Глава 1. НЕНАСЫТНЫЙ МАЛЬСТРЁМ.

ГЛАВА 1.

НЕНАСЫТНЫЙ  МАЛЬСТРЁМ.

- Это, конечно, и есть,
прошептал я, обращаясь к старику,
великий водоворот Мальстрём?
Эдгар По. «Низвержение в Мальстрём».

Восемнадцатый век называют веком просвещения. Девятнадцатый – железным веком. Век двадцатый имеет множество названий.

Век скоростей.

Атомный век.

Космический.

Информационный...

Несомненно: ушедшее столетие отмечено знаком высокого разума. Результат: авиация, трансплантация, компьютеризация, интеграция – всего не счесть.

Но кое-что – сочтём. Например: две Мировые войны и десятки миллионов варварски загубленных жизней. Плюс десятки миллионов, истреблённых в «мирные периоды». Плюс газовые атаки в метро и премьеры-уголовники. Плюс... Как это понимать? Куда он вдруг девается – наш блистательный ум, когда упирается не в интегральные фантазии, а в главное?

Человечество – как не от мира Божьего. Чтобы жить счастливо, необходимо, оказывается, некоторую часть населения истребить. Для об­ретения свободы требуется окопать себя кордонами и упрятаться под символы из флажков, гимнов и валют. Чтобы обеспечить мир – вооружаться до зубов. Можно найти объяснение этому умственному затмению?

Объяснений хватает: национальные интересы, стремление к прогрессу, забота о будущем... Но объяснения эти ничего не объясняют. Двадцатый век так и вошёл в историю веком звонких взлётов в науке и глу­хих провалов в политике.

2.

Политика – в переводе с греческого – в общем смысле означает искусство управления государством. Сами политики возводят это искус­ство в ранг науки, как бы подчёркивая: не каждому дано.

Согласимся – не каждому.

Любое дело требует соответствующих способностей. Поэтому есть врачи лечащие, а есть – исцеляющие, есть учёные и мыслители, существу­ют проходимцы и Проходимцы. Общество – океан широченный.

Выбирая себе политических руководителей, избиратели верят, что влияют на ход истории. И – понятно – надеются на изменения к лучшему. Политики надежды на лучшее связывают исключительно с собственной муд­ростью. И, принимая исторические решения на своих съездах, саммитах и форумах, тоже считают, что творят историю. Но капризница-История упрямо живёт независимой жизнью, дивясь бестолковости «мудрецов» и всего остального-прочего люда. Почему же так неодолима формула: «Хотели как лучше, а получилось – как всегда»? Почему всё шире и ухмылистие разверзается водоворотный зёв, всасывая в ненасытную утробу людские мечты, планы, жизни?

Политики виноваты?

Несомненно: они могли бы изменить многое. Но не стоит преувеличивать их способности и их вину. Причина общественного Мальстрёма не в политике. Причина – глубже.

Меняется власть, меняются коммунальные удобства, свадебные ритуалы и марки пылесосов, меняются поколения... Меняется всё. Но неизменным остаётся наш дремучий эгоцентризм, и неистребимо в нас стремление к ОВЛАДЕВАНИЮ.

Больше... Еще больше...

И гудит, ухмыляется Мальстрём.

3.

Желания всегда бегут впереди возможностей. И это хорошо и даже замечательно. Да вот ведь беда: пирогов хочется всем, а печь пи­роги умеет не каждый. И урожай взрастить – не каждый. И печку сло­жить... И встаёт перед «Homo хотящим» во весь свой немалый рост извечный вопрос: как объять необъятное?

Ответ прост до банальности: желания с возможностями соизмерять. Только и всего.

Оно-то так, но в соизмерении, как пишут в рекламах, возможны варианты.

Вариант первый, аскетический: непомерные хотения свои ограничи­вать. Самому.

Это – путь отшельников и монахов.

Путь тех, кому комфортно в телогрейке, когда вокруг шубы из натурального меха. Это – путь Сократа, Диогена, Нестора-Летописца, Сергия Радонежского... Нелёгкий путь.

Вариант второй: отыскать в себе искру Божию, упорно раздувать из неё пламя и стать Масте­ром. Таким, чтобы благодарное сообщество само «пироги» подносило.

Это – путь трудяг.

