Зубатову удалось использовать глубокие «экономические» традиции еврейского рабочего движения и мелкобуржуазные синдикалистские настроения среди отдельных частей пролетариата и партийных работников. Искусной пропагандой среди сотен арестованных в 1898 году деятелей Бунда. Зубатов сумел убедить часть работников в возможности легализации еврейского рабочего движения, при условии его отказа от политики. В 1901 году в Минске организуется «Независимая еврейская рабочая партия» (см.), отвлекающая в свои ряды около 73 всех организованных Бунд рабочих. Руководящие работники Бунда к моменту выхода «Искры» еще поддерживали идейную и организационную связь с органами экономистов «Рабочей Мыслью» и «Рабочим Делом» (см.), а некоторые определенно защищали «экономизм». Бунд проводит широкую борьбу с зубатовщиной в Минске и в Вильне и добивается ликвидации ее в течение 2 лет. Под влиянием общего подъема в стране и кампании «Искры», Бунд усиливает политическую агитацию. Он перестраивает свои местные организации, уничтожает выборность руководящих органов, проводит в организации принципы централизма, создает кадр «профессиональных революционеров», что, впрочем, не помешало Б. впоследствии, вместе с меньшевиками, резко выступать против организационных принципов Ленина. Правительственные репрессии, в виде телесных наказаний по отношению к виленским демонстрантам (май 1902), на фоне политической и организационной оторванности Бунда от растущего революционного массового движения в России, приводят к кратковременному господству в руководящих кругах Бунда террористических настроений, что, как и увлечение русских «экономистов» террором, являлось проявлением «хвостизма» Бунда. В связи с террористическим актом виленского еврейского рабочего-сапожника, Гирша Лекерта (покушение на виленского губернатора фон Валя в ответ на телесное наказание демонстрантов), 5-я конференция Бунда (осенью 1902 года) выносит резолюцию об «организованной мести» в качестве ответа на белый террор царизма и его попытки унизить человеческое достоинство еврейского рабочего-революционера. Эта резолюция вызывает резкий протест заграничного комитета Бунда, игравшего в то время роль теоретического центра Бунда, и кампанию «Искры» и затем отменяется ближайшим 5-м съездом Бунда (весной 1903 года). Но, изжив свой внутренний организационный и тактический кризис, Бунд на этом же своем 5-м съезде окончательно оформляет свою национально-организационную федералистическую и автономистскую теорию, которая приводит к выходу его из РСДРП на 2-м съезде ее. Еще на своем 4-м съезде (апрель 1901 года) Бунд, завершая дискуссию по национальному вопросу, начатую после 3-го съезда (1900), постановляет расширить свое прежнее требование гражданского равноправия введением нового лозунга — национального равноправия. Немного спустя после 4-го съезда, Бунд в литературе выдвигает требование национально-культурной автономии в будущей федеративной демократической России, находясь в этом вопросе целиком под влиянием австрийских марксистов и, особенно, Шпрингера. Теоретиками бундовского национализма являются В. Коссовский, а позже и В. Медем («Национальный вопрос и с.-д.»). Тот нее 4-й съезд Бунд выдвигает требование преобразования РСДРП на началах федеративного объединения национальных социал-демократических организаций. Решения 4-го съезда вызывают резкую отповедь «Искры» и ожесточенную полемику между «Искрой» (ст. т. Ленина, «Нужна ли еврейскому пролетариату отдельная политическая партия» и др.) и Б. (В. Коссовский, К вопросу о национальной автономии и реорганизации РСДРП на началах федерации). По национальному вопросу 5-й съезд Бунда (1903) выявил серьезные разногласия внутри самого Бунда и определенного решения по этому вопросу не принял. Но резолюция «О месте Бунда в РСДРП», развернув законченную федералистическую концепцию, выдвинула, как ультимативный пункт, требование признания Бунда «единственным представителем еврейского пролетариата», национальной организацией, не ограниченной в своей деятельности никакими районными рамками, сохраняющей свою национальную программу, имеющей своих отдельных представителей в местных и центральных комитетах и на съездах РСДРП. Свою национальную программу Бунда окончательно сформулировал только на 6-м съезде за границей (октябрь 1905 года, в момент всеобщей забастовки). Она заключалась в требовании «изъятия из ведения государства и органов местного и областного самоуправления функций, связанных с вопросами культуры (народное образование и пр.), и передачи их нации, в лице особых учреждений, местных и центральных, избираемых всеми ее членами», и создания государственно-правовых учреждений для каждой нации (так называемая персонально-национальная автономия). Таким образом, отвергая сионизм во всех его видах, Бунд противопоставляет ему свое буржуазно-демократическое решение национального вопроса по системе национального размежевания и создания общих для еврейской буржуазии и пролетариата политических органов еврейской персональной культурно-национальной автономии. Идеологически это означало переход на точку зрения мелкой буржуазии. Бунд стремится сохранить грань между собой и др. мелкобуржуазными политическими группами подчеркиванием того, что он отвергает широкую компетенцию органов еврейского самоуправления, чего добивались еврейские сеймовцы, а потом, с 1905 года, и сионисты. В период первой русской революции Бунда требовал «культурно - национальной» автономии и национального представительства внутри РСДРП, что находилось в резком противоречии с задачей создания крепкой и централизованной «общерусской» партии; это привело на 2-м съезде РСДРП (1903) к выходу Бунда из РСДРП.
М. Рафес.
Большая советская энциклопедия. Гл. ред. О.Ю. Шмидт. Том восьмой. Буковые – Варле. – М., АО Советская энциклопедия. – 1927. Колонка. 108-110.