1700. Война со шведами. Нарвское сражение

1700

Петр указом от 15 декабря 99 года обнародовал во всем государстве новое начало году, приказав праздновать его торжественным молебствием, пушечной и ружейной пальбою, а в Москве для украшения улиц и домов повелел заготовить ельнику etc.

Накануне занял он московскую чернь, ропщущую на всякую новизну, уборкою улиц и домов. В полночь началось во всех церквах всенощное бдение, утром обедня с молебном при колокольном звоне. Между тем из разных частей города войско шло в Кремль с распущенными знаменами, барабанным боем и музыкою. Петр выстроил его на Ивановской площади и со всем своим двором слушал в Успенском соборе обедню, которую служил первенствующий митрополит рязанский Стефан. По окончании обедни митрополит говорил проповедь, в коей доказывал необходимость и пользу перемены в летосчислении. Потом совершено молебствие с коленопреклонением. При возглашении царю и царскому дому многолетия пошел по всей Москве колокольный звон, загремела пушечная пальба и войско произвело троекратный беглый огонь. Петр поздравил всех с новым годом.

Потом государь угощал как духовных, так и светских знатных особ; придворные с женами и дочерьми были в немецком платье. Во время обеда пели придворные и патриаршие певчие. Для народа перед дворцом и у трех триумфальных ворот, нарочно для торжества сооруженных, поставлены были столы и чаны с вином. Вечером весь город был освещен, сожжены были фейерверки при беспрерывной пушечной пальбе — и торжество заключилось во дворце балом и ужином.

Народ, однако, роптал. Удивлялись, как мог государь переменить солнечное течение, и веруя, что бог сотворил землю в сентябре месяце, остались при первом своем летосчислении. В присутственных местах во всем государстве новое летосчисление было принято.

Петр послал в чужие края на казенный счет не только дворян, но и купеческих детей, предписав каждому являться к нему для принятия нужного наставления. Мещанам указал он учиться в Голландии каменному мастерству, жжению кирпичей etc. Дворянам приказал в Амстердаме, Лондоне, Бресте, Тулоне etc. обучаться астрономии, военной архитектуре etc. Своим послам и резидентам подтвердил он о найме и высылке в Россию ученых иностранцев, обещая им различные выгоды и свое покровительство. Русским начальникам предписал принимать их и содержать. Возвращающихся из чужих краев молодых людей сам он экзаменовал. Оказавшим успехи раздавал места, определял их в разные должности. Тех же, которые по тупости понятия или от лености ничему не выучились, отдавал он в распоряжение своему шуту Педриеллу (Pedrillo?), который определял их в конюхи, в истопники, несмотря на их породу.

Кстати о фейерверках. Голиков приводит слова Петра к прусскому министру барону Мардфельду: «Я жгу фейерверки, чтоб приучить народ мой к военному огню» (шутка, из которой Голиков выводит глубокие заключения).

Петр указал, чтоб женщины и девицы имели в обращении с мужчинами полную свободу, ходили бы на свадьбы, пиршества и проч., не закрываясь. Он учредил при дворе и у бояр столы, балы, ассамблеи etc., повелел быть в Москве театральным представлениям, на коих и сам всегда присутствовал.

Жениху и невесте прежде брака повелено иметь свидания и запрещены браки по неволе (о театре и о Потешном дворце см. любопытное примечание в Голикове. Ч. II — 11 — 12).

Наместники имели почти неограниченную власть, определяя от себя областных правителей и царским именем реша все дела. Правители налагали и собирали подати по своей воле etc.; на сих правителей приносить жалобы должно было в канцелярии наместников, пребывающих обыкновенно в Москве, что и было всегда напрасно. Государь <ограничил> такую власть, предоставя себе право избирать судей и других правителей. Для сборов податей учредил особое присутствие (?), сборы возложил на бургомистров, избираемых градским обществом, etc.

Петр признавал себе начальников по чину и писал к Апраксину (27 июля 1700): «При сем посылаю к вашей милости „Рассуждение о кораблях“, которое мы по указу вашему чинили на Воронеже», а подписывает: Питер Адмиралтец-верфа бас.

Крымский хан старался всеми силами воспрепятствовать миру между Россией и Турцией. Он писал к султану, что Петр, ниспровергая древние обычаи и самую веру своего народа, учреждает все на немецкий образец, заводит новое многочисленное войско, строит флот и крепости на Днепре и на других реках, что, ежели султан не закончит мира, то сей опасный нововводитель непременно погибнет от своих подданных, в удостоверение ж слов сих просил он, чтоб прислан был верный человек. В самом деле, посланный от султана донес о строении флота и крепостей. Вследствие сего верховный визирь был свержен, и султан под влиянием Швеции готов уже был объявить войну. Однако же наш посланник Возницын, подкрепленный английским и голландским, успел заключить тридцатилетний мир 3 июня 1700, по коему Азов со старыми и новыми городками оставлен за Россиею, а новые крепости, взятые от Порты, положено разорить, а землю возвратить Порте с тем, чтоб уже никому не иметь на ней ни жительства, ни укреплений. Петр торжественно праздновал заключение сего мира 18 августа.

