: получить от Черниговской казенной палаты справку, что для вступления клинцовского мещанина Глинкина из поданного сословия в духовное нет никаких препятствий.
Справка эта пришла в калужскую консисторию 12 марта 1856 года (11). 20 марта единоверческого уставщика привели к присяге. На следующий день он был посвящен в стихарь и произведен в иподиаконы при калужском Троицком соборе. 23 марта Глинкина поставили во диакона, а 24-го - в священника (12). Древний «Чиновник» для своего рукоположения Григорий Михайлович принес сам (13).
Нигде не служа ни одной литургии, Глинкин отправился в Сухиничи и 31 марта донес епископу, что был принят прихожанами «благосклонно и приятно» (14).
Полтора месяца спустя, 11 мая, отец Григорий освятил в Сухиничах единоверческую церковь в честь Покрова Богородицы. «...Немудрено, что в память знаменитой в расколе ветковской Покровской церкви», - писал в 1885 году по этому поводу исследователь сухиничского единоверия С.Марков. Из его книги, которая так и называется: «Сухиничские единоверцы», известно и местонахождение храма: «среди мучной площади, в конце» (15).
Учреждение в городе нового храма и появление единоверческого батюшки раскололо сухиничских старообрядцев. Многие отказались принимать единоверие даже формально, для вида.
Лидерами противоединоверческой оппозиции стали: бывший уставщик сухиничской старообрядческой моленной (это ее перестроили под церковь) Василий Иванович Клочков и купец Федор Андреевич Ульянов (16). Они призвали не подчиняться Глинкину и обходить Покровский храм стороной. Слова их имели успех. И немалый. «Многие из тех, кто обратил готовность из раскола обратиться к единоверию... оставив былую мысль свою, один за другим стали по-прежнему возвращаться в раскольнические моленные», - доносил в губернское правление сухиничский городской стряпчий. И еще предупреждал, что очень многие посещают единоверческую церковь лишь для видимости (17).
Стряпчий предлагал принять меры против Ульянова и Клочкова. Последнего он советовал выкинуть из города, воспользовавшись тем, что его билет на жительство находится в палате уголовного суда (18). Клочков там проходил по уголовному делу о «совращении в раскол», а приписан был в мещанство стародубского посада Воронок (ныне Брянской области). «Действовать по моему доношению необходимо с особенною быстротою, - бил стряпчий в колокола, - ибо всякое замедление послужит в пользу вооружившихся противу единоверия» (19).
В государственном архиве Калужской области хранятся некоторые дела о Клочкове и Ульянове. О судьбах этих людей - чуть ниже.
Трагедия Глинкина в том, что многие сухиничские старообрядцы не признали его своим, и он долгое время оставался «никонианским» священником, рукоположенцем синодального архиерея. Его сочувствие старообрядцам и попытки перейти в древлее православие никакой роли не сыграли. Глинкину не верили. Считали его врагом. Отец Григорий оказался меж двух огней: меж старообрядцами, которые не пошли ради своих меркантильных интересов в единоверческую упряжку, и собственным епархиальным начальством. Ведя двойную игру, Глинкин принял на себя обязанности государственного служащего в рясе: «все насматривать и епископу доносить», сообщать об инакомыслящих, о всем, по его мнению, подозрительном, что происходит в районе его жительства (20). Выхода у Глинкина не было. И он доносил на старообрядцев, которые противостояли ему. На старообрядцев, с которыми он мечтал быть в единстве веры…
Сразу после освящения Покровской церкви Глинкин предпринял две попытки порвать с синодальным православием и тайно присоединиться к Древлеправославной Церкви Христовой. В 1856 году он с несколькими прихожанами отправился в Тулу к «отцу Павлу» (Павел Тульский?), «чтобы обряд исполнить вполне и очистить совесть». Но замысел этот провалился. Павел не принял Глинкина на исповедь и отказался присоединить его. Он «такой показал на нас зверской образ, что мы не знали, как и отойти от него, и сколько мы его ни просили... все наши прошения оставались втуне. Тогда мы заплакали горько, да и пошли от него», - вспоминал отец Григорий (21).
Вернувшись, Глинкин сделал очередную попытку «обратиться к австрийскому священству». Подробности ее не ясны. Этот шаг был тоже безуспешен (22).
Кроме этих двух неудач уготовано было отцу Григорию еще одно испытание, после того как он приступил к священническим обязанностям.
В 1856 году на светлой седмице Глинкин обходил дома прихожан, отсутствовавших на пасхальном богослужении. Таковой обычай сейчас не имеет распространения, поскольку верующие живут далеко от храма и вперемешку с неверующими. А до начала гонений советского времени эти обходы были делом обязательным. Священнослужитель, идущий в сопровождении причта с иконами и крестом по приходским дворам, прообразует собою Ангела, благовествующего Воскресение Господне и возвещающего радость этого праздника (23). Однако перед Глинкиным многие двери в тот день оказались закрыты. Единоверческого священника не пустили на порог - запрет общаться с еретиками.
Обо всем случившемся последовали донесения в губернское правление от городского стряпчего и сухиничского надзирателя. Глинкин оказался в ситуации, заставляющей и его доносить (24).
Происшествие наделало немало шума и стоило отцу Григорию многих тревог. Ему, ищущему способ присоединиться к старообрядчеству, приказали вразумлять не принявших единоверие и доносить о тех, кто выступает против него (25).
Не пожелавшие идти в синодальной упряжке старообрядцы лишились моленной. Новое молитвенное здание построено было в Сухиничах лишь в 1860-х годах, а до этого собираться приходилось для богослужения у кого-то на дому. В городе возникло несколько домовых моленных (26).
Минул жестокий для Глинкина 1856 год. Однако Григорий Михайлович не получил облегчения. Предстояла борьба за независимость сухиничской церкви от епархиальных властей. Главным стремлением отца Григория было в ту пору сохранить за старообрядцами-единоверцами храм и, присоединившись к Древлеправославной Церкви Христовой, свободно вести в нем службу.
В ноябре 1857 года прихожане Глинкина выступили с ходатайством перед епископом Калужским и Боровским Григорием. Заключалось оно в том, чтобы единоверцам было дозволено совершать браки в Покровской церкви с лицами господствующего вероисповедания с последующим включением их в списки единоверцев. На основании «Правил единоверия» епископ Григорий - строгий блюститель порядков государственной церкви - отказал сухиничанам. Тогда от них последовало второе аналогичное прошение, уже на Высочайшее Имя. Его разбирательство растянулось на несколько лет и завершилось отказом (27).
Наступил 1863 год - переломный в судьбе Глинкина. В июне единоверческий священник отправился в Троице-Сергиеву лавру. Путь лежал через Москву. Зная, что в городе находятся епископы белокриницкой иерархии, отец Григорий решил использовать этот шанс присоединиться к древлему православию. Прихожане одобрили его план, написали просительное письмо. С Глинкиным поехал еще один человек - сопровождающий (28).
В Москве сухиничских единоверцев свели с архиепископом Антонием (Шутовым). «Он принял нас как истинный пастырь и служитель Христов, и поговорил с нами ласково, по-отечески, - вспоминал Глинкин, - потом оставил нас ночевать и занимался со мною разговором до 11 вечера, а между разговорами он послал собрать прочих епископов для совету» (29).
Глинкин и его прихожанин ночевали одни. Совет епископов состоялся той же ночью. На следующий день в пять утра архиепископ Антоний пришел вместе с епископом Савватием к Глинкину и сообщил решение совета:
- Отец Григорий, мы собором тебя, по благодати, данной нам от Бога, прощаем. И по совету общему приемлем в число паствы нашея. Поди со владыкою и принеси покаяние перед Богом о своем падении (30).
22 июня 1863 года в доме московского купца Ивана Бутикова Глинкин был принят на духовную исповедь и по чиноположению присоединен епископом Савватием к Древлеправославной Церкви Христовой с сохранением сана. На следующий день отслужил литургию вместе с владыкой (31).
Однако присоединение Глинкина мало что изменило в Сухиничах. Эхо «Окружного послания» отозвалось и в этом городке. Некоторые из прихожан Глинкина перешли на сторону «противоокружников». В городе возникли два враждующих лагеря. Теперь Глинкин подвергался постоянным нападкам со стороны древлеправославных христиан, не принявших «Окружного послания». Однако он находил силы мужественно, с благодарностью принимать и переносить обиды (32).
После присоединения Глинкина борьба сухиничских единоверцев за независимость от епархиального начальства приняла новый, более острый оборот. Обусловлена она была, с одной стороны, ослаблением гонений, с другой - тем, что Глинкин уже перестал быть единоверческим священником. Очередной ход сухиничан показывает, что они остались по сути своей теми же, кем и были - самыми убежденными старообрядцами. Семя единоверия не принесло в Сухиничах плода. Духовная почва для него оказалась здесь непригодной.
Во второй половине 1863 года сухиничские единоверцы подали прошение в министерство внутренних дел: пусть Глинкина выведут из подчинения епархиальному архиерею, а метрические книги разрешат им подавать в местное смотрительское правление, как заведено для старообрядцев. В случае отказа сухиничане испрашивали дозволения обращаться к священникам белокриницкой иерархии (33).
Прошение это отфутболили из МВД через калужское губернское правление в духовную консисторию (сентябрь 1863 г.). Епархиальное духовенство, заглянув в «Правила единоверия», отказало в ходатайстве (34). И перешло в контрнаступление. Весь шквал атак обрушился на Глинкина. У отца Григория и его прихожан осталась одна надежда законным способом обрести независимость: на второе ходатайство, поданное на Высочайшее Имя.
