Политические претензии заносчивых бояр-княжат, выражавшиеся в попытке провести свою линию в боярской думе, приводят к тому, что Иван стремится обойти думу и окружает себя дворянами и дьяками, которые зачастую становятся подлинными советниками князя. Дворянство складывается в серьезную экономическую и политическую силу, на которую опирается Иван. Большое значение начинает приобретать и чиновная бюрократия: дьяки, подьячие, повытчики.
Мы уже видели зарождение дворянства из «слуг вольных» и «слуг дворских», или «дворян». С середины XV века положение дворянства изменяется. Дворяне, во-первых, теряют право отъезда. Служба князю становится теперь для них обязательной. Изменяется и характер их вознаграждения. Ранее они кроме земли получали часть княжеских доходов — «кормы» и «доводы». Теперь за свою службу они получают земли — «поместья». Поместье — не вотчина, помещик — не вот-
[174]
чинник, боярин. Вотчина — наследственная земельная собственность, поместье же — пожизненная земельная собственность, получаемая за службу князю. Вместе с землей, конечно, «жаловались» и крестьяне, эксплоатируемые помещиком путем барщины и оброка. «Слуги вольные», дворяне, ранее несшие лишь дворцовую службу, должны были теперь нести и обязательную «ратную службу». Военная служба стала теперь неотъемлемой частью службы князю вообще. «Слуги дворные», обслуживавшие некогда княжое хозяйство, также стали теперь нести военную службу, и обе эти группы получили общее название «государевых служилых людей». «Великий князь» и «государь всея Руси» нуждался в создании многочисленной постоянной армии. Ее-то и составили «государевы служилые люди»: дворяне и дети боярские. Это была не только грозная военная сила, но и политическая опора самодержавия.
Ранее кроме дружины Иван III набирал разные ополчения из горожан: купцов (гостей), ремесленников и прочего городского люда. Существовало еще ратное народное ополчение. Ратников брали «с сохи», отсюда и название этого ополчения—«посоха». «Сохой» называлась податная единица, состоявшая из определенного количества крестьянской земли или «тяглых» дворов горожан. В 1495 году каждый десяток «сох» выставлял одного человека. Особое пешее войско составляли бедные крестьяне — «бобыли». Кроме них в московской рати можно было встретить в те времена и «охочих людей» — добровольцев. При Иване III вводится отряд «пищальников», (30) предтечей стрельцов и наемного войска. В начале XV века появляются казаки. Большое значение начинает играть и конница служилых татарских царевичей.
К началу второй половины XV века укрепляется поместное войско, постепенно вытесняющее к концу столетия народное ополчение. Крестьянин должен был отныне содержать служилого человека и, если уж итти на войну, то лишь в качестве его холопа. Несколько позже, в XVI веке, дворянин, владевший, например, 100 четвертями земли, должен был служить сам «на коне», а с каждых дополнительных 100 четвертей поместной
[176]
земли выставлять еще одного конного воина. Переход к поместной системе и поместному войску ухудшил положение крестьян.
Огромное количество государственных земель вместе с сидящими на них крестьянами пошло «в верстку» служилым людям. Так, например, не успел Иван III присоединить древнюю новгородскую землю — Водскую пятину, как по переписной книге 1500 года только в двух ее уездах, Ладожском и Ореховском, числилось уже 106 московских помещиков, владевших 3 тысячами крестьянских дворов с 4 тысячами живших в них крестьян и дворовых людей. Раздача огромных участков земель многочисленным служилым людям наблюдается в эти времена во всех областях Московского государства. «Земских», «служилых людей» испомещают в Боровске, Кременце, Новгороде, Твери, Москве и т. д. Огромное количество крестьян, ранее свободных и несших лишь определенные повинности в пользу государства, становится теперь помещичьими крестьянами. Поместная армия — дворянство — укрепляла власть князя. Часто безродное, выросшее из слуг, дворянство за земли, крестьян, за «государево жалование» готово было итти в огонь и в воду. Замкнувшаяся в себе боярско-княжеская аристократия своим высокомерием и «местничеством», при котором «худородному» не на что было рассчитывать, была враждебна дворянству.
Дворянство понимало, что, только свергнув бояр-княжат, толпящихся у трона, оно может возвыситься до правящего сословия и стать монополистом в области политической власти, во владении землями и крестьянами. В этом отношении у дворянства с самодержавием был общий враг. Самодержавие опиралось на дворянство, а дворянство искало себе опору в царе.
Так назревала борьба между двумя прослойками внутри самого господствующего класса феодалов — дворянством и боярами-княжатами, разразившаяся в начале второй половины XVI века в форме так называемой «опричнины».