Жизненный путь Владимира Тыцких никогда не стелился перед ним ковровой дорожкой, а, наоборот, – создавал препятствия, иногда непреодолимые.
Как в свое время после окончания военно-морского политического училища он смог не сдаться, не разувериться в нравственных ценностях, когда всесильный КГБ заставил поставить крест на мечтах, планах, на избранной жизненной дороге из-за судимости отца по политической статье! Лишенный перспективы непосредственной воспитательной работы на боевых кораблях, Тыцких вынужден был круто изменить профессиональный курс: он переходит на журналистское поприще. И здесь по той же причине карьерный, должностной рост ему перекрыли.
Но уже никто не мог помешать его творческой, профессиональной самореализации. Прошли годы – и он стал известен как блестящий журналист, талантливый поэт, инициативный и успешный организатор. Не высокостатусные должности, а написанные книги и реализованные проекты определили ему видное место в культурной элите и в душах единомышленников. И вот это место в душах – по большому, жизненному, счету – важнее, ценнее министерских кресел современной России. Ценнее как для самого Тыцких, так и для общества. Он ощущает свою востребованность, а у нашей Родины есть шанс снова стать Россией, пока среди её детей живы те, кто сохраняют в себе, выражаясь научным языком, российскую идентичность, которая складывалась и закреплялась веками отечественной истории. Жажда справедливости, добра, сострадание, стремление к нравственному смыслу жизни – все это жило в народных генах, связывало индивидуальные ценности с настоящим и будущим Родины, отражалось в русской и советской классической литературе.
Вот автоматически написал в прошедшем времени – и споткнулся: разве под силу предержащим властям перекодировать такое национальное самосознание! Ведь изменить нравственные души миллионов – это равносильно уничтожению этих людей. А они – Россия. Владимир Тыцких принадлежит к этому большинству, для кого личное настоящее и будущее связаны с родной страной духовными узами, которые, в отличие от материальных, неуничтожимы. Ощущение причастности к народной судьбе зримо высвечивается в следующих его поэтических строках:
Казалось, осталось недолго:
Вот-вот мы сдадимся в полон –
За нами горящая Волга,
Последний окоп и патрон.
Нас в черную землю зарыли,
Был горек Отечества дым.
Но мы все равно победили.
И снова даст Бог – победим!
Он творил и творит свою судьбу такой, чтобы иметь право говорить «мы». Но сегодня трудно быть уверенным в победе. Экономический и идеологический левиафаны небезуспешно кромсают национальную культуру России, её духовность. Родина, Долг, Служение, Патриотизм, Честь, Совесть исчезли из лексикона так называемой политической элиты и выветриваются из сознания вступающего в жизнь поколения. Тыцких в книге «Засеки» приводит цитату из газетного интервью крайвоенкома, который заявил, что добровольцами «на войну люди в здравом уме не просятся». Владимир Михайлович, справедливо считая его изменником, пишет, что таких военкомов «не было раньше и не должно быть никогда».
Но они уже есть. Как много чего есть стыдного, уже не способного понимать, что это – стыдно. На чем же сегодня основана, если не уверенность, то хотя бы надежда, что «снова даст Бог – победим»? Когда я задал этот вопрос Владимиру Михайловичу, он с задумчивой грустью констатировал, что «нынешние политика и экономика такой надежды не вселяют, но есть наша история, которая свидетельствует, что Россия, в конечном итоге, всегда побеждала, иногда – чудом, словно Богу угодно сохранить нашу страну, нашу русскую душу с её жаждой высшего смысла, устремленного за пределы материального благополучия».
И Тыцких сам словом и делом, всей своей жизнью не только демонстрирует живучесть такой души, но излучает её в окружающее пространство – и эта аура отечественной культуры становится плодотворной. Она привлекает и покоряет творчеством, честностью, неравнодушием. А еще – надежностью. Он был и остается собой независимо от общественного строя и направления политического ветра.
Заложенные с детства всей системой воспитания стремление к правде, обостренное ощущение нравственности как смысложизненной ценности и позволяют ему сегодня не стыдиться ни написанных строк, ни поступков, определявших его судьбу. Таким его видят и так его оценивают единомышленники. Сам же он по отношению к себе жестко самокритичен. Эта черта характера обрекла его на вечное движение к профессионализму, вершину которого в писательском труде он определил для себя на грани, где смыкаются, с одной стороны, возможности современного языка, а, с другой, – тонкость чувств и диалектичность мышления автора. Отсюда – непрерывная учеба и неиссякаемая напряженная работоспособность.
