Глава тринадцатая. Период январь — июнь

1917 г. по материальным признакам сулил широкие перспективы для Антанты. Она серьезно могла рассчитывать на победоносное окончание войны в этом году. Соотношение военного могущества обеих коалиций всецело перешло на ее сторону.

Центральные державы хотя и сохраняли обширные завоеванные ими территории и хотя ее укрепленные фронты не дали еще нигде видимой трещины, но фактически они находились на краю полного истощения и невозможности продолжать войну.

Германия выкачала из своей страны все, что ей мог дать народ. Все возрасты от 17 до 45 лет уже стали под знамена, а требование верховного командования ввести всенародное ополчение от 15- до 60-летнего возраста встретило сопротивление правительства. Германцы с огромным напряжением и ценой ослабления своих кадров и запасов пополнений могли создать к весне 1917 г. только 13 новых дивизий, которые следовало считать последним усилением их армий. Но эта мера существенно не изменяла соотношения сил, и Антанта превосходила Центральные державы в отношении численности армий приблизительно на 40%. Надежды германцев на сформирование польской армии потерпели полную неудачу.

Германская промышленность испытывала такое жестокое потрясение, что верховное командование было принуждено в период наибольшей военной опасности [618] возвратить частной промышленности несколько заводов и вернуть из строя 125 000 квалифицированных рабочих. И даже при таком полном напряжении Гер-мания не могла состязаться с противной стороной в отношении производства военных материалов. Голодная блокада довершала отчаянное положение страны.

Состояние Австрии было еще хуже, и она вела уже тайные переговоры, чтобы выйти из войны, официально заявив своим союзникам, что ее армия держаться дольше осени не может.

Неопределенная роль Греции продолжалась только благодаря инертности дипломатии держав Антанты.

Германское командование сознавало свое критическое положение, сознавало всю трудность объединить народ для борьбы за существование империи и более всего боялось начала наступления Антанты до весны против уставших и не успевших подготовиться к обороне войск. Оно уже отказалось от возможности вести наступательные операции, решило перейти на всех фронтах к обороне и возлагало всю надежду на уравнение общего положение сторон путем неограниченного развития подводной войны{78}.

Принципиальный переход к обороне вызвал необходимость принятия соответствующих мер по выбору более сокращенного и удобного фронта и ряда тыловых позиций. Сражение на Сомме показало в этом отношении всю рискованность германского расположения и еще осенью 1916 г. заставило приступить к постройке новой сильной линии обороны, известной под названием позиции Зигфрида, по линии Аррас — Камбре — С.-Кантен — Ля-Фер — Вайи на р. Эн, чтобы срезать обширную дугу Альбер — Нуайон — Суассон — Вайи, в которой битва на Сомме пробила широкую брешь, и позиции [619] С.-Миель, чтобы срезать по линии Этен — Горз выступ С.-Миель к югу от Вердена (схема 52).

Эти новые позиции представляли собой в действительности отлично укрепленный район, занимавший в глубину 8 — 10 км, захватывавший отличные наблюдательные пункты с обзором на 20 км и намного сокращавший фронт обороны. Но вместе с отходом на позицию Зигфрида германцы лишались и всех выгод наступления, связанных с выдающимся выступом у Нуайона.

Совершенно в этом положении находились державы Антанты. В политическом отношении им удалось к этому времени получить материальную опору со стороны Соединенных Штатов, экономическая жизнь которых сильно страдала от длительной мировой войны и в особенности от неограниченной подводной войны, которую Германия объявила в 1917 г. Военные силы и средства Антанты достигли полного развития и как в отношении численности армии, так и в отношении техники намного превосходили противника.

Даже русская армия достигла к этому времени по своей численности и по техническому снабжению ее всем необходимым наибольшего за всю войну развития. Широкое участие, которое приняли в деле изготовления технических средств общественные организации, союзные державы и военное министерство, помогло ей выйти из создавшегося в начале войны тупика{79}. Но это внешнее сравнительное благосостояние русской армии было сильно подточено изнутри. Расстройство транспорта, а вместе с тем и невозможность подвоза в армию и в города продовольствия приняли угрожающие размеры. В начале февраля на Северном фронте продовольственных запасов оставалось на 2 дня, на Западном перешли на консервы и сухарный паек, [620] на Юго-западном солдатам выдавали только по 1 селедке в день, на Румынском положение было еще хуже. В глубоком тылу, конечно, были еще некоторые запасы (мука, мясо, жиры и т. д.), но подвозить их на фронт в силу полного расстройства транспорта удавалось лишь с большими перебоями. К общей усталости от войны, к моральному и физическому истощению плохо одетых и разутых солдатских масс Русского фронта прибавился еще и голод. Дисциплина с каждым днем падала, невыполнение распоряжений офицеров стало заурядным явлением. Два года тяжелой войны без видимых успехов, без надлежащей подготовки ее, с разрушенными кадрами, с погибшим опытным офицерским составом и с не оправдавшим своего назначения в подавляющей его части высшим командованием, — не могли не оказать воздействия на всю толщу русской армии. Армия к началу 1917 г. в действительности уже была подорвана; недовольство народа, начавшего сознавать, что война ведется за чуждые ему захватнические интересы, распространилось и на фронт, и события, охватывавшие страну, не могли не откликнуться широкой волной и в армии.

Период составления предположений на 1917 г. прошел в державах Антанты при некоторой перемене лиц высшего командования, что невольно отразилось и на выработке планов кампании будущего года.

Во Франции в связи с румынской катастрофой произошла перемена в кабинете Бриана, а вслед за тем и падение самого кабинета и замена его министерством Рибо; почти одновременно, после многочисленных политических интриг, был сменен и ген. Жоффр, место которого занял ген. Нивель. Но вместе с тем вновь ограничили его роль только Северо-восточным фронтом, т. е. войсками, действовавшими во Франции. Салоникский фронт опять получил самостоятельность. Таким образом, [621] главное руководство операциями снова перешло в руки военного министра, т. е. органа политического.

В Англии был образован под председательством Ллойд-Джорджа Комитет войны из первого министра и министров военного, морского, финансов и вооружения, т. е. род директории, долженствовавший изучать и быстро проводить в жизнь все вопросы, соприкасавшиеся с войной.

