ПЕСНЬ ХЛЕБНОГО ПОЛЯ
***
1 (26).
Разноголосый, расами пестрит
двуногий мир под солнцем неолита,
но род людской теперь - единый вид,
к несчастью братьев меньших, плодовитый.
Чтоб каждого угодьем наделить,
пора приходит Новый Свет открыть.
2 (27).
Зато просторно* утонченным чувствам. *в изд.2007 нет
Смотри, бегут по «каменным холстам»,
жизнь отражая, образы искусства:
бизон, охотник по его следам.
В руках умельца камень, кость и глина
становятся фигурками богини.
3 (28).
Уже не просто прокормить народ
копьем, копалкой и рыбацкой сетью.
Все меньше дичи на голодный рот,
последний мамонт съеден на планете.
Такому было суждено случиться -
кто много ест, тот часто и плодится.
4 (29).
Предотвращен был тот голодомор
подругой зверобоя в день великий.
Она из дома выметала сор,
а в нем был колосок пшеницы дикой.
Вернется муж с копьем, пустой, гневливый,
остолбенеет: у порога - нива (!)
5 (30).
Колосья, символ Золотого века,
всe-всe из их: ремесла, города,
науки, песни; хлебных зерен реки
текут в амбары, в арбы, на суда
с полей общинных. Мир и вольный труд!
…Но пауки в углах уж сети ткут.
6 (31).
Кто и когда довольствовался малым,
не прибирал к завистливым рукам
все то, что плохо на виду лежало,
а также по закрытым сундукам?
Соблазн великий Собственность. Она,
коль частная, как воздух, всем нужна.
7 (32).
Отнять силком. Вот способ легкий самый
и сытым быть, и собственником стать.
В Степи Великой стрелами и псами
умели жертву в угол загонять.
Кто изучил звериные повадки,
сам убегал, случалось, без оглядки.
8 (33).
Бежит кочевник от голодной муки
к поселкам белым в желтизне хлебов,
где плачут редко (лишь при резке лука),
среди людей не ведая врагов,
не ведая, что поле золотое
навечно станет красным полем боя.
***
9 (34).
Эпоха зим, материковых льдов
закончилась на севере планеты.
По кругу океанских берегов,
как воротник, лежала тундра в свете
луны и солнца, звездных маяков,
рыбачьих и охотничьих костров.
10 (35).
Лишь на широтах Средиземноморья
лесов и рощ курчавое руно
с холмов сползало, обтекая горы;
южнее - степь, как серое рядно.
А за морем - Сахарой нареченный
саванны рай, на гибель обреченный.
11 (36).
Плечом, как воду, раздвигая травы,
охотник на гепарда молодой
с добычей возвращается кровавой
в селенье, вслед за громкою молвой.
Вот палисад, круг хижин, баобаб,
Алтарный камень, родичей гурьба.
12 (37).
Свершив заветный жертвенный обряд,
внимает он словам жреца-шамана:
«Хвала, наш вождь! К тебе благоволят
все боги неба, вод и рощ саванны.
От гнева их, мы молим, защити!
Смотри, всe сохнет. Голод впереди».
13 (38).
Вождь молодой окинул взором высь,
ширь травяную с рощами акаций.
Сося озера и ручьи, повис
диск белый над землею. Где спасаться?
Исчезли тени. Дышит суховей.
И звуки жизни реже всe, слабей.
14 (39).
Случается, что на заре с востока
потянет влагой, дождик прошумит.
Вздохнет Сахара жадно и глубоко,
взбодрится, расцветет, заголосит.
И вождь, решившись, поднимает род
навстречу солнцу: «Там река. Вперед!»
15 (40)
Великий путь - бескормица, безводье,
кругом враги, потерян счет годам;
пустыня днем, а тучные угодья
ночами только снятся беглецам.
Страна отцов в рассказах старших стала
счастливым Полем Запада, Иалу.
16 (41)
Оазисом среди песчаной суши,
где не осталось родичей живых.
Усопших предков трепетные души
зовут в тоске - «мы ждем» - детей своих.
Дыханием последним, тенью-птицей
Домой мечтает всякий возвратиться.
17 (42).
Мой проводник, оставив за плечами
сухую степь, привел меня к реке.
Еe долина в немоте печальной
лежала низко. Где-то вдалеке,
куда клонился медный диск светила,
раздался гул. Толпа спускалась к Нилу.
18 (43).
Спешит к воде, к прохладе люд усталый;
предел мечты, скитаниям конец.
Средь молодeжи - старец величавый,
охотник, воин, племени отец.
«Ступай за ними. Мне пора к своим», -
сказал мой спутник. Я расстался с ним.