В том-то и весь ужас, что современные Диктатуры представляют собой нечто такое, что не имеет прецедентов в прошлом. Их крах не может быть предсказан. В прошлом любая тирания рано или поздно неизменно низвергалась или по крайней мере наталкивалась на сопротивление в силу того, что «человеческой природе» необходима свобода. Но мы не можем быть уверены, что человеческая природа неизменна. Видимо, становится возможным вывести породу людей, не желающих свободы, словно .породу безрогих коров. Инквизиция пала, но ведь в ту свою пору она не имела ресурсов, которыми владеет современное государство. Радио, подцензурная пресса, стандартизированное образование и тайная полиция изменили все. Массовое принуждение — это уже изобретение последних двадцати лет, и нам еще не известно, насколько оно может быть эффективным.
...Все грехи советского режима не объясняются исключительно личной порочностью Сталина... Они были предопределены с самого начала целями большевиков, самой их природой. Возможно, положительным моментом для престижа Ленина оказалась его ранняя смерть... Главное же в диктатуре - этб отрицание коренных ценностей демократии. Если однажды вы решились на диктатуру, то Сталин или кто-нибудь, подобный Сталину, всегда найдется...
...Правда о сталинском режиме, если мы в состоянии ее ухватить, имеет первостепенное значение. Что это - социализм или специфически извращенная форма государственного капитализма?
...Советская система... видимо, не многим отличается от фашизма. Вся реальная власть сосредоточена в руках двух или трех миллионов Людей; городской пролетариат, теоретически наследник революции, лишен Даже элементарного права на забастовки; совсем недавно в результате введения внутренней паспортной системы он был низведен До уровня, напоминающего крепостное право. ГПУ -повсеместно: каждый человек живет в неизбывном страхе быть разоблаченным; свобода слова и прессы деградировала до такого уровня, который нам просто трудно себе представить. Периодически поднимаются волны террора, связанные иногда с «ликвидацией» кулаков или нэпманов, иногда с чудовищными открытыми процессами, во время которых люди, находившиеся месяцы или годы в тюрьме, выволакиваются на свет, чтобы выступить с неправдоподобными признаниями, в то время как их дети публикуют в газетах заявления типа: «Я обличаю своего отца, эту троцкистскую змею». Тем временем Сталин прославляется в таких выражениях, которые бы даже Нерона бросили в краску...
Стоит напомнить, что России провела быструю и успешную модернизацию в течение тех десяти лет, которые предшествовали революции. И ныне уже, видимо, возможно рассматривать русскую революцию в определенной исторической перспективе: широко же принятая с тех пор версия, согласно которой варварская феодальная страна превратилась в Одночасье в некое подобие супер-Америки, нуждается в пересмотре.
Но жизнь рядового гражданина - ухудшилась ли она в России по сравнению с прежними временами? Статистика, даже если она честная (а часто ли таковое случается в наше время?), почти всегда вводит в заблуждение, потому что никто не знает, какие факторы были исключены... Можно, например, сообщить о цифрах потребления топлива, но ничего не сказать о погодных условиях, а отсюда можно заключить, что едва ли не каждый житель Средней Азии страдает от холода... Что касается материальных условий существования, То, похоже, процесс развивается следующим образом: уровень жизни поднимался в период нэпа, затем упал в 1928-1933 годах, теперь он снова повышается, но все еще остается низким по западноевропейским стандартам. Советские апологеты это отвергают, но крайне неубедительно. Средняя заработная плата составила, в 1936 году только 225 рублей (по нынешнему это около 114 р. - Ред.). Покупательная стоимость рубля равнялась примерно трем пенсам. Более того, хорошо известно, что .советские граждане (исключая участие в официальных делегациях) лишены возможности посещать заграницу, а это - молчаливое признание того, что жить там значительно лучше.
