Другим вопросом, столь же горячо волновавшим солдатские массы, но уже местного значения, вопросом в первую очередь только Гренадерского полка, было обсуждение положения, создавшегося на, фронте после Тарнополя.
Как известно, действовавший на фронте Гренадерский полк отошел с линии фронта, создав нашумевший в свое время «прорыв фронта у Тарнополя».
Отход этот был поставлен в теснейшую связь с успехам большевистской пропаганды, а так как вопрос шел о «спасении России», то «патриоты» решили использовать этот момент вовсю.
Действовавший на фронте полк был, по словам делегата полка Жерякова, 24 июня окружен казаками, конницей и артиллерией; ротные и полковой комитеты были уведены казаками неизвестно куда. Комиссар Временного правительства Кириенко по готовым спискам вызвал из полка свыше 100 большевиков; их увели тоже неизвестно куда (позже большинство арестованных очутилось в каменец-подольской тюрьме, а самое «дело» окончилось, как известно, тем, что инициатор отхода капитан Дзевалтовский в первых числах октября был судим и оправдан).
Над запасным Гренадерским батальоном в Петрограде нависла угроза расформирования. От него требовали отречения от тарнопольцев, которых, как водится, предлагали немедленно заклеймить презрением и т. п.
Но в это же время приехали делегаты с фронта, и картина сразу резко изменилась.
Делегат Кременков с особым ударением подчеркивал, что полк не отказывался переходить в наступление вообще, а не хотел только наступать по призыву Керенского, как члена Временного правительства. Делегация утверждала, что если бы власть страны перешла в руки Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, они пошли бы в наступление как один, если бы их к тому призвали Советы.
А 26 июня собранию батальона были доложены тезисы, принятые действовавшим на фронте полком.
Они сводились к следующему:
[081]
1) Гренадерский полк в действующей армии отказывает в доверии Временному правительству и требует перехода всей власти к Советам Рабочих и Солдатских Депутатов;
2) отказ от наступления, начатого Керенским;
3) Исполнительный комитет, как видно, перешел на сторону капиталистов;
4) министры-социалисты не социалисты больше, а ка-питалисты, буржуи и т. д.
Все это обсуждалось не только на собраниях батальонов или в полковом комитете, но шло дальше и глубже.
Делегаты с фронта расходились по ротам и командам, шли в другие полки, ехали в Кронштадт и в казармы к матросам. Запасный батальон из Петрограда откликнулся своему полку на фронте двумя постановлениями.
10 июня он принял резолюцию, где, между прочим, говорилось:
«Мы считаем, что правительство, состоящее в большинстве из буржуазии, только задерживает дальнейшее успешное развитие революции и мешает правильному и скорому разрешению вопроса о мире.
Вся власть народу, вся власть Совету Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов!
Только тогда свобода наша.
Только тогда может наступить конец войны.
Предлагаем товарищам солдатам других частей, крестьянам и рабочим всей России присоединиться, в свою очередь, к нашей резолюции, встать стойко на защиту Советов Солдатских, Рабочих и Крестьянских Депутатов, требовать перехода всей власти к Советам».
Что же касается до отношения к действовавшему полку, в связи с обнажением им фронта под Тарнополем, то было решено послать туда особую, свою солдатскую, комиссию для расследования.
Причем, в связи с докладом делегатов о том, что на фронте в третью линию окопов нашего действующего полка были посажены чехи, наши же пленные, вооруженные теперь, чтобы расстреливать первые две линии в случае их колебания, — особо обращалось внимание комиссии на то, что если бы даже фактически этого и не
[082]
было, то знаменательно самое появление такой версии и вера солдат в то, что так могло быть.
Запасный батальон кипел. Доверие к Временному правительству было окончательно подорвано.
В обсуждение политических вопросов втягивались на почве этих чисто солдатских интересов все солдаты полка, даже наиболее отсталые и безразличные вообще.
И чувствовалось, что, если ударит грозный час испытания, Временное правительство не встретит среди гренадер не только поддержки, но не увидит от них и пощады.
Живительный ветер дворца Кшесинской, связь с военной организацией большевиков, выступления на полковых митингах Н. В. Крыленко, Дашкевича, В. И. Невского и бесхитростные, но полные огня речи делегатов с фронта (Бакулина, Жерякова, Кременкова и др.) — всё это делало свою работу, и гвардии Гренадерский запасный батальон должен, по справедливости, войти в историю Октябрьских дней как одна из наиболее большевистских частей гарнизона.
[083]