№ 3. Выдержки из воспоминаний Якова Журкина, мятеж Пудовочкина

ГАПО. Ф. 674. Оп. 1. Д. 12. Л. 10–39. Начато / окончено
в 1932 г. Рукописный текст. Воспоминания Якова Журкина «Кузнецк в период Октябрьских событий и Гражданской войны в 1918–1921 гг.».

[Л. 10]. [...] 1918 г. во всем своем историческом значении становится бесспорным годом славной борьбы кузнецкой организации Партии коммунистов-большевиков и трудящихся города и деревни.

В самом начале года^[1] Исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов находился и управлялся двумя партиями: большевистской и левоэсерской^[2]. Во главе Совета тогда
стоял левый эсэр Н. Катков, впоследствии перешедший в большевистскую партию.

В том, что в начале 1918 г. левые эсэры оказались у власти и заправляли всеми советскими организациями, объяснялось тем, что в это время фактически только что начинала оформляться и расти наша большевистская организация. Необходимо заметить, что в данный период большевистская партия исчисляла свои партийные ряды небольшим [Л. 11] числом преданных и стойких товарищей.

Историческое свое начало кузнецкая организация большевиков взяла и ведет от евлашевских военных бараков, там впервые появились в Кузнецком уезде большевики, там впервые повелась среди солдат большевистская пропаганда и агитация.

И только тогда, когда евлашевские большевики переехали
в город и начали налаживать и оформлять свою организацию, только с этого момента фактически и начала развертываться вовсю классовая борьба в гор[оде] Кузнецк[е] и частично уже переносилась в деревню.

Несмотря на то, что январь–февраль 1918 г. были тем периодом, когда только что начинала расти^[3]в городе Кузнецке партия большевиков, все же за это время большевики вместе с темпом своего роста также быстро сумели^[4] завоевать и свой авторитет среди населения города и деревни.

[Л. 12]. Левоэсэровская партия, взявшая под свое крылышко правых эсэров и меньшевиков, говоря революционным языком, начинала уже скатываться до самой настоящей контрреволюционной работы, защищая тех, с кем мы боролись до зубов, до конца.

Теряя свое значение в массах левоэсэсеровская партия^[5], растворенная социал-демократическим соусом, работавшая больше всего по советам лидера правых эсэров Ульянова, бывшего члена Государственной думы, была совершенно неспособна сохранить и удержать за собой советы и быть действительно революционной политической организацией, вокруг которой могли бы спокойно сплочаться и организовываться массы. Ясно, что левоэсэровская партия находилась на конце^[6] банкротства. Любой вопрос, поставленный большевистской партией, стоял поперек горла левым
эсэрам. Во всех вопросах, когда приходилось дискутировать,
кузнецкая организация большевиков [была] политически подкованная [Л. 13], брала с боя. Нажимая на эсэровскую организацию, большевики настойчиво вели классовую борьбу, беспощадно уничтожая своих врагов.      

Оформившийся большевистский ревком в это время все больше и решительней вел наступление на местную буржуазию и купечество, расстреливая ярых тиранов рабочего класса, облагая чрезвычайным налогом (контрибуцией), держа их непрерывно
в изоляторе и концентрационно всю эту свору, большевистская организация в то же время неустанно вела агитационно-пропа-гандную работу среди только что организовавшихся профессиональных союзов. Почти ежедневно наша партия получала извещение то от одной, то от другой профсоюзной организации о переходе их целиком на большевистскую платформу.

Для левых эсэров было совершенно понятно, что большевики развернули бешеную работу и с каждым днем крепко укрепляли свои позиции. Политическая и революционная активность рабочих профсоюзных организаций трудящихся масс города давали наибольшую возможность [Л. 14] партии большевиков и энергичнее проводить свою революционную работу, все больше и больше сплочая вокруг себя профсоюзные организации.

В такой, собственно говоря, обстановке и так тогда существовали в одном городе две совершенно различных партии.

Первая большевистская вела беспощадную борьбу со всеми врагами рабочего класса, неотступно преследуя всех, кто посягался на свержение советской власти.

Вторая эсэровская ждала, когда городское купечество, дворянство и помещики придут к левоэсэровской партии с повинной и положат к ногам левых эсэсеров железные сундуки, полные золота, нажитое на горбу рабочего класса и батрацко-бедняцкой части крестьянства.