В октябре 1863 года Глинкин получил от епископа Григория два запроса. Первый: известно ли ему о ходатайстве прихожан и сочувствует ли он их просьбе?
Глинкин не стал лукавить, признался, что желание единоверцев ему ведомо и «сочувствие» его с прихожанами «единодушное» (35).
Вторым запросом было: почему Глинкин за весь 1863 год ни разу не был на исповеди, а его домашние не исповедовались и не причащались?
Отец Григорий сообщил, что, поскольку прихожане хотят находиться на правах старообрядцев и ждут решения по этому поводу, то он и его домашние не могут противиться общественному желанию (36).
«По каким побуждениям и в каких видах, и на основании каких правил апостольских или святоотеческих пришел в единодушное желание с прихожанами своими выйти из под влияния своего епархиального архиерея и рукоположителя...» - гласил третий запрос преосвященного. Уклоняясь от переписки, Глинкин ответил, что болен, что объяснить ничего не может, просит простить. К письму отец Григорий приложил заявление об увольнении за штат по старости и слабому здоровью (37).
Епископ отказал. Духовное начальство знало, что Глинкин не настолько слаб, как он о себе доносит. Полагая, что отец Григорий, увольняясь, преследует цель свободно священствовать у старообрядцев, консистория поручила благочинному единоверческих церквей Андрею Смирнову провести по сему поводу дознание, Глинкину сделать внушение и прихожан его тоже наставить на путь истинный. Глинкин отказался говорить со Смирновым. Объяснение он представил письменно. Сухиничские единоверцы тоже заявили, что не желают подчиняться епархиальному архиерею (38).
В ответ Глинкину через того же Смирнова было передано, чтобы не ждал увольнения. Ему напомнили 31-е апостольское правило: «аще который пресвитер, презрев собственного епископа, отдельно собрания творити будет, и олтарь иный водрузит, не обличив судом епископа ни в чем противном благочестию и правде, да будет извержен...» (39).
Глинкин возразил: «противного 31-му правилу ничего не творю». И открыто продекларировал свою позицию: «Мы приемлем старые книги прежних пяти патриархов, в которых употребляется крестное знамение двуперстного сложения, также и брадобритие воспрещается, а в новых книгах употребляется трехперстное сложение и брадобритие не воспрещается, по этому случаю и не можем быть под властью духовной (новообрядческой. - В.Б.), поелику противно совести нашей, а желаем быть, как предки наши находились, так и мы» (40).
В начале 1864 года сухиничские единоверцы представили свои метрические книги в городскую полицию, как полагалось для старообрядцев. Затем Глинкин передал благочинному единоверческих церквей А.Смирнову клировые ведомости и сообщил, что община не желает иметь скрепленную и прошнурованную консисторией обыскную книгу. В марте того же года отец Григорий отказался получать окладное жалование. Этот поступок он мотивировал тем, что ожидает решения вопроса о Покровской церкви от высших властей империи (41).
Чтобы понять, какой лежал в то время груз на плечах Глинкина, нужно иметь в виду, что борьба с епархиальным начальством за независимость Покровского храма была, выражаясь военным языком, лишь одним фронтом «боевых действий». Приходилось противостоять и «противоокружникам». В феврале 1864 года Глинкин признавался в письме архиепископу Антонию: «Я упал духом, поелику вижу свое конечное уничтожение от начальства с запрещением от службы, и уничтожение от своих христиан, которые поносят с нареканием еретика и разных укоризн... Но я это приемлю все с благодарением» (42).
Владыка Антоний ответил Глинкину на следующий день после получения его письма. Он прислал ему слова духовного утешения и свое архипастырское благословение. Но чуткое его сердце предугадывало уготованные сухиничскому священнику испытания. «О последовавшем к вам от начальства запрещении от службы много не унывайте, ибо по вновь вышедшему в прошлом декабре месяце закону обращающихся к нам от внешних велено подвергать только увещанию на месте жительства и более никакого взыскания нет. Аще же и тягче что постигнет вас, то и воздаяние больше получите от Царя Царствующих. Помятуйте евангельское слово: «Никто же возлож руку свою на рало и зря в спять, управлен будет в Царствии Божии». Цель письма - духовно утешить Глинкина. Владыка напоминал, что «по непостижимым законам Предвечного» призванные служить Богу во все времена терпели и будут терпеть страдания за него. «Сам Спаситель наш был предан на смерть от ближайшего, единого из избранных ученика. И многие святые претерпевали клеветы и напасти от своих же приближенных. Тем же и вы не смущайтесь...» Архиепископ Антоний благодарил сухиничских старообрядцев за «безбоязненное их исповедание о присоединении» к Древлеправославной Церкви Христовой. «Молим Бога и вас просим, - заканчивал письмо владыка, - да пребудьте тверды и непоколебимы… но до конца да соблюдите истинную веру и в достохвальном терпении скончаете свой подвиг. Да сподобитеся... рещи со апостолом: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох» (43).
Вскоре в дуэли Глинкин - епархиальное руководство прозвучал решающий «выстрел». В апреле 1864 года калужское духовное начальство постановило лишить сухиничского священника сана и представило свое решение на утверждение синода (44).
В начале 1865 года синод его утвердил, но внес в постановление консистории свои коррективы. Сан отцу Григорию сохранялся, но «чтобы дать возможность заблудшему раскаяться», Глинкина велено было заключить в тюрьму Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря.
Одновременно синод довел до сведения епископа Григория, что прошение сухиничских единоверцев на Высочайшее Имя о выходе из подчинения епархиальным властям отклонено (45).
9 января 1865 года, за три дня до утверждения синодского указа, отец Григорий отправил епископу Антонию письмо. Он выражал владыке чувства самой глубокой верности: «Господь свидетель, что я душею моею предан к вам все равно как самому Христу Спасителю», и отослал ему в дар свою именную лестовку (46).
О нависшей над Глинкиным опасности никто не знал. Общий тон письма не давал никакого повода для волнений. «Радуюсь, что вы в настоящее время ничем от начальства не обеспокоены», - отвечал архиепископ Антоний отцу Григорию. Но предчувствие чего-то недоброго смущало его. «Впрочем, впредь до того, чем решится окончательно ваше дело, советую быть осторожней, и если будет предстоять какая опасность быть взятым, на время не худо и укрыться» (47).
Сразу арестовать Глинкина не удалось. Он не явился на вызов епископа выслушивать синодский вердикт. Заявил, что все общество прихожан не хочет его знать. И вскоре бежал из Сухиничей.
Бывшим единоверцам предложили избрать себе другого священника. Но те уклонились от ответа «за отсутствием влиятельных членов общества». Между тем в Покровском храме регулярно шла служба, даже с колокольным звоном.
Узнав об этом, епархиальное начальство распорядилось опечатать церковь, ключ и сохранность имущества поручить старосте - купцу Лаврентию Шавыкину (бывший попечитель сухиничской старообрядческой моленной). Однако прихожане Покровского храма, понимая, что церковь не удержать, попросили описать имущество, а от храма отказались (48).
Церковь опечатали и надзор за нею взяла на себя местная полиция.
В середине 1865 года, следуя указу из синода, епархиальное начальство еще раз предложило бывшим единоверцам избрать себе священника. Сухиничане ответили, что им, во-первых, кроме Глинкина никто больше не нужен, во-вторых (это уже формальная причина), содержать батюшку стало обременительно: число приписанных к Покровской церкви семейств уменьшилось - ранее их было под семьдесят, осталось не более десяти. «...Желаем пребывать на прежних старообрядческих правах», - заявили последние сухиничские единоверцы (49).
Скрываясь, Глинкин постоянно менял место жительства, переезжал из уезда в уезд. Знакомые старообрядцы скрывали его, давали жилье. Но в апреле 1866 года, несмотря на все меры предосторожности, он все же был схвачен. Арестовали отца Григория в деревне Ряполово Жиздринского уезда (ныне Думиничский район) в доме некоего крестьянина по имени Евтропий в два часа ночи (50).
В архивных материалах сохранилось описание внешности Глинкина. «Лет около 60-ти, но бодр и свеж, телосложения плотного, рост высокий, волосы черные, борода окладистая с большою проседью, наружность имеет вообще красивую» (51).
Задержавший Глинкина жиздринский уездный исправник опасался, что когда священника повезут через Сухиничи, в городе возникнут беспорядки. Поэтому он решил сопровождать отца Григория лично. Глинкин и конвой прибыли в Сухиничи ночью. Очевидно, такое время суток также было рассчитано из предосторожности. Но слухами земля полнится: местные старообрядцы уже знали, что отец Григорий арестован. Несмотря на глубокую ночь, увидеть и проводить Глинкина «собралось народа довольно много». В своем докладе губернатору уездный исправник описал сцену, свидетельствующую о большой любви старообрядцев к преследуемому священнику. «Когда показался Глинкин на станции, подходили к нему, кланялись многие в ноги, целовали его и прощались» (52).
19 апреля 1866 года отец Григорий был доставлен в Калугу, а на следующий день его препроводили в тюрьму Спасо-Евфимиева монастыря.
Этот день - 20 апреля - можно условно считать последним в истории сухиничского единоверия. Его полный развал в этом маленьком безуездном городке, возникновение здесь мощного противоединоверческого движения свидетельствуют о крепости местных традиций древлего православия.
Единоверие в Сухиничах было обречено, поскольку переход из одного вероисповедания в другое требует перестройки в сознании человека, изменения его духовных ориентиров - ничего подобного у сухиничских единоверцев не было. Они оставались, кем и были. В душе каждого, кто посещал единоверческую церковь, росло противоречие между единоверцем и старообрядцем. Оно вело к отторжению всех государственно-религиозных схем как чуждых совести. Ослабление гонений в середине 1860-х годов лишь ускорило распад единоверия, но не явилось ведущей его причиной.