Общее же направление операций по-прежнему оставалось в руках конференции в Шантилъи. План Антанты сводился к скорейшему использованию своего превосходства в силах и в средствах для придачи кампании самого решительного характера. Поэтому на конференции в Шантильи 15 и 16 ноября был установлен переход в наступление на всех фронтах, с наибольшим количеством сил в Самом начале 1917 г. с целью не упустить вновь инициативы из своих рук, что могло бы случиться при откладывании наступления до весны, так как к этому времени должны были быть готовы у германцев их последние вновь формируемые 13 дивизий.

Ген. Жоффр подразделял кампанию 1917 г. на два периода: 1) зимний, состоявший в продолжении активных действий на всех фронтах, действий местного характера, направленных к тому, чтобы не дать возможности противной стороне ни нанести частного удара на любом из фронтов, ни выделить резервов для летней операции, 2) летний, когда должно быть произведено широкое наступление на всех главных фронтах. На второстепенных театрах намечались действия, достаточные только для сковывания имевшихся там сил противника — с незначительным расходованием собственных сил.

В России на совещании главнокомандующих фронтами в Ставке 17 и 18 декабря 1916 г. также был установлен план действий на 1917 г., которым, во исполнение общего плана Антанты, было намечено: 1) в течение зимы производить частные операции на всех фронтах, 2) весной произвести решительное наступление на Западном и Северном фронтах. [622]

На Северном фронте частная операция, получившая название Митавской, была возложена на 12-ю армию в Рижском районе. Операции была поставлена ограниченная цель: овладеть выдвинутым участком неприятельской позиции на правом берегу р. Аа у озера Бабит и попытаться внезапным ударом прорвать расположение противника на участке Олай — Плаканен.

К концу 1916 г. 12-я русская армия ген. Радко-Дмитриева занимала район южнее Риги (Рижский плацдарм), оборонительная линия которого проходила от Рижского залива через болото Тируль, д. Одинг на левом берегу Аа, Олай, Икскуль и Огер на левом берегу Западной Двины. План операции ген. Радко-Дмитриева заключался во внезапной («без выстрела») атаке укрепленной германской позиции на 29-м участке между Тирулем и железной дорогой Рига — Митава с задачей выхода на р. Аа и железную дорогу Тукум — Митава — Крейцбург и овладения Митавой. Не сочувствуя столь широкому замыслу, главнокомандующий Северным [623] фронтом Рузский разрешил операцию, но лишь «в смысле боевой практики для войск» с обязательством обойтись силами только своей армии.

Весь предназначенный для атаки участок был раз-бит на 3 подучастка: 1-й подучасток между болотом Тируль и р. Аа, группа из частей XLIII арм. корпуса, задача — отбросить противника на запад и действовать по левому берегу Аа к Митаве; 2-й подучасток от р. Аа до Опорной горки, Бабитская группа из частей VI сибирского корпуса (3-я и 14-я сибирские дивизии), усиленного латышской дивизией, задача — наносить главный удар на Митаву; 3-й подучасток — Олайская группа из 5-й сибирской стр. дивизии II сибирского корпуса, задача — решительным наступлением облегчить маневр VI сибирского корпуса на Митаву. Силы, средства и боевой порядок указаны в таблице.

Резервы были расположены позади первой атакующей линии. Против русских с германской стороны [624] стояли на позиции 19 батальонов различных частей 10-й германской армии с многочисленной артиллерией. Позиции германцев были превосходно укреплены.

Но германцы были застигнуты врасплох. Никаких резервов у них не было. Русские встретили сопротивление только на первой укрепленной линии, в последующих же линиях никакого сопротивления оказано не было.

Атака русских войск на рассвете 5 января увенчалась полным успехом. Укрепленная позиция противника была прорвана VI сибирским корпусом в двух местах. Латышская стр. дивизия прорвала всю укрепленную полосу германцев в районе лесн. Мангель и к полудню 5 января проникла в тыл противника, заняв район Скудр — Граббе — Скангель. 14-я сибирская стр. дивизия весьма удачно прорвала германские укрепления в районе Сарканайс и продвигалась в Митавском направлении. Путь на Митаву был свободен, германских резервов здесь не было.

На участках соседних частей наступление успеха не имело. 6-я особая бригада ходила в атаку несколько раз, но была рассеяна артогнем противника. В районе же Олая, на участке II сибирского стр. корпуса, события [625] приняли совершенно неожиданный характер. Дело в том, что в войсках 12-й армии давно уже шло глухое брожение на политической почве, но командование старалось его затушить. Так, например, VII сибирский корпус под предлогом разложения дисциплины был переброшен на Румынский фронт. Митавское наступление подало повод к открытому восстанию. Инициативу взял в свои руки 17-й сибирский стр. полк, который отказался идти в атаку и предъявил политические требования: конституционное правление с ответственным министерством. Часть войск II и VI сибирских корпусов присоединилась к 17-му полку. Знамя восстания подняли простые солдаты. Главари восстания, унтерофицеры и солдаты II и VI сибирских корпусов в числе 92 человек, были преданы полевому суду и казнены. Многие сотни солдат сосланы на каторгу. Наступление II сибирского корпуса в районе Олая не состоялось.

Известие о восстании разнеслось по фронту немедленно и на время парализовало порыв атаковавших войск. Прежде всего изложенные события в районе Олая отразились на ходе операции соседней 14-й сибирской дивизии (VI сибирский корпус). Лишившись поддержки со стороны II сибирского корпуса полки названной дивизии также восстали и начали откатываться в исходное положение. 55-й полк открыто перешел на сторону 17-го сибирского полка. Полки 3-й сибирской дивизии, оставленные в ближайших резервах, частью разбежались, побросав патроны.

Германцы, отбросив 14-ю сибирскую дивизию, собрали ударный кулак и сильным ударом в левый фланг латышской дивизии заставили последнюю очистить Скангаль и лесн. Мангель. Только 2-я латышская бригада удержала в своих руках район Скудр — Граббе — Крастенский лес — болото Тируль. Успех германской контратаки на Скангаль и Мангель объясняется тем, что 1-я латышская бригада при прорыве первой неприятельской линии и в лесных боях понесла большие [626] потери и сильно расстроилась, а посланные ей поддержки опоздали; 2-я же латышская бригада отбила все германские контратаки и закрепилась в захваченном районе.

