Это был, пожалуй, последний яркий эпизод в жизни Волынского полка, а если не считать разгона Учредительного собрания, и в жизни всего петроградского гарнизона в Октябрьские дни.
Рано утром 7 ноября во все части была разослана телефонограмма явиться на гарнизонное собрание в Смольном.
[092]
На этом собрании в сжатых, но сильных словах было обрисовано положение: сопротивление Советской власти со стороны буржуазии приобретает совершенно организованный характер: начинают саботаж: всё новые и новые группы служащих, чиновников, «общественных» деятелей и т. д. А между тем фронт — под угрозой голода. Для охраны хлебных грузов, идущих в армию, нужно разослать тысячи солдат, моряков и красногвардейцев.
И для этого, и для других неотложных работ, Совету Народных Комиссаров нужны средства. Чиновничество Государственного банка не дает денег. Их нужно взять. Части гарнизона должны через 2—3 часа с музыкою войти в Государственный банк и продемонстрировать, что сила войск на стороне Советов.
Собрание закончилось в 11 часов 40 минут утра.
В час дня войсковые части стали подходить к банку...
Между тем «Комитет спасения родины и революции» решил использовать этот момент, чтобы дать генеральный бой большевикам.
В Государственный банк прибыли делегации: Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов, Союза Союзов, Союза служащих и рабочих банка, члены Петроградской Городской думы, представители отдельных партий, и т. д. и т. д.
Опираясь на то, главным образом, что Государственный банк не казначейство и что он хранит всенародное достояние, распоряжаться коим может только власть, избранная всем народом, все они решительно протестовали против «дневного грабежа», «взлома народного сундука» и т. д.
Тов. В. Р. Менжинский вручил мандат на получение 10 миллионов рублей и от имени Совнаркома объявил, что государственными преступниками будут считаться те, кто будет препятствовать исполнить распоряжение власти.
На размышления было дано 10 минут. *
Цель была достигнута: сопротивление сломано.
[093]
Прибытие и наличность войск говорили яснее аргументов, что там, где есть приказ Советской власти, — там вся сила войск, и что у этих войск нет иного источника распоряжений, как только Смольный, только Военно-революционный комитет.
Представителям банка оставалось только капитулировать, но...
Оно нашлось, это спасительное «но», и дало возможность еще на миг возликовать «Комитету спасения родины и революции».
Оказывается, мандат на имя Менжинского в суматохе забыли дать на подпись Ленину. Не было и других подписей. **
Этим воспользовались заправилы банка. Послышались фразы: «...и вот с такими-то бумажками Совнарком требует выдачи 10 миллионов народных денег». Подчеркивалось, конечно, «народных».
Было очевидно, что начинается розыгрыш промаха.
Между тем для войск всё оставалось по-прежнему ясным.
Их прислал Смольный, и уходить без денег они даже не думали.
Нужен был выход из положения.
Нужно было решение тех, кто послал.
Мы поехали в Смольный.
[094]
Примечания
* «Протокол заседания
Совета Государственного банка 6 ноября 1917 года
Заслушав предъявленное Советом Народных Комиссаров, в письменной форме, требование от 6 сего ноября за № 70 о выдаче Совету на экстраординарные расходы десяти миллионов рублей в порядке реквизиции и о зачислении этой суммы на текущий счет на имя Совета Народных Комиссаров, причем заместителем Народа ного Комиссара по Министерству финансов В. Р. Менжинским было пояснено, что, в случае отказа в исполнении настоящего требования со стороны Совета банка, сумма эта будет взята путем взлома кассы силою, — Совет Государственного банка единогласно постановил: требование о выдаче каких-либо сумм Совету Народных Комиссаров, как не основанное на законе, Совет не считает себя в праве удовлетворить; разным образом Совет не находит возможным открыть текущий счет на имя Совета Народных Комиссаров, как учреждения, не пользующегося правами юридического лица.
Вместе с тем Совет Государственного банка считает своим долгом протестовать против предъявления к Государственному банку требования о выдаче части вверенных банку народных средств в порядке реквизиции с угрозой взлома кладовых банка».
** «1917 г. ноября 7. Я, Председатель Полкового Комитета Кв. Волынского рез. п. Ал, Хохряков, по приглашению главнокомандующего войсками Петрогр. Воен. Окр. подп. Муравьева, вместе с ним, подп. Муравьевым, отправился в Смольный Институт, где по поводу требования Народных Комиссаров 10 000 000 руб. из сумм Гос. Банка доложил Народным Комиссарам Ульянову и Троцкому, что по поводу их требования возникает целый ряд вопросов. Так:
1) Не указано, почему именно Совет Нар. Комис. обращается с требованием денег не к Казначейству, а к Госбанку, в сферу деятельности которого производство расходов даже на армию совсем ие входит.
2) Бумага, сегодня переданная Администрации Банка, не только не указывала, почему Совет Нар. Комис. обращается к Гос. Банку, но даже не была никем подписана. Подпись тут же была дана уже по просьбе администрации Банка заместителем Нар. Комиссара Менжинским.
3) В бумаге не было указано ни того, почему именно Сов. Нар. Комис. требует 10 000 000 руб., а не меньше и не больше. Не было указано и оснований такого требования. Не сказано, например, что эта сумма требуется на основании сметы Государ. расходов на 1917 г.
4) Не было указано и того, последуют ли за этим требованием новые требования денег или Совет Народных Комиссаров получением 10 000 000 рублей удовлетворится.
Такой же точно доклад сделан в моем присутствии Совету Народн. Комис. (Ленину, Троцкому и ряду других лиц, тут присутствующих) главнокомандующим подп. Муравьевым.
С докладом подп. Муравьева Нар. Комис. Ленин и Троцкий согласились, и устно в моем присутствии было постановлено: в виду целого ряда формальных упущений, вопрос о взятии 10 000 000 руб. из Гос. Банка временно считать открытым, и впредь требования нового характера предъявлять лишь с точной мотивировкой и указанием всех, как правовых, так и иного характера, оснований». (Примеч. автора.)