Вы здесь

XXVI.

XXVI. В следующем году <544 г.> Хосров, сын Кавада, в четвертый раз вторгся в землю римлян, двинув войско в Месопотамию. (2) Это вторжение было совершено Хосровом не против Юстиниана, василевса римлян, и не против кого-либо другого из людей, но исключительно против Бога, которому единому поклоняются христиане 161. (3) Ибо когда после первого нашествия Хосров отступил, потерпев неудачу под Эдессой, и его самого, и его магов охватило глубокое уныние: они считали, что были побеждены Богом христиан. (4) В своем стремлении рассеять это уныние Хосров грозился у себя во дворце, что всех жителей Эдессы обратит в рабство и приведет в персидские пределы, а город превратит в пастбище для овец 162. (5) Итак, оказавшись со всем войском около Эдессы, он послал некоторых из сопровождавших его гуннов к городской стене, возвышавшейся над ипподромом, приказав им не причинять никакого иного вреда, но только отнять стада овец, которые пастухи, собрав в большом количестве, разместили у самой стены, понадеявшись на сильное укрепление, стоявшее на очень крутом подъеме, и, кроме того, считая, что враги не осмелятся так близко подойти к стене. (6) Итак, варвары уже начали захватывать стада, но пастухи оказывали им сильное сопротивление. (7) На помощь гуннам .пришло много персов. Варварам уже удалось отогнать одно стадо, но тут римские солдаты и горожане, выйдя из города, вступили в рукопашный бой с врагами, и стадо само собой вновь вернулось к пастухам. (8) Один из гуннов, сражавшийся впереди других, больше всех причинял римлянам неприятностей. (9) Тогда какой-то крестьянин, метнув камень из пращи, попал ему в правое колено. Тот тотчас же свалился с коня головой вниз, и это еще больше воодушевило римлян. (10) Битва, начавшаяся рано утром, кончилась среди дня. Те и другие разошлись, и каждая сторона считала, что она одержала верх в сражении. (11) Римляне ушли за свои стены, а варвары стали лагерем, расположившись от города в семи стадиях.

(12) Тогда Хосров то ли увидел сон, то ли ему пришла в голову мысль, что если он, сделав дважды попытку, не возьмет Эдессу, он навлечет на себя страшный позор. (13) Поэтому после этого сражения он решил продать свое отступление за большие деньги. (14) На следующий день он велел своему толмачу Павлу подойти к стене и сказать, чтобы они прислали к Хосрову нескольких видных граждан. (15) Жители Эдессы, спешно выбрав среди знатных четырех лиц, послали их к Хосрову. (16) Когда они прибыли в персидский лагерь, их по царскому повелению встретил Заверган и со многими угрозами стал спрашивать их, что им более желательно, заключить мир или вести войну. (17) Когда они единогласно заявили, что предпочли бы мир опасностям войны, Заверган сказал: “Тогда вам следует купить его за большие деньги”. (18) Послы заявили, что они готовы дать столько же, сколько они доставили ему прежде, когда он прибыл к ним после взятия Антиохии. (19) Заверган со смехом отослал их, сказав, чтобы они серьезно подумали о своем спасении и тогда вновь пришли к ним. (20) Немного времени спустя Хосров послал за ними, и, когда они явились, он стал перечислять, сколько римских местностей он покорил до этого и каким образом он это сделал; он грозил, что если они не отдадут ему все имеющиеся у них в стенах города богатства, им придется испытать от персов страшные жестокости. Он сказал, что только при этом условии войско уйдет отсюда. (21) Услышав это, послы единогласно заявили, что готовы купить у Хосрова мир, если он не потребует у них невозможного, исход же войны, говорили они, до битвы никому не может быть известен. (22) Ибо никогда не было войны, исход которой был бы для участвующих в ней делом совершенно решенным. Тогда Хосров в гневе отпустил послов.

