Вы здесь

9.1. Харьков как гидроним

9.1. Харьков как гидроним

В принципе я давно интересовался индоевропейской проблематикой. Но это был скорее интерес постороннего любопытствующего. Первый толчок к написанию данной книги дало обнаружение мною древнего общеиндоевропейского корня *Hark’- “серебро”. Это тот редкий момент в жизни исследователя, когда испытываешь ни с чем не сравнимое чувство первооткрывателя. Мне сразу пришла в голову мысль, что название города Харькова и реки Харьков происходят именно от этого слова. В главе об индоевропейских гидронимах Восточной Украины об этом уже шла речь. Думаю, однако, что об этом стоит поговорить подробнее. В конце концов, Харьков – это мой родной город.

До сих пор название второго по значению города Украины не имело общепринятой этимологии. Так, в последней книге, посвященной этому вопросу, И. Е. Саратов приводит 10 разных версий, включая и свою собственную – это не считая легенды про козака Харька! [10].

При этом И. Е. Саратов резко возражает против точки зрения о том, что Харьков назван по имени реки Харьков, на которой город и построен. Он приводит два аргумента: 1) «Существует свыше двенадцати населенных пунктов и рек, имена которых имеют корень “харк”. Половина населенных пунктов с корнем “харк” называются Харьковцы (Харківці), остальные имеют названия Харьков, Харьковка (Харківка), Харьково (Харкове), Харьковщина (Харківщина). Только один из населенных пунктов с корнем “харк” стоит на реке Харьков». 2) «Сам Харьков “приблизился” к реке Харьков лишь потом, когда вырос за пределы первой крепости. А первая крепость была построена на обрывистом берегу реки Лопань на месте древнего городища, которое, хотя и находилось довольно далеко от реки Харьков, однако называлось Харьковским, а не Лопанским»  [10, с. 164-166].

То, что многие села названы в честь города Харькова – совершенно нормальная вещь. Еще больше в Украине и даже за ее пределами, скажем, Полтавок, Киевок или Черниговок. Харьков с самого начала был полковым, а затем губернским городом. Из Слободской Украины в XVIII веке часто переселялись и назад на территорию Гетьманщины, и даже на Правобережье. Так что наличие населенных пунктов типа Харьковцы/Харьковка абсолютно ничего не опровергает и не доказывает.

Наличие древнего городища на месте исторического центра Харькова –доказанный факт, хотя никаких раскопок здесь никогда не проводилось [см., например: 11, с. 30; 12, с. 47-48]. «О существовании древнего города свидетельствует древнее Харьковское городище, обнаруженное и обмеренное по его периметру чугуевским воеводою Григорием Спешневым. О существовании древнего города также говорят многочисленные, сегодня полуразрушенные, полузатопленные и полузасыпанные подземные ходы в пределах всего исторического центра современного города» [10, с. 47]. «Согласно обмерам Григория Спешнева, произведенным им в 1652 году, Харьковское городище в периметре составляло 1300 метров» [60, с. 88]. Но можно лишь предположить, что этот древний город [Рис. 81] назывался Харьковом. В русских летописях Харьков не упомянут, да и находившийся в десяти км город Донец  (гораздо меньший по размеру) упомянут лишь один раз – туда прибыл после побега из половецкого плена новгород-северский князь Игорь, эта история стала сюжетом «Слова о полку Игореве» [13, с. 342 (рік 1185)].

Рис. 81. Харьковское городище (обозначено штриховой линией) в сравнении с планом Харьковской крепости [203, Приложение № 7].

Вообще-то минимум два письменных свидетельства о древнем Харькове существуют. Они восходят к рассказу арабского писателя Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Его сведения были пересказаны в трудах Наджива Хамадани (ХІІ в.) и Амина Рази (XVI в.). Так, у Хамадани сказано: «Русы – многочисленный народ (…) Большие города там: Кийава, Черниг, Харка и Сарук». У Рази это изложено несколько иначе: «Русы – это огромная масса людей (…) Лён этой области и местности знаменит, в особенности лён резиденции ее царя, которая называется Кийава. Из числа знаменитых и известных городов один Черниг, а другой Харка» [14, с. 154-155].

