Русские флаги над Балтикой

В XVIIIвеке северо-западные русские земли были освобождены от столетнего шведского «плена».

«Сим ключом много замков отперто» — так образно сказал Петр Iо взятии русскими войсками Нотебурга (шведское название русской крепости Орешек), открывшего путь на Балтику.

Первые стычки русских со шведами у копорских стен произошли в 1700 году. Однако только после взятия Ниеншанца фельдмаршал Б. П. Шереметев получил приказ двинуть войска на Копорье. По весенней распутице русские полки шли освобождать старинную русскую крепость. Возможно, шведский гарнизон в Копорье чувствовал всю шаткость своего положения, поэтому конный эскадрон в составе 500 сабель покинул крепость и пытался избежать встречи с русской армией. Драгунский полк под командой Григорьева перехватил шведскую конницу недалеко от Луги и разбил ее.

23 мая 1703 года войска фельдмаршала Шереметева в составе нескольких солдатских полков, отряда стрельцов, дворянской конницы и артиллерийской батареи из 5 полковых пушек подошли к крепости. При подходе русских войск оставшиеся в крепости шведы открыли огонь. В ответ русские начали оборудовать артиллерийские позиции и ставить туры с землей. По преданию, русские войска стали лагерем на высоком берегу речки Копорки — на Стрелинской горе. С площадки этой горы хорошо просматривалась вся Копорская крепость, русские батареи могли вести прицельный навесной и настильный огонь. Щведы же не имели возможности сосредоточить на южной стороне крепости значительное количество пушек, к тому же их орудия были нацелены как бы «в гору», в то время как русские пушки били «с горы».

Занимая лучшую, чем шведский гарнизон, позицию, русское командование отказалось от штурма крепости. Основную роль во взятии Копорья Б. П. Шереметев отводил артиллерии. Он доносил Петру I: «В Копорье по утрам и в вечеру делают свой обыкновенный лозонг. Не укажешь ли прислать в Копорью три полка князя Репнина и с ними мортиров несколько, чтобы его бомбами выбить». Вскоре артиллерийское подкрепление подоспело, и 25 мая после отказа шведов сдать крепость русские батареи начали бомбардировку крепости.

Орудия вели огонь «непрестанно днем и ночью». В крепости начались пожары, горели деревянные казармы, провиантские склады. После двухсуточной непрерывной бомбардировки раскрылись крепостные ворота, и вышедший комендант крепости Опалев согласился сдать Копорье при условия сохранения жизни шведскому гарнизонному батальону и получения права свободно выйти из крепости с полным вооружением, кроме пушек.

Условия были приняты русскими. Шведский гарнизон капитулировал и сдал артиллерию и запасы, о чем Б. П. Шереметев в письме от 27 мая писал Петру Iи просил его приехать в Копорье. 28 мая шведский гарнизон ушел из Копорья. Так кончилась вековая шведская оккупация крепости.

1 июня в крепость прибыл Петр Iвместе с А. Д. Меншиковым. Стремление Петра самолично осматривать отбитые у шведов старинные русские города объясняется не только желанием видеть плоды побед русского оружия. Шведы были еще сильны, надо было позаботиться об укреплении крепостей, возвращенных в кровопролитных баталиях, создать военно-административный центр Ижорской земли. Вероятно, поэтому Петр еще несколько раз посетил Копорье — в мае и июне 1704 года, а также в марте 1706 года.

В связи с введением нового административного деления Российского государства и в качестве «образца» в 1706 году была учреждена первая губерния — Ингерманландская. Именным указом Петра Iингерманландским губернатором был назначен А. Д. Меншиков. В состав первой губернии вошли города Ижорской земли и бывшего Новгородского приказа, а также Олонецкие верфи и земли по реке Онеге (Каргопольский уезд). Помощником губернатора и ландрихтером (земским судьей) был назначен комендант Копорья Римский-Корсаков, который одновременно являлся начальником всех городов губернии.

В 1707 году 1 нюня Петр Iпожаловал А. Д. Меншикову грамоту на княжеское достоинство. В ней говорилось: «Князем Ижорские земли его учинити и пожаловати, якоже мы сим то исполняем и во знак тоя нашия милости во оном княжество лежащие грады Ямбург и Копорье с принадлежащими к ним уезды и землями в вечное пользование ему даем...»