19-го августа Петр повелел шведскому резиденту Книпер-Крону через месяц выехать из Москвы, а кн. Хилкову объявить войну с объяснением причин оной и выехать в Россию. Объявив о том же во всех европейских странах через своих резидентов, Петр, однако, присовокуплял, что он готов утвердить мир, если: 1) шведский двор даст ему удовлетворение за обиды, нанесенные посольству и Возницыну, 2) если изо всех земель и городов, неправедно захваченных Швецией, король уступит ему одну Нарву (за что обещал он и удовлетворение), 3) если король удовлетворит союзников в праведных их требованиях.

Карл вспыхнул. Кн. Хилков был задержан, все служители от него отлучены, серебряная посуда отдана на монетный двор, секретарь посольства и все русские служители арестованы. То же воспоследовало со всеми русскими купцами, с их приказчиками и работниками (несколько сот человек). Имения их конфискованы, и сами они, лишенные способов к пропитанию, были употреблены в тяжкие работы. Все почти умерли в темницах и в нищете. В объявлении о войне Карл называл царя вероломным неприятелем etc.

Карл XII. Портрет работы Крафта, 1717 год

Петр был столь же озлоблен; и когда английский и голландский министры вздумали было от войны его удерживать, то он, в ярости выхватив шпагу (см. Катифорос), клялся не вложить оной в ножны, пока не отомстит Карлу за себя и за союзников. Если же их державы вздумают ему препятствовать, то он клялся пресечь с ними всякое сообщение и обещался удержать у себя (в подражание Карлу) имения их подданных, находящихся в России.

Петр, однако, всем шведским подданным позволил выезд из России, удержав одного резидента, который и сам просился остаться на полгода. Но и тот был впоследствии отпущен с условием, чтоб освобожден был и Хилков (увидим, что Хилков умер в плену).

22 августа Петр с новыми своими полками выступил из Москвы (с генерал-майором Иваном Бутурлиным, с Семеновским полком, с старым Лефортовским, да новоприборных три полка — всего 8000 человек) (письмо царя к Апраксину).

В тот же день писал он к Апраксину о 10 плотниках, посылаемых им в Архангельск, о четырех англичанах и одном маштмакере, также едущих в Архангельск, наказывал ему убедительно (зело прошу), чтоб им не было никаких от приказных людей задержек и обид etc.

В Новегороде принял он в свою службу герцога (?) фон Кроа и под Нарву отправил новогородского губернатора кн. Трубецкого с шестью полками (в том числе старой службы два Новогородские и два Псковские — стрелецкие).

23 сентября Петр со своею гвардией прибыл под Нарву и повелел делать апроши и батареи.

14 октября прибыл генерал-фельдмаршал граф Головин с 5000 нерегулярной конницы московских и смоленских дворян с их слугами, также и генерал Автоном Головин с достальными полками его дивизии. С нерегулярной конницею отправился боярин Шереметев по ревельской дороге для наблюдения неприятеля и в девяти верстах от Нарвы, напав на 600 шведов, разбил их и взял в плен майора Паткуля, одного капитана и 26 рядовых.

Нарву бомбардировали. Несколько раз она загоралась. Надеялись на скорую сдачу города. Но у нас оказался недостаток в ядрах и в порохе. По причине дурной дороги подвозы остановились. Открылась измена. Бомбардирский капитан Гуморт, родом швед, бывший в одной роте первым капитаном с государем, ушел к неприятелю. Петр, огорченный сим случаем, всех шведских офицеров отослал внутрь России, наградив их чинами, а сам 18 ноября наскоро отправился в Новгород, дабы торопить подвоз военных снарядов и припасов, в коих оказывалась уже нужда. Главным под Нарвой оставил он герцога фон Кроа, а под ним генерала комиссара князя Якова Федоровича Долгорукого.

Иные утверждают, что причиной скорого отъезда Петра был также ложный слух о собранных 50 000 в шведской Лапонии и шедших будто бы противу Архангельска.

Петр, думая также свидеться с Августом, взял с собою графа Головина.

Между фон Кроа и Долгоруким произошло несогласие. Осажденные, будучи хорошо обо всем извещены через изменника Гуморта, послали гонца к Карлу, уверяя его в несомненной победе и умоляя его ускорить своим прибытием.

