В княжение Ивана подчинено было много народов и племен Севера. Вместе с Новгородом Иван присоединил землю карел, Тре, или Терский берег,(26) населенный лопарями (саамами), и Заволочье (по Северной Двине), населенное «чудью заволочской» (коми). На Вычегде и Печоре Иван присоединил «новгородских данников» — коми-зырян, у берегов Ледовитого океана — «самоядь» (ненцев). В землях коми-пермяков московские войска появлялись и ранее. Здесь еще во времена княжения Дмитрия Донского действовал Стефан Пермский, крестивший коми-пермяков. В 1472 году в Пермь ходил воевода Ивана, Федор Пестрый, мстивший пермякам за их «неисправление». Он взял городки Искор, Урос, Чердынъ и Почку, разбил пермяков и взял в плен их воеводу Качаима. Князем Пермским был в то время Михаил, крещенный коми-пермяк. У реки Колвы Пестрый поставил городок и стал править от имени Ивана, собирая ясак. Пленный Пермский князь Михаил был отправлен в Москву. При Иване все население Перми было обложено ясаком, но управлялось не только московскими воеводами, но и туземными князьками. Последним местным князьком из пермяков был Матвей Михайлович, которого в 1505 году Иван «свел» и вместо него послал в Пермь первого русского наместника Василия Ковра,
Московские воеводы проникают и в древнюю Югру, куда ходили по дань новгородские бояре и ушкуйники. «Югра» — это вогулы (ханты) и остяки (манси). Остяки и вогулы жили родовым строем, во главе со своими
[166]
многочисленными «князцами». Обилие мелких «княжеств», по сути дела родов, облегчало русским покорение «югры». В 1465 году по приказу Ивана устюжанин Сряба «повоевал» Югорскую землю, обложил ее данью и отправил пленных «князцов» в Москву, откуда Иван отпустил их обратно. В 1467 году вятчане «воевали» вогуличей и взяли в плен князька Асыку. В ответ в 1481 году вогуличи напали на Пермь. Через два года большая московская рать князя Федора Курбского разбила в устье Пелыма вогуличей, вторглась в Сибирь, откуда пошла Иртышем в Югорскую землю, причем взят был в плен «большой» Кодский князь Молдан. Побежденные вогуличи. обязались не нападать на Пермь.
В 1499—1500 годах был предпринят новый поход. Во главе пятитысячной русской рати шел князь Семен Курбский. На Печоре Курбский построил крепость и двинулся дальше, за Уральские горы. Он «повоевал» 40 городков и взял в плен 58 князьков. Югра была подчинена, хотя самостоятельные «князьки» у вогулов и остяков оставались еще долго. Только теперь, они были обязаны платить ясак и не нападать на подданных Московского князя.
Огромную роль в завоевании Югры играл пермский владыка — епископ Филофей. Он сносился с вогульскими и остяцкими князьками, ходатайствовал за них, убеждал присягать Московскому князю и постепенно распространил влияние церкви и «государя всея Руси» на всю Югру.
Переход под «высокую руку» великого князя сопровождался установлением систематической эксплоатации северных народов. Все они должны были регулярно уплачивать дань мехами — ясак. В их землях появлялись княжеские наместники. Распространялось христианство, притом часто насильственно. Появлялись монастыри — верные слуги Московского князя и новые эксплоататоры. Север постепенно «прибирали к рукам» феодалы, купечество и духовенство.
В той части Поволжья, которая вошла в состав Руси, жили мордва, мещера и татары. Они управлялись также через своих «князцов» или Касимовским царевичем, но все были данниками великого князя Московского и несли ему службу по мере надобности. Так, постепенно завоевывались земли нерусских племен и народов, и
[167]
складывающееся Русское национальное государство несло уже в себе черты многонационального государства во главе с правящими классами великорусской национальности. Надо отметить также ассимиляцию туземных феодалов с русской правящей верхушкой. Немало татарских, мордовских, муромских, мещерских и прочих «князцов» и феодалов приняли православие, обрусели и вошли в состав русской феодальной знати. Общий итог войнам и внешней политике Русского государства времен Ивана III можно подвести словами Маркса: «В начале своего царствования (1462—1505) Иван III все еще был татарским данником: его власть все еще оспаривалась удельными князьями; Новгород, стоявший во главе русских республик, господствовал на севере России; Польско-Литовское государство стремилось к завоеванию Московии; наконец, Ливонские рыцари еще не сложили оружия. К концу царствования мы видим Ивана III, сидящим на вполне независимом троне, об руку с дочерью последнего византийского императора; (27) мы видим Казань у его ног, мы видим, как остатки Золотой Орды толпятся у его двора; Новгород и другие русские республики покорны; Литва уменьшилась в своих пределах и ее король является послушным орудием в руках Ивана; Ливонские рыцари разбиты. Изумленная Европа, в начале царствования Ивана III едва ли даже подозревавшая о существовании Московии, затиснутой между Литвой и татарами, — была ошеломлена внезапным появлением огромной Империи на ее восточных границах, и сам султан Баязет, перед которым она трепетала, услышал впервые от московитов надменные речи». (28)