Имею честь уведомить ваше сиятельство, что, по прибытии моем в Эривань, я нашел Мирзу-Джафара на возвратном пути, основавшего здесь свое местопребывание. Опираясь на фирманы, которые он имеет от своего двора, и на словесное позволение вашего сиятельства, он требовал от местного начальства билеты и свободный пропуск всем тем из наших подданных, которые, по силе трактата, пожелают переселиться в Персию. Сущность трактата не могла быть известна здешним чиновникам, предпочтительно занятым внутренним управлением; самого областного начальника здесь не было, и потому сначала допущен был персидский посланный к свободному здесь проживанию и к исполнению объявленных им поручений; тем более что от тифлисского военного губернатора получена бумага, где говорится о нем как о посланнике, которого должно принимать и содержать соответственно его званию. Но вскоре вредные последствия его внушений и принятого им на себя официального характера побудителя и покровителя переселения соделались явными. Некоторые недовольные новым порядком, вводимым нашим правительством, объявили желание уйти навсегда отсюда. На ту пору я прибыл и, сведав, что происходило, послал за Мирзою-Джафаром и выговаривал ему неуместность его поведения. Из слов же его я усмотрел, что он искренно верил в правильность своих поступков, выказал мне свои фирманы; а позволение вашего сиятельства прежним персидским подданным, имеющим в Эривани собственность, продавать и обменивать оную он понял превратно, так же как и персидское министерство и консул наш в Тавризе, воображая, что сие также дает новым нашим подданным право переселиться с своею собственностью и семейством в Персию, ежели они того пожелают. Я не распространялся с ним в толковании трактата, худо им понимаемого, о чем уже мною пространно писано к нашему консулу; а по прибытии в Тавриз надеюсь сие пояснить персидскому министерству однажды навсегда. Главное, в чем я остановил Мирзу-Джафара, состояло в невозможности ему долее пребывать в Эривани в качестве резидента, в каковом звании он не аккредитован от своего двора, не признан нашим и не имеет на то от вашего сиятельства письменного дозволения. По многим объяснениям, он наконец сдался на очевидность»моих доводов и ныне поутру отъезжает.
Не почитаю излишним изложить мое мнение насчет трех статей Туркменчайского трактата, которые до сих пор толкуются превратно с обеих сторон. Если ваше сиятельство предпишете тифлисскому военному губернатору и пограничным начальникам в Эривани, в Карабаге, Талыше и проч., чтобы по одному и тому же предмету не было разнообразных толкований, то сие воздержит наших подданных от новой страсти к переселению, к которому они не могут и не должны быть допущены.
1) Статьею XII предоставлен трехлетний срок тем из подданных обеих держав, которые имеют недвижи-мую собственность по обе стороны Аракса и которые в течение сего времени могут свободно продавать и обменивать оную. О свободе переселяться тем или другим не сказано ни слова.
2) Статьею XIV не дозволено переметчикам и дезертирам, каковы суть ханы, беки и духовные началь-ники или муллы, которые своими внушениями могли бы иметь вредное влияние на соотчичей, селиться близ границы. Что касается до прочих жителей, то те, которые перешли или впредь перейдут из одного государства в другое, могут селиться и жить всюду, где дозволит то правительство, под коим они будут находиться (le Gouvernement, sous lequel ils seront places).
Примечание. Что же касается до того государства, из которого они перешли или перейдут, то нигде не сказано, что оно должно давать им на то позволение, билеты и свободный пропуск.
3) Статьею XV даруется его величеством шахом полное прощение всем жителям и чиновникам Адербейджана. Сверх того будет предоставлен тем чиновникам и жителям годичный срок, считая от дня заключения трактата, для свободного перехода со своими семействами из персидских областей в российские, для вывоза и продажи движимого имущества; относительно же имения недвижимого определяется пятилетний срок для продажи оного.
Примечание. Сей годичный срок для перехода и пятилетний для продажи недвижимого имущества поставлен исключительно в пользу переходящих из Персии в Россию, а не наоборот. Нигде не сказано и не могло быть сказано, чтобы мы должны отпускать своих подданных с семействами и имуществами, ибо вся статья основана на завоевании Адербейджана, где многие нам служили и не захотели бы далее оставаться в подозрении под законом прежнего правительства, ими оскорбленного и мстительного, по выступлении наших войск.
Вот, по-моему, единственный способ толковать трактат: а о переселении жителей нигде не сказано, что оно из России в Персию должно быть российским правительством терпимо. Я полагаю, что не излишним бы было, если бы ваше сиятельство соизволили предписать циркуляром всем пограничным начальникам, как по сему предмету впредь поступать надлежит.
К. Ф. П а с к е в и ч у. 23 сентября 1828 г. PC, 1874, № 11. Пять официальных отношений, написанных в один день.
Печатается по книге: А.С. Грибоедов. Сочинения. М., Художественная литература. 1988. (Здесь печатаются только письма). Сканирование, распознание, редактирование, гипертекстовая разметка и иллюстрации ХРОНОСа.