В Андижане, унылом азиатском городишке, если рассматривать его отдельно от райской природы, находились военные склады Туркестанского генерал-губернаторства. Они напоминали собой пещеру Али-Бабы. Только запросы Корнина были скромные. Предстояло запастись геодезическими инструментами и предметами походной экипировки. Главным же «инструменты» этнографа был всегда при нём - собственный уникальный слух. Его мало назвать музыкальным. Его не с чем сравнить. Это особенный слух прирождённого лингвиста. Обычный человек, не наделённый им, может сколько угодно вслушиваться в звуки незнакомого языка. Он не уловит фонетических особенностей чужой речи; по сути, будет к ней глух. Ещё этнограф не расстаётся с блокнотом и карандашом, и с особо раскрашиваемой в пути картой. Обычно её основой служит тот или иной план местности. Но на этот раз у Корнина не было даже глазомерного эскиза, чтобы, услышав незнакомую речь, отметить ареал её распространения. Карту придётся создавать по мере продвижения по долинам нагорья к стратегическому перевалу. В любом случае, выйдет ли экспедиция из Дюшанбе или из Сары-Таш. Необходимо попасть на реку Бартанг, которая в своих верховьях называется Оксу. Об этом писал Захир-ага. Для определения широты и долготы на местности понадобится секстант, а надёжный хронометр у Корнина свой. И компас на поясе. Он может проводить глазомерную съёмку или мензульную. Для этого нужен нехитрый инструмент, а навыки им обретены давно.
Эти мысли постоянно занимали Корнина. Список вещей, инструментов, продуктов питания, жизненно необходимых заброшенной в горы экспедиции, пополнялся и уточнялся. Крепло решение свести до минимума число участников. Ему достаточно опытного помощника, пары казаков, проводника и погонщика вьючных животных. Последние знают, какое копытное лучше вьючить при смене типа местности, лошадей или верблюдов, яков или ослов.
Задание Игнатьева может осложниться, если случится встреча с легендарным племенем. Как вести себя при этом? И как поведут себя «синеглазые»? К какой языковой семье они принадлежат? Каким богам поклоняются? Сплошные вопросы и ни одного ответа. Долг цивилизованного человека вывести во всемирную семью из ледяных пещер неведомых изгоев человечества, загнанных историей в малопригодные условия обитания. Кто и когда напугал или обманул их, лишил доверия к соседям? Кроме того, Корнин как бы взял на себя обязательство перед семьёй улема приложить все силы, чтобы выяснить его судьбу. Помнится, Захир-ага пропал в горном районе, где Вахш принимает воды Обихингоу. Вдоль русла притока, поднимаясь против течения, можно подняться на самую верхнюю «крышу» Памирского нагорья. Кажется, с другой стороны ближе всего подошёл к «белому пятну» Федченко.
Письмо вдове улема Корнин отправил на другой день после приезда в Андижан. Поселили его в гостинице при штабе. Он проводил в номере ночные часы и после завтрака начинал обход интендантских служб. Приятной неожиданностью стал приезд Искандера.
- Вы откуда, сударь? – удивился Александр Александрович, пожимая протянутую руку.
- Из Бухары, ночным поездом.
- И что вас сюда привело?
- Если не откажете, составлю вам компанию в горах. Впрочем, вот вам письмо от Фатимы Самсоновны. Рекомендую начать с него… Позвольте, я ополоснусь, - и отошёл к рукомойнику, сбросив на спинку стула редингот и солнечную шляпу.
Корнин, присев на подоконник, вскрыл конверт. Письмо было на нескольких листах.
- Егор! - окликнул он в растворённое окно казённому прислужнику, - неси самовар, голубчик.
Пока Захиров пил с дороги чай, Корнин прочёл письмо хозяйки «Русского дома». Деловая женщина сообщала, что начала сборы для переезда в Дюшанбе на всё лето. Она предлагает (и уверена, что убедит своего петербургского единомышленника) начать экспедицию от места слияния рек Обихингоу и Вахша. Там русских будут ждать её люди. Выше по течению первой из названных рек, у границы большого ледника, пропал Захир-ага. Она разыскала проводника, который последним видел его тридцать лет тому назад. Старый горец согласен показать то место. Ни он, ни погонщики ослов по-русски не говорят. Ей известны способности и знания господина Корнина, но в глубине гор, что ни кишлак, то своё наречие. Поэтому она рекомендует в помощники сына. Искандер крепок, владеет не только литературным таджикским языком, но и его отдельными народными говорами. Кроме того, он закончил специализированную гимназию в Верном, откуда выпускают сразу учителей для низшей школы по двум профилям. По второму её первенец – географ, науку эту любит и знает, в курсе всех открытий, что сделали русские натуралисты за последние двадцать лет. А лучшая ему рекомендация – участие бухарца, тогда юного практиканта, в экспедиции знаменитого путешественника Федченко.
