Всем хорош информационный век - телевидение, интернет, ай-пэды… Но есть и минусы – проблема с достоверностью информации. Проблема выбора. На шарике ее накопилось столько, что общий объем в байтах измеряется цифрой с двадцатью двумя нулями. Да плохо ли, - возденут ироническую бровь «информофилы», - ведь знание – сила? И в чем-то ошибутся, поскольку информация еще не есть знание – как слухи еще не есть правда.
Никакая совокупность разрозненных фактов не образует в себе знания и не идет дальше видимости, если за ней нет попытки проникнуть в существо вещей и отличить его от внешних явлений. И уж совсем нехорошо, когда эта совокупность тенденциозна, встроена в идеологему или в привычную, ставшую нормативной историческую конструкцию.
Мы привыкли считать, что Николай был Палкин, что казнил ревнителей свободы декабристов, что подволачивался за женой поэта, что преследовал Герцена и гнобил ростки демократии где только мог. И привычка эта столь сильна, что мы готовы ее делегировать в политическую повестку наших прямых всенародных избранников. А те, по нашей же простоте и беспечности, вынуждены ее транслировать обратно в массы в форме директив - сообразно приоритетам политического момента.
Да и когда им разбираться, скажите, что декабристы абсолютными гуманистами не были, что ставили целью физическую ликвидацию династии, что в проекте конституции Пестеля было выселение всех евреев за пределы Российской империи, что «Палкин» все же звучит лучше, чем «Вешатель», что и в трудах самого Герцена есть ссылка на источник, где говорится, что еще в 1847 году на встрече с дворянством Смоленской губернии Николай I толковал о необходимости отмены крепостного права. (Про Петра III, «лица политически безвольного», тоже думавшего об отмене рабства в России, вспоминать не будем – как выпадающего из контекста данного «нарратива»). Когда им разбираться-то – ведь у них, у наших избранников, есть приоритеты посерьезнее, чем история. Да и референты торопят со спичрайтерами – так и толкают под локоток потными ладошками…
Совсем недавно в С-Петербурге отгремела конференция «Великие реформы и модернизация России», посвященная 150-летию отмены крепостного права. С ее трибуны высочайше порицалась деятельность императора Николая I с его “фантазиями об особом пути». И не одного лишь Николая – речь повели о системных цивилизационных заблуждениях России. Ее центральным тезисом было то, что Николай Iи Иосиф Сталин «откладывали свободу на потом», а не надо было…
С 3-го марта с.г., дня проведения конференции (а в 1861-м - подписания «Манифеста об отмене крепостного права») историческую мысль, размещенную в интернете, напояют слова о том, что «в конечном счете в историческом масштабе прав оказался именно Александр II, а не Николай I и не Сталин».
Эх, вот бы это объяснить Игнатию Иоахимовичу Гриневицкому – прорвать бы пелену времен и объяснить бы, кто правее в историческом масштабе. Может, и дрогнула бы рука… Может, и задумался бы – отложить свободу «на потом» или уж не откладывать…
И не стал бы писать в завещании перед бомбометанием: «Много ли еще жертв потребует наша несчастная, но дорогая родина от своих сынов для своего освобождения? Я боюсь... меня, обреченного, стоящего одной ногой в могиле, пугает мысль, что впереди много еще дорогих жертв унесет борьба, а еще больше последняя смертельная схватка с деспотизмом, которая, я убежден в том, не особенно далека и которая зальет кровью поля и нивы нашей родины, так как—увы! — история показывает, что роскошное дерево свободы требует человеческих жертв».
Думается, к уже открытым законам истории следует приплюсовать еще один: Где много пафоса и показного праведничества – много и внутренних противоречий. Попытка связать реформы царя Александра с нынешней модернизацией посредством фактурных фраз и броских телодвижений может оказаться малопродуктивной и в конечном итоге проиграть в пиаре. Хотя бы и по одной простой причине: там было все просто – рабство и его отмена, а наша модернизация постоянно обрастает все новыми смысловыми оттенками и историческими аллюзиями. Первоначально ее нам представили как интенсификацию процессов в экономике и прежде всего в производственной сфере. Теперь поясняют: задача главным образом гуманитарная – нужно придать новый импульс раскрепощению народа, дать ему почувствовать вкус настоящей свободы. Как это было сделано полтораста лет тому назад. Когда «свобода впервые за всю тысячелетнюю историю России стала ценностью».
Нет никакого сомнения в том, что и то и другое – потенциально во благо России. Никто из нас не против, ради бога – лишь бы удалось, лишь бы на пользу. Даже цианидоподобные высказывания г-жи Нарусовой готовы принимать в малых дозах – и в адрес «тех, кто тоскует по дешевой колбасе», и по иному поводу. Эпоху Александра II изучать, конечно же, нужно. Но опять же бросается в глаза однобокость пропагандистского оснащения – с тем же «заходом от печки» в сторону десталинизации. Звучит все то же «десталинизаторское»: с людьми надо мягше – а на вещи смотреть ширше…
Не вполне понятна и риторика с постановкой в один ряд Сталина и Николая I. Что за ней – попытка «деклассировать» монарха или «приподнять» до общего уровня генсека, оставляя «в допусках» преемлемой тоталитарности?
Нельзя не обратить внимания и на «культурную разницу» в оценке действий монарха. «Валентина Матвиенко, - пишет комментатор из «Коммерсанта», - назвала ликвидацию рабства инициативой "не сверху, а снизу", в то время как президент позже, напротив, охарактеризовал отмену крепостничества как "революцию сверху". Снижая градус иронии, добавим от себя, что такую несогласованность и спонтанность в изъявлении мнений можно расценить и как свидетельство подлинной приверженности губернатора и президента делу свободы.
А, с другой-то стороны, может, так и нужно? Чего с ними церемониться – с имманентными смыслами истории? Ведь массам нужны простые объяснения. И прозрачные аналогии. Народу, как полагают многие, нужны доступные образы и мифы, а не научный анализ процессов.
И вот сказано уже – емко и убедительно: «Нация не может держаться на закрученных гайках». Сказано-то хорошо - но как-то семантически неряшливо: ведь и на открученных она тоже не может держаться…