Совершенно ясно было, что эсэровская партия заходила в тупик [Л. 15] и уже давала трещины. Кроме болтливых лозунгов, сладких речей и заложничества, кроме этого пустозвонного бряцания, никакие другие методы борьбы эсэровщина не признавала. Именовав себя крестьянской партией, эсэры на самом деле разными посулами обманывали крестьян, обещая деревне земельную реформу и т.д., тогда как в действительности до появления большевистской партии в городе все помещичьи угодья, земля, леса, сады, усадьбы и владения – все это еще продолжало оставаться в руках этих помещиков, дворян и крупных арендаторов-кулаков. В городе все также на своих предприятиях и заводах хозяйничали старые хозяева, а на рынке вовсю торговали и спекулировали купечество и торгаши.

Вместе с Советом рабочих и солдатских депутатов, во главе которого стоял левый эсэр Катков, совершенно спокойно работала Городская дума, возглавляемая представителями местного промышленного и торгового круга, а рядом, тут же попутно, вместе
с эсэрами жила и [Л. 16] работала Земская управа.

Эсэровская партия, обманывая рабочих и крестьян, свободно без всякого зазрения совести допускала вокруг себя всевозможные буржуазные организации, вроде Городской думы, Земской управы, Акцизного управления. В советских учреждениях в большинстве еще сидело старое чиновничество.

Развернутая в это время работа большевиков все время и почти беспрерывно натыкалась на сопротивление и препятствия со стороны эсэровской партии. Преодолевавшая все и ведя неустанную борьбу, в том числе и с эсеровской партией, разоблачая ее как партию, идущую в блоке с меньшевиками и правыми эсэрами, разоблачая все ее посулы, дешевые лозунги, большевистская организация все настойчивей и тверже проводила свои идеи.

С момента прихода большевиков в город наша партия положила [Л. 17] начало острой классовой борьбы не только в городе, но эта революционно-классовая борьба очень быстро росла и в деревнях уезда.

Обманутые эсэрами крестьяне, опираясь уже на большевистскую партию, беспощадно расправлялись со своими помещиками и кулаками.

За очень короткое время весь уезд был охвачен революционной борьбой, батрацко-бедняцкая часть сплошной стеной шла на своих вековых врагов: на помещиков Иконникова, Чарныко, Васильева, Колкачеву, Булыгину, Духонина, Жедрина, Попова и т.д. Деревня действительно революционно восстала под руководством партии большевиков, все мигом стиралось с лица земли. Помещичьи усадьбы и земли становились достоянием крестьянского населения.

Еще за несколько дней раньше в городе рабочие организации, опираясь на большевиков, идя под руководством этой партии и перестав верить эсэрам, штурмом шли на городскую буржуазию и купечество. Скрепя своей программой, эсэры были живыми свидетелями того, как большевистская  [Л. 18] наша организация вместе с рабочими проводила конфискацию и национализацию городских и сельских промышленных предприятий, заводов и фабрик. Для поддержания революционного порядка в городе наскоро организовывались боевые рабочие дружины красногвардейцев.

Неожиданный напор большевиков совершенно парализовал активность буржуазии около эсэров: Башкировы, Вилкины, Дыдины, Карягины, Жариновы, Горшенины, Носковы, Бобровы, Кузнецовы, фабриканты Асеевы, Ершовы, лесопромышленники и т.п., все, кто жирел на поте рабочих, были объявлены врагами Советов и с ними повели беспощадную борьбу.

Оказавшись вне революционного закона, местная буржуазия, которая еще оставалась на свободе, повела бешеную травлю против большевиков, организуя около себя все темные силы, малосознательных и мелколавочное население. Буржуазия пошла в наступление против большевиков.

[Л. 19]. Благодаря этому в первых числах апреля революционное положение города [было] чрезвычайно напряженным. Советы рабочих и солдатских депутатов больше эсэровский за это время совершенно бездействовал. Эсэры, зная, что партия большевиков ведет подготовительную работу по созыву действительно революционного съезда советов, старались как можно больше проявлять свою пассивность ко всему тому, что непосредственно исходило от нашей большевистской партии.