Последние строчки письма так обрадовали Корнина, что он бросился тискать Искандера Приставленный к петербуржцу отставной солдат Егор вызвался сбегать за колбасой и «запивкой», да молодые люди, перешедшие на «ты», решили отметить начало экспедиции в чайхане, где гяурам в отдельном помещении подавали вино.
Весь день улицу спасала густая тень акаций и тополей, не давая солнцу пролиться на глиняную твердь под ногами слепящим светом и жаром. К вечеру оно, став сплющенным жёлтым комом на горизонте, смогло заглянуть под тополя снизу, но сила уставшего светила была уже не та. Потому, наверное, Средняя Азия и отстала от «средней» Европы, что среднеазиаты днём заняты поисками прохлады. Какое тут творчество?! Разве что стих в бреду вдохновения сочинить удаётся. В сумерках же стекается лучшая половина Востока в чайхану на дразнящий запах рыбожарки. А там, за бесконечным чаем, незаметно наступает ночь, когда всем правоверным положено спать.
По дороге оба тёзки великого македонца говорили о Памире. Искандер, не знавший о секретном задании Корнина, не сомневался, что Александр разделяет мнение матери начать поиски Захир-аги и его предполагаемых похитителей от устья Обихингоу, с продвижением вглубь нагорья вдоль русла реки. Но Корнин ведь был связан секретным обязательством поиска пути к перевалу Хунджераб. Правда, он получил право широкого маневра. Тем не менее, всё не мог определиться, откуда начать – из Сары-Таш ли, или из Дюшанбе.
Искандер, сам того не ведая, покончил с колебаниям своего руководителя по предприятию. Расхваливая опытного проводника, он вдруг произнёс «Оксу». Корнин приостановился: «Как? Повтори, пожалуйста» - «Река Оксу. Я не знал ни одного человека, который побывал в её долине. Теперь знаю. Это наш проводник. За истоками Оксу – Индия». - «Как он туда попал?». – «Случайно. Утверждает, что от истоков Обихингоу пройти в долину Оксу не сложно». – «Любопытно», - произнёс Корнин, думая о своём.
Открытая на улицу веранда чайханы была заплёвана зелёной от наса слюной. Мужчины сидели на скрещенных ногах, пили чай, пиала за пиалой, неторопливо поедали рыбу, жареную в хлопковом масле. Хозяин встретил русских (определил он почти верно) по одёжке, с поклоном провёл на веранду для благородных, обращённую к арыку и садам. Подал, не дожидаясь заказа, чайник с зелёным ароматным чаем, аджиль – местный сорт фисташек, изюм и жареный горох. К вину в корчаге стаканов не полагалось.
Корнин разлил вино в пиалы.
- Ну, за успех! – и замер, глядя через голову сотрапезника.
Искандер повернулся в направлении его взгляда. Уже черны были кущи деревьев, наложенные на звёздное небо, и только местами блестела вода в арыке. А на ближнем берегу, под верандой, стояла женщина, будто освещённая со стороны чайханы, да так искусно, что свет падал на неё одну. За её спиной всё было чёрным. Женщина, несмотря на тёплую ночь, была закутана от плеч до расшитых жемчугом сапожек в шаль, как в чадру. Молодое лицо со странным блеском глаз было открыто. Волосы на изящной голове блестели серебром. Так здесь не одевались ни мусульмане, ни русские. Она произнесла только одно слово: «Готовьтесь!». Мужчины переглянулись, а когда вновь посмотрели в ту сторону, откуда донеслось слово, женщины не было. Невыносимая тоска охватила молодых людей. Они долго сидели молча, не притрагиваясь к вину. И почему-то ни в пути домой, ни укладываясь спать, ни утром – вообще никогда никто из них не напомнил другому об том явлении и никто не спросил другого, что же это было.
Ночью Корнин составил для Игнатьева шифрованную телеграмму. В ней лаконично обосновал свой выбор пути к стратегическому перевалу. Да, получается длинней, чем от Сары-Таш. Зато, во-первых, дальше от китайской границы; во-вторых, центр Памира менее населён, чем окраины (значит, дольше сохранится тайна экспедиции); в-третьих, решается дополнительная задача – поиски таинственного племени в местах его предполагаемого обитания; в-четвёртых, выполняется дело чести, связанное с именем знаменитогоулема. Ведь Россия своими успехами в Средней Азии обязана и его запискам.
Ответную телеграмму Корнин получил к вечеру того же дня. Граф одобрял решение своего избранника. Но обратный путь распорядился изыскать всё-таки в сторону Алайской долины. Дальнейших распоряжений ждать в Сары-Таш.