(23) На восьмой день осады Хосров решил возвести напротив городской стены насыпной холм. Он приказал нарубить в окрестностях массу деревьев с сучьями и листвой и положить их в форме четырехугольника перед стеной в том месте, куда бы из города не могли долететь стрелы. Поверх этих деревьев он велел насыпать как попало побольше земли, а затем еще навалить массу камней, не тех, что годятся для постройки, но высеченных попросту, и заботиться только о том, чтобы холм как можно быстрее поднялся на большую высоту. (24) Он приказал также положить между землей и камнями длинные бревна, с тем чтобы придать сооружению большую прочность. Он опасался, как бы оно, по мере возвышения, не оказалось неустойчивым. (25) Римский военачальник Петр (он оказался в то время здесь вместе с Мартином и Перанием), желая отогнать работающих над этим сооружением, послал против них имевшихся в его распоряжении гуннов. (26) Те, внезапно появившись, многих из них поубивали, причем особенно отличился один из копьеносцев, по имени Аргик. (27) Он один убил двадцать семь человек. Однако поскольку в дальнейшем варвары стали тщательно охранять работников, никому уже нельзя было выходить против них. (28) Когда по мере приближения к стене строители оказались там, куда достигали стрелы, римляне, начавшие уже упорно защищаться, стали пускать в них камни из пращей и стрелы из луков. Поэтому варвары придумали следующее. (29) Перед строителями агесты (так римляне на латинском языке называют это сооружение) 163 они начали постоянно вывешивать на длинных шестах достаточно толстые и широкие прикрытия из козьей шерсти, которые называются киликийскими. (30) В результате ни зажигательные стрелы, ни другие снаряды не могли их достать, но отброшенные назад занавесом, так там и оставались. (31) Тогда римляне, охваченные великим страхом, в большом смятении отправили к Хосрову послов, а вместе с ними и Стефана, знаменитого врача своего времени. Он как-то раньше избавил от болезни Кавада, сына Пероза, который наградил его за это великим богатством. (32) Когда он вместе с другими явился к Хосрову, то сказал ему следующее: “Издревле все считают человеколюбие истинным признаком хорошего царя. (33) Поэтому тебе, о могущественный царь, совершающему убийства и сражения, порабощающему города, суждено в будущем получить много прозваний, но имени доброго ты никогда не будешь иметь. (34) Между тем из всех городов Эдессе менее всего надлежало бы видеть от тебя что-либо худое. (35) Ибо отсюда происхожу я, который, совершенно не ведая будущего, воспитал тебя и посоветовал твоему отцу назначить тебя своем преемником. Таким образом, для тебя я оказался главным виновником твоего воцарения, а для моей родины — источником теперешних бедствий. (36) Ибо люди по большей части сами навлекают на себя многие несчастия, которые с ними случаются в будущем. (37) Однако если у тебя осталась. хоть какая-либо намять об оказанных мною тебе услугах, не причиняй нам больше никакого зла, воздай мне эту награду, за что ты, о царь, получишь возможность не считаться самым жестоким”. Так сказал Стефан 164. (38) Хосров же соглашался только тогда уйти отсюда, когда римляне выдадут ему Петра и Перания за то, что они, являясь рабами, полученными им по наследству, осмелились сражаться против него 165. (39) Если же римлянам это не в радость, то пусть выбирают одно из двух: либо заплатить ему пятьсот кентинариев золота, либо принять в город некоторых из доверенных ему лиц, которые, разыскав все богатства города, все золото и серебро, которое окажется, доставят ему, оставив остальное во владении хозяев. (40) Такие оскорбительные слова сказал Хосров, надеявшийся без особого труда взять Эдессу. Послы, поскольку им показалось невыполнимым то, чего потребовал Хосров, в глубокой печали возвратились в город. (41) Когда они вошли внутрь укреплений и сообщили о том, что сказал Хосров, весь город преисполнился смятением в плачем.

(42) Между тем постройка насыпи поднималась все выше и выше, и с большой спешкой работа продвигалась вперед. Римляне, не зная, что делать, вновь отправили послов к Хосрову. (43) Когда они оказались в лагере неприятеля и сказали, что они пришли просить о том же самом, они не услышали от персов ни одного доброго слова, но изгнанные оттуда с грубостью и шумом, были вынуждены возвратиться в город. (44) Сначала римляне пытались надстроить стену, расположенную против насыпи, другой постройкой; но когда сооружение персов превысило и ее, они отказались от этой работы в склонили Мартина уладить дело о мире любым образом, каким он пожелает. Тот, подойдя близко к вражескому лагерю, вступил в разговор с некоторыми из персидских военачальников. (45) Они, вводя Мартина в заблуждение, стали говорить ему, что их царь настроев мирно, но, что он, Мартин, никак не может убедить римского автократора отказаться от стремления соревноваться с Хосровом и заключить с ним мир. (46) Ибо и Велисарий, который намного превосходит могуществом и саном его, Мартина, чего он, впрочем, и не отрицает, и который недавно смог убедить персидского царя, находившегося уже в центре римских владений, отступить оттуда в персидские пределы 166, пообещав, что в скором времени прибудут к нему послы из Византия и установят на прочной основе мир, ничего не сделал из того, за что ручался, поскольку оказался не в состояния преодолеть волю Юстиниана.

Примечания

161 Как уже упоминалось, легендой об Авгаре судьба древнейшего города Востока — Эдессы — тесно связывалась с личностью Христа.

162 mhloboton — топос. Ср.: Isocr. XIV. 31; Herod. VIII. 4. 23.

163 Имеется в виду слово aggestum, означающее “насыпь”, “курган”.

164 Речь Стефана, несмотря на наличие в ней общих мест, кажется, вполне достоверна.

165 Хосров имел в виду то, что Петр был родом из Персоармении, а Пераний, сын Гургена, из подвластной ему Ивирии (Грузии).

166 Намек на Велисария — несомненная критика в адрес Юстиниана, отстранившего его от должности и заменившего более молодым и менее опытным Мартином.