Трудно сказать, что было дано Тыцких от природы и что он в себе сотворил сам. Но какой бы ни был изначальный потенциал, – это всего лишь возможность стать кем-то, а в действительность её превратил сам Владимир Михайлович. Честный диалог разума и души не только выливался в гармонию мысли и чувства в его произведениях (особенно поэтических), но и уберегал от серьезных ошибок при принятии решений на жизненных развилках. Сейчас, оглядываясь на эти развилки, не могу с долей радостного удивления не отметить, что зачастую вопреки обстоятельствам, выбивавшим из колеи, Владимир Тыцких умудрялся каждый жизненный этап превращать в нужное, важное, достойное уважения дело.
В годы военного противостояния двух систем морской офицер Тыцких на надводных кораблях и подводных лодках, затем во флотской журналистике исполняет то, что в советской идеологии и в общественном мнении считалось священным долгом. Восприятие значимости военно-морской службы образно запечатлено в его поэтических строках:
Мы уходим в поход. Пусть Земля нам поможет
не пропасть, не устать, не споткнуться в пути.
Мир. Берем на себя эту хрупкую ношу.
Кроме нас, её некому больше нести.
Все-таки повезло поколению родившихся в послевоенные годы: мы воспитывались на боевых и трудовых подвигах соотечественников, любящих нашу Родину. Они были героями книг, фильмов, газетных статей. И они были среди нас, рядом с нами. Поэт Вячеслав Протасов, ровесник и замечательный друг Владимира Михайловича, заключительной строкой одного из стихотворений прокричал будущим поколениям об этом неравнодушном патриотическом единстве: «А ведь жили! Были, черт возьми!» Талантливейший Эрих Фромм, исследуя в те годы западное общество, разделил людей на жаждущих «иметь» (человек – есть вещи, которыми он обладает) и стремящихся «быть» (человек как самоценная для себя и других личность) и вынужден был с тревогой констатировать тенденцию вытеснения мертвыми, бездушными вещами человеческого бытия, человеческой самости. Страшная перспектива!
Россия – другая! Не богатство, а протасовское «были», имеющее жизненный смысл, объединяло великий непобедимый народ.
Место в походном строю занимаю,
Жизнь подогнав под суровый ранжир.
Нету той хаты, которая с краю,
Если охвачен пожарами мир!
Эта строфа из стихотворения Владимира Михайловича, написанного в доперестроечные годы. А ведь «место в походном строю» своей страны занимает офицер Тыцких, служебную перспективу и карьеру которого политическая система этой страны однозначно перекрыла. И вот здесь – ответ на вопрос, почему он смог быть и остаться самим собой, в отличие от стада перестроившихся «демократов», которые призывают себе подобных к покаянию за свое прошлое. Ему хватало мудрости, точнее, – совести (мудрости тут немного надо), чтобы разделять народ и власть. Он воспел патриотизм и мужество характеров своих сослуживцев:
Если море поет – то лишь тем,
кто способен услышать.
Если море зовет – то лишь тех,
кто достоин его.
Но он по-русски, по-народному презирает высокопоставленных хапуг:
Доношу: я в доверии к вам не замечен,
Не ищу в сытых душах отзывчивых струн.
Сколько лет, посчитайте, закушать нам нечем
Ваши сладкие речи с высоких трибун.
СССР, Россия – это не цари и президенты, это – народ, имеющий бессмертную историческую перспективу, благодаря уникальной культуре, передающей от поколения к поколению неистребимую веру в добро, в социальную справедливость, в гуманное предназначение нашей Родины. В постперестроечные годы, когда параллельно с дележом государственной собственности началось тотальное наступление на наши духовные ценности, сама судьба обрекла Тыцких сражаться во спасение, определив ему «место в походном строю». Хотя реально этого «походного строя» уже не существовало. Народ (все еще по духу советский), вначале не веря в происходящее, с недоумевающим ропотом наблюдал за совершающимся государственным разбоем. Владимир Михайлович, возглавлявший в первой половине 90-х Приморскую писательскую организацию, вынужден был спасать от приватизаторов как помещение, занимаемое союзом писателей, так и приморскую литературу, её будущее.