«Молитесь по-старому, только будьте наши» - таков принцип единоверия. Государственная церковь руководствовалась им повсеместно, и Сухиничи не стали исключением. На примере сухиничских событий хорошо раскрывается и сущность единоверия как института, служащего господствующей церкви в борьбе с древлеправославием. Туда гнали кнутом дискриминационного закона. Все вопросы, касающиеся переходов из господствующего вероисповедания в единоверие решались не в пользу единоверцев. Борьба прихожан Покровского храма за независимость и выход из единоверия, жизнь и трагическая судьба Григория Глинкина - один из множества малых ручейков, сливающихся вместе в огромный поток с вековой историей - общую борьбу древлеправославных христиан за духовную свободу земли русской.
В государственном архиве Калужской области имеются сведения о двух прошениях, которые подавала в синод и на Высочайшее Имя дочь Глинкина Елена. Она ходатайствовала об освобождении отца (53).
Первую просьбу синод рассмотрел в конце 1866 года и отклонил ее. «Всеподданнейшее прошение девицы Глинкиной не заключает в себе никаких данных к оправданию отца ея... в тех незаконных поступках, за которые он подвергнут заключению», - такова была формальная причина отказа (54).
Второе ходатайство Е.Глинкиной, адресованное Государю Императору, отправлено было в синод. Высшее духовное ведомство рассмотрело его в январе 1967 года и также отклонило (55).
Мы пытались отыскать какие-либо сведения о Глинкине в государственном архиве Владимирской области. Ответ на наш запрос оказался краток: «В фондах Владимирской духовной консистории и Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря документов о священнике Г.М.Глинкине не имеется».
Однако некоторые сведения о судьбе отца Григория сохранились на страницах старообрядческого журнала «Церковь». В монастырской тюрьме Глинкин провел по одним данным пятнадцать лет, по другим - двенадцать. После освобождения он вернулся в Сухиничи, к своей пастве, «и утверждал ее не покидать установлений свв. Отец, но терпеть всякие гонения ради Христа и Его Евангелия». Умер отец Григорий спустя один год после возвращения. Однако указывается и другая цифра - пять лет (56).
Личность Глинкина в истории сухиничского старообрядчества нельзя оценивать однозначно - жизнь и деятельность отца Григория запутаны в сложный клубок.
Рукоположение, которое получил Глинкин от новообрядческого архиерея, канонично, поскольку господствующая церковь не утеряла преемственности апостольской хиротонии. Но, чтобы получить духовный сан, Глинкин пошел на заведомый обман. Сколь велика есть тяжесть этого греха, под силу определить лишь Богу. Но нужно иметь в виду, что единоверческий уставщик дерзнул на такой шаг ради того, чтобы многие десятки старообрядцев сохранили чистоту веры в тяжелых условиях гонения. И нет вины отца Григория в том, что все его дальнейшие попытки присоединиться к Древлеправославной Церкви Христовой завершились неудачей. Для этого он сделал все, что мог.
Учреждение единоверческой церкви в Сухиничах принесло местным старообрядцам немало вреда. К тому же ситуация резко осложнилась из-за «Окружного послания». Но отец Григорий приложил все усилия, чтобы привести свой единоверческий кораблик к Древлеправославной Церкви Христовой. К тому же все негативные последствия создания в городе единоверческого прихода были довольно быстро сглажены сами собою.
Отец Григорий не повел активной борьбы против не пожелавших принять единоверие. Все его увещания и прочая «пропагандистская работа» были весьма вялыми и диктовались не убеждением совести, а необходимостью лавировать, играть.
Многое можно еще поставить в вину отцу Григорию. Но один Господь Бог, приведший своего служителя к исповеди и покаянию, определит тяжесть его греха. Подчеркнем: греха, который отец Григорий искупал по промыслу Божьему долгие годы в застенках Спасо-Евфимиева монастыря. Этим исповедническим подвигом Глинкин доказал верность Древлеправославной Церкви Христовой и свое стремление трудиться на ее благо.
Единоверческий храм в Сухиничах, оставшийся без хозяев, постепенно разрушался. Средств на ремонт не находилось. Все оставленные в церкви вещи перенесены были на хранение в сухиничский Смоленский собор. Антиминс с алтаря Покровского храма сняли, и 12 декабря 1870 года он был представлен епархиальному архиерею (57).
Минуло несколько десятков лет.
В 1906 году калужская духовная консистория выступила с ходатайством перед строительным отделением губернского правления о капитальном ремонте Покровской церкви. В ней предполагалось устроить новый придел в память рождения наследника российского престола - царевича Алексея Николаевича (58). Однако церковь пришла к тому времени в такую ветхость, что провести в ней ремонт не представлялось возможным. Спустя четыре года комитет по переустройству храма возбудил ходатайство о перенесении единоверческой церкви на сухиничское кладбище (59). Калужский губернский инженер предложил вовсе разобрать храм, который стоял на честном слове, грозя развалиться сам собою, придавить какого-нибудь случайного прохожего. В конце 1910 года разобрали лишь верхний ярус покосившейся колокольни. Храм же не тронули (60).
28 января 1913 года строительное отделение утвердило проект переноса Покровской церкви на сухиничское кладбище. Однако работы эти из-за отсутствия денег так и не были произведены (61).
Последующая судьба Покровского храма не прослеживается.
Федор Ульянов
Третьего февраля 1818 года в козельской деревне Перновичи (в 1840 г. вошла в состав Сухиничей) произошел случай, взволновавший почти все ее население. Сюда из стародубского Покровского монастыря приехал старообрядческий священник Феодор Алексеев, и, когда он совершал таинство венчания в моленном доме местных крестьян Червячковых, туда вломились два сухиничских новообрядческих священника, диакон, причетники и сотский. Они схватили Алексеева за ризу и поволокли на улицу. Но во дворе отец Феодор стал кричать. На его голос сбежались крестьяне-старообрядцы, жившие по соседству. Они потребовали отпустить Алексеева и прекратить безобразие. Возникло препирательство, потасовка. Уразумев, что численное преимущество боле не на их стороне, сухиничские священноцерковнослужители отца Феодора отпустили.
Однако они не успокоились. Они помчались к квартировавшему неподалеку полковнику, попросили помощи. Тот, взяв с собой солдат и унтер-офицера, пошел к Червячковым и, не утруждая себя разбирательствами, арестовал Алексеева.
Отец Феодор был судим. Наказание ему не назначили, лишь повелели убираться обратно в монастырь, поскольку, пока шло следствие (около года), срок его документов истек. Какое наказание понесли (и понесли ли вообще) за свою выходку сухиничские священники, диакон и причетники, в деле Алексеева сведений не оказалось.
Зато в его бумагах, среди имен и фамилий крестьян, отбивших старообрядческого священника, встречается некто Андрей Ульянов (62). Может, сухиничский третьей гильдии купец Федор Андреевич Ульянов - его сын?
За противоединоверческую деятельность Федор Ульянов неоднократно подвергался нападкам со стороны официальных властей. Купцу (после 1854 года он пользовался свидетельством на временном праве) угрожали судом. 17 марта 1857 года Федора Андреевича вызвал к себе сухиничский смотритель. Какой между ними состоялся разговор, мы не знаем. Но в тот день «от страха клеветы и при угрозах» Ульянов дал подписку о присоединении к единоверию, против которого так отчаянно боролся. Этот росчерк пера спас купца от суда в сухиничской городовой ратуше (63).
Но обязательства своего Ульянов не исполнил.
В том же 1857 году сухиничский надзиратель осведомлялся у Глинкина, «обратился» ли Федор Андреевич в единоверие. Отец Григорий ответил, что Ульянов к нему в церковь не ходит, а призывает ли следовать своему примеру других - о том ему неизвестно (64).
В начале февраля 1859 года калужская духовная консистория передала в губернское правление ходатайство, чтобы Ульянова препроводили на увещание (65). Заработали силовые рычаги. От гражданской власти последовало соответствующее распоряжение сухиничскому надзирателю (66). На увещании Федор Андреевич отказался изменить древлему православию. Ульянова отослали из консистории для дальнейшего разбирательства в губернское правление. Там купца решили предать суду сухиничской городовой ратуши (67).
Дело Ульянова разбирали там в 1860 году. В июне месяце из ратуши оно направилось на рассмотрение в вышестоящую инстанцию - калужскую палату уголовного суда. Окончательный приговор оказался не особенно страшным: подвергнуть вторичному увещанию, а в случае отказа - «обязать его подпискою отнюдь не распространять раскола и увлекать к тому других под опасением законного взыскания». Зная твердость и непреклонность Ульянова и учитывая, что за отказ ему ничего не грозило, можно с уверенностью предположить, что от синодального православия он и на сей раз отказался.
Когда Федор Андреевич Ульянов родился, неизвестно. Но жизнь ему выпала долгая. Последнее упоминание о нем я встретил в документах калужской духовной консистории за 1893 год (68). Тогда, следуя императорскому указу, консистория повелела благочинным и приходским священникам представить списки старообрядческих начетчиков, «вожаков» и духовных лиц с краткой характеристикой каждого.
Несмотря на преклонный возраст, угодил и Федор Ульянов в «вожаки». Вот как отзывался о нем сухиничский протоиерей Алексий Троицкий: Ульянов - «уже древний и дряхлый старец, отличавшийся богатою памятью, даром слова, природным умом, большой начитанностью и наблюдательностью. В беседах кичлив и в своих убеждениях упорен». Да, уж Федору Андреевичу было что вспомнить, что рассказать.