30 декабря 1706 года ландрихтер получил приказ от губернатора начать перепись населения на территории губернии. В 1704 году были переписаны только ямщики, теперь же предстояло переписать «во всех Ингерманландской губернии городах всяких чинов людей, а особливо царедворцев, дворян и приказных людей и посадских...»

Эта первая перепись населения в России в XVIIIвеке имела важное государственное значение, поскольку с 70-х годов XVIIвека русские земли не переписывались. Позже, в 1710 году, началась первая всеобщая перепись.

В комендантской канцелярии Копорья вершился суд над окрестными крестьянами. В подвальных помещениях канцелярии находился застенок, где сидели арестанты, которых допрашивали «с пристрастием». В 1720 году 31 копорский стрелец и 41 арестант были в наказание посланы в Ораниенбаум на строительство дворца А. Д. Меншикова.

Письменные документы сохранили немногочисленные сведения о находившейся в Копорье школе, в которой обучалось грамоте более 30 копорских «солдатских детей». И, как знать, может быть, найденная археологами рукоятка детского ножичка, на которой чеканщик изобразил русскую азбуку, принадлежала одному из учеников именно этой школы.

Бронзовая обкладка рукояти детского ножа с русским алфавитом. Начало XVIIIвека.

Однако Копорье не могло продолжительное время играть роль значительного военно-административного центра: крепость находилась вдали от моря и от основных сухопутных и речных магистралей. С образованием в первом десятилетии XVIIIвека Санкт-Петербургской губернии Копорье стало административным центром Ингерманландского, а потом Копорского уезда.

В первой четверти XVIIIвека Копорье, как свидетельствуют сохранившиеся в центральных архивах многочисленные документы походной и домовой канцелярии князя А. Д. Меншикова, полностью утратило военное значение.

Указы копорскому коменданту относились главным образом к сфере хозяйственной деятельности: срочно вывезти из Копорья лес для строительства на остров Котлин, заготовить для конницы сено и т. п. Крепость превратилась в большой склад хлебных и фуражных запасов, а также амуниции. К концу первой четверти XVIIIвека в Копорье стояли на службе 8 солдат, в том числе 3 барабанщика, обслуживающий персонал комендантской канцелярии, погребов, хлебных амбаров и конюшни (шорник, кузнец, плотник) — всего 24 человека.

В 1729 году выдающийся русский фортификатор граф Миних, директор «над фортификациями», возглавлявший тогда Главное управление инженерного корпуса, предложил разделить все русские крепости на несколько групп.

Копорье было включено в первую группу («департамент»), куда вошли крепости,      защищавшие Ингерманландскую и Корельскую провинции. По мнению  Миниха,  Копорская крепость еще могла послужить  «для удерживания во время войны неприятельских и для защищения   наших   партий». Предполагалось даже усилить   крепость —  перед участками каменных стен, которые в первую очередь могли  подвергнуться  нападению, возвести земляные   укрепления.   Неизвестно, были   ли   проведены эти фортификационные работы.  Позже  Копорье как крепость в документах не упоминается. Об облике Копорской крепости в первой половине XVIIIвека красноречиво рассказывают планы и профили, выполненные русскими чертежниками того времени. По своему характеру и манере исполнения несколько сохранившихся планов Копорья XVIIIвека очень схожи между собой. Не исключено, что некоторые из них являются копиями какого-либо одного плана крепости первой половины XVIIIвека.

С начала века постепенно начинает исчезать условная иконописная манера изображения крепостей, которая была обычна в XVIIвеке, когда фортификационная графика выполнялась в большинстве случаев иконописцами. В XVIIIвеке стали создаваться особые воинские команды, которые осуществляли обмеры крепостей. Выполнение планов крепостей людьми, профессионально владевшими основами науки о фортификационных сооружениях, несомненно, повысило точность изображения объектов и придало большую достоверность этим графическим документам.

Особенно ценны планы Колорской крепости, сделанные в первой половине XVIIIвека. Может показаться, что первые русские планы Копорья отображают планировку крепостного двора, сложившуюся еще в XVIIвеке, то есть во время пребывания в крепости шведов. Однако это не так. Во-первых, во время артиллерийского обстрела крепости русскими батареями шведским внутрикрепостным деревянным постройкам был нанесен значительный урон. Во-вторых, планировка крепостного двора в Копорье XVIIIвека отображает наиболее рациональное размещение построек разного назначения внутри военного сооружения, которое, несомненно, было осуществлено после изгнания из Копорья шведов и превращения его, правда, на непродолжительное время, в центр Ингерманландской губернии.

