Большая трудность в определении типов заключается в том, что доминирующая сознательная установка оказывается бессознательно скомпенсированной или сбалансированной своей противоположностью.
Интроверсия или экстраверсия как типологическая установка показывает некоторое существенное смещение в условиях протекания целостного психического процесса человека. Привычный способ реакции определяет не только сам стиль поведения, но также и качество субъективного переживания (опыта). Кроме того, он определяет то, что необходимо с точки зрения компенсации бессознательным. Так как любая установка сама по себе одно-стороння, то неизбежно наступит полная потеря психического равновесия, если не произойдет компенсации бессознательной контрпозицией.
Следовательно, бок о бок или позади обычного способа функционирования интроверта наличествует бессознательная экстраверратная установка, которая автоматически компенсирует односторонность сознания. Аналогично, односторонность экстраверсия уравновешена или смягчена бессознательной интровертной установкой.
Строго говоря, не существует показательной «установки бессознательного», но есть лишь способы функционирования, которые окрашены бессознательным. И в этом смысле можно говорить о компенсирующей установке в бессознательном.
Как мы уже видели, вообще только одна из четырех функций дифференцирована столь достаточно, чтобы быть свободно манипулируемой сознательной волей. Другие являются полностью или частично бессознательными, а подчиненная функция — в наибольшей степени. Таким образом, сознательная ориентация мыслительного типа уравновешена бессознательным чувством, и наоборот, в то время как ощущение скомпенсировано интуицией, и так далее.
Юнг говорит о «нуминальном акценте», который сваливается либо на объект, либо на субъекта, в зависимости от того, является ли последний экстравертным или интровертным. Этот нуминаль-ный акцент также «выбирает» одну или другую из четырех функций, чья дифференциация по существу является эмпирической последовательностью типичных различий в самой функциональной установке. Таким образом, можно найти экстравертное чувство у интровертного интеллектуала, интровертное ощущение у экстравертного интуитива, и так далее.
Дополнительная проблема в установлении личностной типологии заключается в том, что бессознательные, недифференцированные функции способны искажать личность до такой степени, что внешний наблюдатель может легко ошибиться, приняв один тип за другой.
Например, рациональные типы (мышление и чувство) будут Иметь относительно подчиненные иррациональные функции (ощущение и интуицию); то, что они сознательно и намеренно делают, может сообразовываться с рассудком (с их точки зрения), но то, .' что с ними случится, может быть хорошо охарактеризовано инфантильными примитивными ощущениями и интуицией. Как указывает Юнг,
Поскольку существует огромное число людей, чья жизнь состоит больше из того, что с ними случается, нежели из действий, которые они совершают по своим разумным намерениям, то [зритель, наблюдатель] после внимательного наблюдения за ними может легко описать оба типа [мыслительный и чувствующий типы] как иррациональные. И приходится допустить, что слишком часто бессознательное человека производит гораздо большее впечатление на наблюдателя, чем сознательное делание, и что действия такого человека оказываются значительно более важными, нежели его рациональные намерения.
К трудности установления типологической основы человека добавляется и тот случай, когда люди уже «подустали» жить со своей ведущей функцией и доминантной установкой. Фон Франц отмечает это обстоятельство:
Они очень часто уверяют вас с абсолютной искренностью, что являются типом совершенно противоположным тому, к которому они принадлежат на самом деле. Экстраверт клянется, что он глубоко интровертен, и наоборот. Подобные вещи происходят от того, что подчиненная функция субъективно представляет себя реально существующей; она чувствует себя более важной, более настоящей установкой... Поэтому, не стоит думать, что ИМЕЕТ самое большое значение, когда пытаешься определить свой тип, вместо этого лучше всего спросить: «Чем я больше всего обычно занимаюсь»
На практике часто полезно спрашивать самого себя: Что за крест я несу, какова его тяжесть? От чего я страдаю больше всего? Как так случилось в жизни, что я всегда бьюсь головой о стену и чувствую себя дураком? Ответы на такие вопросы обычно ведут к подчиненной установке и функции, и ответы эти с определенным решением и весомой долей терпения могут затем привести к большей осознанности.