Судьба Ульянова - яркая иллюстрация принудительного обращения старообрядцев в единоверие. Другой пример -
Федор Скалдин
В августе 1856 года Глинкин подал в сухиничскую городовую ратушу рапорт, в котором сообщалось, что местный купец Федор Кузьмич Скалдин, изъявивший желание присоединиться к единоверию и давший о том подписку, не бывает в церкви. Дело дошло до консистории. Поначалу епархиальное начальство решило применить к Скалдину «меры наставления и увещания» (69).
Восьмого марта 1857 года духовная консистория сообщила губернскому правлению, что Глинкин пробовал наставить Скалдина «на путь истинный». Купец попросил недельку на раздумье и советы с семьей. С тех пор от него ни ответа, ни привета. Глинкин посылал несколько раз к Скалдину, но тот «никакого отзыва о себе не дал» (70).
Губернское правление предписало отдать Скалдина под суд и строгий надзор полиции. Купца обвинили в обманном получении торгового свидетельства: подписку о присоединении к единоверию дал, купеческие документы взял, а старую веру по-прежнему исповедует. К тому же за Федором Кузьмичом обнаружилась недоимка. Он не оплатил пошлину за гербовую бумагу, использованную при оформлении купеческого свидетельства.
Осенью 1857 года Скалдина судили в сухиничской ратуше. Выяснилось, что о торговом свидетельстве он не ходатайствовал. Но документ этот ему оформили. Вот и не стал Скалдин платить гербовые сборы за ненужное ему свидетельство и пользоваться им отказался (71).
Отверг он и синодальное православие (72).
Тридцатого декабря 1857 года сухиничская городская ратуша передала дело Скалдина на ревизию в калужскую палату уголовного суда. Здесь оно слушалось 24 января 1853 года. Суд не нашел оснований для привлечения Скалдина к ответу за «уклонение в раскол», поскольку данная им подписка о присоединении к единоверию означала лишь его намерение присоединиться, но никак не само присоединение. Однако «за упорное пребывание в расколе» Федора Кузьмича приговорили к увещанию в духовной консистории. Скалдину надлежало в определенный срок явиться туда и выслушать нравоучение. В случае отказа от синодального православия Скалдин должен был дать подписку «о нераспространении раскола» (73).
О приговоре своем Федор Кузьмич сразу забыл. После суда трижды давал он в сухиничской городовой ратуше подписку, что явится в консисторию. И все три раза обещания свои нарушал (74).
Епархиальная власть устала ждать. Консистория прибегла к силовым рычагам губернского правления, обратившись туда с просьбой о принудительной высылке Скалдина на увещание (75).
В июле 1859 года Федора Кузьмича задержали и препроводили в Калугу (76). Чем закончилось увещание, сведений нет. Но, как и в случае с Ульяновым, учитывая непреклонный характер бывшего купца, самым вероятным будет предположение, что синодальное православие он также отверг, тем более, что за отказ Федору Кузьмичу ничего особенного не грозило и ничего не стоило отделаться очередной подпиской.
Василий Клочков
Василий Иванович Клочков поселился в Сухиничах в 1840-х годах. Как уставщик, он руководил богослужением в старообрядческой моленной, читал каноны по умершим и новорожденным. Известны имена двух его предшественников-уставщиков: Терентий Ефремов (умер в 1837 году) и его родной брат из деревни Пурсовки Малоярославецкого уезда Иван Ефремов (77). В конце 1847 года пошли на Клочкова доносы, что он «склоняет» сухиничских граждан придерживаться древлего православия, а числящихся в господствующей церкви незаконно-де заносит в списки старообрядцев. Тогда же, во второй половине сороковых годов, против Клочкова возбудили уголовное дело по «совращению в раскол» (78).
Разбирательство тянулось до 1855 года. Обвинений Василий Иванович не признал и подал на апелляцию в сенат (79).
В следующем, 1856 году когда в Сухиничах учредили единоверческую церковь, Клочков и Ульянов активно призвали не подчиняться синодальному священнику Глинкину и твердо держаться веры отцов и матерей. В августе того же года в калужское губернское правление последовала «жалоба», что Василий Иванович «занимается исполнением у раскольников различных треб, постоянно старается склонить новообратившихся к единоверию граждан г. Сухинич не ходить в единоверческую церковь, не слушать священника Глинкина и не принимать его в дома свои» (80). Глинкин тоже доносил, что не может добиться успехов в увещаниях, пока в городе находится Клочков (81). Как видим, противостояние старообрядцев и единоверцев оказалось очень острым.
Сведения о Клочкове разрознены. Их приходится «добывать» из самых разных источников. Один из них - уголовное дело на семнадцатилетнего калужского мещанина Ивана Сперанского, арестованного в начале 1860-х по подозрению в краже. При обыске у него нашли старообрядческую ставленую грамоту. Она была подписана архиепископом Антонием и выдана в августе 7361 (1853) года Василию Клочкову. Его рукоположили в черниговский посад Воронок, откуда он и был родом. Кроме ставленой грамоты у Сперанского оказались бумаги, датированные октябрем 1859 года - речь там шла о запрещении о.Василию служить В документах он был назван «Сухиничским». За эти и другие бумаги Сперанский вымогал у калужского купца Каширина, попечителя старообрядческой моленной, тысячу рублей. Документы были украдены у Клочкова, приглашенного в один из домов крестить ребенка (82). Так вор Сперанский (оправдывавшийся, кстати, тем, что хотел схватить вовсе не Клочкова, а архиепископа Антония) сохранил для нас сведения о Василии Ивановиче, который, как видим, начал борьбу с единоверием и тяжбу с сенатом, уже будучи в сане.
Калужское губернское правление, куда в середине 1850-х вернулось из сената дело Василия Ивановича, постановило взять Клочкова под стражу и депортировать в Воронок. Ставился вопрос о том, чтобы в этом стародубском посаде местные власти взяли Клочковых под надзор и не выдавали документов для поездки в другие города (83).
Василий Иванович не дождался, что там надумают в губернском правлении по поводу его дела. В 1856 году вместе с семьей он уехал куда-то из Сухиничей (84). Возможно, бежал, возможно, это связано с его священнической деятельностью. На него объявили всеимперский розыск. Но так и не нашли. Прекратили розыск в 1859 году.
В отделе рукописей Российской Государственной библиотеки хранится дело на старообрядческого священноинока-схимника Никанора, жившего в селе Брынь Жиздринского уезда (верст 18 от Сухиничей) (85). Никанор не принял «Окружного послания» и отказался подчиняться архиепископу Антонию. За ним последовали некоторые прихожане Глинкина (86). В 1866 году Никанор был соборно запрещен в священнослужении. Объявить ему это решение Московский духовный совет поручил священнику... Василию Ивановичу Клочкову (87).
Совпадает все - и имя, и фамилия, и отчество. И делегат Московского духовного совета должен был хорошо знать окрестности Сухиничей. Логично предположить, что в деле Никанора упомянут тот самый Клочков - один из лидеров противоединоверческой оппозиции в безуездном калужском городке. Есть еще данные, что после ареста Глинкина в Сухиничах около года служил у старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию, священник с именем Василий (88). Возможно, и здесь речь идет о том же Клочкове.
И последнее. В январе 1866 года был подвергнут соборному запрещению в священнослужении калужский священник Василий Алимпиев - к противоокружникам перешел. На его место Московский духовный совет определил - опять те же имя и фамилия - Василия Ивановича Клочкова.
В феврале 1867-го Василий Алимпиев раскаялся в отступлении. Ему дозволили служить. А Клочков был, вероятно, отозван. Куда привела его потом судьба и где окончил он свои дни - увы, вопрос (89).
Примечания
1. Известны две работы по истории сухиничского единоверия: Марков С. Сухиничские единоверцы. М. 1885; Журавлев А. О единоверии в г. Сухиничах // Церковь. 1911. №26, 27. С.Марков исследовал сухиничское единоверие, опираясь на доступные ему архивные документы, некоторые их них и сейчас хранятся в государственном архиве Калужской области. А.Журавлев в своей статье во многом повторяет книгу С.Маркова. Однако он соотносил изложенное в ней с воспоминаниями и устными свидетельствами. Это делает статью А.Журавлева ценной.
2. Марков С. Указ. соч. С. 5-6.
3. Марков С. Указ. соч. С. 7.
4. Журавлев А. О единоверии в г.Сухиничах // Церковь. 1911. №26. С.626.
5.Марков С. Указ соч. С.7.
6.Журавлев А. Указ. соч. Церковь. 1911. №26. С.626.
7. Марков С. Указ. соч. С.7. Моленная, о которой идет речь, построена была около 1800 года в д. Перновичи, в 1840 г. вошедшей в черту г. Сухиничи.
8. Марков С. Указ. соч. С.9.
9. Марков С. Указ. соч. С.8.
10. ГАКО. Ф.33. оп.3. Д. 1296. Лл.2об. - 3об. и клировые ведомости церквей г.Калуги за 1896 г.
11. Марков С. Указ. соч. С.10.
12. Там же.
13. ОР РГБ. Ф.246. Оп.1. К.170. Ед. хр.5. Л.1об.
14. Марков С. Указ. соч. С.10.
15. Марков С. Указ. соч. С.9.
16. ГАКО. Ф.62. Оп.19. Д. 975. Лл.2об. - 3.
17. Там.же. Л. 2об. - 3 об.
18. Там же. Л. 3.
19. Там же. Л. 2об.
20. Об обязанностях священника - Русское православие: вехи истории. М.: Изд-во политической литературы. 1989. С.309 - 381.