Ночной атакой на 7 января латышская стр. дивизия, усиленная 2 сибирскими полками, ударом с тыла, со стороны Скудр на Силленек, заставила германцев очистить позицию на правом берегу Аа у озера Бабит. Вслед за этим было приступлено к расширению плацдарма на левом берегу Аа и в Митавском направлении.

Наступление 5 января сыграло роль усиленной рекогносцировки, обнаружившей катастрофическое положение 10-й германской армии: резервов не было, а фронт был прорван. Русское верховное командование могло захватить инициативу общего наступления на Германском фронте в свои руки; для этого в Ставке должны были выйти из омертвелого состояния позиционной инертности. Начальник штаба Верховного главнокомандующего ген. Гурко хотел иметь «выход на железную дорогу Крейцбург — Митава, чтобы, угрожая флангам и тылу якобштадтской и двинской групп противника, заставить последнего отойти от линии Западной Двины». Эта директива ген. Гурко была выполнена.

Главнокомандующий Северным, фронтом ген. Рузский сразу же понял не только катастрофическое положение 10-й германской армии, но и важные последствия этого непредвиденного обстоятельства и приказал развернуть операцию в армейском масштабе: овладеть Митавой и произвести вторжение в Курляндию. С этой целью он усилил 12-ю армию 38-й дивизией, переброшенной с фронта 5-й армии, и обратился к ген. Гурко с просьбой о поддержке. Но все предложения ген. Рузского были отклонены ген. Гурко. 12 января наступательные операции были прекращены, войска начали закрепляться; работа по укреплению позиций была возложена на 38-ю дивизию. [627]

Вспыхнувшая буржуазно-демократическая революция в феврале — марте 1917 г. свергла монархический строй в России. Власть перешла в руки Временного правительства.

Падением самодержавия в первую голову воспользовались представители буржуазии — кадеты, октябристы, создавшие «первое правительство от революции», которое все-таки не было полновластно.

С первых дней Февральской революции в классовой борьбе за превращение империалистической войны в гражданскую армия пошла за той силой, которая олицетворяла собой авангард этих масс, т. е. за рабочим классом и его вождем — Российской социал-демократической рабочей партией (большевиков).

Основная задача большевистских военных организаций заключалась в том, чтобы как можно скорее вырвать армию из-под влияния буржуазных и мелкобуржуазных партий. В апреле по примеру Петрограда и Москвы создались большевистские военные организации и в других местах, как то: Рыбинске, Иваново-Вознесенске, Луганске, Донбассе и т. д. В Финляндии и особенно в Кронштадте партийные, большевистские организации в основном состояли из матросов и солдат. Наиболее широко была развернута работа в питерской военной организации большевиков. Но постепенно, наряду с развертыванием работы военных организаций большевиков в указанных выше городах, эти организации начинают развивать такую же работу в окопах и землянках на фронте.

Съезд депутатов армии Западного фронта, происходивший в апреле 1917 г. в Минске, на котором выступили представители большевиков, был одним из первых больших толчков в работе по этому направлению. Старая армия при этих условиях, естественно, выходила [628] из повиновения офицерству, несмотря на старания Временного правительства и его обоих военных министров, Гучкова и Керенского, сохранить армию как орудие для продолжения войны.

При таких условиях Франция и в особенности Англия, первоначально, видимо, очень довольные происшедшей политической переменой в России, так как не без основания считали Временное правительство своим «приказчиком» и более надежным, чем была монархия, очень скоро разочаровались. Развитие революции отнюдь не обещало сохранить тот буржуазный порядок, который старалось упрочить Временное правительство. Буржуазно-демократическая революция перерастала в революцию социалистическую, что становилось опасным для всего капиталистического мира. [629]

Учитывая складывающуюся в России политическую обстановку, трудно было ожидать наступления Русского фронта. Его до июля и не было. В июле же наступательные операции происходили лишь короткое время, да и то как отдельный эпизод, уже не повторявшийся до окончания войны.

Почти одновременно с революцией в России, что вызвало в скором времени отпадение этого союзника и выход его из войны, Антанта получила нового мощного союзника — США. Присоединение США являлось не только моральной опорой Антанты, но со временем должно было дать и реальную помощь ее армиям.

Основной причиной выступления США на стороне Антанты было желание принять участие в предстоящем дележе награбленного вероятными победителями.

Официальным же поводом разрыва с Центральным союзом США послужило объявление Германией 9 января неограниченной подводной войны. Однако реальная помощь со стороны США на Европейском театре могла последовать не ранее 1918 г.

Ко времени вступления в войну США там была плохо обученная, отсталая регулярная армия, комплектовавшаяся вербовкой, численностью в 190 000 человек. Эта армия была разбросана маленькими отрядами по всей стране и не имела устойчивой организации. Национальная гвардия отдельных штатов численностью 123 000 человек была еще слабее — солдаты призывались ежегодно всего на 24-30 дней, преимущественно для обучения стрельбе.

В марте в США было опубликовано перехваченное письмо германского статс-секретаря по иностранным делам к президенту Мексики с предложением напасть на США в случае, если они объявят войну [630] Германии, и с просьбой к Японии расторгнуть союз с Антантой и также напасть на США. Вызванное письмом возбуждение еще более усилилось по получении известий о новых потоплениях американских судов. Все это было использовано Вильсоном, и 2 апреля 1917 г. он обратился к конгрессу за разрешением признать вызов Германии как объявление войны и «принять немедленные меры не только для более полной защиты страны, но также с целью применить все ее могущество и все ее средства для того, чтобы привести германское правительство к падению и таким образом окончить войну».

Это почти всеобщее убеждение в справедливости войны, в которую Соединенные Штаты вступали в интересах буржуазии, было одним из важнейших факторов, обеспечившим правительству быстрое создание сильной армии, предоставившим в его распоряжение все ресурсы богатого 105-миллионного народа и самой могущественной в мире промышленности. [631]

В зависимости от свершившихся в России событий кампанию 1917 г. можно разделить на два периода.

Период первого полугодия, когда революция в России спутала карты Антанты и она не могла начать на всем фронте комбинированного наступления. В этот период происходило единоборство Западных держав с Центральными при бездействии на Русском театре.

Период второго полугодия, в начале которого под нажимом Временного правительства русская армия сделала последнюю попытку наступления. Этот же период знаменуется продвижением армий Центральных держав на некоторых направлениях в глубь России; оно не имело никакого оперативного значения, а дало только выигрыш территории, использованной Германией, главным образом, в экономических целях питания войны.

