Выдающийся деятель русского земского движения Дмитрий Николаевич Шипов родился 14 мая 1851 г. в семье Н. П. Шипова, отставного гвардейского полковника и Можайского уездного предводителя дворянства. После окончания Пажеского корпуса камер-юнкер Д. Н. Шипов поступил в 1872 г. на юридический факультет Петербургского университета. Вскоре он женился на Надежде Александровне Эйлер, праправнучке академика Петербургской академии наук Леонарда Эйлера. После окончания университета в 1877 г. возвратился с семьей в родовое имение Ботово Волоколамского уезда Московской губернии, где активно включился в хозяйственную и общественную деятельность. В том же году Д.Н. Шипов был избран уездным земским гласным, одновременно исполняя обязанности мирового судьи. В 1891 г. его избрали председателем Волоколамской уездной земской управы, а в 1893 г. – председателем Московской губернской земской управы. Семья Шиповых переехала в Москву. По собственному признанию Шипова, его мировоззрение формировалось «на почве воспитанного с детства религиозного сознания» и окончательно сложилось под нравственным влиянием двух русских мыслителей – Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого. Разделяя понимание Толстым смысла христианского учения, Шипов, однако, не мог согласиться с отрицательным отношением писателя «к общественным установлениям и к участию в их жизни». Признавая приоритет в человеке за «внутренним устройством личности» и разделяя убеждение, что никакой прогресс немыслим, пока не произойдет «необходимой перемены в основном строе образа мыслей большинства людей», Дмитрий Николаевич был твердо убежден в том, что религиозно-нравственное устроение личности и улучшение общественной жизни не только не исключают друг друга, но и составляют единое органическое целое.
Ощущение глубокой взаимосвязи духовной и общественной жизни явилось основой для конструирования Шиповым «идеального» общественно-политического устройства. Дмитрий Николаевич считал, что современный строй русского общества и государства сложился в противоречащих христианскому учению условиях. И так как эти условия являются серьезным тормозом для духовного роста личности, их следует устранить. Поэтому, полагал Шипов, человек, по долгу, налагаемому на него «законом христианской любви», должен всеми своими духовными и нравственными силами «содействовать постепенному обновлению общественного строя в целях устранения из него господства насилия и установления условий, благоприятствующих доброжелательному единению людей». Признавая «внутреннее устройство личности главной основой улучшения и устроения всего социального строя», Д. Н. Шипов был убежденным сторонником постепенных и ненасильственных реформ, поскольку насильственные преобразования происходят вопреки массовым общественным настроениям и потому не могут быть прочными. Государство – необходимый элемент общественной жизни – не является, согласно Шипову, самодовлеющей целью своего существования: «Государственный строй и установленный в нем правопорядок должны исходить из признания равенства всех людей и обеспечения каждой личности полной свободы в своем духовном развитии и в своих действиях, не причиняющих ущерба и не производящих насилия по отношению к своим ближним в христианском значении этого слова».
По мнению Шипова, установленные государством правовые нормы имеют целью оградить общество от посягательств со стороны злой воли людей, но, с другой стороны, они находятся в тесной связи со степенью развития нравственного сознания общества. То, что признавалось правильным и было узаконено правовыми нормами в былые времена, с развитием человечества, с ростом его духовного сознания представляется не только устаревшим, но даже преступным.
Не ставя под сомнение историческую необходимость власти с ее функциями принуждения, Шипов вместе с тем подчеркивал, что она «всегда оказывает некоторое развращающее влияние на обладающих ею и вызывает в них нередко склонность к злоупотреблению предоставленной им властью». Сравнивая возможности злоупотреблений властью при единодержавии и при народоправстве, Шипов считал наследственную монархию наиболее оптимальной формой государства. Организация народного представительства и отношения между ним и монархом должны быть созданы «не во имя разделения их прав, а во имя сознания необходимости разделения и наилучшего выполнения лежащих на них обязанностей перед государством, в целях постепенного осуществления в жизни идеалов добра и правды».
Идея самодержавия, которая, имела своей основой моральную солидарность государя и народа и воплощалась в Земских соборах, не отождествлялась Шиповым (чьи исторические взгляды были близки раннему славянофильству) с идеей абсолютизма. По его мнению, с воцарением Петра I самодержавие в России утратило свой прежний идейный характер и превратилось в неограниченное самовластие. «Живая связь и взаимодействие, – подчеркивал Шипов, – были нарушены, и государственная власть присвоила себе исключительное право направления всей государственной жизни по своему усмотрению, не считаясь ни с волей, ни с голосом народной совести». Поэтому историческая задача, стоящая перед Россией, заключается в восстановлении «всегда необходимого в государстве взаимодействия государственной власти с населением и в привлечении народного представительства к участию в государственном управлении».