21. ОР РГБ. Ф. 246. Оп.1. К.170. Ед. хр.5. Л.1об.
22. Там же.
23.Чтение по закону Божьему. М. 1996. С. 63.
24. ГАКО. Ф.62. Оп. 19. Д. 975. Лл. 2 - 4, 8 - 8об.
25.Там же. Л.17.
26.ГАКО. Ф.62. Оп.19. Д.975. Л.8 - 8об.
27. Марков С. Указ. соч. С.11 - 16.
28. ОР РГБ. Ф.246. Оп.1. К.170. Ед. хр.5. Л.2.
29. Там же.
30. Там же.
31.Там же. В статье А.Анискова «Сухиничские старообрядцы» («Церковь». 1908. №16) ошибочно указано, что Глинкин присоединился к Древлеправославной Церкви Христовой в 1856 году.
32. Там же. Л.5.
33. Марков С. Указ. соч. С.16 - 17.
34. Там же. С.17.
35. Там же. С.17 - 18.
36. Там же. С.18.
37. Там же. С.18 - 19.
38.Там же. С. 19.
39.Там же. С.20.
40.Там же. С.20.
41.Там же. С.20 - 21.
42.ОР РГБ. Ф.246. Оп.1. К.170. Ед. хр.5. Л.5.
43. Там же. Л.7 - 7об.
44. Марков С. Указ. соч. С.21.
45. там же. С. 21 - 22.
46.ОР РГБ. Ф.246. Оп.1. К.170 Ед.хр.5. Л.16.
47. Там же. Лл.18 - 18об.
48. Марков С. Указ. соч. С.22.
49. Там же. С.22 - 23. 50. Там же. С.25.
51. ГАКО. Ф.32. Оп.5. Д.1091, Л.52.
52. Там же. Л.61.
53. ГАКО. Ф.62. Оп.3. Д. 699 и 1090.
54. ГАКО. Ф.62. Оп.3. Д. 699. Л.3об.
55. ГАКО. Ф.62. Оп.3. Д. 1090.
56. Журавлев А. О единоверии в г.Сухиничах // Церковь. 1911. №27. С. 677 и Анисков А. Сухиничские старообрядцы // Церковь. 1908. №16. С.588.
57. Марков С. Указ. соч. С.26.
58. ГАКО.Ф.62. Оп.17.Д. 2550.Л.2.
59. Там же. Л.10.
60. Там же. Л.16.
61. ГАКО. Ф.62. Оп.17. Д. 2999. Лл.1 - 13.
62. ГАКО. Ф.439. Оп.1. Д. 1709.
63. ГАКО. Ф.62. Оп.19. Д. 1188. Л.3,21.
64. Там же. Лл.7 - 7об.
65. Там же. Л.1.
66. Там же. Л.2об.
67. Там же. Л.13.
68. ГАКО. Ф33. Оп.3. Д.1901. Л.26.
69. ГАКО. Ф.62. Оп.19. Д.1023. Лл.1 - 4.
70. Там же. Лл.5 - 5об.
71. ГАКО. Ф.130. Оп.1. Д.1180. Лл.13об. - 18об.
72. Там же.
73. Там же.
74. ГАКО. Ф.62. Оп.19. Д.1166. Л.1.
75. Там же.
76. Там же. Л.3.
77. ГАКО. Ф.439. Оп.1. Д. 1942. Л.82.
78. ГАКО. Ф.62. Оп.19. Д. 1062. Л.1 - 4об.
79. Там же. Л.2об.
80. Там же. Л.3.
81. Там же. Л.2об - 3.
82.ГАКО. Ф.32. Оп.8. Д.254.
83.ГАКО. Ф.62. Оп.19. Д.1062. Лл.19 - 20.
84. Там же. Л.21. Лл.19 - 20.
85. ОР РГБ. Ф.249. Оп.1. К.203. Ед. хр.3.
86. Там же. Л.7.
87. Там же. Лл.15 - 18об.
88.Анисков А. Сухиничские старообрядцы // Церковь. 1908. №16. С.588.
89.ОР РГБ. Ф.246, К.202, ед.хр.9.
Приложение 2
Из переписки Г.Глинкина и архиепископа Антония (Шутова)
(Письма хранятся в отделе рукописей Российской Государственной библиотеки (Ф.246. К.№170. Ед.хр.5).
Лл. 1об. - 2.
Г.Глинкин - неизвестному адресату
Благословением Бога Отца Вседержителя и единосущного Его Сына Господа нашего Исуса Христа и Пресвятого Животворящего и Сопрестольного Духа; - сыновом Святыя Соборныя и Апостольския Церкви чадом возлюбленным и сопричастником Царствия Небесного, древлеотеческого благочестия хранителем и всем православным христианам - мир и благословение! от престола Господа Славы и от храма Покрова Пресвятыя Богородицы вам посылаю __.__.__. Почтеннейшия и благосклоннейшия сынове Церкви, аз, многогрешный иерей Григорий, зная вашу любовь ко истинно христианской вере и благопримерное попечение и внимание к Церкви Божией и видя ваши религиозные и благочестивые качества и толико вашего христианского благочестия и ценя в душе своей, я с истинным уважением преклоняю выю свою пред вами, и в полной надежде на ваше христианское внимание ко мне, грешному, я открываю пред вами свои священные чувства и имею искреннее усердие дать ответ на ваше требование и вполне удовлетворить ваше желание. Когда Господу Богу угодно было избрать меня, грешного, во святый превеликий степень священства, тогда, по ходатайству сухиничского общества и по разрешению Его Императорского Величества я был посвящен калужским епископом Григорием во священника по древнему чиновнику, который был принесен мною, и по посвящении я был отправлен в Сухиничи, нигде не служа ни одной литургии. Потом по прошению нашему нам было дозволено освятить церковь одним, не требуя никого, что и было исполнено. Я и освящал один церковь с помощию прихожан. И когда мы свое желание получили вполне, тогда обратились мы с просимостью в Тулу к отцу Павлу, чтобы нам обряд исполнить вполне и очистить совесть, к тому же мне и отца духовного иметь. И когда мы поехали в Тулу и явились к отцу Павлу, и подали письмо просительное от имени общества, а потом стали просить его, чтобы принял меня на покаяние и по чиноположению что нужно исправить, тогда он такой показал на нас зверской образ, что мы не знали, как и отойти от него, и сколько мы его ни просили, но все наши прошения оставались втуне. Тогда мы заплакали горько, да и пошли от него, потом отправились в дом. По приезде нашем мы еще имели надежду обратиться к австрийскому священству. Но когда обратились с просимостию, ту же участь получили. Так продолжалось время у нас до нынешнего года (т.е. до 1863. - В.Б.). Вот в июне месяце я заблагорассудил отправиться к преподобному Сергию помолиться, да и предложил своему обществу. И оне сейчас написали просительное письмо и поручили уполномоченному человеку, и отправили нас в Москву, чтобы обратиться лично с просимостию к собору и просить милости у епископов, так как они власть имеют, данную от Бога, вязать и решать, тогда мы отправились. По приезде нашем в Москву мы прожили в ней 8 дней и все не могли добиться, чтобы видеть епископов. И уже наша надежда стала иссякать, и мы стали думать, что наше желание останется без исполнения. Однако Бог, видя наше усердие, послал нам такого человека, который все свои силы употребил к старанию, и довел нас к архиепископу Антонию, и он нас принял как истинный пастырь и служитель Христов, и поговорил с нами ласково, по-отечески. Потом оставил нас ночевать и занимался со мною разговором до 11 часов вечера; а между разговорами он послал собрать прочих епископов к себе для совету. И они тотчас пришли к нему. Тогда архиепископ нас оставил, а с ними отправился в другую комнату. И стали они советоваться о нас, грешных, и какой у них был совет, этого нам неизвестно, потому что мы одни ночевали. А поутру в 5 часов входит к нам Арх. Антоний с епископом Савватием, и говорит мне: «Вот, отец Григорий, мы собором тебя, по благодати, данной нам от Бога - прощаем. И по совету общему приемлем в число паствы нашея, поди со владыкою и принеси покаяние пред Богом о своем падении». И мы отправились в дом купца Ивана Петровича Бутикова, где я был принят по чиноположению, и на духовную исповедь 22 июня. А 23 числа сподобился служить литургию с отцом духовным, епископом Савватием, а после литургии, получив благословение, я отправился к Арх. Антонию и от него сподобился получить святое миро для миропомазания при крещении и две книжицы для напутствования христиан. И с благословения его, отправились в путь свой, благодаря Господа Бога и святых отец __.__. Теперь, кажется, довольно вам моего объяснения, и с пожеланием всех благ остаюсь почитающим вас. Ваш богомолец иерей Григорий - мир и благословение посылаю вам.
Сентября 17 - 1863 года. Адрес пишется: в Сухиничи, старообрядческому священнику отцу Григорию.
Лл.3 - 3об.
Наставление священноиерею Григорию Сухиничскому, како отвещати
о переходе своем к истинной вере
Увещание.