В 1930 году английская коммунистическая партия была слабой, полулегальной организацией, основная забота которой сводилась к поношению лейбористской партии. Но в 1935 году лицо Европы изменилось и одновременно трансформировалась левая политика. Гитлер пришел к власти и начал перевооружаться, успешно осуществлялись советские пятилетние планы, Россия вышла на арену как могучая' военная держава. Поскольку тремя главными целями гитлеровской агрессии стали, как сделалось очевидным, Великобритания, Франция и СССР, эти страны были вынуждены пусть с неохотой, но сближаться. Это означало, что английские и французские коммунисты были обязаны стать добропорядочными патриотами и империалистами, то есть защищать те самые ценности, которые они подвергали нападкам в течение последних 15 лет. Лозунги Коминтерна из красных превратились в розовые... а Уинстон Черчилль изображался пай-мальчиком на страницах коммунистической «Дейлиуоркер». С тех пор, конечно, произошло очередное изменение «линии». Но что особенно существенно, так это то, что во время антифашистской фазы многие английские писатели двигались в направлении коммунизма... Стало очевидно, что свободный капитализм завершил свой; цикл и что,он нуждается в реконструкции. В мире в 1935 году было едва ли возможно оставаться равнодушным к политике. Но почему эти молодые люди обратились к столь чуждому явлению, как русский коммунизм? Почему писателей пленила такая форма социализма, при которой невозможна духовная свобода? Объяснение этому явлению надо искать в эпохе, предшествовавшей и экономическому кризису, и приходу Гитлера к власти. Это - безработица среднего класса. . Под безработицей мы понимаем не обычное отсутствие работы. Большинство людей могло рассчитывать на какое-то место даже в самую худшую пору. Беда за-ключаласБ~в том, что к 1930 году сошла на нет творческая активность людей, исключая, пожалуй, такие области,, как научные исследования, искусство и левая политика, а потому мыслящий человек оказался лишен веры. Высшей точки достигла дискредитация западной цивилизации, повсеместно распространялось «разочарование». До сих пор Считалось само собой разумеющимся, что представитель среднего класса делал жизненную карьеру в качестве солдата, священнослужителя, брокера на бирже, чиновника индийской колониальной администрации или что-то в этом духе. Но теперь какие ценности, к которым были привержены наши деды, могли восприниматься всерьез? Патриотизм, религия, империя, рождение и воспитание детей, честь, дисциплина - любой человек со средним образованием мог ниспровергнуть целую кучу подобных святынь в течение трех минут. НО что мы получали взамен, отвергнув такие изначальные ценности, как патриотизм и религия? Отсюда не следовало, что мы избавились от необходимости верить во что-то. Несколько лет тому назад появилось нечто вроде обманчивой зари, когда группа молодых интеллектуалов, включая нескольких высокоодаренных писателей (Ивлин Во, Кристофер Холлис и другие), устремилась в лоно католической церкви. Существенно, что эти люди почти все обратились к римско-католичесской церкви, а не, например, к евангелической, греческой или каким-то протестатским сектам. Они пошли в церковь, имеющую структуры во всем мире, обладающую строгой дисциплиной, силой и престижем...
.. .А молодые писатели тридцатых годов потянулись к коммунистической партии. Им просто тоже надо было во что-то верить. В коммунизме были и церковь, и армия, и ортодоксия, и дисциплина... - а рядом находился вождь. Все те привязанности и предрассудки, которые, казалось, отверг интеллект, возрождались в слегка замаскированном виде. Патриотизм, религия, империя, слава - все теперь воплощалось в одном слове - Россия. Отец, король, лидер, герой, спаситель - все объединялось в одном слове — Сталин. Бог -Сталин. Дьявол - Гитлер. Небо - Москва. Ад - Берлин. Все бреши были заполнены. Так, в конце концов, «коммунизм» для английского интеллектуала — это нечто объяснимое. Это - патриотизм людей, утративших национальное чувство.
Однако есть и еще одно обстоятельство, которое несомненно, способствовало культу России среди английской интеллигенции все эти годы. Это - удобства и безопасность жизни в самой Англии. При всех имеющих здесь место несправедливостях Англия все еще остается страной Habeas Corpus Act (т.е. закона о неприкосновенности личности. — Ред.), и подавляющее большинство ее граждан не знакомы с насилием и беззаконием. Если вы выросли в подобной атмосфере, вам трудно представить, что такое деспотический режим. Почти все наши ведущие писатели 30-х годов принадлежали к мягкотелому, эмансипированному среднему классу... Для людей такого рода репрессии, тайная полиция, массовые убийства, заключение в тюрьму без суда и т.д. и т.п. - все это слишком абстрактно, чтобы показаться страшным,. Они могут принять тоталитаризм, потому что они ничего не знают, кроме либерализма...
Все .националистические движения повсеместно, даже те, которые возникли как противовес нацистскому господству, похоже, принимают антидемократические формы, группируются вокруг обожествляемых вождей (Гитлер, Сталин, Салазар, Франке, Ганди, Де Валера и им подобные) и исходят из того, что цель оправдывает средства. Повсеместно мировой процесс развивается в направлении централизованной экономики, которую можно заставить «работать» в плане производства, но которая антидемократична и имеет тенденцию к установлению классовой системы. Отсюда проистекают все ужасы эмоционального национализма и одновременно возникает недоверие в саму объективную истину, поскольку факты должны соответствовать высказываниям и пророчествам непогрешимого вождя. История уже перестала существовать как таковая, то есть история современности, которая могла быть повсеместно признанной, в то время как точные науки развиваются в соответствии с военными нуждами, ориентированными на То, чтобы держать народ в узде. Гитлер может заявить, что именно евреи развязали войну, и, останься он у власти, это станет фактом официальной истории. Он не может сказать, что дважды два — пять, просто потому, что, исходя из законов математики, это четыре. Но, если сложится такой мировой порядок, при котором, боюсь, две или три сверхдержавы не сумеют одолеть друг друга, дважды два может дать в итоге пять, если этого возжелает вождь...
Я надеюсь, что этого не произойдет, я просто в это верю, но если такое все-таки случится, то лишь после упорной борьбы. Если кто-то заявляет, что все идет к лучшему, и старается не замечать опасных симптомов, он тем самым лишь приближает тоталитаризм...
"Новое время" № 45, 1991 г.