Главным зданием на территории Копорской крепости была комендантская канцелярия — большое каменное сооружение, стоявшее в северо-восточной части крепостного двора, почти сразу же за воротами. Сюда, в комендантскую канцелярию, вели все нити военного и гражданского управления Копорской крепостью и уездом.

Уже упомянутый Федор Туманский писал в своей рукописи 1789—1790 годов: «Ныне в оной (крепости.— Авт.) кроме церкви да стен одного под северною стороною дома, который именуется комендантским, ничего нет...»

Несомненно, Ф. Туманский еще мог войти внутрь комендантского дома, подняться на второй этаж. Кстати, план, составленный им, хотя и не является подробным обмерным чертежом, представляет большую ценность для понимания характера этой каменной постройки. Здание уже в середине XVIIIвека начало сильно разрушаться — обвалилось каменное крыльцо, стала осыпаться черепичная крыша. Во второй половине XVIIIстолетия вместо каменного крыльца было построено деревянное.

За прошедшие два с лишним столетия каменная постройка разрушилась окончательно. Место, где она находилась, превратилось в груду щебня, поросшего кустарником и деревьями.

Бывшая комендантская канцелярия Копорской крепости стала объектом археологических исследований, целью которых было определить время постройки здания, найти материалы, которые помогли бы воссоздать его интерьер.

Во время археологического зондажа постройки удалось выяснить, что здание построено из тонкой копорской плиты, а внутри плитняковых стен были уложены толстые четырехугольные деревянные связи. Сейчас от сгнивших связей остались лишь длинные зияющие дыры. Здание стоит на тонкой прослойке культурного слоя, почти лишенного находок. Первые его этажи имели потолки в виде массивных каменных сводов и являлись большими складскими и тюремными помещениями.

Копорье. План первой половины XVIIIвека.

В верхних комнатах были деревянные полы, настланные на глиняную подстилку, лежавшую на сводах. Внутренние стены были оштукатурены и тщательно затерты. В комнатах второго этажа стояли изразцовые печи, имевшие керамические дымоходы. Были найдены обломки русских поливных изразцов начала XVIIIвека.

Проведенные археологические работы и изучение планировочной структуры постройки позволили сделать вывод о том, что каменная комендантская канцелярия была построена в крепости в самом начале XVIIIвека, а ее строительство отразило возросшую административную роль Копорья как центра Ингерманландской губернии, впоследствии большого Копорского уезда.

О внешнем виде постройки можно судить по сохранившейся панораме крепостного двора на чертеже Копорья 1730 года. Двухэтажное каменное здание имело по южному фасаду во втором этаже шесть окон, в первом этаже всего два. В комнаты второго этажа вело высокое каменное крыльцо с фигурными деревянными перилами.

У западного фасада здания канцелярии стояла деревянная изба-пятистенок с четырьмя окнами по главному, южному, фасаду. Постройка была двухэтажная. Второй, жилой, этаж со световыми окнами стоял на высоком подклете, который использовался в качестве складского помещения. Вероятнее всего, в этом здании жили мелкие чины военной администрации Копорья.

Западнее комендантской канцелярии, у средней крепостной башни, размещался большой дворовый комплекс с главной и вспомогательными постройками, с большим садом, обнесенным деревянной оградой. Этот комплекс, построенный в 1711 году по указанию князя Александра Меншикова, впоследствии стал постоянной усадьбой копороких комендантов. Деревянный комендантский дом простоял до начала второй половины XVIIIвека, когда был разобран на дрова.

Северная часть крепостного двора Копорья. Рисунок 1730 года.

Центральное место в комплексе построек комендантского двора занимал дворец князя Менпшкова. Он представлял собой длинное здание под черепичной крышей, стоявшее на высоком глухом подклете. Здание было построено в традициях нового времени. Бельэтаж на подпорных столбах, нарядное крыльцо на два всхода с резными балясинами перил — все это придавало сооружению парадный вид. Во время археологических работ в северо-западной части крепости были найдены разнообразные бытовые предметы, которые свидетельствуют о том, что здесь некогда находились богатые покои.