Первоначальный план действий в 1917 г. на Французском театре был составлен еще ген. Жоффром и состоял в повторении удара по обе стороны Соммы одновременно с нанесением ударов на Русском, Итальянском и Балканском фронтах.

После ряда перегруппировок во время зимнего затишья положение сторон на Французском театре было следующее:

Союзники. От Ньюпора до Ипра (искл.) — французский корпус (на побережье) и бельгийская армия. От Ипра (вкл.) до дороги Руа — Амьен — 5 английских армий. От этой дороги до Суассона (искл.) — северная [632] группа французских армий, состоявшая из 3-й и 1-й армии. От Суассона до Реймсa (вкл.) — резервная группа французских армий, имея 6-ю и 5-ю на фронте и 10-ю в резерве. В Шампани и в Вердене, от Реймса до С.-Миеля — группа армий центра, из 4-й и 2-й армий. От С.-Миеля до швейцарской границы — 8-я и 1-я армии. Всего в армии союзников считалось около 4 500 000 человек. По подсчету Людендорфа — 190 дивизий.

Германцы. На их правом фланге от моря до Суассона (искл.) — группа кронпринца баварского из 3 армий: 4-й — в Бельгии, 6-й — от бельгийской границы до Арраса (вкл.) и 2-й — от Арраса до Суассона (искл.). От Суассона (вкл.) до Вердена (вкл.) — группа кронпринца германского, имея 7-ю армию от Суассона до Реймса (вкл.), 3-ю — от Реймса до верховьев р. Эна и 5-ю — до Вердена (вкл.). Сюда же была перекинута с севера и 1-я армия, получившая участок между 7-й и 3-й армиями. От Вердена (искл.) до швейцарской границы — группа герцога Вюртембергского из 3 армейских соединений с выступом у С.-Миеля и далее почти по государственной границе. Общую численность германских войск французы определяют на этом театре, примерно, в 2 700 000 человек, а Людендорф — в 154 дивизии. К этим цифрам следует, впрочем, относиться только как к отправным, так как германцы легко перекидывали свои войска с Русского на Французский фронт и обратно.

По общему плану ген. Жоффра атаку на Французском театре начинают англичане между Аррасом и Бапомом; через несколько дней атакует северная труппа французских армий между Соммой и Уазой. Через 2 недели после этого атакует 5-я армия из резервной группы между Суассоном и Реймсом или для развития успеха главного удара, наносимого англичанами и северной группой, или для самостоятельного прорыва, если атака главной массы захлебнется. Особой инструкцией ген. Жоффра была указана и конечная цель наступления, а именно — поражение германских вооруженных сил, [633] которое подразделялось на два акта — прорыв фронта и самое энергичное его использование для довершения расстройства противника. Одновременно итальянцы должны были атаковать на Изонцо, а русско-румынская и салоникская армии — наступать на Балканах с целью вывести из строя Болгарию.

Вместе с заменой ген. Жоффра ген. Нивелем был изменен и план операций на Французском театре. 25 января 1917 г. он вылился в следующую определенную форму.

Вся операция разделяется на 3 периода: 1) разбить возможно большие силы противника, удерживая остальные на занимаемых ими местах; 2) выкинуть вперед маневренную массу с целью задержать и разбить неприятельские резервы; 3) развить и использовать достигнутые успехи.

Средствами для этого должны служить:

а) английская атака в направлении на Камбре и наступление северной группы французских войск против наибольшего количества неприятельских сил; б) прорыв главной массой французских войск (резервная группа армий) обороны противника на р. Эна и действия по неприятельским войскам, связанным первой группой; в) развитие действий на остальных участках фронта, чтобы ускорить расстройство неприятеля.

Атаки англичан и северной французской группы должны предшествовать атакам на р. Эна, чтобы облегчить действия ударной группы по неприятельским тылам. Поэтому англичане атакуют на 4-5 дней раньше северной группы, а уже вслед за атакой последней должна была начаться атака главной ударной группы.

Одновременно среди держав Антанты был сделан шаг, который давно напрашивался, а именно оперативное командование союзными армиями было объединено на Французском фронте на известных условиях в руках ген. Нивеля. Начало наступления было намечено на первые числа апреля. [634]

Но в то время, когда во французской главной квартире шли работы по выработке плана операции, германцы спутали все карты французов, неожиданно отойдя 17 марта на заблаговременно подготовленную позицию по всему фронту от Арраса до Вайи, что на р. Эна. Этот отход был произведен как следствие решения германцев перейти к обороне с целью вывести занимавшие выступ у Нуайона войска из опасного положения и, сократив фронт, получить возможность выделить резервы. Французы прозевали отход противника, и начатое 3-й армией преследование германцев ничего не дало и было остановлено перед их новой позицией.

Отход германцев на более сильную и удобную для обороны позицию, русская революция, которая вызвала отказ со стороны нового русского верховного главнокомандующего Алексеева предпринять наступление ранней весной, и выступление Америки, которое сулило реальную помощь армиям Антанты только в будущем, — заставили французское правительство задуматься о том, не следует ли и ему со своей стороны отложить наступление на Французском фронте.

После ряда обсуждений, едва не повлекших за собой отставку ген. Нивеля, наступление на Французском и Итальянском фронтах было решено начать в апреле, так как германцы не могли еще в это время снять войска с Русского фронта, а начатые Австрией тайные переговоры о заключении мира с Францией, после поражения на Итальянском фронте, могли окончательно вывести эту страну из числа сражавшихся. Это решение французского командования наступать было сковано указанием правительства прекратить наступление, [635] если прорыв фронта не будет достигнут в течение 48 ч.

Отход германцев, естественно, вызвал перегруппировку французских войск и изменение первоначального плана, который в конце концов вылился в следующую форму.

Главный удар наносит группа резервных армий, которая должна была прорвать неприятельский фронт между Реймсом и Энским каналом в общем направлении на Гирсон, Вервэн и Гиз, причем 5-я и 6-я армии предназначались для прорыва фронта, а 10-я и 1-я армии (последняя была перекинута из северной группы армий) — для использования прорыва. Этот главный удар развивают справа 4-я армия, атакующая между Реймсом и р. Сюип в общем направлении на Вузье и Аттиньи, а слева — северная группа армий, атакующая к югу от С.-Кантена.