Достойный путь. Но тернист он и долог, да к тому же и не лишён риска. Потому что не каждого Мастера понимают, уважают и пирогами кормят. Многих по достоинству оценивают спустя века, а иных – были прецеденты – современники отводили и на костёр.

Есть, однако, и третий вариант.

Позволяющий извечный вопрос решить эффективно и быстро. Надо лишь научиться прибирать к рукам творения Мастеров. А заодно и подмастерьев.

Это – путь воров.

Он, конечно, тоже не без изъяна. В понятную клетку. Но оставим карманников и домушников участковым сержантам; не о них речь. А о тех, кто открыто колдует над «общественным пирогом», кому власть даёт ПРАВО распоряжаться результатами чужого труда. Потому что право позволяет умыкать безнаказанно и легко. Одновременно вознося политику в ранг высокой и не всем доступной науки.

Политологи различают в этой науке две ветви: политику внутреннюю и внешнюю. При этом делают сноску: различие, мол, условное, потому что внешняя политика очень уж плавно проистекает из политики внутренней. Но условность и трудность разделения не в этом. Цели у них одинаковы – вот в чём всё дело: овладевать чужим. А овладевать хочется большим... Ещё большим...

И приходит время, когда взнуздывать и обирать лишь соотечественников представляется уже недостаточным. И поднимается тогда из глубин зловещий гул из «несправедливостей», «национальных интересов» и «забот о будущем».

Но в основе политического стремления к справедливости лежит не мораль, а нечто глубоко аморальное. В основе лежит корысть.

4.

Не раз и не два испытывал я на излом этот пессимистический вывод; слишком уж поверхностным сдавался он и мне самому. Всё никак не верилось, что на вершинах общественного Олимпа восседают ущербные люди. Пытался себя опровергать. Анализировал результаты. Искал факты. Но пока ничего утешительного найти не получается.

Получилось нечто иное. Перефразируя классика: открылась бездна, тайн полна. Но открылась и бездна больших и маленьких разгадок такого таинственного на вид политического Мальстрёма.

Начать, однако, придётся с основ.

5.

В Ветхом завете постулируется: человека – по образу своему – сотворил Господь. Дарвинисты с этим не согласны. Марксисты, как известно, пошли ещё дальше: человек стал человеком благодаря исключительно своему упорному труду. Кто прав, а кто заблуждается – не знаю, и от радикальных средств в спорах воздержусь. Но есть у меня вольная мысль, что внутренним двигателем прогресса «Homosapiens» всегда была и остаётся ЛЕНЬ. Не та – которая на диване. А лень деятельная – от разума – жаждущая обрести максимум прибытка при минимуме затрат.

Объяснюсь.

Природа – отменный дрессировщик. Сделал то, что она требует – получи удовольствие, поступил против требований – вот тебе неприятность. За­кон этот всякой мошкаре понятен. Как понятно и то, что награда сама не приходит, награду зарабатывать надо. Без труда, ведь...

И начинается выбор средств.

6.

Весна. Под облицовку соседского балкона воробьи таскают сухую траву и пух – строят гнездо. Чирикали бы, кто трудиться заставляет? Трудятся. Знают: соорудишь гнездо – Природа удовольствиями не обойдёт, не забудет. В основе воробьиных хлопот лежит инстинкт. Первоприрода – со своим методом проб и ошибок. Самым надёжным, но и самым непроизводительным. Поэтому воробей травинки собирает далеко, к гнезду подлетает не сра­зу, беспокоится. Может он по-своему – по воробьиному – и прав, но для нас очевидно: выбирает он не самый оптимальный ва­риант поведения. Будем снисходительны. Ну не дорос до разумности, до аналитических высот, по наитию действует.

А человек – дорос. Пути свои к удовольствиям сначала умом проходит. А уж потом выбирает из них самый короткий, самый незатратный. Умные мы ребята, ничего не скажешь. Одно непонятно: почему у воробь­ёв – в отличие от «умных ребят» – мировых войн не случалось? И у всего остального «неразумного» мира – тоже?

Утверждаю: потому что «меньшие братья» для достижения СВОИХ целей и удовлетворения СВОИХ природных потребностей не ленятся расходовать СВОЮ ЖЕ энергию. Не ленятся они расходовать свои личные силы и на получение общих, «семейных» удовольствий. Среди муравьёв, пчёл и прочих «общественников» нет дармоедов и халтурщиков; каждый вкалывает на пределе своих возможностей.