Карл прибыл 18 (?) ноября с 18 000 (?) отборного войска и тотчас напал на наших при сильных снеге и ветре, дующем нашим в лицо... (Все описание Нарвского сражения в Голикове ошибочно.)

С одной стороны, линия наша (по неискусству или несогласию начальников) поставлена была в один человек, и тут на расстоянии сажени и более один от другого. С другой стороны, фон Кроа с присланными от Августа генерал-поручиком Аллартом, генерал-майором Лангом и с инженерными офицерами при первом нападении шведов, выехав из укреплений, сдались полковнику графу Штейнбоку. Феофан и Щербатов называют это изменою. За ним вслед убежал и полковник Блюмберг.

Первое нападение шведов было (вероятно, по указанию Гуморта) на стрельцов, которых разбив без труда, шведы вломились в упомянутую линию, а за нею и дивизию Трубецкого и близ нее стоявшие несколько полков дивизий Вейдовой и Головиной расстроили и прогнали.

Шведы, раздвоясь, пошли одни на дивизию Вейда, а другие на дивизию Головина. Первую было смяли, но храбрый Вейд успел ее остановить и дал отпор. Победа могла еще остаться на нашей стороне, но наша конница бежала, бросясь вплавь через Нарову; Вейд был ранен, человек до 1000 потонуло.

Дивизия же Головина не устояла ни пяти минут и бежала к мосту, который обрушился, и множество погибло тут же.

Неприятель, их преследуя, дошел до двух гвардейских полков; тут шведы встретили неожиданный отпор: полки дивизии Головина успели присоединиться к гвардии и до самой ночи удерживали неприятеля, подкрепленного уже и частию войска, победившего дивизию Вейда.

Карл, видя себя посреди нашего войска (гвардии и дивизии Вейда), трубою дал знак своим к отступлению, а нашим к перемирию (показание Шафирова). В ту же ночь посланный от Бутурлина предлагал шведам перемирие и на следующий день и требовал свободного отступления. Следующие условия утверждены были Карлом:

1) Всем русским генералам, офицерам и войску с шестью полевыми пушками свободно отступить.

2) С обеих сторон обменять пленных и похоронить тела.

3) Всю тяжелую артиллерию и всю остальную полевую оставить шведам, все же прочее, багаж полковой и офицерский etc. свободно с войском отвести.

На сие генералы согласились, ибо войско было в крайнем расстройстве, сообщение между двумя отрядами пресечено и переправа через реку затруднительна.

Наши генералы хотели слышать подтверждение договора из уст самого короля; Карл на то согласился. Условия повторены были в его присутствии, и в соблюдении договора король дал руку свою князю Долгорукому.

Гвардия и вся дивизия Головина с военной казною, с оружием, с распущенными знаменами и барабанным боем перешли через мост; остальные последовали за ними сквозь шведское войско. Тогда шведы на них напали, обезоружили, отняли знамена — и потом отпустили за реку. Обоз был ограблен, даже некоторые солдаты были ими раздеты. Наши хотели противиться. Произошло смятение. Множество русских было убито и потоплено. Выговоренные пушки и амуниция были захвачены. Все генералы, многие офицеры и гражданские чиновники под различными предлогами удержаны в плену. Их обобрали, заперли в Нарве в холодном доме и, целый день продержав их без пищи, послали в Ревель, а потом и в Стокгольм, где вели их в триумфе по улицам до тюрем, им определенных.

Петр протестовал. Сии захваченные особы были, кроме герцога фон Кроа, князь Яков Федорович Долгорукий, генерал-фельдцехмейстер принц Имеретинский, генералы Автоном Михайлович Головин, Адам Вейд (раненый лечился в Нарве), князь Иван Юрьевич Трубецкой, Иван Иванович Бутурлин, 7 полковников, 4 подполковника, 6 майоров, 25 офицеров да польской службы 2 генерала (Алларт и Ланг), один обер-инженер, капитан-инженер и полковник (все полковники, кроме князя Мещерского, были иноземцы).

Русских под Нарвою убито, потонуло и дорогою до Новгорода от голоду и холоду пропало 6000 человек. Нерегулярные спаслись все. У шведов убито 3000. Пушек больших досталось шведам 63, полковых 50, мортир 25, гаубиц 7. По свидетельству Александра Гордона, войска нашего было 34 000.

Карл, оставя часть своих войск на границах русских, с прочими обратился в Ригу, на короля польского. Он до весны оставался в Дерпте. Из Нарвы распустил он свои манифесты (3 декабря 1700), в коих возбуждал он россиян к бунту противу царя, описывая его жестокости etc., обещая всем свою королевскую милость и грозясь в случае ослушания истребить все огнем и мечом. Но русские остались верны.