Второстепенный удар наносили 3-я и 1-я английские армии, прорывая фронт Живанши — Кеан и развивая успех в направлении Камбре — Дуэ. В случае развития удавшегося прорыва английские армии наступают на Монс и Валансьенн; северная и резервная группы армий — на фронт, примерно, Седан — Гирсон и группа армий центра — южнее этой линии. Прорыв начинают англичане, за ними через 3-4 дня группа резервных армий, а на день позднее ее 4-я армия.

Всего в операции принимало участие только со стороны французов 1 400 000 человек при 5000 орудий, из которых половина тяжелых, и 200 танков. Число подготовленных для операции снарядов равнялось 33 млн{80}.

Вместо захвата в клещи германского выступа у Нуайона, что составляло суть первого плана, мы встречаемся [636] здесь с прорывом центра неприятельского расположения между морем и Верденом и с прорывом на широком фронте в образе клина, острый угол которого составляли ударные армии резервной группы. Этому прорыву содействовала второстепенная атака англичан.

Атаку, согласно утвержденному плану, начали англичане своей главной группой (1-я и 3-я армии) на фронте в 44 км между Суше и Круазиль. 9 апреля, после 48-часовой подготовки артиллерийским огнем (англичане сосредоточили здесь до 4000 орудий, т. е. почти столько же, сколько французы на более широком фронте) и горячего сражения в воздухе, во время которого были сбиты 28 английских и 46 германских самолетов{81}, предшествуемые танками англичане сбили передовые дивизии противника, заняли его артиллерийские позиции и высоты, командовавшие всем ближайшим расположением германцев.

Тонкое расположение германцев было прорвано, резервы подавались ими сюда с запозданием и мелкими частями на автомобилях, и положение для них могло бы стать критическим, если бы англичане немедленно развили здесь свой первоначальный успех. Но этого не случилось, и дальнейшее продвижение их сопровождалось упорным сопротивлением усилившегося противника, так что к 28 апреля они продвинулись только до линии Лоос, западнее предместья Дана, Рё, Ванкур, Круазиль.

12 апреля к северу от С.-Кантена начала атаку и 4-я английская армия; продвинувшись к 17 апреля от Гермиса до С.-Кантена, она несколько вклинилась в первую линию германских позиций и охватила С.-Кантен с севера. [638]

Между тем начало главной атаки (группы резервных армий) было отложено французами ввиду дурной погоды до 16 апреля. Атака эта должна была вестись 6-й армией (14 пех. дивизий) от Воксайона до Гёртебиза, нанося удар в обход сильного узла германской позиции у Конде 1 корпусом слева на Муази и 3 корпусами на фронте в 15 км от Субиза до Гёртебиза. Правее 6-й армии атаковала 5-я (14 пех. дивизий) на фронте в 25 км от Гёртебиза до Курси. Когда обе эти армии прорвут фронт, они должны были раздаться влево и вправо и пропустить 10-ю армию (12 пех. дивизий и 1 кав. корпус), которая наступает в северном направлении на р. Серр, выкидывая вперед кав. корпус. 17 апреля должна была начать атаку 4-я армия, которой ставилась задача завладеть возвышенным массивом Моронвиллер.

По количеству собранных здесь войск, артиллерии, снарядов, авиационных средств и танков атака французов между Суассоном и Реймсом представляла собой наиболее грандиозное предприятие за всю войну. Естественно, что французы могли ожидать полного успеха от прорыва и быть уверенными в развитии его в большую стратегическую победу. Но надежды французов не оправдались. Длительные приготовления и политические обсуждения, вызванные этим наступлением, совместно с десятидневной артиллерийской подготовкой{82}, отняли у них все выгоды неожиданности, а дурная погода лишила французские войска участия сильной авиации.

Французское наступление, веденное густыми массами, захлебнулось, причем удалось захватить только первую и отчасти вторую линии укреплений, а третья и четвертая оказались неразрушенными. При атаке французы были встречены массой пулеметов, быстро выставленных местами в открытом поле. Танки не смогли достигнуть третьей линии германских укреплений. [639]

Ген. Нивель отказался от надежды развить стратегический успех и ближайшей задачей в дальнейшем поставил достижение тактического успеха, а именно овладение наиболее важными участками неприятельской позиции: возвышенностью Шмен-де-Дам, Краон, холм форта Бримон и Моронвиллер. Атаки на Французском и Английском фронтах последовательно продолжались далее, перемежаясь с сильными контратаками германцев, до второй половины мая, т. е. более месяца. Германцы сосредоточили в угрожаемый район, по французским источникам, до 90 дивизий.

Англичане атаковали 23-28 апреля и 3-5 мая; резервная группа французских армий продолжала свои атаки до 25 апреля и возобновила их 4 и 5 мая; 4-я армия постепенно развивала их до 20 мая. Но все эти атаки местами улучшили только тактическое положение союзников, передав в их распоряжение несколько хороших опорных и наблюдательных пунктов.

К концу мая линия союзников на всем фронте продвинулась на следующих участках, начиная с правого фланга района весенней операции:

В районе Моронвиллера им удалось занять возвышенный массив к югу от этого пункта, между Водезанкуром и Прюней.

В районе Реймс — Суассон они продвинулись на правом фланге на линию Бетени — Курси — Луавр — Сапиньоль, оставив в руках германцев весьма важные командующие высоты западного берега р. Сюип.

В центре им удалось отчасти завладеть важным массивом Шмен-де-Дам и выступом, подходящим к Суассону, по линии Краон (еще севернее они завладели важным командующим пунктом Калифорни) — Серии — Мулен — Муази.

На Английском фронте они продвинулись к северу от С.-Кантена на Гермис и далее к западу от Ре и Дана на Лоос.

В дальнейшем здесь было решено перейти к атакам местного характера, имевшим целью удерживать [641] перед собой силы противника и накоплять средства для новой операции. Наиболее существенным актом из этих частных наступлений была атака 2-й английской армией германского выступа у Ипра. Атака была отлично подготовлена могущественной и длительной артиллерийской подготовкой и сопровождалась взрывом 20 горнов. В результате 7 июня англичане продвинулись здесь от Армантьера на Пашендейль до Диксмюде, отбили все контратаки противника и значительно улучшили свое положение у Ипра.