То ли дело – человек. Для него «уметь трудиться» и «уметь жить» – отнюдь не одно и то же. Между этими понятиями вместо знака равенства он давно поставил другой знак эквивалентности – деньги. И, сделав их ключом доступности к удовольствиям, рвётся уже не к работе, а к это­му самому ключу. Потому что ключ, то бишь результат, в отличие от самой работы, можно присвоить.

Украсть.

Или отнять силой.

Лёгкий, самый короткий путь. На том и стоим.

- Глупости, - должен сразу возразить думающий читатель. – Если бы всё обстояло именно так, то человечество давно бы уже стало кублом воров, грабителей и убийц. И не было бы ньютонов, кулибиных, кусто, шекспиров, не было бы землепашцев, станочников, скотоводов... Нельзя всех под одну гребёнку, неправильно это.

С думающим читателем не спорю. Тоже понимаю: хотя и велик соблазн прибирать к рукам результаты чужого труда, поддаются соблазну не все. Что-то мешает. Что-то властное и сильное не позволяет человечеству превратиться в мировое сборище негодяев. Называется этот внутренний тормоз совестью.

Смею высказать ещё одну вольную мысль: совесть – категория не социальная, а вполне космическая, и «неразумные меньшие» куда совестливее нас – разумных. Совесть – это Великое внутреннее Знание, данное всем от рождения, это ПРИРОДНОЕ ощущение единства мира и его гармонии. Мысль может и спорная, но не торопитесь отмахиваться. Давайте задумаемся: так ли уж случайно корень этого слова – от древнеславянского: «ведать», «знать»? Между прочим: ещё раньше «совесть» и «осознание» бы­ли и вовсе единым понятием – в древнегреческом и латинском звучали и писались одинаково. Так, или иначе, но совесть – ощутимый тормоз. Однако и он останавливает не всех. И, понимая, что прагматизм разума требует дополнительных ограничений, общество ограничения не только создаёт, но и постоянно совершенствует. В виде запретительных актов и пенитенциарных систем.

Всё – так, но только «деятельная лень» не менее изобретательна. Ведь, несмотря на громадьё законодательных плотин, эксплуатация, гра­бёж и насилие, увы, не иссякают. Никак. Время от времени общество таким положением дел возмущается, и результаты своих трудовых усилий пытается перераспределить силой. А – попросту – рубит головы. Чтобы начать, наконец, жизнь достойную и счастливую. Бунты, войны и революции, однако, ни к чему хорошему не приводили. «Блага» перераспределялись, но внутренней причины ни революции, ни бунтари-оппозиционеры не трогали. От воровских возможностей человечество никогда не отказывалось, и всё повторялось с неотвратимой неизбежностью: новые ноги – на старые грабли.

Ничего не меняется: результаты труда кулибиных, ньютонов и про­чих продолжают присваивать.

Крадут. Или отнимают силой.

Той самой, которую так легко даёт всякая политическая власть. Легко, потому что именно власть позволяет манипулировать законностью, позволяет не только ограничивать и пресекать, но и ОПРАВДЫВАТЬ. Вот уж тут-то изобретательности поистине нет пределов.

Убийц разыскивают полицейские, милиционеры и Интерпол. Потому что убийство – тягчайшее преступление, взывающее к обязательному на­казанию. Но вот убийц в погонах почему-то награждают орденами и даже орудиями убийств – именным оружием. Отчётливо слышу возмущённые возра­жения: «Люди в погонах исполняют свой долг, как же можно сравнивать». Не торопитесь клеймить. К нашим уникальным способностям оправдывать всё что угодно мы будем возвращаться ещё не раз.

Давайте зададим себе вопрос:

- Чем отличается грабёж от экспроприации?

Ответ первый: «Ничем». Комментариев этот ответ не требует никаких.

Ответ второй: «Результатом». И – неизбежное в этом случае – пояснение: «Награбленное идёт на обогащение грабителя, экспроприированное – на нужды общества».

Из этого следует: «Грабить нельзя. Экспроприировать – за милую душу!» Ну что тут скажешь? Только одно: оправдать можно ВСЁ.

7.