Учитывая, что партия большевиков имеет в своем распоряжении очень незначительный вооруженный отряд рабочих красногвардейцев, буржуазия осмелела и с поднятой головой, безнаказанно стала разгуливать по улицам города, открыто натравляя население на Советы и партию. Город Кузнецк был накануне контрреволюционного восстания, требовались срочные меры, и только какая-то помощь со стороны могла разрядить создавшееся положение и надвигающуюся опасность.

Положение нашей партии большевиков и шипение городской буржуазии [Л. 20] не замедлилось сказаться и в ряде сел уезда, где преимущественно еще имели большое влияние местные деревенские богатеи и кулаки, так примерно было в Чаадаевке, Барановке, Н. Кряжиме и в ряде других сел, особенно во время обложения деревенских кулаков и богачей чрезвычайным налогом.

В средних числах апреля, когда положение партии и Совета было безнадежно, организация большевиков и местный Совет исключительно для поддержания революционного порядка и укрепления власти Советов в городе вынуждены были из ближайшего города Хвалынска вызвать небольшой военный отряд красногвардейцев.

Отряд этот, отправленный из Хвалынска под начальством Пудовочкина, на пути от Хвалынска до Кузнецка^[7] быстро увеличивался деревенской беднотой и, когда уже подходил к городу Кузнецку, насчитывал в своем составе до 600 человек. Отряд на пути от Хвалынска до Кузнецка, проходя ряд сел и деревень, провел большую революционно-классовую [Л. 21] борьбу с капиталистическими элементами деревни. Проходя через Павловку, Неверкино и ряд других сел, этот отряд по сути его революционного содержания во многом революционизировал и внес классовое расслоение в селах на пути своем, очищая путь для наступления бедноты на кулачество.

Партия большевиков, чувствуя и имея сведения о приближающейся помощи хвалынцев и чтобы осадить обнаглевшую буржуазию, расстреляла несколько ярых контрреволюционных заложников, а для сплочения вокруг себя рабочих и трудящихся выпустила воззвание, в этом обращении наша Партия большевиков призывала все трудовое население города к спокойствию и сплочению своих рядов. В этом воззвании рабочие организации призывались вести решительную борьбу с контрреволюцией города за укрепление диктатуры пролетариата, за укрепление власти советов: ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ! – это был лозунг партии большевиков в этот ответственный момент.

[Л. 22]. IIIчасть. Пудовочкин.

Чтобы полнее охарактеризовать Пудовочкина как личность и его отряд, которым он руководил, необходимо сказать, что все крестьянство, которое составляло этот отряд, было крестьянство революционное и стояло целиком на стороне Советской власти и, когда про этот отряд начинают говорить как про обыкновенную банду, невольно приходится возмущаться и сказать, что сложившиеся до сегодняшних дней убеждения у городского населения об отряде, как о банде с точки зрения политического факта этого отряда, чрезвычайно грубо и неверно.

Хвалынский отряд нужно понимать совершенно по-другому: только тот, кто совершенно не умеет разбираться, кто его друзья и враги, кому это совершенно безразлично, тот, безусловно, будет обвинять Хвалынский отряд как банду.

[Л. 23]. Правда, нельзя отрицать того, что надежды, которые возлагались на этот отряд Советом и Партией, не оправдались, так как сам отряд впоследствии оказался беспощадной злой жертвой своего начальника авантюриста Пудовочкина, безусловно, прямого виновника уничтожения хвалынских крестьян, поверивших ему как большевику.

Как большевик Пудовочкин изменил революции, изменил и той крестьянской бедноте, которая шла с ним в отряде. Как личность Пудовочкин перешел на анархо-бандитские приемы, по такому же направлению заставил идти и весь свой отряд.

Если бы обыватель и городской мещанин знали, что хвалынцы находятся под влиянием отдельной кучки руководителей этого отряда во главе Пудовочкина и Китаева, которые одинаково терроризировали отряд, как и население. Понятно, что этот же обыватель и мещанин постарались бы первым долгом не отряд избивать, а изолировать из этого отряда Пудовочкина и Китаева, и ясно, что тогда никто [Л. 24] и никогда не мог бы назвать хвалынский отряд бандой, это жертва, жертва отдельных личностей, изменивших партии и делу революции.