Можно утверждать, что изразцовые печи, стоявшие в хоромах, имели очень живописный вид. Найденные археологами красочные изразцы относятся к самому началу XVIIIвека, хотя выполнены они русскими мастерами еще в традициях XVIIвека.

К печному «оборудованию» относятся и фрагменты странных глиняных кругов — так выглядели в XVI-XVIIIвеках дымоходы печей, топившихся «по-белому». В середине каждого круга между двумя высокими бортиками находится паз, в который вставлялся следующий круг, и так далее. Находка в Копорье в одном комплексе остатков изразцовой печи и керамического дымохода начала XVIIIвека пока является уникальной. Здесь же были найдены и другие предметы, принадлежавшие обитателям этого здания: футляр для гусиных перьев, остатки глиняной чернильницы, медный перстень и литая медная иконка.

Двор копорского коменданта является памятником русского гражданского деревянного домостроительства первой половины XVIIIвека.

Между комендантским домом и крепостной стеной стояли две небольшие деревянные рубленые постройки — вероятнее всего, поварня и комендантская баня.

Рядом с комендантскими хоромами находились «людские покои», в которых жили прислуга и дворня. «Людские покои» — большой трехчастный деревянный дом, выстроенный в традициях русского домостроительства: второй этаж стоит на высоком подклете, сени, через которые входили в дом, занимают среднюю часть постройки. Жилые помещения «людских покоев», располагавшиеся по обеим сторонам от сеней, имели по два больших световых окна, обращенных на юг.

Между «людскими покоями» и угловой крепостной башней находились деревянные постройки, которые чертежник XVIIIвека назвал конюшней. Конюшня состояла из двух сооружений: конской «стаи»—приземистой постройки с большим отверстием на крыше (для освещения и вентиляции), где держали лошадей, и избы, в которой хранились конская сбруя, седла, овес, а в верхней части, на сеновале,— сено.

Вдоль южного прясла крепостной стены тянулся длинный ряд одноэтажных деревянных построек — казарм, в которых жили солдаты крепостного гарнизона. Часть казарменных помещений в мирное время, вероятно, пустовала. На всех планах XVIIIвека казарменные помещения на копорском крепостном дворе изображены единообразно — в виде 19 ячеек разной величины, конструктивно связанных между собой.

Рисунок крепости 1730 года дает возможность с известной долей вероятности реконструировать внешний и внутренний облик казарм, сооруженных с использованием приемов русского домостроительства XVIIвека.

Вдоль жилых помещений казарм, фасад которых выходил к крепостной стене, шли рубленые теплые галереи, которые использовались для хранения солдатской амуниции. Одновременно галереи соединяли между собой все казарменные помещения. Крыша казарм — двухскатная, причем в сторону крепостного двора скат длиннее. Размещение воинских казарм вдоль крепостных стен характерно для первой половины XVIIIвека. Этот же принцип размещения казарм применен и при сооружении каменных казарменных зданий в крепости Орешек.

Вдоль западного прясла копорской стены размещались «магазейны» — складские помещения для хранения провианта, фуража и воинской амуниции. В документах нет сведений о том, деревянные или каменные были эти постройки.

Чертежник, создатель планов Копорской крепости XVIIIвека, закрасил на них каменные сооружения крепостного двора — канцелярию, Преображенскую церковь (как и крепостные стены и башни) — серым цветом, а деревянные здания лишь обвел темным контуром. Если верить чертежнику, здания «магазейнов» были деревянными. Лишь под некоторыми частями этих построек находились более древние каменные погреба, наподобие раскопанного у западного прясла крепостной стены.

В центре крепостного двора стояла Преображенская церковь, о которой уже рассказывалось. В первой половине XVIIIвека церковь имела деревянную трапезную, пристроенную к ней о западного фасада. Перед алтарной частью церкви высилась деревянная колокольня с повалом (расширением сруба) в верхней части, с открытым ярусом звона и крыльцом. Колокольня имела шатровое покрытие.

Таким образом, планы Копорской крепости XVIIIвека отражают ту новую застройку на территории крепостного двора, которая появилась в течение первых двух десятилетий после освобождения Копорья от шведов. Основные черты этой застройки — четкий ритм расположения зданий, лаконизм их архитектурного облика, рациональное использование наиболее безопасного пространства внутри крепости. Сама планировка крепостного двора и административные, хозяйственные и жилые постройки являются памятником русской архитектуры петровской эпохи.