Николай Кофырин. Неизвестный Федор Достоевский.

Е. Миронов в роли писателя из телесериала «Достоевский».

Всем известный классик русской литературы Фёдор Михайлович Достоевский во многом продолжает оставаться неизвестным. О жизни Достоевского мы больше не знаем, чем знаем. И причиной тому – сам Фёдор Михайлович.

Достоевский был сложным, противоречивым человеком, в чём-то даже порочным. Он тщательно скрывал неприглядные страницы своей биографии. И жизнь его во многом продолжает оставаться тайной.

Недавний телесериал «Достоевский», своего рода «киногламур», только придал «глянца» и породил ещё больше вопросов.

Достоевский вообще оставил нам больше вопросов, чем ответов. И мы вот уже сто пятьдесят лет ищем ответы на его «проклятые вопросы».

Я прочитал достаточно много книг о Достоевском и его творчестве, посмотрел много фильмов, неоднократно участвовал в работе конференций в Санкт-Петербурге и в Старой Руссе, посвящённых творчеству Достоевского, знаком со многими достоеведами.

Большинство публикаций о Достоевском посвящены созданию мифа о великом классике русской литературы.

Новый фильм Владимира Хотиненко «Достоевский», который показали недавно по телеканалу «Россия», снят в жанре "байопик" Biopic - biographical picture (фильм-биография) - очень популярный ныне в Европе и Америке. Возможно, именно желанием продать картину западным телекомпаниям, объясняются многие огрехи кинобиографии.

В целом, мне лично фильм понравился. Очень хорошая операторская работа. Хотя некоторый «глянец» мешал увидеть всю трагическую глубину личности Достоевского.

Достоевский у Хотиненко получился «добрый», «хороший», цельный. А настоящий Фёдор Михайлович был отнюдь не «хорошим», и весьма противоречивым.

В фильме не показаны те великие сомнения, через горнило которых, по выражению самого Достоевского, «его осанна» прошла.

Трагического вопроса возле гроба первой жены – «Увижусь ли с Машей?» – тоже в фильме нет. А ведь этот вопрос мучил Достоевского всю жизнь. И понятно почему – ведь он фактически предал свою жену, уехав к любовнице в Париж. Жена умирала от чахотки, а он путешествовал с Аполлинарией Сусловой по Европе.

 

Полагаю, что в биографическом фильме никакая «отсебятина» недопустима. Но сценарист Эдуард Володарский изменил историю казни на Семёновском плацу, видимо, для героизации Достоевского. Он поставил Достоевского к столбу, надел на него мешок, что совершенно не соответствует подлинной истории и свидетельству очевидцев.

 

Наверное, если бы в съёмочной группе был литературный консультант, он не позволил бы такого искажения биографии великого классика. Ну а раз консультанта нет, то «всё дозволено».

 

Достоевский вспоминал «десять ужасных, безмерно-страшных минут ожидания смерти». 22 декабря 1849 года они были привезены из Петропавловской крепости (где провели 8 месяцев в одиночном заключении) на Семёновский плац. Им прочли конфирмацию смертного приговора; подошёл с крестом в руке священник в чёрной ризе, переломили шпагу над головой дворян; на всех, кроме Пальма, надели предсмертные рубахи. Петрашевскому, Момбелли и Григорьеву завязали глаза и привязали к столбу. Офицер скомандовал солдатам целиться… Достоевский стоял восьмым по очереди, стало быть, ему приходилось идти к столбам в третью очередь.

 

Известный достоевед (и моя хорошая знакомая) доктор филологических наук Людмила Сараскина так оценила сериал Хотиненко в интервью «Российской газете» (от 27.05.2011): «К сожалению, этот фильм мало соответствует реальной биографии Достоевского. Собственно, тут вообще нет биографии, а есть ряд пунктиров, плохо связанных между собой… Да и сама сцена казни показана с грубейшими искажениями - как будто не было сотен живых свидетелей, не осталось воспоминаний участников казни, в том числе писем самого Достоевского. Кажется, авторов фильма вообще не волновала проблема достоверности - столько в этой картине нелепых нарушений правды, передержек, недопустимого и необъяснимого своеволия».

