Труд Льва Диакона, можно думать, так и оставался неопубликованным при его жизни, а после смерти, должно быть, попал в патриаршую библиотеку при "Великой церкви". Возможно, патриарх Лихуд (1059-1063), по совету которого Михаил Пселл стал писать свою "Хронографию", указал ему на этот труд. Панайотакис (57) считает вполне возможным, что сохранившаяся до нашего времени рукопись сочинения Льва восходит прямо к тому прототипу, который изготовил сам Пселл для работы над своим историческим трудом. Сочинение Льва Диакона сохранилось в двух рукописных списках - Парижском 1712 и Эскориала Y-1-4. Однако последний список является дословной передачей Парижского. Поэтому фактически текст "Истории" Льва Диакона может быть изучен на основании одного только Парижского кодекса 1712. Подробное его описание дано Н. М. Бубновым (1895), а также К. Прехтером (1895) и особенно Н. Панайотакисом (1965). Кодекс 1712, хранящийся в Национальной (первоначально № 2563 Королевской библиотеке в Париже, состоит из 430 листов, из них 422 пергаменных и восемь бумажных. При этом первые шесть и последние десять листов относятся к более позднему времени, примерно к концу XV в., тогда как листы 7-420 палеогеографически характерны для XII-XIII вв. Чувствуется, что старинный кодекс был в плохом состоянии, и в XV в. первые и последние листы были подновлены, причем к сборнику были добавлены мелкие статьи.
Начинается кодекс оглавлением, охватывающим 422 листа. Первые листы посвящены вселенским соборам, на пятом листе (об.) помещена небольшая хроника событий - от Адама до Флорентийской унии. Листы с шестого по двенадцатый (об.) занимает хроника Симеона Логофета и Магистра с надписью "это Метафраст". Листы с тринадцатого по восемнадцатый (об.) - это повествование о постройке храма св. Софии. Собственно, историческая часть кодекса начинается с листа восемнадцатого (об.). Вплоть до 272-го листа следует "Анонимная хроника" - от Адама до середины правления Романа II (959-961), составленная на основании разных источников (эта хроника изучена Шестаковым, 1897 и Алкеном, 1959-1960). Хронологически она прямо примыкает к следующей далее "Истории" Льва Диакона. Как кажется, вся рукопись является по замыслу заказчика таким сборником, который представлял бы собой связную историю Византии до последней четверти XI в. Начиная с 272-го до 322-го листа в кодексе помещена "История" Льва Диакона, после которой, примыкая к ней как ее продолжение, следует "Хронография" Михаила Пселла, охватывающая период от Василия II до Константина Х Дуки (с 322-го по 422-й лист). Два последних листа хроники подновлены той же рукой, что обнаруживается и на шестом листе хроники Симеона Логофета. Последние страницы с листа 424 заняты итинерарием (от Кипра до Тавриза) конца XV в., сочинением о военном строе войск Мехмеда II и кратким обзором событий от Адама, запиской об осаде Константинополя в 1422 г. с надписью: "От сотворения мира до сегодняшнего дня хотят считать 5353 года, но мы, как христиане, хотим считать, что имеется уже полных 7000 лет". Следовательно, время подновления кодекса - 1491-1492 гг. (Приведенный в записке 5353 год дан, вероятно, по еврейскому летосчислению). Заканчивается кодекс краткими сообщениями о стремлении французского короля Карла VIII (1483-1498) отвоевать Константинополь у турок, о происходившей в 1463 г. битве между венецианцами и турками, а также о постройке храма св. Марка в Венеции. Водяной знак последних листов рукописи тоже соответствует распространенному в начале XVI в. в Западной Европе.
Вся основная часть рукописи (кроме начальных шести и конечных десяти листов), т. е. окончание хроники Симеона Логофета, анонимная хроника, полный текст "Истории" Льва Диакона и почти вся "Хронография" Михаила Пселла - вплоть до листа 420 - написана одной рукой. Очевидно, основной писец был опытен, почерк его устойчив, четок, сокращения отдельных слов обычные.
