Доклад члена ЦК компартии Украины Г. А. Вареласа[xxi] в ЦК РКП (б) о забастовке на шахтах Криндачевкого района Донецкой области[xxii]
19 октября 1923 г.
г. Бахмут
Сов[ершенно] секретно
По прочтении сжечь, о чем составить акт
Доклад о поездке в Криндачевский район
История возникновения стачки
Уже несколько недель, как среди рабочих чувствовалась некоторая нервозность, возбужденность и недовольство. Оно вызывалось значительной задержкой зарплаты и другими обстоятельствами. Эта неустойчивость проявлялась в большом количестве заявок о расчете, перебранках с управляющим и работниками контор, а также очень большими скандалами в рабкопе.
6 октября рудоуправляющим было вывешено объявление о том, что можно получать заработок, причем он будет распределяться таким образом: 80% дензнаками и 20% бонами. Из кассы же выдача производилась иначе: 60% дензнаками, 20% облигациями и 20% бонами. Это вызвало сильное раздражение в собравшейся очереди около кассы, где выделилось несколько рабочих и стали истерически выкрикивать проклятья и призывы не брать деньги.
Собралась толпа человек в 300, куда прибыл председатель местного отделения ВГС тов. Бирюков. Уговоры и объяснения не помогли, а еще более возбудили массу. Бирюкова окружили и раздавались возгласы: «Бей! Довольно издевательства!» и т. д.
Бирюков стал уговаривать устроить собрание, и толпа увлекла его сначала в театр, а потом на митинг под открытым небом. Собрание протекало ужасно враждебно и беспорядочно, председательствовал беспартийный рабочий. Управруд Власов и Бирюков несколько раз выступали с объяснениями, но их слушали скверно, перебивали, ругали и выкрикивали о том, что «надо их немного покачать».
На общем собрании был избран стачечный комитет и решено предъявить требование, до удовлетворения к работе не приступать. После этого группы рабочих расползлись по соседним шахтам и насильственно срывали с работы тех, кто еще оставался. Снятие с работ сопровождалось угрозами и даже избиениями.
На другой день снова было общее собрание рабочих, которое не дало благоприятных результатов. Оформились требования:
а) [выплатить] курсовую разницу за август;
б) выплата полностью за сентябрь;
в) точное выполнение колдоговора по всем пунктам.
Выступить секретарю кустпаркома тов. Бюленеву не дали сказать ни одного слова[xxiii].
Партработниками были приняты меры к овладению комитетом. Ему [стачечному комитету] предоставили возможность проверить распределение денег в рудоуправлении и ясно выработать требования.
Во главе стачечного комитета стал председатель местного отделения ВСГ тов. Бирюков. Им были несколько смягчены требования и предъявлены Управруду. Несмотря на то что целый ряд пунктов являются явно невыполнимыми, но Управруд тов. Власов согласился их проводить в жизнь.
Требования эти следующие:
1) оплата заработка за август должна быть произведена по курсу дня;
2) 10% облигаций, выданных на август, могут быть выданы при полной выдаче заработка за сентябрь;
3) выплата заработка должна быть произведена в сроки, обусловленные колдоговором;
4) немедленно организовать подвозку угля к рабочим жилищам, уголь по качеству должен быть улучшен, выдавать уголь марки А/М;
5) артельщики работ в случае надобности могут содержаться Рудоуправлением на свой счет;
6) обратить внимание на подбор десятников при шахтах № 1-2 как на поверхности, так и в шахте;
7) для расчетных[xxiv] затребовать у УГКП соответствующие суммы и принять меры к их получению, причем до уплаты расчета расчетным предоставить им работу (или же в случае непредставления таковой, уплачивать их средний заработок, обеспечив их всеми видами довольствия наравне с остальными, причем желающим в расчет могут быть выданы боны);
8) необходимо в целях сохранения здоровья трудящихся озаботиться исправной выдачей спецодежды, следуемой по колдоговору;
9) принять меры к исправному снабжению водой и освещением;
10) принять меры к улучшению жилищных, бытовых условий трудящихся;
11) в последующем периоде расчетным по уважительным причинам и постановлению союза расчет должен выдаваться в те сроки, на которые расчет заявлен, в противном случае союзом должен быть применен полностью порядок по новому колдоговору.