 

«Заговор», за который был осуждён Достоевский, ставит больше вопросов, чем имеет ответов. Осудить на смерть только «за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева…», это даже по тем суровым временам было слишком. Как говорят специалисты, написанное в приговоре лишь отчасти соответствовало действительности, и имело целью скрыть от общественности истинные масштабы и цели заговора.

 

Я, пожалуй, соглашусь с известным литературным критиком Натальей Ивановой (мы познакомились на научной конференции «Петербургский текст сегодня», проходившей в Доме Писателя в Санкт-Петербурге), которая опубликовала рецензию в «Огоньке» на сериал: «хочется объёмности, прежде всего для фигуры гения». Наталья Иванова пишет: «Как прояснялся в Достоевском Достоевский? Через какие «горнила сомнений» его «осанна» прИшла?»

Надеюсь, это опечатка, поскольку Достоевский дословно писал следующее: «Стало быть не как мальчик же я верую во Христа и его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прОшла».

 

Фильм Владимира Хотиненко этот скорее экранизированная биография в духе «каравана историй», нежели история духовного преображения. Ключевые моменты формирования мировоззрения Достоевского в фильме не показаны.

 

При всём мастерстве Евгения Миронова, его Достоевскому явно не хватает трагической глубины, противоречивости и вечного противоборства веры и сомнения. И хотя Евгений Миронов старательно исказил до неузнаваемости свой голос, но всё же, Достоевский у Миронова получился киношный, и потому житейский и понятный.

Но Достоевский до сих пор остаётся непонятным – и в этом тайна его гения!

 

Достоевского-философа в исполнении Евгения Миронова я вообще не почувствовал. А вот в фильме Александра Зархи «26 дней из жизни Достоевского» Фёдор Михайлович в исполнении Анатолия Солоницына мне понравился больше. Да и Анна Григорьевна Сниткина (в исполнении Евгении Симоновой) сыграна убедительнее. Хорошо показан и драматизм любви Достоевского к Аполлинарии Сусловой, отчего понятно, как Аполлинария стала прообразом Настасьи Филипповны и Грушеньки.

 

Фильм о Достоевском хотел снять ещё Андрей Тарковский. Он бы уж точно не стал снимать "байопик".

В сериале Хотиненко мне понравился момент проигрыша в казино. Я всё ждал, как сыграют сцену, когда Анна Григорьевна, переодевшись нищенкой, будет просить подаяния у проигравшего Достоевского, а тот её даже не узнает. К сожалению, в фильме этот важный момент отсутствует, как и другие «глубокие пятна» жизни Достоевского.

 

 

Чулпан Хаматова в роли Марии Дмитриевны Исаевой мне понравилась, а вот Аполлинария Суслова в фильме никакая. Непонятно, как мог Достоевский влюбиться в такую «нигилистку». А ведь это была страсть, страсть болезненная, до желания убить…

 

Сегодня на Западе интерес к Достоевскому уже не тот, что раньше. Несмотря на обилие книг о Достоевском, мы не знаем многих тёмных сторон его жизни, о которых он и сам предпочитал умалчивать. До сих пор его личная жизнь остаётся тайной, особенно с момента признания первого романа «Бедные люди» и до казни на Семёновском плацу. Куда он тратил огромные по тем временам гонорары, как распоряжался взятыми в долг суммами до сих пор не известно.

Известно только, как он спустил в казино всё приданое своей второй жены Анны Григорьевны.

 

У нас почему-то принято считать классиков литературы нравственно положительными людьми. Но ни Фёдор Достоевский, ни Лев Толстой, ни Иван Тургенев, ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Чехов были далеко не ангелы, если не сказать больше. Но разве можно рассказывать детям, как Лев Толстой посылал в деревню за «солдаткой» для удовлетворения похоти, а Пушкин с его «донжуанским списком» был ещё тот «сукин сын».

 

С момента включения произведений Достоевского в школьную программу, упорно пытаются создать миф о великом классике русской литературе, который был чуть ли не идеальным человеком. А почему? Да потому что нет у нас людей, способных быть примером высокодуховной жизни. Вот и выдумываем нравственный идеал из того что есть.