Но совершенно другое впечатление производит орфография писца. Она поражает своей неустойчивостью. Принятое в образованных кругах традиционное правописание уступает фонетическому. Буквы ?, ?, ??, ??, ??, ? смешиваются, поскольку в то время эти сочетания произносились одинаково как I (явление итацизма); О, о и ?, ? не различаются; встречается удваивание букв, например "????????" вместо "???????"; иногда допускаются пропуски или вставки букв. Особенно поражают перестановки букв, придающие иной смысл слову: "????????-????????". Вопреки правилу буква ? перед губными сохраняется. Особенно не выдержаны правила акцентировки - Е.Миллер, один из исследователей рукописи, удивляясь массе ошибок, считал писца неграмотным, неинтеллигентным, назвал рукопись своего рода "Авгиевой конюшней", которую следует очистить при критическом издании текста (Панайотакис. 1965, 7а). Но вероятнее всего, на орфографию повлиял метод написания рукописи. Характер ошибок дает, безусловно, право считать, что рукопись переписывалась под диктовку, возможно, сразу несколькими лицами. Можно подумать, что писец, записывая под диктовку, даже не вникал в смысл диктуемого (Там же. 80). Ошибки такого рода приводятся в примечаниях Газе и в особом списке у Панайотакиса (81). Так, Газе затруднялся, как понять слово "???????", поскольку одинаково звучало в XI-XII вв. и слово "??????? - другим" и слово "???????? - товарищам". Согласно переводу Газе, Святослав ничем не отличался от других по одежде, тогда как, возможно, следует читать ????????, т. е. что по одежде Святослав; ничем не отличался от его сподвижников. Вероятно, однако, что некоторые части рукописи писались не под диктовку: так, в одном месте дважды написано одно предложение, что бывает при переписке наедине с текстом и почти немыслимо при писании под диктовку.
Кодекс 1712 стал доступным ученым только с XVII в., когда появились каталоги рукописей Королевской Парижской библиотеки. Первоначально, по-видимому, рукопись находилась в Константинополе до занятия его турками, после чего она была перевезена одним из беглецов на остров Крит. Здесь рукопись, возможно, принадлежала известному филологу Плусиадину, ставшему впоследствии епископом Мефоны Иосифом (Панайотакис. 1965, 47). О дальнейшей судьбе рукописи имеется уже больше данных. В XVI в., как полагает Панайотакис, рукопись попала в руки историка Антония Каллерга (умер в 1555 г.), который ссылается на "Историю" Льва Диакона. Семья Каллергов считалась одной из знатных на Крите. Каллерги вошли в состав венецианской знати, когда остров находился под властью Республики св. Марка. Во время нападения турок на Крит они переселились в Венецию, Каллерг был известен как коллекционер рукописей, греческих и латинских. По всей вероятности, он и был собственником рукописи, которая представляла для него ценность и как для историка Крита, и как для потомка Никифора Фоки (каким считал себя Каллерг). Но в списке книг его завещания рукопись Льва не .значилась. Возможно, завещание было составлено поспешно, и многие книги в него не были внесены. Рукописи переходили к наследникам Каллерга. От его правнучки они перешли к известному библиофилу-историку Рафаилу дю-Фресну, вдова которого, видимо, и продала вместе с другими рукописями "Историю" Льва Диакона Фоке, от которого рукопись попала в собственность Парижской Королевской библиотеки в 1662 г. (Панайотакис, 1965, 71-75). Заголовок труда Льва Диакона не принадлежит самому историку - это добавление составителя рукописи и переписчика, который красными чернилами надписал: "Льва Диакона история, начинающаяся от смерти императора Константина до смерти императора Иоанна по прозвищу Цимисхий". Наименование автора "дьяконом", видимо, проведено также писцом по тексту "Истории" (X, 8).
Все ученыеобращают внимание на то, что вслед за окончанием труда Льва Диакона сразу, безо всякого введения, тем же писцом переписана "Хронография" Пселла, которая по содержанию является продолжением исторического труда Льва. Возможно, писец, имея под руками сочинение Пселла и желая создать обобщенный труд по истории Византии вплоть до времени собственной жизни, по своему усмотрению соединил два исторических труда. Но, как мы помним, список "Истории" Диакона делал сам Пселл, и возникает недоумение, как это словоохотливый Михаил Пселл на сей раз нарушил обыкновение помещать перед историческим трудом введение. Панайотакис (56) допускает, что, заказав список с оригинала (т. е. рукописи 1712) и желая иметь полный обзор истории Византии, Михаил Пселл прямо к концу труда Льва Диакона, после слов "император Василий...", присоединил свой исторический труд. Однако проблему, был ли закончен труд Льва Диакона в том виде, в каком он дошел в рукописи 1712, следовало бы решить, учитывая политическую направленность этого сочинения историка и политическую обстановку времени завершения его труда. (См. раздел о мировоззрении Льва Диакона.) "История", написанная в период мятежей представителей феода-лизирующейся фемной знати, в силу ясно выраженного пренебрежения к законным императорам, разумеется, не могла быть опубликована придворным дьяконом при жизни Василия II и поэтому оставалась неизвестной читающей публике длительное время. Вероятно, Иоанн Скилица не знал труда Льва Диакона. Одним из аргументов в пользу этого предположения может быть тот факт, что подлинные выписки из труда Диакона содержатся не в самых ранних списках Скилицы, а в более позднем - Куаленовой рукописи 136. Возможно, когда Кедрин использовал рукопись Скилицы, труд Диакона еще оставался неизвестным в Византии. Правда, И. Турн полагает, что Скилица каким-то образом был знаком с пассажами Льва Диакона о правлении Константина Багрянородного, но никак не подкрепляет своей гипотезы.