Эти исходные общетеоретические представления были положены Шиповым в основу его общественно-политической деятельности. Одним из первых начинаний Д.Н. Шипова на посту председателя Московской губернской земской управы был созыв совещания председателей уездных управ 15 апреля 1893 г. В масштабах губернии это был прообраз общероссийского представительства, о котором мечтало не одно поколение земских либералов.
Организаторские способности Шипова на посту председателя ведущей губернской земской управы привлекли внимание властных структур. В начале февраля 1896 г. его пригласил в Петербург министр земледелия А. С. Ермолов и предложил занять должность директора департамента земледелия. Как вспоминал сам Шипов, после продолжительной беседы с Ермоловым он поблагодарил министра за предложение, но отказался от высокой должности, так как не чувствовал склонности к административной деятельности, – его более привлекала земская работа.
В то время земская общественность стала осознавать принципиальное значение и большую пользу от общения между собой председателей губернских управ, и было решено организовать их периодические совещания для обсуждения наиболее важных вопросов. Переговоры по этому поводу с министром внутренних дел И. Л. Горемыкиным были поручены Д. Н. Шипову. Горемыкин сказал, что разрешить подобного рода совещания он не может, но не имеет права запретить частные собеседования председателей управ. Первое такое совещание состоялось 8 августа 1896 г. в Нижнем Новгороде – в дальнейшем оно сыграло заметную роль в деле объединения земства.
В начале 1900 г. Д. Н. Шипов вступил в кружок «Беседа», созданный в Москве в 1899 г. и регулярно в течение шести лет собиравшийся полулегально на квартирах видных общественных деятелей. Выступая на заседаниях кружка, Шипов последовательно отстаивал позицию, согласно которой «всякое государственное преобразование должно совершаться с осторожностью и постепенно, не вызывая обострения политических отношений в стране». По его мнению, необходимость реформы должна быть, с одной стороны, «осознана и признана широкими кругами населения», а с другой – чтобы «необходимые преобразования происходили в условиях, примиряющих с ним государственные и общественные элементы, игравшие руководящую роль в изменяемом государственном строе». В принципе отстаивая идею созыва народного представительства (Земского собора), Шипов, тем не менее, считал возможным на данном этапе ограничиться введением в состав комиссии при Государственном Совете выборных представителей общественных учреждений, что послужило бы первым шагом для «дальнейшего развития народного представительства и для создания его взаимодействия с самодержавной властью на основе сознания обеими сторонами лежащего на них одинакового нравственного долга».
По поручению «Беседы», Шипов подготовил вариант программы предстоящих преобразований из девяти тезисов. Констатируя «ненормальность настоящего порядка государственного управления», выражающегося в отсутствии «взаимного доверия между правительством и обществом», Шипов настаивал на необходимости «свободы совести, мысли и слова»; предоставлении обществу права «доводить до сведения самодержавного государя о своих нуждах и о действительном положении вещей на местах»; привлечении представителей общественных учреждений «к участию при обсуждении законопроектов в комиссиях при Государственном Совете»; желательность, чтобы к «обсуждению в центральных государственных учреждениях законопроектов и различных государственных мероприятий привлекались представители общества исключительно по его избранию, так как только при этом условии эти лица могут являться представителями общественного мнения, и будет исключена возможность преднамеренного подбора лиц».
Обсуждение тезисов Шипова вызвало разногласие среди участников «Беседы». Сторонники «идеального самодержавия» – Ф. Д. Самарин и др. – усмотрели в требовании привлечения избранных общественных представителей к законодательной деятельности первый шаг для перехода к конституционному режиму, который, по их мнению, был преждевременным. В свою очередь, сторонники более радикальных преобразований – кн. С. Н. Трубецкой, кн. П. Д. Долгоруков и др. – считали идею созыва Земского собора и восстановления «идейного самодержавия» утопичной и настаивали на немедленной замене «приказного строя строем конституционным». В ходе многочисленных дискуссий, проходивших весной–осенью 1901 г., члены кружка «Беседа» так и не пришли к определенному решению.