 

Я категорически против превращения Достоевского в икону. Он не был просто хорошим человеком, как не был и просто плохим человеком. Достоевский на примере своих героев показал, что чёрно-белых красок недостаточно – «широк человек…»

 

Сила Достоевского в том, что он не боялся говорить о человеческих (своих) пороках, честно их исследовал, не идеализировал сложную человеческую природу. «Меня зовут психологом, – писал Фёдор Михайлович, – неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой».

 

Известно, как талантливо Достоевский подхватывал и по-своему развивал чужие идеи. Повесть «Двойник» это от Гофмана, сочувствие к несчастным детям от Диккенса, «Сон смешного человека» перекликается с работой Мильтона «Потерянный рай». Идея тандема девушки-проститутки и студента-преступника в романе «Преступление и наказание» тоже позаимствована Ф.М.Достоевским, как позаимствована им идея и "великого инквизитора", а также сгорающие в камине по воле Настасьи Филипповны 100 тысяч рублей ассигнациями.

Разумеется, это не плагиат, а творческое заимствование. Вся культура построена на заимствованиях. Достоевский делал это гениально!

 

По опыту скажу, что наиболее убедительно писатель излагает то, что пережил самолично. И наиболее правдоподобны те персонажи, которые похожи на него самого.

Доказано, что Родион Раскольников страдал наркотической зависимостью – в тексте романа есть очевидные признаки болезни.

Современники вспоминают слова Достоевского о растлении малолетней девочки. Сам Достоевский потом объяснял, что это не он, а его герой… Растление малолетней встречается в романе «Преступление и наказание», а также в «Бесах». Но мы-то знаем, сколь часто в уста своих героев Достоевский вкладывал собственные размышления.

 

Например, князь Мышкин вспоминает о казне, которая в точности совпадает с описанием казни Достоевского на Семёновском плацу. Роман «Игрок» написан на основе лично пережитого Достоевским в Баден-Бадене проигрыша и романа с Аполлинарией Сусловой. «Записки из подполья» это размышления самого Достоевского. А откровения князя в романе «Униженные и оскорблённые» разве это не мысли Фёдора Михайловича?

 

Известно, что характерная ошибка – отождествлять героев с их автором. Но в случае с Достоевским это почти что полное совпадение.

Я сторонник «биографического метода» в литературоведении, и потому считаю, что «в книгу нужно смотреть через плечо автора».

 

 

 

Достоевский – первый метафизик в нашей литературе, он первым попытался понять наш мир, взглянув на него извне в рассказе «Сон смешного человека». Мне очень нравится это произведение, и я даже использовал заключительные слова рассказа в качестве эпиграфа к моему роману-быль «Странник»(мистерия). Я захотел пойти дальше, увидеть то, что не успел увидеть Достоевский.

 

Хотя мне нравится творчество Фёдора Михайловича, однако я свободен от пиетета по отношению к нему как к человеку.

Некоторые считают, что писатель он был плохой, а человек вообще дрянь – сборище всех возможных пороков.

 

Вот что пишет близко знавший Достоевского Николай Страхов в письме ко Льву Николаевичу Толстому 28 ноября 1883 года:

«Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастливым человеком (что, в сущности, совпадает). Он был зол, завистлив, развратен, он всю жизнь провёл в таких волнениях, которые делали его жалким и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умён. Сам же он, как Руссо, считал себя лучшим из людей, и самым счастливым.

В Швейцарии, при мне, он так помыкал слугою, что тот обиделся и выговорил ему: «Я ведь тоже человек». Помню, как тогда мне было поразительно, что это было сказано проповеднику гуманности и что тут отозвались понятия вольной Швейцарии о нравах человека.

…и всего хуже то, что он этим услаждался, что он никогда не каялся до конца во всех своих пакостях.

Его тянуло к пакостям и он хвалился ими. …Заметьте при этом, что при животном сладострастии, у него не было никакого вкуса, никакого чувства женской красоты и прелести. Это видно в его романах. Лица наиболее на него похожие — это герой Записок из Подполья, Свидригайлов в Прест. и Нак. и Ставрогин в Бесах; одну сцену из Ставрогина (растление и пр.) Катков не хотел печатать, но Д. здесь её читал многим…

При такой натуре он был очень расположен к сладкой сентиментальности, к высоким и гуманным мечтаниям, и эти мечтания — его направление, его литературная муза и дорога. В сущности, впрочем, все его романы составляют самооправдание, доказывают, что в человеке могут ужиться с благородством всякие мерзости.