Операция, предпринятая с силами и средствами, не встречавшимися до того времени, против противника, безусловно слабейшего, кончилась занятием нескольких выгодных тактических пунктов, не изменив ни в чем стратегического положения сторон. Германцы свидетельствуют, что положение их временами было критическое; англичане совершенно прорвали фронт в первый день атаки, но приостановились и этим упустили время для достижения существенного успеха. Французское командование было связано вмешательством правительства, и ген. Нивель, естественно, был лишен того морального равновесия, которое ему было необходимо для доведения дела до конца, в особенности при первоначальной неудаче. Дурная погода, лишившая французов участия воздушных наблюдателей и вообще воздушного флота, усугубила невыгодные условия атакующего.

Но главная причина неудачи заключалась все-таки в трудности современной атаки, которая требует сосредоточения атакующим такого количества боевых средств и такого методического и связного расходования их, которое радикально отличает бои позиционной войны от маневренной. И по результатам и по характеру боя невольно напрашивается сравнение между только что описанной операцией и атаками русских на Стоходе летом и осенью 1916 г. На западе мощное преимущество в технических средствах атаки над обороной; на Русском фронте такое преимущество [642] было на стороне оборонявшегося, но характер боя и результаты его в обоих случаях были одинаковы. Нельзя поэтому не согласиться с германцами, что победа в данном случае, хоть и случайно, вновь оказалась на их стороне. Русская революция сыграла в этом отношении, по словам Людендорфа, главную роль, так как дала возможность снять с Русского фронта необходимые средства.

Те возвышенные ожидания, которые возлагали на весеннюю операцию во Франции, неудача ее и большие потери должны были вызвать естественную реакцию, в результате которой произошла смена главнокомандующего, был принят новый принцип ведения войны и сильно упали дисциплина и дух во французской армии. 16 мая ген. Нивель был заменен ген. Петеном; англичане воспользовались этим случаем и, недовольные ходом операции, вновь восстановили свою оперативную самостоятельность.

Военный министр Пенлеве объявил (7 июля) о том характере, который французское правительство решило придать войне. Это должна быть война техники во всех ее видах, которая должна дать все, что можно из нее выжать, «не требуя невозможного от человека». Такой способ давал, по словам французского министра, возможность стоять на месте и оставаться сильными до будущих сражений, к которым французы подготовят многочисленную армию, снабженную мощной тяжелой артиллерией. Откровенность Пенлеве совпала, как увидим ниже, с развитием наступления на Русском фронте и позволила германцам с легким сердцем перекидывать туда дивизии с Французского фронта.

Массовое движение против войны шло широкой волной и во французской армии. Утомление войной, пример России, неудача только что окончившегося наступления [643] и большие потери наступающих были причиной широко разлившегося недовольства в армии и привели к упадку в ней духа и дисциплины: в 16 корпусах они вылились в открытые возмущения, в некоторых из них образовались советы солдатских депутатов. Однако ген. Петену удалось в течение лета суровыми и кровавыми мерами восстановить дисциплину в войсках и вернуть им боеспособный характер.

На основании состоявшегося в ноябре соглашения в Шантильи итальянцы должны были принять участие в общем одновременном весеннем наступлении армий Антанты, причем им была предоставлена свобода в выборе фронта их активных действий. Но согласовать наступление англо-французов и итальянцев во времени не удалось. Ген. Кадорна в течение всего апреля, когда на Французском фронте шли ожесточенные бои, решавшие участь операции, бездействовал, ожидая без всякого для этого основания наступления австрийцев в Трентино. И только в половине мая, убедившись в безопасности со стороны Трентино, он решил начать свою наступательную операцию, т. е. в то именно время, когда судьба англо-французского наступления уже была решена.

План ген. Кадорна заключался в бомбардировании Австрийского фронта на р. Изонцо от Тольмино до моря, в демонстративной атаке к северу от Горицы и в нанесении главного удара на Корсо, т. е. в наиболее важном Триестском направлении.

12 мая началась мощная артиллерийская подготовка, а 14-го и наступление итальянцев (3-я армия) со стороны Горицы и Плавы. Здесь атакующий завладел горами Кукко, Водице и западными отрогами горы Санто, на чем успех итальянцев и остановился. [644]

Австрийцы ожидали итальянского наступления на Корсо, почему были мало готовы для встречи его севернее Горицы.

19 мая австрийцы, желая отвлечь итальянцев с Восточного направления, произвели ряд контратак в Трентино на Азьяго; эти контратаки имели незначительный успех и 22 мая прекратились.

После этого итальянцы 23 мая начали наносить свой главный удар на Корсо. Здесь была сосредоточена почти вся тяжелая артиллерия 3-й армии; со стороны моря атаке содействовала судовая артиллерия и, кроме того, 130 аэропланов приняли участие в бою. Итальянцам удалось здесь, в десятой битве на Изонцо, завладеть первой и отчасти второй линиями австрийских укреплений и западными склонами горного массива Гермада, этой естественной цитадели на пути к Триесту. В дальнейшем действия приняли здесь местный характер, и, таким образом, и на этом фронте успехи Антанты имели исключительно тактическое значение.

На Салоникском фронте. Первая половина года не выявилась какими-либо заметными операциями. Командование все еще сохранялось в руках ген. Саррайля, выдвинутого на этот пост скорее соображениями политического характера, чем его военными способностями. Ни руководства операциями, ни подготовки и надлежащего обеспечения фронта с его стороны не было. Поэтому здесь весной 1917 г. ничего серьезного и не было сделано. В марте — мае Саррайль предпринял частную наступательную операцию в долине р. Черна. Он выбрал для наступления самый дикий и труднодоступный участок фронта, и операция прошла неудачно. Другая операция, больше дипломатического характера, а именно обеспечение тыла [645] оккупационной армии со стороны Греции, кончилась для Антанты более успешно. Король Константин в июне был изгнан, и англо-французы стали твердой ногой на Балканском полуострове.

Февральская буржуазно-демократическая революция в России сразу же приняла совсем не тот характер, которого ожидала буржуазия. Буржуазия, опираясь на предательство меньшевиков и эсеров, с первых дней февраля пыталась использовать революционные преобразования для продолжения империалистической войны. Вся страна и в первую очередь солдатская масса жаждали мира. Рабочий класс и крестьянство под большевистским влиянием все более и более проникались сознанием, что без свержения буржуазии невозможно добиться ни мира, ни хлеба, ни земли. Состояние русских вооруженных сил не давало никакой возможности предпринять наступательные операции в большом размере.