В этот же день было созвано делегатское собрание рабочих в составе 36 беспартийных и 8 коммунистов, где принято решение: считать конфликт исчерпанным; проведение в жизнь постановлений стачечного комитета, принятых Управрудом, передать профсоюзу; стачечный комитет ликвидировать и приступить к работе.
8 октября в 8 часов утра было собрано общее собрание. Рабочие были чрезвычайно раздражены сговорчивостью стачечного комитета, резко нападали на руководителей и не признавали делегатского собрания, и снова были слышны возгласы о расправе. Одного комсомольца, пытавшегося в толпе призвать к работе, ударили о землю так, что пришлось унести с собрания.
Весь день 8-е, 9-е прошли весьма тревожно. Рабочие ходили группами по шахтам и снимали с работы.
В механическом цехе главарей забастовки не хотели впускать в помещение, тогда они силой вошли и стали выгонять рабочих.
Общее число рабочих достигло до 15 тыс. человек.
В ночь с 9 на 10 октября во дворе квартиры председателя союза произошел сильный взрыв, который был слышен за 4-5 верст. По предварительному выяснению оказалось, что был заложен динамитный патрон и кем-то умышленно подожжен.
10 октября прибыл из Бахмута тов. Козачков и я. Ознакомившись с общей обстановкой забастовки, мы назначили общее собрание рабочих. Надо заметить, что едва мы подъехали, как стали приходить главари стачки, узнав о решении созвать общее собрание, они решительно выступали против, заявляя, что до тех пор, пока требования не выполнены, разговаривать нечего. Выдвинули предложение о посылке телеграммы в Москву с вызовом особой комиссии.
Путем всесторонней беседы с рабочими нам удалось выяснить, что ядром стачечников являются расчетные, исключенные из партии, недавно работающие в шахтах, и очень тонкий слой старожил-квалифицированных рабочих.
План наших действий был следующий: расколоть рабочих на старых, заинтересованных в жизни предприятия, и новых, кочующих, так называемых расчетных. Для этого решили на собрании сказать правду о хозяйственном положении каменноугольной промышленности и заработной платы, разоблачить и дискредитировать заправил-забастовщиков, втолковать, что эта стачка противосоветская, т. к. протекает с насилиями, дать осознать вред, вообще, стачки при настоящих условиях, [дать] указаний, что оттого, сколько погрузят и отправят угля, зависит своевременность выплаты зарплаты.
Еще до начала общего собрания рабочих для меня и Козачкова стала ясна роль, которую играли руководители профсоюзной, хозяйственной и партийной работы. Разлад между секретарем кустпаркома и председателем местного отделения по вопросу о том, можно ли стать во главе стачки, запутанность Управруда с выплатой заработной платы из тех ресурсов, которыми располагает Рудоуправление, и несбыточность выполнения принятых им требований стачечного комитета, неприспособленность работы рабочего кооператива.
Общее собрание привлекло до одной тысячи с лишком рабочих. Председатель тов. Козачков, документы которого о том, что он член ЦК [союза] горняков, до избрания председателем были проверены толпой. Сначала заслушали краткий доклад профсоюза, затем объяснения Управруда и, наконец, поправки к докладам членов стачечного комитета и просто рядовых рабочих.
После этого говорил я и тов. Козачков. Мы резко поставили вопрос о том, что денег нет, они будут, когда погрузите вагоны и дадите больше угля. Много говорили о стачках, хозяйственном положении, возможности врагами использовать стачку во вред рабочему классу в целом.
Хотя толпа (вернее, небольшое ядро ее) резко и часто перебивали, но, тем не менее, мы отчасти достигли цели и значительно охладили главарей стачки. Но, видно, масса была слишком раздражена невыплатой заработка и все время находилась под влиянием подстрекателей, а потому наши предложения приступить к работе и передать конфликт в профсоюз разделили собрание поровну. Одна часть требовала удовлетворения, другая считала, что можно стать на работу, т. к. из этого ничего не выйдет. При голосовании незначительным большинством решено продолжать настаивать на первоначальных требованиях.
Снова надо подчеркнуть. Наиболее дезорганизующими и вредными являлись бывшие члены партии и несколько подозрительных.
В репликах с места и выступлении проскользнула неясно мысль о необходимости введения рабочего контроля как гарантии своевременной выплаты зарплаты.
Когда закончилось собрание, то главные руководители пошли за нами в контору и требовали подписать телеграмму о вызове комиссии из Москвы. Мы отказались, разъясняя причину, и, в свою очередь, прямо и открыто возложили ответственность за насилия над теми, кто захочет работать, на каждого в отдельности из главарей.