Сарук можно уверенно связать с каким-то из двух упоминаемых в летописи городов: это либо Шарукань (предположительно где-то на Северском Донце, скорее всего на месте современных Змиева или Изюма), либо Саркел на Дону, что более вероятно. Отметим, что уже князь Олег присоединил к Руси значительную часть территории Хазарского каганата, в частности, земли северян и радимичей. В летописи за 884 год сказано: «Пошел Олег на северян, и победил северян, и наложил на них дань легкую. И не велел он им хазарам дань давать, сказавши: “Я им противник, и вам нечего (давать)”» [13, с. 13-14]. По раскопкам на Донецком городище хорошо известно, что территория Харькова входила в область роменской культуры, созданной славянским племенем северян [12, с. 24-25]. Т. е. она вощла в состав Древнерусского государства еще при Олеге.

Можно утверждать, что когда-то в эпоху Хазарского каганата и Древнерусского государства Х века на месте Харьковского городища был «знаменитый и известный город» Харка, хотя нет никаких гарантий, что арабские писатели передали его более правильно, чем «Черниг». В пяти публикациях персидских рукописей это слово передано в пяти (!) несовпадающих вариантах: как или ﻪﻓﻮﺤ  или ﻪدﻮﺤ или ﻒﺮﺤ или ﻪﻗﺮﺤ  или ﻪﻗﺮﺨ [14, с. 284].

Можно также выдвинуть гипотезу, что этот древний Харков был разрушен в Х веке во время нашествий печенегов, а его уцелевшие жители переселились в район Переяслава. Возле Переяслава есть несколько «Харьковских» топонимов: Харьковцы на реке Альте и Харьков (Харків) рядом с самим Переяславом [10, с. 192]. Вспомним, что в 968 году печенеги осадили и буквально чудом не взяли штурмом Киев [13, с. 38-39]: больше ничего подобного Русь не переживала до самого нашествия Батыя. Пройти с востока к Киеву печенеги могли как раз через Харьков. Затем город не стали восстанавливать: уцелевшее либо вновь пришедшее с запада население сосредоточилось в значительно меньшем городке Донец в 10 км от Харькова. Характерно, что и на Донецком городище над слоем роменской культуры лежит генетически с ним не связанный слой культуры Киевской Руси [12, с. 24]. Но в веках сбереглось название Харьковского городища.

Так может быть объяснено одно кричащее несоответствие в «Повести временных лет». С одной стороны, там есть легендарный рассказ о Кожемяке, который в единоборстве поборол богатыря-печенега. Говорится, что в 993 (6501) г. «Владимир пошел против печенегов и встретил их на (реке) Трубеже возле брода, где ныне Переяслав». А после победы «Владимир был рад и на броде том заложил город, и назвал его Переяславом, ибо перенял славу отрок тот» [13, с. 68, 70]. Но в то же время в договоре Олега с греками после его похода на Царьград в 907 (6415) г. греки обязались «давать уклады (дань) на русские города – сперва на Киев, а тогда и на Чернигов, и на Переяслав, и на Полоцк, и на Ростов, и на Любеч, и на иные» [13, с. 16-18]. Т. е. Переяслав упомянут в летописи как третий по значению город Руси за 86 лет до своего основания на реке Трубеж согласно этой же летописи! Еще раз Переяслав в том же самом контексте упомянут в договоре с греками князя Игоря в 945 году [13, с. 27]. Общепринято, что летописец привел в летописи свой перевод греческого текста этих двух договоров Руси с Византией. Вполне возможно, что он заменил Харков из греческого текста на Переяслав, который и «перенял славу» у Харкова как одного из трех главных (“знаменитых и известных”) городов Руси.

В своей авторитетной книге по истории Харькова Д. И. Багалей утверждал: «Если то древнее поселение, на месте которого возник нынешний Харьков, представляло из себя город в домонгольский период нашей истории, то он не мог быть в силу своего географического положения значительным культурным центром, а напоминал такие бедные украйные городки – острожки Чернигово-Северской земли, как Вырь, Вьяхань, Попаш» [295, с. 25]. Но речь идет как раз о том, что древний Харков был до печенежского нашествия одним из трех главных городов Руси.   

Однако эта гипотеза никак не отвечает на вопрос о происхождении самого названия Харков.