Наступлений в первую половину 1917 г. и не было. Только в июне Керенскому удалось временно подготовить часть армии к наступательным действиям, что и повело, как увидим ниже, к июльским атакам.

Пока же вся работа русского командования, кроме внутреннего переустройства армии, сводилась к насыщению войсками Северного фронта, прикрывавшего Петроград. Формально это проводилось будто бы для прикрытия Петрограда от возможности занятия его германцами. В действительности же войска стягивались к столице для борьбы с большевиками и революцией.

В то же время германское командование и не собиралось предпринимать на Русском фронте какие-либо операции. Наивно приписывая развал русской армии себе, оно почти не препятствовало развивавшемуся [646] на фронте братанию, не понимая еще всего революционизирующего значения последнего не только для русского солдата, но и для германского.

Если в 1915 и 1916 гг. главные действия на Азиатско-турецком театре развивались преимущественно в северной его части, на Кавказском фронте, то с 1917 г. они всецело переносятся на юг, в Месопотамию и Сирию. Причина такого перемещения центра тяжести событий — революция в России, выход ее из активного участия в войне и постепенно изменяемый англичанами характер операций против Турции.

Английские операции приняли здесь совершенно особый характер, так как англичане в области политики действовали не только против турок и германцев, но и против своих союзников. Этим только и объясняется как нежелание англичан в 1916 г. войти в связь с русским Экспедиционным корпусом в Персии, так и щедрое назначение им в 1917 г. сил и средств на Азиатский театр. Французы справедливо упрекали англичан в том, что они не руководствовались общей целью скорейшего окончания войны, что могло бы быть достигнуто сосредоточением наибольшего количества сил на Французском театре против главного противника, а чисто эгоистическими интересами подготовки необходимого базиса для своей колониальной политики.

В рассматриваемый период, как говорилось выше, ни официальное правительство, ни высшее военное главнокомандование еще не уловили характера революции и принимали ряд неудачных мер с целью заставить народные массы продолжать войну. Все внимание [647] главного командования было обращено на Австро-германский фронт, где в установленный на конференциях в Шантильи срок было назначено наступление русских армий. Командованию на Кавказе было предоставлено начать ту операцию, которую оно признает наиболее выгодной в данных условиях. В это время происходили перемещения в управлении кавказской армии: Юденич, назначенный после революции главнокомандующим на Кавказе вместо Николая Николаевича, в начале лета был отрешен и отозван с Кавказа; в главное командование вступил недавно назначенный командующим армией ген. Пржевальский, бывший до революции в течение 2 лет командиром II туркестанского корпуса.

При Пржевальском и началась подготовка к новой операции. Еще зимой было заключено с англичанами соглашение о совместных действиях, по которому кавказская армия должна была, «как только растает снег на горах Курдистана», начать наступление на Моссул. Однако план подготовки Моссульской операции не был доведен до конца и вылился только в подготовительные работы по устройству коммуникации через Урмийское озеро и далее, к турецкой границе. Осенью уже многие части кавказской армии были отведены в тыл, откуда они отправлялись на Северный Кавказ, и к зиме фактически фронта уже не существовало.

Успешная операция англичан против Багдада вызвала новое наступление русского Экспедиционного корпуса с целью войти в связь с англичанами. Это наступление началось весной, и в результате его русские в апреле на Моссульском направлении заняли Сулеймание, на Багдадском — Керинд, а затем вошли в связь с англичанами в Кизил-Рабате. Дальнейшего развития русское наступление не получило, и постепенно еще [648] летом части Экспедиционного корпуса, составленные почти исключительно из кубанских и терских казаков, стали главной массой отходить через Казвин для дальнейшего следования в Россию.

К 1917 г. подготовка англичан для наступления на Багдад, длившаяся со времени их разгрома под Кутэль-Амара, закончилась. По обоим берегам р. Тигр были проведены легкие железные дороги; в дополнение к ним была выстроена особая флотилия. 2000 га земли были обращены под огороды, были заведены фермы со скотом и птицей и выстроены заводы для выделки сельтерской воды и льда. После такой подготовки, проведенной не только основательно, но и роскошно, армия ген. Мода в составе 6 пех. и 1 кав. дивизии, богато снабженных техникой, в конце декабря 1916 г. перешла в наступление против турок, имевших здесь 5 дивизий I и III корпусов.

В половине февраля ген. Мод атаковал турецкую позицию в районе Кут-эль-Амара — Санна-и-ят, и турки, боясь быть отрезанными со стороны Евфрата действовавшим [649] здесь английским отрядом, очистили 26 февраля Кут-эль-Амара и отступили к Багдаду. Англичане, развивая свой успех, сбили турецкие арьергарды и без особого сопротивления 17 марта заняли Багдад, выдвинув передовые части к Бакубе, Самарре и Рамада.

Продвижение англичан заставило германско-турецкое командование обратить особое внимание на Месопотамию, а прекращение активных действий русских на Кавказском фронте дало возможность им приступить к подготовке операции для обратного взятия Багдада. Для руководства этой кампанией германское командование выделило штаб фронта с Фалькенгайном во главе и организовало особый Азиатский корпус. Но неналаженность сообщений, общая разруха в Турции и легкомыслие Энвер-паши, панисламистские тенденции и авантюризм которого толкали его на Кавказ, — все это не позволило провести действительную подготовку, и германские части были отправлены в Сирию. На Месопотамский фронт были двинуты незначительные подкрепления, которые были разбиты англичанами на среднем Тигре в конце апреля, и турки отступили к горному хребту Джебель-Хамрин, на половине расстояния между Багдадом и Керкуком. [651]

Здесь англичане так же, как и в Месопотамии, задались планами широкого захвата территории, которая могла бы остаться за ними по окончании войны. К концу 1916 г. англичане сосредоточили для действий на Сирийском фронте 13 пех. и 1 кав. дивизию, закончили подготовку тыла на Синайском полуострове и провели железную дорогу от Суэцкого канала вдоль побережья. В начале 1917 г. англичане решили перейти в наступление и 26 марта произвели неожиданную атаку на Газу, но она была отбита турками. В середине апреля атака против Газы была повторена; турки, усилившие свое положение после первой атаки и ободренные ее результатом, успешно отразили и вторую атаку, и англичане вновь потерпели поражение. После этих неудач англичане прекратили попытки к наступлению, и действия на фронте временно замерли.