Петр получил известие о поражении в то время, как он спешил под Нарву с 12 000 войска с амунициею и с военными снарядами. Он не упал духом и сказал только: «Шведы наконец научат и нас, как их побеждать» (см. любопытное рассуждение его о сем в «Журнале Петра Великого» — также и письмо Мазепы). 5 декабря уже писал он строгое письмо к Шереметеву, повелевая ему идти на неприятеля с новгородскою и черкасскою конницею. «Болота замерзли, — писал Петр, — людей довольно; отговариваться нечем, разве болезнию, полученной меж беглецами — из коих майор** на смерть осужден».

В Новегороде, когда все войско туда прибыло, государь наградил свою гвардию, не положившую ружья даже по лишению своих начальников. Офицеры получили знаки с надписанием года и числа сражения. Шереметева наименовал генерал-аншефом и отправил его подо Псков. Генерала Репнина оставил на зиму в Новегороде с повелением беспрерывно обучать новые полки. Шереметев разорил Ливонию, Репнин привел войско в исправность.

Петр с гвардией отправился в Москву; там за неимением меди он повелел отобрать ото всех монастырей и городов часть колоколов, и в ту же зиму вылито пушек 100 больших, 143 полевых, 12 мортир и 13 гаубиц. Все было отправлено к Новугороду.

Казанскому и астраханскому губернатору боярину князю Борису Алексеевичу Голицыну повелел он в низовых городах набрать драгунских 10 полков, выучить и к весне доставить во Псков Шереметеву.

Все полковники, вновь назначенные, были уже русские, кроме двух новогородских полков.

Указы 1700

О отобрании записных книг с поморских и других городов (для справок о сборах).

О 2-х копейках с явочных челобитен.

О гербовой бумаге.

О ведомстве иноземных торговых людей в ратуше.

О высылке из Москвы остаточных стрельцов и о недержании их никому.

Именитый человек Григорий Строганов пожалован вичем.

О сибирских пошлинах.

Об отдаче стрелецкой земли за Тверскими воротами на дворы красносельским тяглецам.

О пошлинах с хлеба на винокурение.

Об отпускных. Людей отпущенных, годных, отсылать в Преображенский приказ в солдаты.

Прямо государю подавать одни челобитни о делах государственных (доносы?) и о неправых решениях, (чувствителен недостаток cour de cassassion¹⁰⁾.

О пошлинах с торжков etc.

О посылке Сибирских грамот.

О поверенных в судных делах.

О тупых ножах.

О рассмотрении у помещиков отговорных людей (освобожденных от рекрутства?), — штраф, конфискация недвижимого имения.

О пошлинах с донских казаков и малороссиян (наравне с русскими).

О рассмотрении в ратушах взяток воеводских.

О пошлине на пиво.

О пошлине со сделанных записей с рубля по три деньги и о людях выговоренных — поголовных денег три алтына, а с земель по указу.

О сборе мостовых денег.

Объезжие ведают торговых людей.

О недаче в городах подвод под воевод.

О недаче солдатам суда на торговых людей в брани и в бесчестии.

Наказ астраханским воеводам, 38 статей.

О оценке соболям в Расценной палате.

70 пунктов о сборах в Архангельске.

О правеже исков за бесчестие. Буде нет денег, чинить наказание (телесное).

О переписке дворцовых мест в селе Покровском и в Басманной слободе.

О отставке грамоты 207 году, апреля 10 (о стрельцах).

О пошлине с тарханов (освобожденных от пошлин).

О соболях сибирских.

О взятье пошлин с товаров Макарьевской ярмонки.

О гербовой бумаге (уничтожение столбцов).

О заемщиках и о поручателях.

О беглых (в пользу беглых).

О бытии усолъцам посадским людям в службе и в окладах.

О непринимании не дельных челобитен. Например: стольник Алымов просил в бесчестии на Батурина, говорившего ему, что он смотрит на него зверообразно.

Об отсрочке в пользу служивых истцовых дел.

О сборе на ямскую гоньбу и даче подвод по подорожным из ратуши (для торговых?).

О пошлинах с товаров в Китай.

О писании вместо послухов свидетелей.

NB. Уничтожение Патриаршего приказа и разряда — дела разослать по приказам, какое куда следует, а церковные ведать Стефану, митрополиту рязанскому.

О правеже; кто даст на себя заемное письмо подставою (фальшиво), того бить кнутом и сослать на каторгу.

Пошлины в поместных делах: 3 деньги с четверти земли. NB.

О даче жалования выходцам из полону за полонное терпение и за рану.

О пробах золотых и сребряных.

Примечания:

10) кассационного суда (франц.)