20 апреля.
Вчера, наконец, я встретил Елену. Я не думал о ней, я почти забыл, что она здесь, в Москве. Я шел по Петровке и вдруг услыхал чей-то зов. Я обернулся. Передо мной была Елена. Я увидел ее громадные серые глаза, пряди ее черных волос. Я иду с нею рядом. Она с улыбкой говорит:
-- Вы забыли меня.
Нам в лицо бьет сноп яркого вечернего солнца.
В его лучах тонет улица, золотом горит мостовая. Я краснею, как мак. Я говорю:
-- Нет. Я не забыл.
Она берет меня под руку и говорит тихо:
-- Вы надолго?
-- Не знаю.
-- Что вы здесь делаете?
-- Не знаю.
-- Не знаете?
--Нет.
Она вспыхивает густым румянцем.
-- А я знаю. Я вам скажу.
-- Скажите.
-- Вы охотитесь? Да?
-- Может быть.
-- И вас наверное повесят.
-- Может быть.
Вечерний луч догорел. На улице прохладно и серо.
Я хочу ей много сказать. Но я забыл все слова. Я говорю только:
-- Почему вы в Москве?
-- Муж служит.
-- Муж?
Я вспоминаю вдруг про этого мужа. Я ведь встретил его. Да, конечно, у ней есть муж.
-- Прощайте, -- говорю я, неловко протягивая ей руку.
-- Вы спешите?
-- Да, я спешу.
-- Останьтесь.
Я смотрю ей в глаза. Они сияют любовью. Но я опять вспоминаю: муж.
-- До свиданья.
Ночью темно и пусто в Москве. Я иду в Тиволи. Гремит оркестр, бесстыдно смеются женщины. Я один.