Когда-то давно мой сын порадовал серьёзностью: «Папа, а можно я буду не великим математиком, а великим художником?» У меня хватило ума ответить: «Неважно кем ты будешь, важно – каким».

Способности человека обширны и разнообразны. Человек может стать трибуном, инженером, монахом, художником... Мы сами выбираем себе дорогу. И условием для выбора служит только одно: поступок должен быть оправдан. Причём, по большому-то счёту, все мы ищем оправданий в глазах только одного человека.

Себя.

И уже неважно, что оправданное собой не оправдывается религией, общественной моралью или запрещено законом. Всё это уже не останавли­вает, а лишь побуждает действовать скрытно. И всё же...

Общественная норма, закон и государственная политика – это не пустые слова. Это очень важные путеводные маяки, на которые с младых ногтей ориентируется каждый из нас, оправдывая выбор собственного поведения.

Разные общества – разные маяки.

Мрачный «классический» пример.

Советские моралисты ставили памятники пионеру Павлику Морозову. За идейность и преданность делу о светлом будущем. Потомки пионера – моралисты нынешние – памятники эти сносят. Потому что Павлик Морозов – предатель и доносчик. Аморальный тип, судьба которого не может слу­жить этим самым маяком. Кто прав – судить не берусь. Но я бы, товарищи и господа моралисты, ничего не сносил. А рядышком с памятником юному пионеру обязательно ставил бы памятник его деду. Чтобы помнило человечество о чудовищной истории, как, ориентируясь на политические маяки, маленький гражданин сделал свой выбор, а родственники – милейшие люди – его за это убили. Такому маяку самое бы место у крылечек законодательных собраний. В любых государствах.

На пряжках красноармейских ремней сверкал пятиконечный символ нерушимой веры в идею всеобщего счастья – коммунизм. За такие ремни засовывали рукоятки гранат и решительно ползли под гусеницы танков. Такие же точно ремни носили и те, кто хладнокровно стрелял в чьи-то беззащит­ные затылки. У солдат нацистской армии были другие ремни. На их пряжках – штампованная надпись: «Gott mit uns» – «Бог с нами». Эти убивали именем Христа. Убивали и продолжают убивать во имя Аллаха, во имя свободы, во имя светлого будущего и славного прошлого.

Сверкают, манят маяки.

Крутится людской водоворот. И надрывается Мальстрём...

8.

Власть возжелавшие – тоже люди. Но, в отличие от людей обычных, поступкам своим вынуждены искать оправдания публичные, пристойные и красноречивые. Причина сему проста и для всех очевидна.

Вот если я объявлю о намерении стать Президентом страны для обеспечения своего личного благополучия, то сограждане обязательно пойдут мне навстречу – выделят койко-место в лечебнице для душевно­больных. Не поймите меня превратно: Вы случайно не знакомы с Прези­дентом, у которого, после вступления в должность, благосостояние уменьшилось или осталось хотя бы на прежнем уровне? Может, знаете подобно­го чудака среди депутатов? А в районном масштабе? Тогда почему все эти патриции сидят по персональным кабинетам, сессионным залам и дачам, а не в отдельных палатах?

Правильно. Люди они вполне здравомыслящие и, «давая согласие» баллотироваться, о личных планах скромно и благоразумно помалкивали. Всё больше упирая на свои способности решать проблемы общественные и мировые. И исключительно только поэтому избиратель их к лику ненормальных не причислял, койко-мест не выделял, а довольствовался надеждой получить то, что обещали ДАТЬ ему будущие политические аксакалы.

И вопросами себя не изводил. А надо бы.

Теперь и у нас полный плюрализм и свобода слова. Теперь стало правилом хорошего тона в открытую поносить политиков. Тут они вытво­рили не то, там не просчитали, об этом – вообще забыли. Интриганы, ловчилы, им бы лишь о портфелях своих думать. Я политиков не обвиняю и не ругаю. Понимаю: политика – водоворот чудовищный. И люди, гребу­щие к власти, а тем более уже нырнувшие в неё, никакими другими быть и не могут. Другие там – не выдерживают. Как не выдержал, например, академик Сахаров. Это – многократно подтверждённый факт автобиографии человечества.