От рассказа дальнейших подробностей удержитесь. Чем короче будете отвечать, тем лучше вас не запутают. В особенности не сознавайтесь, в чьих домах вы были, ибо чрез это вы привлекете к спросам посторонних лиц, чрез это выйдет только излишняя проволочка, для вас бесполезная, а для них беспокойство. Так и имя архиепископа Антония поминать при допросах не нужно. Довольно указать и на одно лицо, которое действительно совершило над вами чиноприятие. Так и древние христиане во времена гонений не открывали места, где скрываются их пастыри и наставники. Что же касается до причины перехода, то небоязненно отвечайте, яко же Дух Святый научит вас в тот час по неложному Евангельскому обетованию, яко вы познали истину не по человеческому увещанию, ниже из каких видов, но по внутреннему убеждению своей совести, основавшись на Божественном писании. А Господь Бог, приведший вас во свет познания святыя непорочныя нашея веры <нрзб> весть судьбами устроит о вас соеже доблестно претерпети находящие искушения и не попустит оные выше меры сил ваших, токмо будьте тверды, помятуя Евангельское слово: никто же возлож руку свою на рало, и зря в спять, управлен есть в Царствии Божии. Апостол Павел страшнейше претит: волею бо согрешающим нам по приятии разума истины, к тому о гресех не обретается жертва. Страшно же некое чаяние суда, и огня ревность поясти хотящаго супротивныя. Отвергся кто закона Моисеова, без милосердия при двою или трех свидетель умирает, колице мнит горшеи сподобитися муце, иже Сына Божия поправый, и кровь заветную скверну возмнив, в неи же освятися и дух благодати укорив (Евр. зач. 324) от чего да сохранит и помилует вас Господь Бог, Того благостию и человеколюбием.
30 ноября 1863 года.
Л.5 - 6об.
Г.Глинкин - архиепископу Антонию
Богоизбранному и Боголюбивому
Преосвященнейшему владыке Антонию Архиепископу
Московскому и Владимирскому
Сухиничской старообрядческой Покровской
церкви священника Григория Глинкина
челобитное письмо
По чувству христианскому аз, многогрешный и неключимый твой раб, недостойный нарещися именем иерея за невежеством, и не достоин, и не смею коснуться рукою моею пера, которое могло бы что-либо выразить на бумаге, страхом одержим есмь, но обаче с Божиею помощью приемлю смелость припасть к священнейшим стопам ног ваших и прошу Вашего Архипастырского и отеческого благословения, которое приемлю равно как ниспосланное от самого Христа Спасителя нашего.
Святыи владыко,
с душевным прискорбием и сердечною болезнию, со слезами и рыданием преклоняю главу мою пред твоею святынею и бью челом о землю, молю и прошу твоего архипастырского милосердия, умилосердися, святыи владыко, помилуй, Господа ради помилуй, обрати свое отеческое внимание на наш храм Покрова Пресвятыя Богородицы и на мое бедственное положение, оживотвори мой дух, подкрепи мою немощь, <нрзб> Господу Богу я упал духом, поелику вижу свое конечное уничтожение от начальства с запрещением от службы, и уничтожение от своих христиан, которые поносят с нареканием еретика и разных укоризн с поношением. Но я это приемлю все с благодарением претерпеть все Христа ради, только одно сокрушает мое сердце, что от своих христиан происходит. А именно, в Сухиничах есть уставщик из Гуслицы именем Зотик Ефимов, который из своей корысти и желая более приобресть доходов, он все силы употребляет развращать народ и всем внушает, что мы еретики и не велит с нами вместе Богу молиться, говорит, что епископы неправильно священника приняли. Ему не должно служить, он не достоин, подобно ему и отец Никанор творит, что в Брыни в настоящее время моего прихожанина принимал чином, который приезжал к нему с уставщиком Зотиком Ефимовым. А сей прихожанин мой был принят мною по чиноположению, которыя получил от вашего архипастырского благословения чиновника, и по нему исполняю все, что должно и что мне было приказано, а все исполняю без малейшего упощения (видимо описка, правильно: «упущения». - В.Б.), а по какому они чиноположению приемлют, это всех нас удивляет и на все мое общество сильное излило влияние, все именно упали духом, и не знаем, что еще после сего будет. Впрочем мое общество хотят просить вашего архипастырского разрешения о происходящем сумнении и желают с душевным расположением быть под вашим покровительством, также и я с душевным моим прискорбием о таковом горестном положении не менее общественного нахожусь в недоумении потому более, что вижу опустошение храма Божия, о котором все силы употребляем и стараемся равно как о своем душевном спасении, так и храме Божием, о чем уже подали прошение Государю Императору и просим Его Величества соизволения оставить нашу церковь совершенно независимою от духовной власти - но внушивши такое расстройство священноинока Никанора и уставщика Зотика, мы находимся в великом прискорбии и не знаем куда главу подклонить, однако я с твердым упованием на Бога и твое Архипастырское милосердие твердо надеюсь, что твоя могущественная власть, данная от Бога, может заградить уста всякому хулителю и непокорному. Владыко святыи, молю и прошу твою святыню, умилосердися до нас, грешных, умири мир, укроти раздрание Церкви Христовой и не даждь в расхищении быти стаду Христову. Мы бо твоего стада овцы и имеем тебя от Бога данного нам пастыря и покровителя, и желаем всегда быть в покорении и послушании, а не прекословными. Напиши хотя малую грамотку отцу Никанору в Брынь и уставщику в Сухиничи, чтобы они оставили плевелы сорить и развращать стадо Христово, а внушали бы всем о соединении и любви, в чем заключается вера христианская, а не раздоры творить. Они твоего писания должны слушать. Есть ли же они не прислушаются твоего писания и будут противится, то вы имеете право, данное вам от Бога властию, запретить им таковой разврат, а мы, грешные и смиренные рабы твои, будем вечно Господа Бога молить день и ночь о твоем здравии и душевном спасении, чтобы Господь Бог продлил вашу жизнь на многие лета для спасения и наставления своих овец, которыя души свои вручаем твоей святыне и твоему правлению.
Вашего преосвященства и владыки
милостивого отца и архипастыря
нижайший и покорный послушник
Сухиничской старообрядческой Покровской
церкви священник Григорий Глинкин
февраля 25 дня 1864 года
Л.7 - 7об.
Архиепископ Антоний - Г.Глинкину
«В мире скорбни будете, но дерзайте, яко аз победих мир» (Иоан., зач.33).
«Блажени будете, егда возненавидят вас человецы, и егда разлучат вы, и поносят, и пронесут имя ваше яко зло, Сына Человеческаго ради. Возрадуйтеся в той день и взыграйте, се бо мзда ваша многа на небеси» (Лук., зач.24).
Честному священноиерею Григорию Сухиничскому.
Жалостное и трогательное ваше письмо, начертанное от 25 февраля, мы получили, из коего видим претерпеваемую вами скорбь по истинной вере, яже во Христа Исуса, и объемлющее вас сетование наипаче о том, яко и сущии свои и приснии в вере на вас восстают вельми, и нам о сем прискорбно слышать. Но по непостижимым законам Предвечного так было и будет во все времена с рабы христовыми и паче же с призванными... Еще царственный пророк Давыд в своих песнопениях выражал, что ему легче бы было переносить гонения от врагов, нежели от своих ближних. Так воспевал он в псалме 54: «Яко аще бы враг поносил ми, претерпел бых убо. И аще бы ненавидящим на мя велеречивал, укрепилбыхся от него. Ты же человече равношуде велико и знаешь си мой иже купно насладил мя еси во храме Божии ходихов единомысленне». Сам Спаситель наш был предан на смерть от ближайшего, единого из избранных ученика. И многие святые претерпевали клеветы и напасти от своих же приближенных. Тем же и вы не смущайтеся о сем, но рцыте со апостолом: кто изнемогает, и не изнемогаю, кто соблажняется и аз не разжизаюся. <...>. Вражиим наваждением и на нас, смиренных, многие в настоящее время воздвигаются оклеветания и пререкания, но мы по Божественному заповеданию <не> даем место гневу. Сия же причина удерживает нас писати к обидящим и поносящим вас лицам, дабы паче их не озлобить на вы, но вооружитеся терпением, еже по пророку не погибнет до конца и до времени. Не пререкуйте о том, аще c<вященноинок> Никанор исправляет требы и у ваших неких прихожан, елицы, сомнением одержими, приходят к нему. Егда же закончатся внешние вас истязания и последует от высшего правительства решение на вашу просьбу, тогда вы имеете явиться к нашему смирению и лично получите все должные наставления и удостоверение, равно же и оному Никанору в это время во известие дадим, дабы он считал вас за сущего о Христе брата и сослужителя... Между тем уведомляйте нас, что у вас еще будет происходить и мы тако же будем возответствовати вам словами духовного утешения, яко просящим и любимым нами о Христе чадом.
И тако мир Божии и милости нашея архипастырское благословение да пребывают с вами.
О последовавшем к вам от начальства запрещении от службы много не унывайте, ибо по вновь вышедшему в прошлом декабре месяце закону, обращающихся к нам от внешних велено подвергать только увещанию на месте жительства и более никакого взыскания нет. Аще же и тягче что постигнет вас, то и воздаяние больше получите от Царя Царствующих. Помятуйте евангельское слово: «Никто же бо возлож руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии». Также и ваше... христианское общество благодарим от лица Святыя Церкви за безбоязненное их исповедание о присоединении к оной. Молим Бога и вас просим, да пребудьте тверды и непоколебимы... но до конца да соблюдите истинную веру и в достохвальном терпении скончаете свой подвиг. Да сподобитеся рещи со апостолом: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох, прочее убо соблюдаетмися венец правде, его же воздаст ми Господь Бог в день он праведный судия».
Подписал
Архиепископ Антоний
9 марта, 1864 г.
Лл.16 - 17.
Г.Глинкин - архиепископу Антонию
Боголюбивому и Богом избранному
Благочестивому православному преосвященнейшему
владыке Антонию, Архиепископу
Московскому и Владимирскому и всея России
Сухиничской старообрядческой
Покровской церкви священника
Григория Глинкина всеподданнейшее
и нижайшее письмо.