Начиная с 26-го апреля 1918 г. и по 1-е мая, в истории революционного движения в городе Кузнецке знаменуется появлением и избиением отряда хвалынцев.

Когда Пудовочкин прибыл со своим отрядом в город, то на второй же день почти все партийные работники без разговора и разбора снимались со своих занимаемых постов. На попытку отдельных партийных товарищей подчинить отряд Совету и Партии Пудовочкин ответил решительным отказом, объявив себя диктатором с неограниченной властью. Так начал свои первые дни и свои первые шаги Пудовочкин в Кузнецке, игнорируя и срывая всю революционную работу большевистской организации.

Подчинив себе до 600 вооруженных хвалынских крестьян, влияя [Л. 25] на них и терроризируя через своих помощников,
Пудовочкин в первые же дни создал в Кузнецке сгущенную атмосферу.

Большинство учреждений были заняты хвалынским отрядом: телефонная сеть и телеграф охранялись особенно. По улицам с на-гайками разгуливали пьяные толпы из отряда. Партия, видя совершенную невозможность обуздать Пудовочкина, терроризированная, вынуждена была уйти в подполье. Совет оказался разогнанным.

С этого момента власть и все учреждения находились в руках изменника революции Пудовочкина и его компании и с этого же момента началось и ограбление городского населения. Рассеянные отряды Пудовочкина по городу группами и в одиночку, поощряемые своим начальником, врывались в дома городского обывателя и отбирали все, что только было возможно унести и надеть на себя. Ограбление происходило без различия социального и классового происхождения населения. При подобных налетах страдали рабочие, страдал мещанин, страдал дворянин и купец.

[Л. 26]. В тот момент, когда Пудовочкин расправлялся с городским населением и с большевиками, наша партия, перешедшая на подпольную работу, обсудив создавшееся положение в городе
и учитывая внутреннюю борьбу в самом хвалынском отряде, разоружение, решила вызвать из Сызрани с Липовской и Асеевской фабрик (в настоящее время ф-ка «Красный Октябрь») рабочие дружины и одернуть зарвавшегося изменника.

Надо сказать, что такое решение подпольной организации большевиков преследовало две основных цели: во первых, партия считала необходимым предупредить контрреволюционные восстания и, во вторых, изолировать Пудовочкина от хвалынского отряда, тем временем он (Пудовочкин) в пригородной части города разоружал менее сильную группу из хвалынского отряда, настроенную против него, как начальника, не оправдавшего доверия по возложенной на него задаче.

Вынесенное решение большевиками в подполье подтверждалось также [Л. 27] и тем, что городское население, главным образом мещане, настроенные еще до прибытия отряда хвалынцев купечеством против Советской власти, окончательно потеряло веру в Совет во время Пудовочкина в Кузнецке. Налеты на дома, свист нагаек о спины городского населения, беспорядочная стрельба, убийства, терроризация населения безо всякой классовой почвы
и чутья, было обычным явлением в дни власти Пудовочкина
в Кузнецке, это был подлинный тип батьки Махно.

Коварно опутавший своими сетями хвалынских крестьян как особенный тип, Пудовочкин считал врагами всех, кто шел против него и пытался противоречить ему «быть по моему» – это лозунг Пудовочкина.

Как командир отряда, и зная, для чего был вызван отряд из Хвалынска, Пудовочкин совершенно не стремился предотвратить надвигающуюся грозу контрреволюционного восстания местного купечества и, наоборот, разжигая своими грабежами и убийствами неповинное население, он сознательно подливал масло в огонь.

[Л. 28]. Не опираясь ни на Партию, ни на профсоюзы и совет, Пудовочкин за короткое время сумел быстро восстановить против себя все существующие в городе партийные и профессиональные организации и особенно городское население, которое доведенное им до крайности, готово было браться за оружие. Партийные товарищи, стремившиеся сдерживать анархию, подвергались с его стороны арестам.

Совершенно не считаясь ни с чем и ни с кем, даже с теми товарищами, которые прибыли с ним вместе и пробовавшие его уговорить, подвергались арестам и содержались под стражей. Каждый, кто осмеливался поднять свой голос протеста, немедленно ощущал на своей спине нагайку Пудовочкина и у виска холодное дуло нагана.