Но История, в самом деле, всё и всех расставляет на подобающие места. Совсем не потому что «большое» видится только издалека. Просто прохо­дит время, и в чьих-то минорных публичных симфониях всё отчётливее начинают звучать пронзительные гаммы личных мотивов. И «созидатели» превращаются в разрушителей, премьеры – в уголовников, «миротворцы» – в провокаторов войн. Публика ахает, хотя в сути ничего не меняется. Потому что авторы симфоний партитуру знали изначально. Знали, какие они «созидатели», на чём основано их президентство и какова цена их «миротворчеству». Знали, но делали. Знают – и продолжают делать.

И наиболее деятельно-ленивая... пардон, политически инертная часть населения, им в этом охотно помогает. Забывая, а то и просто не задумываясь над тем, что отвратительность грабежа важнее любой его цели, что убийство остаётся убийством, чем бы его ни пытались оправдывать, что на трагедии одних невозможно построить прочный и благополучный дом для других. Стоит ли после этого кивать на политиков, ругать президентов, профсоюзных боссов и прочих «народных избранников»? Ведь они этих правил игры в цивилизацию не нарушают. Просто играют в неё более са­мозабвенно. Просто они самые ленивые из нас, самые изворотливые в пересудах с совестью и самые изобретательные в поисках оправданий НЕ ТОЛЬКО СВОЕМУ СОБСТВЕННОМУ насилию и воровству. И, хотя в программах своих о личном не распространяются, однако ни целей общественного пе­реустройства, ни средств для их реализации не скрывали и не скрывают. Потому что не в целях и средствах разница.

Цели у всех небесные: мир, процветание, свобода...

И в средствах – единая основа.

Разница – в принципах деления людей на некие, одним лишь политикам и понятные, социальные группы. Имущественные, религиозные, профессиональные, этнические... От этого и только от этого зависят названия партий и расстановка моральных и правовых ориентиров. Выражаясь нормальным языком: «Кто и за счёт кого будет жить в новом счастливом обществе».

Так и живём. Не перегружая себя мыслями о Мальстрёме и поиском его внутренних причин, а, довольствуясь оправдательными ориентирами тех, кто анестезиологию совести сделал своей основной профессией.

9.

А может глупости всё это? Может нет никакого Мальстрёма, и не в воровском выборе причина? А вот приедет барин... Существует, ведь, понятие: PETITIO PRINCIPI – т. е. аргумент, основанный на соображениях, которые сами ещё требуют доказательств. Может, соображения никуда не годятся? И политики – это самоот­верженные люди, живот свой кладущие на алтарь отечества? И движет ими не корысть и не какая-то там «неленивая лень», а пламенное чувст­во ответственности перед судьбами человечества?

Ни на чём не настаиваю. Может быть.

Но вернёмся к стартовой черте. Чем же всё-таки объяснить наше умственное затмение? Что заставляет нас из века в век громоздить одну нелепицу на другую, целенаправленно погребая истинные причины не только нынешних, но и минувших событий?

До недавних времён старательно утрамбовывалось мнение: зачин­щиками Второй Мировой являлись исключительно нацисты. За это их по­том судили в Нюрнберге. Теперь не менее старательно вбивают в головы нечто иное: коммунисты – негодяи, нацисты и коммунисты, не нацисты бы, так коммунисты!.. А отсюда подстрочно: все остальные – агнцы невинные. И этот вбиваемый ориентир – об овечках и волках – продолжение самой циничной политической лжи, начало которой и было положено в Нюрнберге в ноябре 1945 года.

Ложь эта – несомненно – имеет вескую причину.

Потому что, если бы в 45-м действительно намеревались судить преступления против мира и человечности, то скамья подсудимых в Нюрнбергском Дворце юстиции должна была быть вместительней и шире.

Намного.

Ревёт Мальстрём. Всасывает в свою жуткую глотку поколения, государства, религии, легко крушит в щепы парусные мечты, проглатывает демократов, либералов, социалистов, диктаторов... Всех. Чем заткнуть эту воронку? Да есть ли такая пробка?

Каюсь: не вдыхал я таинственную пыль секретных архивов и не держал в руках пожелтевших оригиналов. Но в этом нет и нужды. Чтобы увидеть главное – не скабрёзные подробности интимной жизни вождей, а воровскую природу ЛЮБОГО политического бомонда – вполне хватает лишь чуть более внимательного взгляда на то, что давно и хорошо известно. Откроем для начала первоисточники.