Но одно возведение себя в прекрасного человека, одна головная и литературная гуманность — Боже, как это противно!

Это был истинно несчастный и дурной человек, который воображал себя счастливцем, героем и нежно любил одного себя».

 

У меня нет цели опорочить «великого классика русской литературы», но я и не сторонник превращения Достоевского в «православного святого».

Я не хочу идеализировать Достоевского, потому что хочу его понять, насколько это возможно, ибо «чужая душа – потёмки», особенно душа Достоевского.

Полагаю, что замысел «жития великого грешника» тоже шёл из глубин собственной души писателя. Все черты карамазовщины были в самом Достоевском. И Фёдор Павлович, и Дмитрий Карамазов, Иван, Алексей, и даже Смердяков, – всё это грани души самого Достоевского.

 

О причине смерти Достоевского тоже не любят говорить – в ней до сих пор много загадочного. Но есть свидетельства, что за день до смерти Достоевского навещали его родственники по поводу открывшегося наследства. Хотя Достоевский был на тот момент не бедным человеком, он не стал отказываться от своей доли наследства, как сделал это в молодости. Возник конфликт. Спустя сутки Фёдор Михайлович умер.

 

Некоторые в своей любви к классику склонны чуть ли не обожествлять Фёдора Достоевского. Например, доктор филологических наук Татьяна Касаткина в книге «О творящей природе слова», которую она мне подарила.

 

В науке о Достоевском в последние годы появилось целое новое направление, которое изучает его наследие под углом зрения евангельской этики и эстетики (серия изданий петрозаводского университета "Евангельский текст в русской литературе"). Обосновываются новые категории поэтики Достоевского такие, как "христианский реализм" (В.Н. Захаров), "категория соборности в русской литературе" (И.А. Есаулов), "теофанический принцип поэтики" (В.В. Иванов) и др.

 

Лев Толстой весьма критически оценивал творчество Достоевского. 12 октября 1910 года Толстой записывает в дневнике: «После обеда читал Достоевского. Хороши описания, хотя какие-то шуточки, многословные и малосмешные, мешают. Разговоры же невозможны, совершенно неестественны…» 18 октября на вопрос своего доктора, как ему нравятся «Карамазовы», он отзовется: «Гадко. Нехудожественно, надуманно, невыдержанно… Прекрасные мысли, содержание религиозное… Странно, как он пользуется такой славой».

 

Ныне «Достоевский» это бренд, и бренд этот активно защищает правнук Фёдора Михайловича, оспаривая даже право называть отель и закусочную именем «Достоевский».

 

Священник отец Дмитрий Дудко выступил с предложением о канонизации пяти русских писателей, на первое место среди них поставив Ф.М. Достоевского. В качестве аргумента священник приводит символ веры Достоевского, который тот изложил в письме к Н.Ф. Фонвизиной в феврале 1854 года:

"Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но и с ревнивою любовию говорю себе, что и не может быть. Мало того, если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы остаться со Христом, нежели с истиной".

 

Лично мне трудно представить, как Христос может быть вне истины. Христос – это Истина, воплотившаяся в человеке. И если представить, что истина вне человека, то я бы предпочёл пойти за истиной.

Человек вне истины это просто человек; человек без истины чаще всего плохой человек.

Отказаться от истины ради человека? Пойти за человеком, который вне истины?

«Сократ мне друг, но истина дороже»!

И это не позиция античного гностика, а позиция человека, верящего, что Христос есть Истина!

 

Достоевский – загадочный гений. Он верил в Христа и всю жизнь сомневался. Возможно, поэтому так любил картину Ганса Гольбейна «Мёртвый Христос».

 

И хотя многие поддержали предложение о канонизации Фёдора Достоевского, но чтобы канонизировать человека, необходимо свидетельство о сотворённом им чуде. И такое чудо нашлось. Ныне здравствующий правнук писателя Дмитрий Андреевич Достоевский рассказывал, что жизнь его отца Андрея Федоровича Достоевского в годы войны спас небольшой бронзовый бюстик писателя, с которым он не расставался никогда. Уже в конце войны пуля срикошетила об этот кусочек металла и легко ранила по касательной внука писателя. Это было единственное ранение за все годы войны.