Злоба, трепет, ненависть – это все, что породил против себя хвалынский отряд, благодаря бандитским приемам Пудовочкина как головы отряда.

 [Л. 29]. Уничтожать своих и держать около себя заведомо темных проходимцев вроде Китаева была характерная и особенная черта второго сподвижника батьки Махно – Пудовочкина. Он страшно боялся тех, кто был сильнее его, кто мог изолировать его от отряда и выбить из-под ног власть и влияние хвалынцев.

Для партии большевиков было все вполне ясно, что Пудовочкин это такая личность, для которой не существует революционно-классовая борьба с врагами рабочего класса, кроме как командовать с неограниченной властью и делать так, как хочется. Мания власти, разнузданная натура – вполне характеризуют личность Пудовочкина.

То, что творилось в Кузнецке хвалынским отрядом, с быстротой стало известно по селам и деревням уезда.

Агитация деревенских и сельских кулаков во время [местонахождения] отряда в Кузнецке способствовала [тому, что] кулацкой части деревни разгонять сельские и волостные советы, а во многих случаях отбирать живой и мертвый [Л. 30] инвентарь у бедноты, конфискованный у кулачества до появления хвалынцев в Кузнецке.

Во многих случаях, пользуясь анархией в городе, кулаки отбирали обратно у сельских советов свою контрибуцию (чрезвычайный налог), которая тогда взымалась с них в местный уездный и городской бюджет.

Кулацкие налеты на сельские советы во многих случаях приводили к кровавым расправам с большевиками и беднотой, которые в то время посылались в деревню по сбору чрезвычайного налога с кулаков. Такую расправу со стороны кулачества и сельских богатеев в этот момент пришлось пережить ряду товарищей,
в том числе и автору настоящей истории.

Разгул анархии в городе и требование нашей партии о присылке рабочих дружин наскоро заставило рабочих с Литвинской и Липовской текстильных фабрик организовать и послать в город небольшой отряд.

[Л. 31]. При появлении рабочих с Липовской и Литвинской фабрик Пудовочкин не замедлил этот отряд обезоружить и посадить в тюрьму, так как по своей малочисленности эти рабочие дружины бороться против Пудовочкина были не в состоянии.
Рабочие же дружины с Асеевской фабрики и города Сызрани подоспеть к этому моменту не могли, так как имели задание организовать более крупные и лучше вооруженные отряды рабочих.
За очень небольшим исключением, присланные с Липовской и Литвинской фабрик рабочие были почти все уничтожены и, таким образом, стали той же злой жертвой жадного, ненасытного и властолюбивого Пудовочкина. Рабочие этих фабрик спаслись и остались живы, только те, которые содержались в местной городской тюрьме под стражей.

Поркой нагайками, безобразными грабежами, бесшабашным разгулом, анархией городское население было совершенно выведено из терпения. Вся созданная обстановка настолько накалила атмосферу, что схватка [Л. 32] между Пудовочкиным и городским населением была совершенно неизбежна, город был накануне большого события, городская контрреволюция принимала все меры, чтобы устроить бойню между хвалынцами и городским населением.

[Л. 33]. IVчасть. Разгром хвалынского отряда.

Любой живой свидетель этих, поистине кошмарно-кровавых дней, как участник исторического факта избиения хвалынского отряда, жертвы ненасытного властолюбивого анархиста, изменника рабочему делу, пытавшегося истоптать, испачкать большевистскую программу, ее лозунги и завоевания с глубоким впечатлением исторического момента должен представить себе этот исключительный разгром хвалынского отряда.

Исторический день – суббота 1 мая по новому стилю, день, в который по требованию нашей большевистской организации, из Сызрани прибыла рабочая дружина под начальством большевика Агафонова. Сойдя с вагонов, в этот же день Сызранская дружина была вынуждена дать первый залп по зарвавшемуся «революционеру».

Пулеметы хвалынцев, поставленные в окно 2-го этажа бывшего Бобровского дома, строчили по сызранским рабочим, идущим со станции в центр города [Л. 34]. Кругом пахло порохом.