По чувству христианской любви как своему православному и благочестивому христианскому архипастырю бью челом о землю и, припадая к стопам святых ног ваших, прошу вашего архипастырского мира и благословения, которым Господа ради не лишите меня, грешного, по милости своей, чем много одолжите вашего нижайшего послушника. Владыко святыи, вы меня простите, грубого невежду, что я не имею такого дару, которым бы мог выразить мои сердечные чувства к вам, но Господь свидетель, что я душею моею предан к вам все равно как самому Христу Спасителю. Впрочем позвольте мне объяснить вам мои обстоятельства. Я в настоящее время нахожусь под покровительством, во-первых, Всевышнего Бога и вас, моего Архипастыря и владыки. Мы метрические книги получаем чрез полицию. А которые были от консистории, то мы от тех решительно отказались и от<нрзб>ли чрез благочинного, даже и от всех предписаний архиерейских и консисторских отказались и, благодаря Бога, теперь нас начальство не беспокоит ничем, а впредь что Бог даст. Вас же покорнейше просим, святыи владыко, нас, грешных, не оставить своею милостию и наставлениями, за что мы должны за вас вечно Богу молить, за ваше к нам снисхождение. В знак моей любви и преданности, святыи владыко, посылаю вам именную лестовку и желаю вам душевного спасения.
Вашего преосвященства и владыки,
милостивого отца и архипастыря
нижайший послушник, священник
Григорий Глинкин.
Генваря 9-го дня
1865 года.
Лл.18 - 18об.
Архиепископ Антоний - Г.Глинкину
Честный священноиерей Григорий.
Приятное письмо ваше от 9 ч<исла> c<его> м<есяца>. и пожертвованную в знак усердия вашего лестовку я получил и за изъявляемое ваше сыновнее расположение и преданные чувства предпосылаю благодарение, и да будет на тя архипастырское наше благословение. Радуюсь, что вы в настоящее время ничем от начальства не обеспокоены. Впрочем, впредь до того, чем решится окончательно ваше дело, советую вам быть осторожней и если будет предстоять какая опасность быть взятым, то не пометая себя самопроизвольно в напасти, на время не худо и укрыться, понеже и сам Бог давал место гневу. Но если же неисповедимому Его промыслу угодно будет посетить вас таковым искушениям, то есть предану быти в заключение, тогда не обижася, сохраните доброе исповедание непорочной вашей веры, крепце и неуклонне, не взирая ни на какие обольщения и угрозы. <нрзб> сподобитеся рещи по апостолу: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох» и проч. (2 Тим. гл.4, ст.7). Утешайся и веруй неложному тому обетованию, глаголящему: «Буди верен до смерти и дам ти венец живота» (Апокал. гл.2, ст.9 и 10). Премилосердый Творец, попускающий искушения, подаст и твердость вере тиий и не попустит быти искушениям выше меры, точию веруй и надейся.
И, так восписав твоему священству сие мое краткое наставление, пребуду с отеческим к тебе расположением и любовью.
Подписал Архиеп. Антоний
22 генваря.
Акт осмотра Покровской единоверческой церкви г. Сухиничи (1910 г.)
(Государственный архив Калужской области,
Ф.32. Оп.17. Д.2550. Лл. 15 - 15об.)
1910 г. марта 30 дня полицейский надзиратель города Сухиничи, проезжая по городу Сухиничи, заметил, что в городе, в местности под названием Перновичи, стоит деревянная единоверческая Покровская церковь, которая совершенно пришла в ветхость, и каждый час грозит падением, даже и в тихую погоду, а потому, пригласив нижеподписавшихся понятых, производил осмотр этой церкви. Причем оказалось: единоверческая Покровская церковь находится в средине местности Перновичи, ограды кругом ея не имеется, около церкви со всех сторон пролегают проезжие и пешеходные дороги, и близко стоят жилые постройки. Кроме того дети, играющие на улице, подходят к самой церкви, тут же прогоняют и ходит скот. Означенная церковь деревянная, по собранным сведениям построена в 1854 - 5 годах, ремонт ея никакой не производился, и в настоящее время столбы и сруб сгнили, при сильном ветре тес, коим обшит сруб храма, отдирается от столба и сруба, падает на дороги, кресты совсем упали, как с церкви, так и с колокольни, колокольня же покосилась на левую сторону, тес от сруба местами уже сорван, перила с колокольни упали и ежечасно грозит падением (сама колокольня? - В.Б.); во внутрь церкви без опасения не представляется возможным взойти и ремонт какой-либо произвести церкви и колокольни нет никакой возможности, так как сруб и столбы все сгнили, храм этот по обсуждению присутствующих понятых подлежит немедленной сломке до основания, как грозящий опасностью проезжающим и приходящим. Полицейский надзиратель постановил: составить об этом настоящий акт и представить таковой на распоряжения Его Высокоблагородия Господина Козельского уездного исправника.
Полицейский надзиратель С.Губин.
При составлении акта присутствовали сухиничские мещане:
Мещ. Григорий Чернышков, Павел Иванов Гладков.
Духовные лица других губерний,
служившие у старообрядцев калужского края
в первой половине XIX века
АЛЕКСЕЕВ Феодор
Поселившись на Стародубье, в течение нескольких лет окормлял старообрядцев Калужской губернии, совершая требы в разных селениях: Козельске, Сухиничах, Колодясцах, Милееве. См. страницы ...
Боченков В.В. Но до конца да соблюдите истинную веру // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. № 7. М. 1999. С.9.
ГАКО. Ф.439. Оп.1. Д.1709.
о.ВАСИЛИЙ
Священствовал в 1820-х годах в Боровске вместе с о.Михаилом Васильевым. Подробные сведения не выявлены.
Тихомиров И. Раскол в пределах Калужской епархии. Калуга. 1900. С.48.
ВАСИЛЬЕВ Михаил
До присоединения к старообрядцам был флотским священником, но не более года. Затем получил приход в селе Погорелое Городище Тверской губ., где пробыл около двух лет. В общей сложности служил в господствующей церкви 18 лет. В начале XIX в. бежал на Стародубье, где провел 10 лет. Оттуда переселился на Рогожское кладбище в Москву, «попечители которого и командировали его в Боровск». В 1821 году был арестован по подозрению в причастности к краже из храма с. Высокого (ныне в черте Боровска) древнего антиминса, но через несколько дней освобожден. Последующая судьба не прослеживается.
Тихомиров И. Раскол в пределах Калужской епархии. Калуга. 1900. С.46 - 47.
ВАСИЛЬЕВ Феодор
Иерей господствующей церкви, в середине 1820-х годов священствовавший в Калуге, в старообрядческом храме, что в Кожевенной слободе. Подробные сведения не выявлены.
ГАКО. Ф.54. Оп.1. Д.1169. Л.3об.
ГЕРОНТИЙ, архимандрит (10 января 1791 - ?)
В миру - Григорий Михайлович Плотников. Осиротев в юном возрасте, был увезен в один из монастырей на побережье Черного моря. Оттуда попал в Иерусалим. Там в обход российского закона, запрещавшего принимать российским подданным духовный сан за границей, Плотникова поставили в иеродиаконы с именем Геронтия. В первой половине 1820-х годов стал архимандритом. Жил он при архиепископе Гаврииле, будущем митрополите острова Тинос, что в Эгейском море. Вскоре к нему приехала сестра, которая тоже приняла иночество с именем Матрены.
В результате разразившейся войны между греками и турками Геронтий был вынужден бежать в Константинополь, оттуда в Одессу, а там - нищенствовать. Поскольку Геронтий был поставлен в сан в обход гражданского закона, синод признал его обычным мирянином. Путь к служению в официальной церкви был закрыт. В середине 1820-х гг. Геронтий примкнул к старообрядцам, однако подробности его присоединения не ясны. Возможно, произошло это на Ветке или в Москве.
Рассказывая об архимандрите в «Очерках поповщины», П.Мельников-Печерский допустил много неточностей. Во-первых, Геронтий не грек, а русский. Во-вторых, он никогда не был настоятелем Оптиной пустыни. Причины, по которым Геронтий покинул Москву, не ясны. Мельников-Печерский объясняет, что архимандрит пребывал в беспробудном пьянстве и много безобразничал - вот-де старообрядцы и «выслали Геронтия не только с кладбища, но и из самой Москвы». Откуда такие сведения, Печерский умалчивает. С кладбища, допустим, старообрядцы могли прогнать архимандрита - они там хозяева, но из Москвы - как? Тут фантазия автора хватила через край. Неверно указана и дата, когда покинул Геронтий столицу, это было отнюдь не около 1830 года. Уже летом 1826 г. архимандрит находился в калужском селе Колодясцах, почти за триста верст от Москвы. Он уезжал с сестрой в Грецию.
Пожалуй, в одном Печерский, может, прав. Геронтий не понимал до конца, в чем сущность старой веры. Ничем не связанный с Россией, гонимый, всюду чувствовавший себя чужим, он принял древлее православие формально, быть может, в расчете на материальную поддержку, но потом решил вернуться в те края, к которым привык, которые лучше знал. Впрочем, принять решение об отъезде Геронтия с сестрой могло подтолкнуть что угодно. Кстати, то, что уезжали они именно в Грецию, известно только с их собственных слов...
Колодясцы были полностью населены старообрядцами. Не странно ли, что за границу Геронтий возвращался через старообрядческие села? В августе 1826 г. жиздринский уездный исправник арестовал Геронтия и Матрену по подозрению в совершении треб. Донесли на них сотский и бурмистр князя Салтыкова, владевщего Колодясцами. Потом задержанных, очевидно, отпустили, но в январе следующего года за ними вновь закрылись двери арестантской камеры.