Оппозиционная деятельность Шипова на посту председателя Московской губернской земской управы вызвала негодование властных структур, и при его избрании на очередное трехлетие 14 февраля 1904 г. министр внутренних дел В.К. Плеве не утвердил его в должности. Однако, несмотря на вынужденный переезд из Москвы в Ботово, Шипов продолжил активно участвовать в земском движении. После убийства эсерами В. К. Плеве и назначения на пост министра внутренних дел князя П. Д. Святополк-Мирского, казалось, можно было надеяться на то, что идея организации съездов земских деятелей, созревшая в либеральных общественных кругах, не встретит со стороны правительства прежнего непримиримого к ней отношения. 8 сентября 1904 г. председателем Московской губернской земской управы Ф. А. Головиным было созвано Организационное бюро земских съездов, на заседании которого было решено провести в Москве 6-7 ноября 1904 г. съезд земских деятелей, где предстояло рассмотреть вопрос об общих условиях государственной жизни и желательных в ней изменениях.
1 ноября 1904 г., за пять дней до съезда, когда уже были оповещены земские и городские деятели, а значительная часть их прибыла в Москву, было получено известие о том, что съезд не разрешен. Однако Организационное бюро решило проигнорировать правительственное запрещение и полулегально провести съезд в Петербурге. Его заседания начались 6 ноября 1904 г. и продолжалось в течение четырех дней. Они проходили на квартирах видных общественных деятелей – И. А. Корсакова, А. Н. Брянчанинова и В. Д. Набокова. Председателем съезда единогласно был избран Шипов.
Ноябрьский съезд 1904 г. оказался весьма представительным. В его заседаниях приняло участие 105 делегатов от 33 губерний. Это был цвет русского земства. Среди делегатов было семеро князей, два графа, два барона, семеро предводителей дворянства. Председательствовал на съезде Дмитрий Николаевич Шипов. Ноябрьский съезд 1904 г. и последующие за ним события явились важным этапом, отражающим, с одной стороны, углубляющуюся политическую дестабилизацию в стране, а с другой – дальнейшую дифференциацию в русском либерализме, приведшую вскоре к его расколу на два крыла – консервативное и радикальное. Либерал-консерваторы во главе с Шиповым, опиравшиеся на умеренную формулу: «Царю власть, народу мнение», оказались в меньшинстве.
Потерпев поражение на ноябрьском съезде, Шипов с группой единомышленников (князь П. Н. Трубецкой, князь В. М. Голицын, князь Г. Г. Гагарин, М. А. Стахович) разработали и предложили на суд общественности собственную программу реформ, изложенную в брошюре «К мнению меньшинства частного совещания земских деятелей 6-8 ноября 1904 года». Суть ее заключалась в следующем: во-первых, народное представительство «не должно иметь характера парламентарного, с целью ограничения царской власти, но должно служить органом выражения народного мнения, для создания и сохранения всегда тесного единения и живого общения царя с народом»; во-вторых, «народное представительство должно быть организовано как особое выборное учреждение – государственный Земский совет». В программе подчеркивалось, что «народное представительство должно быть построено не на всеобщем и прямом избирательном праве, а на основе реформированного представительства в учреждениях местного самоуправления, причем последнее должно быть распространено по возможности на все части Российской империи». В функции Земского совета входило: 1) обсуждение государственного бюджета; 2) рассмотрение законопроектов и отчетов по исполнению государственной росписи и деятельности ведомств; 3) возбуждение вопросов о необходимости новых законов или изменения старых; 4) право запросов министрам. Однако эта умеренная программа преобразования государственного строя России не встретила поддержки ни со стороны Организационного бюро земских съездов, в котором руководящая роль принадлежала конституционалистам, ни со стороны либеральной общественности, группировавшейся вокруг Союза освобождения и союза земцев-конституционалистов.
Революция 1905 г. разрушила надежды на мирное урегулирование конфликта между властью и либеральной оппозицией. Либералы вынуждены были отказаться от ожидания «эпохи великих реформ» и совершить тактическую переориентировку: от попытки уговорить правительство и царя провести реформы «сверху» к попытке убедить лево-радикальные группы умерить свои требования и согласиться на совместные действия с либеральной оппозицией.
Между тем Д. Н. Шипов еще некоторое время сохранял надежду на то, что ему все же удастся убедить хотя бы часть земских деятелей в бесперспективности выдвижения радикальных требований, которые могут заставить правительство отказаться от намечаемых реформ и возвратиться на путь репрессивной борьбы с либеральной оппозицией. Вполне закономерно, что после издания царского Манифеста 17 октября 1905 г. Шипов одним из первых согласился принять участие в переговорах с премьер-министром С. Ю. Витте о формировании нового состава правительства.