Можно очередной раз удивиться, но Тыцких не только победил в этой борьбе, но и создал систему отношений писательской организации с новой социально-политической и культурной средой. Подозреваю, что, наряду с его неуемной энергией, одним из факторов успеха в это время явился уже заработанный авторитет, заставлявший с ним считаться. Хотелось бы подчеркнуть, что времени на собственное литературное творчество у Владимира Михайловича тогда не оставалось, но у писательской организации этот период был плодотворным. Благодаря инициативе и хлопотам её руководителя, были выпущены специальные номера журнала «Дальний Восток», посвященные Приморью и Владивостоку. Приморских авторов регулярно публиковали «Литературная Россия» и другие издания.
Отдельного большого разговора заслуживает постоянная кропотливая работа Тыцких с теми, кто пробует себя на литературном поприще. Много теплых слов благодарности прозвучало бы в этом разговоре. На писательском пути Владимира Михайловича нет отрезка, на котором бы он не организовывал работу с начинающими авторами. Литературная студия словно приклеена к его творческой биографии: где Тыцких – там авторитетная литературная школа. Она перемещалась в географическом пространстве города вместе с ним при смене места работы. Ведь для студийных встреч и занятий требуется соответствующее помещение – и эту проблему при отсутствии денег приходилось и приходится решать через сферу человеческого взаимопонимания.
Такое взаимопонимание устанавливалось не по рыночному принципу «ты – мне, я – тебе», а через общность взглядов на огромное значение выживания национальной культуры для будущего России. Этим же мотивом, по мнению Тыцких, руководствуется спонсор выпуска журнала «Сихотэ-Алинь», не стремясь при этом афишировать свое участие в благом деле. Я соглашаюсь с Владимиром Михайловичем, но не могу не отметить, что и взаимопонимание, и спонсорство связаны не с абстрактным патриотом-энтузиастом, а с конкретным Тыцких, результаты подвижнической работы которого уже зримы и осязаемы в заинтересованных литературных и читательских кругах не только региона, но и России.
Вопреки расхожему мнению, что незаменимых людей нет, явление Тыцких в нынешних условиях уникально – без него трудно представить существование на «голом месте» издательской программы, выпуск журнала, культурные автопробеги и фонтанирование, казалось бы, несбыточных идей, которые, вопреки рационализму теории вероятности, становятся реальностью. Случайное везение? Но Тыцких своими делами убеждает, что в жизни, в конечном итоге, побеждает доброе, человеческое начало, о котором тоскует русская душа. И эта народная тоска становится тем острее и активнее, чем больше несправедливости, неправедности в окружающем мире.
Думаю, что эта самая душа и заставила Владимира Михайловича в последние годы бросить свои силы на публицистический фронт (не без ущерба для личного поэтического творчества). Выверенные исторические факты, показ достойных уважения дел и судеб соотечественников, эмоциональная нравственная философия выделяют его статьи и автопробежные книги на мозаичном фоне современной публицистики. А еще – виртуозное владение словом, позволяющее точно выразить мысль и авторское переживание. Его поэтическое мастерство оказалось ценным помощником и на этой стезе.
Окончанием одного из давнишних стихотворений он приоткрывает тайну влияния на людей написанного или произнесенного слова:
И – ничего придумывать не надо.
А только: видеть, слышать и любить.
Две такие простые строки – а как много сказано! Их глубокая смысловая многослойность удивляет и радует своим «попаданием в десятку». В них – как на ладони – причина самоизоляции от народа постмодернистов, наслаждающихся собственной «оригинальностью» и современных вруще-ворующих политиков. Видеть, слышать и любить – это не отдельные качества. Это – единое целое, в котором способность видеть и слышать напитана любовью. Без нее притупляются зрение и слух, восприятие радостей и болей другого человека.
Но ведь мы все друг для друга, для ближних и дальних – другие «человеки». Все-таки личный и общественный интересы в своей истинной сути не могут расходиться. И альтруистическая самоотдача Тыцких в культуре это работа ради спасения всех нас и себя, в том числе. В своих выступлениях и статьях он актуализирует, заостряет мысль, что наше будущее возможно, если мы сохраним великое героическое прошлое предшествующих поколений, если не дадим иссякнуть народной способности видеть, слышать и любить. Вот его отношение к творцам достойной народной памяти: «Они живут в наших сердцах. Они сопровождают нас по жизни. Смотрят нам вслед, шагают рядом с нами, ждут нас везде, где мы были и где еще собираемся побывать. Они твердо знают – пока мы помним о них, пока мы продолжаем их, мы остаемся народом, и у нашей России есть будущее. Доживем до него, доживем до них, до нашей России – дальше уже будем жить вечно».