 

Известный достоевед Игорь Волгин считает, что мы до сих пор не знаем всех тайн жизни Достоевского, и причиной тому – он сам.

Некоторые исследователи пытаются разоблачить Достоевского, выставить его пороки на всеобщее обозрение.

«Любит человек падение праведного и позор его», – писал Фёдор Михайлович.

«Ужасно, что не можешь ничего сказать, а тебя используют как куклу. При жизни клянут, а после смерти памятники ставят. Лицемеры! Мертвечина им ближе и дороже, чем живое. Они же самоутверждаются, удовлетворяют своё тщеславие, приобщаясь к авторитету великого. Сами-то создать ничего не могут. Изучают меня, исследуют, пытаются засунуть меня в свои схемы! Только ничего-то они не понимают!

Заковали в свои определения, спеленали формулировками. Я уже не я, а их выдумка. А приду к ним, так ведь выгонят. Зачем им истина? — у них у каждого своя правда! Им значимость свою показать нужно, встав со мной рядом. Они не меня, они себя возвеличивают!

Сказать бы всё, что я о них думаю, посмотреть бы на их лица! Только как скажешь? Ведь и слушать не будут. Скажут: «зачем пришёл нам мешать? Мы тебя лучше знаем, чем ты себя. Мы исследовали, мы изучаем, мы тебя объясним, чего ты и не думал. На каждое твое слово наших пять, на каждый том твоих сочинений, наших десять. Ты неисчерпаем! Ещё не одно поколение будет питаться наследием твоим. А чего нет у тебя, мы додумаем, так сказать, обогатим! Лишь бы финансировали!

Они меня потому любят, что им за это платят, а не платили бы, они бы и не любили, и не изучали. Не меня надо изучать — всё равно не поймут, я и сам себя до конца не понимаю! — себя изучать надо, себя совершенствовать; не меня, а людей любить.

Они бы живого меня так любили! А любить мёртвого особого труда не нужно. Они не меня, они себя любят! Хотя, похоже, ни себя не любят, ни меня. Потому как если бы любили, то не изучением творчества занимались, а исполнением того, что я оставил им. А то исследовать-то легче, чем любить!»

 

"Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей".

"Но нельзя сидеть сложа руки, иначе окончательно дойдёшь до самооправдания, до сознания собственного бессилия перед властью обстоятельств: при чём я, эпоха виновата, время-то, мол, какое! — нероново!.."

"Или действительно высший смысл именно в этой бессмысленности: и страсти духовные, муки совести, полёт мысли, порывы творческого вдохновения, неколебимость веры не более чем чудовищная ухмылка над бедным человечеством, пустая игра воображения, чтобы хоть на краткий миг забыться, отвлечься от жуткой неминуемости этой последней правды, от этого вселенского, паучьи ненасытного бога — чрева?"

— Не могу, не хочу в это верить! Как же тогда жить, если и в самом деле тело над душой берёт верх? Или главный закон жизни — выживай?

— "Лучше уж гнуться, чем переломиться; согнёшься да выпрямишься, прямее будешь".

— Я не могу равнодушно смотреть на людскую боль, как люди желают себе смерти. Всё окружающее кажется абсурдом, лишенным какого-либо смысла.

— "Подумаешь — горе, раздумаешь — воля Господня".

— Куда ни глянь, везде господствует сила. И все призывы к любви и добру не останавливают злых людей, любовь не побеждает ненависти, добро не уничтожает зла.

— "Красота спасёт мир".

— Но как?! Я жизнью готов пожертвовать, лишь бы понять смысл происходящего, что есть человек.

— "Человек есть тайна. Её надо разгадывать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком".

ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ!

(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература

P.S. Надеюсь, книга Людмилы Сараскиной «Достоевский», которая выйдёт в серии ЖЗЛ этим летом, даст ответы на многие вопросы, но сохранит при этом тайну гения писателя.

Статья впервые опубликована по адресу http://strannik1990.livejournal.com/52310.html