Витте предложил Шипову, пользующемуся большим доверием в широких кругах населения, занять в формирующемся правительстве пост государственного контролера. Выразив принципиальное согласие, Дмитрий Николаевич тем не менее посоветовал премьер-министру пригласить в состав кабинета не только «представителя правого крыла земства», как он сам себя называл, но и деятелей более либерального направления, что способствовало бы созданию «атмосферы доверия со стороны общества». 23 октября 1905 г. в Петергофе состоялась встреча Дмитрия Николаевича с Николаем II, на которой Шипов вновь повторил идею о желательности привлечения к участию в государственном управлении не отдельной личности, а целой группы лиц, принадлежащих к «различным течениям политической мысли». Только при этом непременном условии, по его мнению, в России установится «необходимое между правительством и обществом доверие», и общество получит уверенность в возможно полном осуществлении прав, дарованных ему Манифестом 17 октября. Однако назначение общественных деятелей в правительство не последовало. 6–13 ноября 1905 г. в Москве состоялся съезд земских и городских деятелей, по существу завершивший процесс идейно-политической дифференциации в либеральной среде, распавшейся на различные партийные группировки. Еще в октябре 1905 г. была создана конституционно-демократическая партия, в которую вошли радикальные земцы и представители интеллигенции. Относительно умеренные элементы земско-городских съездов приступили к формированию партии октябристов. Учредителями «Союза 17 октября» стали Д. Н. Шипов, граф П. А. Гейден, А. И. Гучков, М. В. Красовский, М. А. Стахович, князь Н. С. Волконский и другие. Шипов был избран первым председателем «Союза 17 октября». Обострившаяся конфликтная ситуация между I Думой и правительством И. Л. Горемыкина привела к возобновлению переговорного процесса между властью и представителями либеральной общественностью. 27 июня 1906 г. состоялась встреча министра внутренних дел П. А. Столыпина с Шиповым. В ходе беседы Столыпин заявил о возможности образования коалиционного кабинета под председательством Шипова. Предполагалось, что в правительство войдут как приглашенные Шиповым общественные деятели, так и представители бюрократических кругов, в том числе и сам Столыпин. Однако лидеры кадетской партии во главе с П. Н. Милюковым не поддержали предложение Столыпина о создании коалиционного кабинета под председательством Шипова, ибо, ведя параллельные переговоры со Столыпиным и Д. Ф. Треповым, рассчитывали на создание своего кабинета министров.
Итак, Шипов, отстаивавший идею создания кабинета из представителей кадетского большинства I Думы, отрицательно отнесся к предложению Столыпина возглавить правительство и отказался войти в его состав. По мнению Шипова, они со Столыпиным принципиально расходились в понимании текущих и перспективных задач правительственной власти. «Я, – вспоминал Шипов о Столыпине, – вижу в нем человека, воспитанного и проникнутого традициями старого строя, считаю его главным виновником роспуска Государственной Думы и лицом, оказавшим несомненное противодействие образованию кабинета из представителей большинства Государственной Думы; не имею вообще никакого доверия к П. А. Столыпину и удивляюсь, как он, зная хорошо мое отношение к его политике, ищет моего сотрудничества». Программа Шипова, его требование о предоставлении либеральной оппозиции перевеса в правительстве были отвергнуты сначала Столыпиным, а затем и Николаем II.
Незадолго до открытия Второй Государственной Думы Шипов сложил с себя обязанности председателя Центрального комитета «Союза 17 октября». Председателем ЦК стал А. И. Гучков, уже давно заявивший себя последовательным сторонником правительственного курса, включавшего жесткие репрессивные методы борьбы с обществом. Шипова до глубины души возмутило введение в стране военно-полевых судов, которые поддержал Гучков. 7 ноября 1906 г. он опубликовал в газете открытое письмо Гучкову, в котором мотивировал свое несогласие с проводимым им партийным курсом и заявлял о своем выходе из состава «Союза 17 октября» – «октябристы», по существу превратились в правительственную партию, с которой Шипову было уже не по пути.
После роспуска Второй Думы общественные деятели типа Шипова оказались в трудном положении. Перед Шиповым со всей остротой встал вопрос об отказе от участия в активной политической деятельности. Однако принять такое решение для него оказалось непросто. Как вспоминал он впоследствии, «устранясь от активных политических выступлений, я, однако, не мог, в предвидении надвигающейся катастрофы, не сознавать своего долга посильно содействовать осуществлению всякого рода попыток объединения в стране всех прогрессивных элементов».