По-другому не должно быть. Это понимают те, для кого Россия была и остается Родиной – единственной и незаменимой. Тыцких слышит голоса единомышленников и пытается усилить, умножить их в публикациях издательской программы, на страницах которой идет так нужная сегодня патриотическая перекличка. В ней не только неравнодушные размышления о прошлом, настоящем и будущем страны, но и исполнение человеческого долга перед конкретными людьми, которые посвятили свои жизни нашей Родине. Владимир Михайлович запечатлевает сотни имен и судеб, достойных нашей памяти.
Чтобы добраться до исторической правды и «вспомнить всех поименно», он с многотрудной исследовательской скрупулезностью изучает боевые действия на острове Даманском, в которых проявился безграничный патриотизм советских воинов. Их героическим подвигам уже более четырех десятков лет – и я как читатель невольно прихожу к выводу, что и здесь потребно неравнодушие Тыцких, ибо политики и их идеологическая машина никогда не почувствуют душу погибающего за Родину русского солдата и не зададут вопрос:
Что ты видишь, солдатская мама,
через слезы исплаканных лет
глядя, словно сквозь дымку тумана,
на последний сыновий портрет?
Владимир Михайлович не просто пытается сохранить от небытия имена, достойные нашей памяти. Те, с кем он был знаком, продолжают на его страницах жить, думать, говорить… И остаются бессмертными, ибо достойны этого.
Материал, посвященный морякам, служившим на ТОФ в 70-е годы, среди которых 37 погибших на крейсере «Сенявин», он назвал «Запомните нас такими». Отвечая на предложение сослуживца заменить в заглавии «нас» на «их», Владимир Михайлович высказал справедливую мысль: «Мне кажется: можно и нужно говорить, что мы, наше “среднестатистическое большинство”, были в недавние времена именно такими, как оставшиеся там навсегда наши современники и сверстники». Публицист Тыцких делает все от него зависящее, чтобы запомнили нас такими и такой запомнили нашу страну. В нем нет тщеславия болеющих недооцененной собственной значимостью. Он всю жизнь честно и очень качественно делает нужное всем нам дело. Нужное, так как результаты ложатся на чашу весов культуры, которая сегодня еще продолжает вселять в наши души надежду, что Россия, достойная любви, гордости и уважения останется не только в памяти. Это нынешние миллиардеры скрывают от народа и истории свои «непосильные труды». А дела и книги Тыцких как заявляли о себе прежде, так сейчас и в будущем должны быть услышанными. Услышанными не ради имени автора, а ради непреходящей ценности дела, которому он служит.
Хотя, когда речь идет о творчестве, его результаты оказываются неотделимы от творческой личности. Начальник Морской академии Владимир Федорович Гаманов, вспоминая годы работы Тыцких руководителем департамента информации и печати в МГУ им. адм. Г.И. Невельского, пишет, что «Владимир Михайлович так же неисчерпаем, как и атом… и его жизненный путь дает повод исследователям литературы и истории для написания диссертаций». Думаю, что с мнением Гаманова согласятся все втянутые на те или иные творческие орбиты Владимира Михайловича, кто в той или иной степени участвовал в его проектах. Начитанность, жизненный опыт, глубокое знание предмета разговора делают его интереснейшим собеседником, убеждающим и покоряющим аудиторию.
При этом сам он был и остается заинтересованным читателем, зрителем и слушателем, жаждущим истины и потому умеющим радоваться пусть даже маленьким жизненным открытиям. Эти открытия словно дожидаются именно его, скрываясь от нас под серым камуфляжем повседневности. А потом в его строках появляются неблекнущие картины, заставляющие остановиться и удивиться:
Быстрый день к степному изголовью
Золотую голову склонил…
……………………………………….
Яблоня сережкою на ветку
Прицепила первую звезду.
Тыцких останавливает мгновения для вечности. А, может, они сами останавливаются перед ним, чтобы быть запечатленными. Вот эта как бы растворенность в мире, в жизни и позволяет «видеть, слышать и любить». А еще – чувствовать, ощущать движение жизни изнутри, что спасает от иллюзий и позволяет различать добро и зло. В большом и малом. Не знаю, считает ли Владимир Михайлович себя счастливым человеком, но, благодаря ему, в мире прибавляется правды, доброты, красоты и, значит, – счастья.
Владивосток