Кроме всего изложенного, было много нападок на кооперацию. Указывалось на большую разницу в ценах на товары рабкоповские и рыночные.
После обсуждения и оценки положения в кустпаркоме мы решили обойти казармы рабочих и там с небольшими группами рабочих поговорить о ликвидации забастовки. Обходили по преимуществу казармы холостяков, и здесь надо признаться, что жилищные условия рабочих кошмарны. В грязной казарме на 15-20 чел. помещается до 60 чел. Причем койки занимают почти всю площадь пола, и на них спят по 2 чел. Спят на досках грязные, полуголые, заедаемые паразитами горняки.
Картина настолько жуткая, что когда рабочие обратились к нам с упреком: «Смотрите, товарищи, как мы живем», то я должен был признаться, что жилищные условия действительно кошмарны.
Беседа почти везде была сдержанной и местами носила товарищеский характер, только отдельные лица пытались свернуть в другую сторону. Старые квалифицированные рабочие были согласны работать, но просили улучшить выплату заработка и обуздать рабкоп.
Ночь прошла сравнительно спокойно. На утро вышли на работу строители, грузчики и часть поденных. Группа молодых рабочих, подстрекаемая отдельными лицами, разогнала желающих работать булыжниками. Но, очевидно, назревал уже кризис, и с утра из массы расчетных, являвшимися наиболее стойкими забастовщиками, скрылось около 40 чел.
Главари же стачки стали ходить к председателю профсоюза и поговаривать о необходимости приступить к работе.
Созванное 11 октября собрание рабочих без возражений приняло резолюцию осуждения насилий, передачу конфликта профсоюзу и постановило приступить к работе. Отдельные выкрики об обсуждении этого вопроса были заглушены общим требованием, идти на работу.
Забастовка ликвидирована на 6-й день ее возникновения и показала чрезвычайное упорство и озлобленность рабочих. В связи с наступлением осени и увеличением всякого рода насущных потребностей рабочие особенно чутко относятся к тяжелым перебоям в выплате заработной платы. Такое настроение легко использовать врагам, а так как никакого контроля при приеме рабочих нет, то станет ясна опасность, которой подвергаются целый ряд наших промышленных предприятий.
В числе активно бастующих были новые рабочие, приехавшие из Тамбовской губ. Таким образом, необходимо констатировать:
1. Основной причиной забастовки является тяжелое материальное положение рабочих, которое используется различными антисоветскими лицами.
2. Что недостаточное внимание к целому ряду второстепенных вопросов осложняет и без того сложную обстановку. Например, необходимо преодолеть следующие недостатки:
а) недостаточное влияние профсоюза, кроме общего затруднения и невозможности отстоять выполнение колдоговора есть и второстепенное: слабость председателя союза по Аненскому кусту, оторванность от массы;
б) полное отсутствие контроля при приеме рабочих (этот вопрос требует срочного разрешения);
в) неспособность хозяйственника маневрировать отпускаемыми ресурсами, запутанность с выплатой заработка;
г) значительный отрыв этого куста от окружного центра и, следовательно, недостаточное наблюдение за ним окрпаркома. Секретарь кустпаркома не вполне ориентируется в горняцкой обстановке;
д) плохая работа кооперации, когда на рынке сапоги стоят 6-8 тыс., а в рабкопе — 12 тыс.
Г. Варелас
19 октября 1923 г.
г. Бахмут
РГАСПИ. Ф.17. Оп.84. Д.500. Л.24-27. Копия. Машинопись.
Примечания
[xxi] Варелас Герасим Афанасьевич. Родился в 1886 г. в Таганроге, русский, член ВКП (б), образование низшее, до ареста — зам. управляющего московской торговой базой Главстекло Наркомата легкой промышленности СССР. Арестован 17 июля1938 г. Приговорен к расстрелу 3 октября 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации, и в этот же день расстрелян. Реабилитирован 20 октября 1956 г. Высшей коллегией Верховного суда СССР.
[xxii] На документе две пометы. В верхней части листа: «Всем членам ЦК и секретарям губкомов как информационный материал. Зав. бюро секретариата ЦК К. Каплан». Слева над заголовком: «Экз. № 32. 14/XI-23 тов. Сталину и сообщить в Бюро Секретариата ЦК».
[xxiii] Так в тексте.
[xxiv] Речь идет о сезонных рабочих.