Следствие растянулось на года. Калужская палата уголовного суда признала обоих подсудимых «бродягами, скрывающими настоящее свое состояние, вредными для общества и подозрительными в других преступлениях, открытие коих во всей точности представляется неудобовозможным по предстоящему затруднению в сношениях с заграничными местами...» Решено было сослать брата и сестру на поселение в Сибирь «и в отвращение дальнейшей их между собой преступной связи разместить в отдельнейшие друг от друга места». Приговор был вынесен в январе 1830 г.
Боченков В.В. Годы и приходы. М.: Палея-Мишин. 2001. С.32 - 35.
ЗНАМЕНСКИЙ Гавриил Васильевич
Священник господствующего вероисповедания из Московской епархии, перешедший в старообрядчество. Противоокружник. Принят от никонианства о.Димитрием Беляевым, котрый в прошлом сам был священником господстсвующей церкви (Калужская епархия) и противостарообрядческим миссионером.
В 1881 г. был задержан в с. Брынь Жиздринского уезда вместе с дьячком своим Львом Николаевым. «При них оказались вещи для священнодействия и книги...» Священник прибыл в село по просьбе местных старообрядцев для исполнения духовных треб.
Знаменский и Лев Николаев были доставлены к судебному следователю, но тот не нашел оснований для возбуждения судебного преследования против них. Дьячок, имевший при себе документы, тут же был отпущен. Священника, назвавшегося уроженцем Можайского уезда Московской губернии, отправили в тамошнее уездное полицейское управление.
ГАКО. Ф.32. Оп.13. Д.3844.
Марков С. О беглом попе Дмитрии Беляеве // Братское слово. 1884. №11. Т.2. С.450.
КРЫЛОВ Василий Михайлович
Служил у старообрядцев г. Калуги. Переехал сюда из Владимирской губернии. В 1827 г. переселился из Калуги в Коломну.
ГАКО. Ф.32. Оп.19. Д.1503.
ЛЬВОВ Петр
Бежал из села Семеновского Белевского уезда Тульской губ. и служил в 1835 - 36 гг. в Козельске в старообрядческой моленной при доме Райцовых. Исполнял духовные требы для старообрядцев окрестных сел и деревень (Михалевичи и др.). В 1836 году по распоряжению Николая I калужские власти пытались арестовать священника, но он 29 мая уехал из Козельска. Его дальнейшая судьба не установлена.
ГАКО. Ф. 32. Оп.3. Д.1.
о.ТАРАСИЙ
Бывший священник госпосдствующей церкви. Служа в 1810-х г. у калужских старообрядцев, жил и скрывался в лесной засеке в Козельском уезде. Подробные сведения не выявлены.
Тихомиров И. Раскол в пределах Калужской епархии. Калуга. 1900. С.45.
Духовные лица господствующей церкви,
присоединившиеся к старообрядцам,
не признавшим белокриницкой иерархии
о.АЛЕКСАНДР
В Государственном архиве Калужской области хранится письмо епископа Калужского и Боровского Макария губернатору Н.Д. Голицину, написанное в мае 1897 г. В нем сообщается, что некий старообрядческий священник о.Александр повенчал в дер. Волоково Мосальского уезда старообрядца и дочь церковного старосты с. Чертени, ушедшую от родителей. Мать девушки была старообрядкой и помогала дочери уйти. В письме высказана просьба о возбуждении уголовного дела против священника и установлении наблюдения за его деятельностью. Фамилия о.Александра и старообрядческое согласие, к которому он принадлежал, не указаны. Возможно, речь идет о священнике Древлеправославной Церкви (старообрядцев, не приемлющих белокриницкой иерархии) Плавтове Александре Васильевиче, который регулярно посещал с требами и Мосальский уезд.
ГАКО. Ф.62. Оп.11. Д.3442.
БЕРДИКОВ Алексий Семенович
Священник, служивший у старообрядцев, не признающих белокриницкой иерархии, в дер.Камельгино Калужского уезда в конце 1920 гг. и, вероятно, позже. В деревне он не жил, а откуда-то приезжал туда. Моленную, где он служил, в Камельгино называли «Московской», поскольку ранее (конец ХIХ в.) предшественник Бердикова приезжал из Москвы.
Архив УФСБ по Калужской области. П-8168. Л. 8.
КОВАЛЕВСКИЙ Андрей
Священствовал у калужских старообрядцев, не приемлющих белокриницкой иерархии, в моленном доме Фалеева. Жил в Москве.
Старообрядчество: история, культура, современность. Вып.№3. М. 1995. С. 40.
ПЛАВТОВ Александр Васильевич (ок. 1846 - после 1901)
Священник господствующего вероисповедания (Рязанской епархии).
В апреле 1897 г. совершал требы в Калуге в доме здешней потомственной почетной гражданки Фалеевой - где и был арестован, а затем заключен в Крестовский монастырь. Из монастыря священника увезли в Рязань. После ареста Плавтова калужский купец Нил Фалеев подал на имя губернатора прошение, чтобы священнику было дозволено совершать духовные требы у старообрядцев Калуги, не признающих белокриницкой иерархии. Губернатор запросил на этот счет мнение епископа Калужского и Боровского Макария. Тот ответил, что по каноническим правилам никакого согласия на то дать не может.
В августе того же 1897 года Н.Фалеев обратился к губернатору с повторным прошением - на первое ему не ответили. Губернатор вновь связался с епископом Макарием. И на сей раз его ответ был совершенно противоположным. «Желая представить средства ко спасению заблудшим братьям, пребывающим в расколе, и радуясь тому, что они призывают к себе священников Православной церкви для совершения духовных треб по старому обряду, я изъявляю мое согласие на прибытие в г. Калугу для совершения означенных треб священника Александра Плавтова или какого-либо другого из Рязанской или Московской губернии». Но Макарий выдвинул три непременных условия: чтобы священники имели мирные отпустительные грамоты от своих епископов, не состояли под запрещением и обязались примирять старообрядцев с господствующей церковью, пусть и непублично.
Имя о.Александра упоминается в рапорте противостарообрядческого миссионера И.Жарова за 1901 год (см. Яблонев И.И.). Следовательно, священник после ареста в 1897 году на протяжении ряда лет продолжал посещать Калужскую губернию.
ГАКО. Ф. 32. Оп.10. Д. 198.
САХАРОВ Никандр
Служил в селе Душкино (Южно-Уссурийский край) Владивостокской епархии. Уволившись за штат, перешел к старообрядцам, не приемлющим белокриницкого священства. В 1902 году (февраль) замечен в совершении треб в сельце Забродском Мещовского уезда. Подробных сведений нет.
ГАКО. Ф.62. Оп.7. Д.417.
ЯБЛОНЕВ Иоанн Иванович
Священник господствующей церкви из Рязанской епархии. Порвав с новообрядчеством, поселился в Москве, жил там на Немецкой улице в доме Никитина (данные 1898 г.) Будучи принят старообрядцами, не признающими белокриницкой иерархии, нередко бывал в Калужской губернии, совершал духовные требы (напр. в 1898 г. в дер. Вербижи Жиздринского уезда, где у священника местным начальством был отобран паспорт)*. Яблонев упоминается под фамилией «Яблочков» в рапорте противостарообрядческого миссионера И.Жарова за 1901 г.: «В отчетном году беглопоповцев моего участка (Жиздринский, Мосальский и др. уезды - В.Б.) навещали для требоисправлений два беглых попа: о.Иван Иванович Яблочков, человек еще молодой, и о.Александр Плавтов, человек уже пожилой. Тот и другой бывшие священники Рязанской епархии»**.
*ГАКО. Ф.33. Оп.3. Д. 198.
**ГАКО. Ф.33. Оп.2 Д. 1451. Л.4об.
Литература о «бегствующем священстве»
Правомерность перехода от господствующего православия в старообрядчество была обоснована в богословских работах Федора Мельникова.
1.Мельников Ф.Е. О старообрядческом священстве до митрополита Амвросия. Изд. 2. Большой Камень. Омега. 2000. - 28 с.
2.Мельников Ф.Е. В защиту старообрядческой иерархии // Церковь. 1909. №11. С. 374 - 376; №23. С.736 - 738; №45. С.1262 - 1266.
В этой статье Мельников писал:
«Старообрядческих священников, как тех, которые отделились от Никона и его единомышленников, так и тех, которые уходили в старообрядчество из господствующей церкви в течение всей истории старообрядческой, миссионеры синодальной церкви называют не иначе как «беглые попы». Определение «беглый» они отождествляют с понятием чего-то преступного, нехорошего, достойного осуждения. Точно это беглые каторжники, бродяги и т.п. отбросы человечества. Кличку «беглые попы» миссионеры произносят с ехидством, с нескрываемым намерением оскорбить религиозное чувство старообрядцев, уязвить их достоинство, опозорить их духовных пастырей.
Но почему старообрядческие священники беглые, - этого обвинители старообрядчества никогда не объясняют.
Бегство бывает различное и в зависимости от причин его оно может быть преступным и позорным или похвальным и славным. Бегство от истины, от кроткого и смиренного Христа, от Его св. Церкви - это преступление, дело позорное и гибельное. Бегство же от лжи, от коварного и жестокого дьявола, от его учеников - гонителей и мучителей, - это славный подвиг, святое дело - это путь Христа и Его учеников. В этом бегстве - жизнь и спасение святой Церкви.
Пример бегства явил нам Сам Основатель Церкви - Христос... »
3.Сенатов В. Бегствующее священство при Александре I // Церковь. 1912. №32. С. 769 - 771.