Пудовочкин, почуявший опасность, группировал свой отряд по разным улицам. Хвалынские крестьяне, понявшие в последнюю минуту, что оказались обманутыми своим начальником, стали быстро исчезать из отряда, а оставшиеся укреплялись, где могли. Город наполнялся гулом беспорядочной стрельбы.

На всех почти главных улицах группами собиралось городское население. Двигаясь по одиночке и отдельными кучками, местное население, подготовленное еще до появления Пудовочкина кулачьем и купечеством, выведенное из терпенья, бросилось лавой к оружейным складам.

В одну минуту все склады с оружиями были взломаны и открыты. Самовооружившись, население устроило погром и побоище над хвалынским отрядом.

[Л. 35]. Всю ночь на воскресенье и весь день шла упорнейшая и кровопролитная борьба обывателя с отрядом. Ожесточенные схватки шли на всех центральных улицах города и особенно на площади Карла Маркса.

В огненном переплете и с отчаянными криками и воплями падали убитыми и ранеными от выстрелов собственных же товарищей. Люди озверели и не узнавали идущих с противоположной стороны своих, били по [ним] залпами.

Начавшаяся драка на улицах и углах с хвалынцами привела к тому, что они, разрозненные на мелкие группы, были совершенно уничтожены.

Подстрекаемые купечеством городской мещанин и обыватель устроили подлинную гонку за хвалынскими крестьянами, уничтожение их происходило разными способами и орудиями.

Спрятавшийся хвалынец вытаскивался из своего убежища и тут же на месте убивался или из винтовки или просто железным ломом, дубинкой, колом и т.п.

[Л. 36]. На всех почти улицах массами валялись трупы убитых, стоял стон и крики раненых, кто кричал в предсмертных судорогах, кто валялся обезглавленный. В разных направлениях бежали раненые с окровавленными лицами, покрывая своим воем оружейную канонаду.

Последние остатки хвалынского отряда были загнаны восставшими в бывший Бобровский дом, который в то время являлся главным штабом Пудовочкина.

Засевшие в Бобровском доме из пулеметов и залпами били по восставшим. Было видно, что хвалынцы нащупывали слабое место и били на прорыв.

Окруженный со всех сторон и сжатый огненным кольцом, Бобровский дом весь дрожал от града пуль, сыпавшихся на него со всех сторон. Это была самая последняя и жестокая схватка. Не выдержав натиска, хвалынцы сдались на милость победителей и были тут же все уничтожены.

[Л. 37]. Вся центральная часть города была усеяна трупами.

Злой виновник кровавого кошмара Пудовочкин, чувствуя неизбежно свою гибель, своевременно сумел скрыться.

Во время всего этого побоища Сызранская рабочая дружина, ведя борьбу на оба фронта, своими залпами осаживала и сдерживала вооруженное население.

После ликвидации хвалынского отряда и бегства Пудовочкина Сызранская рабочая дружина наводила в городе порядок и восстанавливала Советскую власть. В это же время приехала и влилась
в Сызранскую дружину – рабочая дружина с бывшей Асеевской фабрики.

Оружие, разобранное населением во время восстания против хвалынцев сознательной частью населения, возвращалось Ревкому, который в этот момент после Пудовочкна был образован
исключительно из большевиков и возглавлялся преданным делу революции старым [Л. 38] большевиком – надсменом Вагановым.

С разгромом хвалынского отряда немало погибло от руки местного городского населения рабочих с Липовской и Литвинской фабрик, прибывших, как это уже было сказано, еще до приезда Сызранской дружины.

Избежавший революционной кары Пудовочкин после разгрома месяца через два или три был пойман и изолирован, но спустя некоторое время после своего заключения сумел опять сбежать и только в третий раз пойманный, он заслужил революционного правосудия – Пудовочкин был расстрелян как прямой виновник гибели и разгрома хвалынских крестьян, такую же кару и участь еще раньше получили и его помощники, разделявшие его идеологию, такого же революционного правосудия после разгрома получили и все контрреволюционеры, подстрекавшие местное население на восстание.

[Л. 39]. Вместе с ликвидацией Пудовочкина прошла волна и кулацких налетов на сельские советы и бедноту в деревне. Началась действительно подлинная борьба двух классов. Партия большевиков укрепляла свои ряды, готовилась к новым классовым битвам.