О второй рукописи "Истории" Льва Диакона (кодекс V-1-4 Эскориала в Мадридской национальной библиотеке) нет сведений в справочных изданиях Крумбахера (1897), Моравчика (1958)" Бекка (1961). Панайотакис (85-103), однако, подробно изучил эту рукопись. Оказалось, что она относится к венецианским рукописям начала XVI в. и тщательно списана с Парижской рукописи 1712. Повторены все те же ошибки. Иначе говоря, мадридская рукопись ничего нового для историка не дает. В XVII в. во Франции труд Льва Диакона изучался основательно. В своем глоссарии (1688) Дюканж использовал текст Льва Диакона. В 1672 г. доминиканский монах Франциск Комбефис подготовил к печати латинский перевод Диакона, но планы его издания не осуществились. В начале XVIII в. попытка Лекиена издать текст сочинения Льва сорвалась вследствие войны за испанское наследство. Рукопись Комбефиса, как уверял Карл Газе (XV), затерялась во время "бури Французской революции". Наконец Газе в 1802 г. решил приступить к подготовке издания греческого текста "Истории" Льва с переводом на латинский язык. Ему удалось издать в 1810 г. шестую книгу Льва Диакона, однако для полного опубликования всей "Истории" у Газе не хватило средств. В 1816 г. его проектом заинтересовался граф Николай Петрович Румянцев, который и финансировал полностью издание Льва Диакона. В 1819 г. рукопись 1712 увидела свет с добавлением других источников Х в., в роскошной Парижской серии источников Востока. Это издание стало редкостью, так как 150 экземпляров, посланных в Россию, погибли при кораблекрушении. Сразу же после ознакомления с текстом парижского издания в Петербурге в 1820 г. поспешно был создан перевод "Истории" Льва Диакона Д. Поповым. Переводчик добавил к изданию вольный сокращенный перевод введения Газе к "Истории", затем труд "О сшибках с Неприятелем сочинение государя Никифора", отрывок из истории Епифания Милетского и письмо Феодосия Монаха Граматика ко Льву Диакону о завоевании Сиракуз, а также вольный перевод "Записки некоего грека о переправе через Днепр и войне у Херсона" (т. е. то, что потом стали называть "Запиской Готского топарха"). Греческий текст "Истории" Льва Диакона опубликован точно по парижскому изданию в 1828 г. в Боннской серии византийских историков с латинским переводом Газе (переиздан в 1864 г. в 117-м томе "Греческой Патрологии"), Подробные сведения об изданиях, переводах и о литературе к "Истории" Льва имеются у К. Крумбахера, но в основном у Моравчика (1958, 394-400), на русском языке - в "Очерках" Бенешевича (1912 - перевод сокращенный). Хотя сочинение Льва Диакона, будучи доступным для русских читателей, самым широким образом использовалось в науке, специальных исследований об авторе, его источниках, о достоверности сведений "Истории" в целом появилось за полтора века отнюдь не много. Наиболее важное значение имели при этом труды Г. Бернарди - (1832 - мне недоступен), В. Фишера (1886), Г. Вартенберга (1897), К. Крумбахера (1897), М. Я. Сюзюмова (1916), С. Болоньи (1950 - мне недоступен). Чрезвычайно интересны исследования П. О. Карышковского (хотя они велись в аспекте войн Святослава, но с общей широкой критической оценкой данных Льва Диакона) (50-е годы), большая статья А. П. Кагкдана (1961). Наиболее широко анализирован труд Льва Диакона Н. Панайотакисом (1965). О мировоззрении Льва Диакона как по его "Истории", так и по энкомию см.: Сюзюмов. 1971. ряд исследований, посвященных отдельным проблемам в связи с трудом Льва Диакона, приведен нами в комментариях к "Историй".