В это время на Французском фронте операция Ниве-ля потерпела неудачу; в английской политике получило преобладание мнение, что положение на этом фронте зашло в тупик и что поэтому Англия должна смотреть на Восток как на объект вознаграждения за жертвы, понесенные ею на Западе: потому было решено сменить командование в сирийской армии и приступить к тщательной подготовке новой осенней кампании с целью овладеть Палестиной, которая, таким образом, являлась объектом действий ближайшего времени.

После Ютландского сражения германский флот больше не пытался выходить в море, а положение германской армии сделалось чрезвычайно тяжелым, и постепенно в Германии пришли к убеждению, Что следует возобновить «беспощадную» подводную войну. В основном расчет германцев был очень прост: англичане [652] к 1917 г. располагали тоннажем примерно до 16 млн т; из них 7 млн т были нужны для военных потребностей, остальные 9 млн т были необходимы для жизни страны в течение года. Если удастся уничтожить большой процент из общего тоннажа, а нейтральные суда из боязни быть потопленными прекратят свои рейсы в Англию, то дальнейшее продолжение войны станет для последней невозможным.

Поэтому с 1 февраля германцами вновь была начата неограниченная подводная война: в первый же месяц одними подводными лодками было потоплено кораблей общим тоннажем в 781 500 т против 439 500 т, потопленных за январь. В дальнейшем количество потопленных кораблей быстро росло: в марте — 885 000 т, в апреле же тоннаж их достиг максимума в 1 091 000 т, т. е. почти равного тоннажу (1 125 000 т) за весь 1916 г. Потери в тоннаже создали серьезную угрозу и вынудили адм. Джеллико заявить, что если только «темп под-водной войны» не изменится для Англии к лучшему, то предел ее выносливости будет достигнут к 1 ноября. В то же время германская фландрская миноносная флотилия оказывала поддержку подводным лодкам, производя набеги на союзные порты. На действия подводных [653] лодок англичане ответили целым рядом мер, в том числе бомбардировками германских баз. Из таких бомбардировок можно отметить жестокую воздушную бомбардировку Зеебрюгге и Остенде.

Однако это мало влияло на деятельность подводных лодок, и только вступление в войну США изменило «темп подводной войны». Дело было не в увеличении сильным американским флотом и без того могущественных морских сил Антанты, а в тех мерах, которые приняла Америка по отношению к подводной войне: было организовано конвоирование торговых кораблей и наложены аресты на грузы, идущие в нейтральные страны, откуда Германия приобретала продукты питания. В результате такого ареста Швеция не только не могла больше снабжать Германию, но сама начала испытывать недостаток продовольствия, и в результате же подводной войны голод в Германии стал ощущаться острее. Опять начались колебания в характере ведения подводной войны, что сказалось и на тоннаже потопленных кораблей, который в мае снизился до 869 000 т, но в июне вновь поднялся до 1 016 000 т. С июля же подводная война по многим причинам начинает идти на убыль: во-первых, Германия начинает терять веру в победу; во-вторых, подлодки неудачно действуют против конвоирующих американских кораблей; в-третьих, в Норвегии проваливается шпионская организация, которая снабжала германские подлодки сведениями о кораблях; в-четвертых, лучше организуются и усиливаются меры борьбы с подлодками. Все эти причины привели к положительным для Антанты результатам, и в конце года число потопленного тоннажа уменьшилось до 700 000 т в месяц, а к сентябрю 1918 г. до 300 000 т. Таким образом, надежды Германии на подводную войну не оправдались, и как орудие победы это средство войны оказалось недействительным. [654]

В 1917 г. обе коалиции вступили в войну с определенным перевесом сил и средств на стороне Антанты, которая, если судить только по этим данным, могла рассчитывать на победоносное окончание войны в этом году. С другой стороны, Центральные державы ясно сознавали, что война ими проиграна, почему и приступили к мирным переговорам, но в таком виде, который обеспечивал военной партии уверенность в их неудачном исходе. Им оставалось надеяться только на случай, который рисовался в очень определенной форме революционного движения в странах враждебной коалиции.

Центр тяжести операций этого периода лег исключительно на англо-французов, которые задумали операцию в очень широких размерах, сосредоточив небывалые для этого силы и средства, но не достигли поставленной себе задачи. Европейские армии находились еще в периоде исканий приемов борьбы при условиях современной техники и позиционной войны.

С большим трудом налаженные зачатки единого управления дали трещину, и такового не было не только между Французским, Салоникским и Итальянским театрами, но и между англо-французами, дравшимися на одном фронте.

Со стороны германцев можно отметить своевременный и удачный отход их на тыловую позицию.

Впервые в операциях принимает участие воздушный флот в тех размерах и в той роли, которая делает его важным боевым фактором полей сражений.

Французским правительством выдвигается доктрина борьбы техникой, борьбы на истощение.

Этот период подорвал силы обеих сторон, что особенно болезненно отразилось на армиях Центральных держав, но не улучшил стратегического положения сторон. Он показал, что в 1917 г. война не будет окончена. [655]

США в этот период войны оказывали державам Антанты только моральную и материальную помощь, так как первые незначительные еще силы их высадились в Европе только в июне. Вслед за США на стороне Антанты выступают Аргентина, Чили и постепенно почти все внеевропейские государства, как союзные или входящие в коалицию. В связи с этим средства и материальные силы Антанты значительно увеличиваются.

В этот период в США началась грандиозная работа по созданию армии, не уступавшая таковой же работе в Великобритании в 1914 и 1915 гг. В результате этой работы из регулярной армии в 190 000, не имевшей соединений свыше полка, и из 150 000 Национальной гвардии американцы к 1 ноября 1918 г. создали регулярную армию в 180 000 офицеров и 3 500 000 солдат. Эта армия была снабжена, организована и управляема наподобие старых европейских армий. Ее бойцы были сведены в сильные дивизии (28 000 каждая) и корпуса (133 000 каждый).

2 млн американских солдат было перекинуто в Европу, но это относится преимущественно к 1918 г. [656]