Выйдя из «Союза 17 октября», Шипов одно время принимал участие в создании нового политического объединения – Партии мирного обновления, костяк которой составляли хорошо ему известные умеренные либералы – граф П. А. Гейден, И. Н. Ефремов и Н. Н. Львов. Лидеры новой партии выступали против правительственного произвола, настаивали на мирном разрешении конфликта между властью и обществом. «Осуждение произвола и насилия, от кого бы они не исходили, – вспоминал Шипов, – легло в основу вновь образуемой партии».
Однако уже в скором времени учредителям партии пришлось убедиться в том, что их надежды объединить достаточное число лиц, которым дорого было мирное преобразование государственного строя, неосуществимы. Шипов, выставивший свою кандидатуру на проводившихся по новому закону выборах в Третью Думу, оказался слишком либеральным, и не только не был избран депутатом, но и не попал в число выборщиков губернского избирательного собрания. Это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. На этот раз он принял окончательное решение вообще отказаться от политической деятельности и вновь сосредоточиться на земской работе. Но и участие в работе губернского земства, и деятельность в Московской городской думе уже не приносили ему должного удовлетворения, и Шипов принял решение о сложении с себя полномочий земского гласного.
В феврале 1911 г. Шипов принял предложение М. И. Терещенко стать управляющим «Товарищества братьев Терещенко» по производству сахара с окладом 30 тысяч рублей в год. Оставив детей в Москве, Д. Н. и Н. А. Шиповы переехали в Киев. Можно предположить, что Шипов возвратился из Киева в Ботово в начале первой мировой войны. Здесь он завершил работу над мемуарами «Воспоминания и думы о пережитом», которые вышли в свет в московском издательстве Сабашниковых уже после большевистского переворота.
Закончив работу над мемуарами в мае 1918 г., Д. Н. Шипов переехал в Москву. Известно, что в первой половине 1918 г. было создано несколько оппозиционных большевикам подпольных объединений, в том числе и Всероссийский Национальный центр, созданный тремя влиятельными членами ЦК кадетской партии – Н. И. Астровым, В.А . Степановым и Н.Н. Щепкиным. В руководящее ядро Центра ими был приглашен и Д. Н. Шипов, который с ноября 1918 г. по апрель 1919 г., после отъезда на Юг многих основателей Центра, исполнял функции Председателя московского отделения.
При непосредственном участии Шипова была разработана и принята программа, включавшая следующие пункты: «борьба с Германией, борьба с большевизмом, восстановление единой и неделимой России, верность союзникам, поддержка Добровольческой армии, как основной русской силы для восстановления России, образование всероссийского правительства в тесной связи с Добровольческой армией и творческая работа для создания новой России, форму правления которой может установить сам русский народ через свободно избранное им народное собрание».
Национальный Центр энергично занимался разработкой за¬конодательных проектов по всем отраслям государственного управления (экономике, финансово-кредитной системе, железно¬дорожному транспорту, рабочему, аграрному и национальному вопросам). «Национальный центр, – писал Н. И. Астров, – полагал, что недостаточно сломить большевиков, но одновременно необ¬ходимо создать условия, обеспечивающие быстрое восстановление нормальной жизни в опустошенной большевиками стране».
Однако с весны 1919 г. и деятельность Национального Центра стала все менее удовлетворять Шипова. Совещания Центра, отмечал Котляревский, «казались ему достаточно акаде¬мическими и бесплодными... В разговорах с членами совещания Шипов больше ссылался на свое здоровье, но не скрывал и своих разочарований».
Согласно имеющимся в нашем распоряжении материалам ЦА ФСБ, Шипов первый раз был арестован Московской ЧК в ночь с 29 на 30 августа 1919 г. и был конвоирован в Бутырскую тюрьму. Однако имеющихся в распоряжении ЧК материалов было явно недостаточно для начала крупномасштабного расследования, и 19 сентября 1919 г. Д. Н. Шипова был освобожден из тюрьмы.
В ночь с 21 на 22 октября 1919 г. Шипов был вновь арестован, но на этот раз Особым отделом ВЧК, и на сей раз был конвоирован во внутреннюю тюрьму Особого Отдела ВЧК (Лубянка, 2) и помещен в общую камеру размером в шесть аршин, где сидело восемь человек заключенных. Никаких обвинений ему предъявлено не было. Три раза (25 октября, 1 и 11 ноября 1919 г.) Дмитрий Николаевич обращался с заявлениями в Президиум Особого Отдела ВЧК с просьбой ускорить рассмотрение его дела. Так, в своем заявлении от 11 ноября он писал: «Я остаюсь в полном неведении о причинах моего задержания, ввиду этого прошу Президиум на основании 2 пункта декрета ВЦИК об амнистии, сделать распоряжение о моем освобождении, приняв во внимание: мою старость (68 лет), мое болезненное состояние и сильно развивающийся упадок сил за время моего заключения. Дальнейшее задержание меня грозит подорвать окончательно мое здоровье и мою работоспособность».
6 ноября в Особый отдел поступила записка за подписью Ф. Э. Дзержинского, в которой сообщалось, что допрошенный в Президиуме ВЧК некий моряк Яновский дал показания, что Д. Н. Шипов являлся председателем Национального центра. В три часа ночи 12 ноября Шипова вызвали на допрос, который проводили известные лубянские следователи В. Аванесов и К. Ляндер. Об этом ночном допросе Шипов подробно рассказал в одном из писем: «Аванесов и Ляндер начали с заявления, что им все известно о моем участии в Национальном центре, и что поэтому мне лучше рассказать все откровенно. Я выразил сожаление, что они поспешили составить себе предвзятое мнение, и попросил объяснить, на чем основывается их предположение. Они указали на какие-то бумажки на столе, говоря, что в них содержатся указания ряда лиц, назвали имена и фамилии каких-то юных офицеров, мне совершенно не известных». 15 ноября 1919 г. состоялся второй допрос, который также закончился безрезультатно: Шипов категорически отрицал свое участие в деятельности Национального Центра. 19 ноября 1919 г. он был переправлен под конвоем в Бутырскую тюремную больницу (Лесная, 43).
В своих письмах Д. Н. Шипов подробно рассказал о своих тюремных мытарствах. «Условия заключенных там (имеется в виду внутренняя тюрьма Особого отдела ВЧК. — С.Ш.) ужасные, и могут быть характеризованы как ограниченное мучительство арестованных в материальном и моральном отношениях, и как постоянное издевательство над их человеческим достоинством. Благодаря таким условиям болезни среди арестованных быстро распространяются и получают угрожающее для жизни арестованных развитие. Администрация на это никакого внимания не обращает, и больных отправляют в больницу очень поздно». В Бутырской тюремной больнице условия были чуть лучше, но, как писал Шипов, и здесь «нет медикаментов и перевязочных средств». «Силы с каждым днем оставляют, а с 5 декабря я все время лежу, с трудом пробираясь в уборную. Но сейчас я еще в силах, если буду освобожден, дотащиться до извозчика и как-нибудь возвратиться к себе на 6-й этаж. Но если мое освобождение задержится еще несколько дней, то тогда и оно окажется запоздалым и приходится издыхать здесь».
13 января 1920 г. Ляндер подготовил заключение по делу Шипова: «Согласно показаний, а также по данным дела о Национальном центре, Д. Н. Шипов является одной из центральных фигур Национального центра, в качестве старого земского деятеля возглавляющим эту организацию. Хотя следствием документально не установлено, но ряд данных приводит к заключению, что Д. Н. Шипов намечался на пост председателя Национального центра и должен был войти в состав правительства по захвате заговорщиками власти в Москве. Установлено сношение Шипова с отделами Национального центра в провинции. Исходя из данных следствия по настоящему делу и принимая во внимание, что хотя активная деятельность Д. Н. Шипова по Национальному центру не установлена, но как политическая фигура он возглавлял эту организацию, находился в связи с видными деятелями ее, – его, Д. Н. Шипова, как видного политического деятеля враждебного нам лагеря, имеющего тесные связи с Национальным центром и крупного заложника, – заключить в концентрационный лагерь до окончания гражданской войны».
Однако об этом постановлении Д. Н. Шипов уже не узнал. 14 января 1920 г. в пять часов утра он умер в Бутырской тюремной больнице от катарального воспаления легких. Родные обратилась в Особый Отдел ВЧК с просьбой выдать тело умершего для захоронения. Эту просьбу ВЧК удовлетворила. Похоронен Дмитрий Николаевич в фамильном склепе Шиповых на Ваганьковском кладбище в Москве.
Статья перепечатывается с сайта http://www.rusliberal.ru/full/publikatcii_dokladi/sudba_rossijskogo_libe... с любезного согласия сотрудников сайта