Второй аргумент И. Ю. Саратова вообще вызывает удивление. Дело в том, что он сам в этой же книге (!!) дает на него исчерпывающий ответ, причем в двух местах: «Нужно обратить внимание читателей на то, что на старых картах Харькова, как и в “Книге Большому Чертежу” 1627 г. издания река Харьков считается притоком реки Уды, а река Лопань – притоком реки Харьков» [10, с. 40]. Как же получилось, что сам автор не обратил внимания на то, на что он обращает внимание читателей?! Тем более, что дальше он в этой же книге приводит и прямые цитаты из «Книги Большому Чертежу»: «…а Лопин пала в Харкову, а Харкова в Уды… А выше Донецкого городища, с правой стороны, впала в Уды речка Харкова, от городища с версту» [10, с. 83-84]. Так что Харьковское городище находилось именно на берегу реки Харьков (Харкова). Собственно, оно находилось на высоком мысу между реками Лопань и Харьков, из которых главной была как раз река Харьков. Причем Харьков омывал городище с двух сторон – с юга и с востока, а Лопань – только с запада. Со стен городища открывался вид в основном на пойму реки Харьков.

В общем, совершенно резонно мнение автора «Описания Харьковского наместничества» 1788 г. И. О. Переверзева: «Губернский город Харьков, привилегированный, называется по речке Харькову, при которой он расположен» [15, с. 40]. Вообще: «В случае одноименного названия реки и города ойконим, как правило, образовался от гидронима» [209, с. 32].

Итак, необходимо дать этимологию гидронима Харков. Из существующих гипотез некоторое распространение [12, с. 46] получило предположение Н. Т. Янко: «Происхождение названия реки остается невыясненным. ...Можно предположить, что название происходит из древнетюркского языка и сложилось из двух общегеографических тюркских терминов: char (Kara, Chara) в значении “земля, суша” и kobi (Kobu, Kobe) – “след временного водотока”. Таким образом, первичная форма древнетюркского гидронима могла звучать как Charkobi, что, вероятно, дословно означало “мелководная, пересыхающая речка”. С переходом в славянский язык тюркский гидроним Харкобы мог видоизмениться на Харкова, где часть элемента кобы-обы трансформировалась в славянский формант слова “ова”» [24, с. 371-372; 289].

Но вот незадача: даже в наше время река Харьков никогда не пересыхает [Рис. 82]. Это прекрасно известно харьковчанам, которые в летнюю жару любят отдыхать именно на реке Харьков – в Журавлевском гидропарке. А в прошлом все реки нашего региона очевидно были еще намного более полноводными. Так, в своих путевых заметках за 1781 г. академик Зуев писал: “Мы переменили в Липцах лошадей, спустились под гору, переехали мостом речку Липечку, в Харьков впадающую, и поехали далее ровными местами, имея по правую сторону высокий уступ, а по левую нарочитую и глубокую речку Харьков, которой займища весьма пространны, а сверх того были многие озера, осокою и лесом заросшие, в коих множество водилось дичины. На половине дороги, по причине, что река Харьков близко подошла к уступу, на правой стороне у нас находившемуся, принуждены мы были на него круто подняться и ехали уже почти до самого города не съезжая; в городе она оканчивается опять мысом, где с правой стороны к Харькову подходит по пространной долине текущая речка Лопань” [295, с. 37].

Рис. 82. Набережная реки Харьков [292].

Как бы не относиться к древним тюркам, их все же следует признать в большинстве психически вменяемыми людьми. Во всяком случае, они всегда почитали водоемы. Зачем же тогда они стали бы обзывать “нарочитую и глубокую” реку “сухим следом временного водотока”?!

Гипотеза Н. Т. Янко является далеко не единственной версией тюркского происхождения названия Харьков. Еще ранее целый “букет” подобных версий выдвинул И. В. Муромцев: «Вероятнее анализировать название все же на тюркской основе. Предполагаем, гидроним исторически является составным названием, где последняя часть – один из тюркских апелятивов, названий воды, часто компонент гидронимических словосочетаний koi (kyi) – “пещера”, “узкое русло, берег” [290, II, 1, с. 501, 887];  кол (кул) – “река” [290, II, 1, с. 581, 583], а первая часть, – возможно, или хар – “снег, лед”, или хар (звукоподражательное)  – “плеск воды” [290, II, 2, с. 1666]. ...Наконец, гидроним Харьков можно рассматривать в системе так называемых “черных” рек Украины, поскольку элемент хара (названия) в языке крымских татар соответствовал по значению апелятиву кара – “черный” [290, II, 2, с. 1667]. Этот вариант целиком также согласуется и с толкованием названия как “холодной реки”» [291, с. 139-140].

Итак, И. В. Муромцев счел гидроним Харьков составным и предложил три этимологии слова хар/хара: “снег, лед”, “плеск воды” и “черный”, а также два варианта этимологии второй части слова: koi (kyi) – “пещера”, “узкое русло, берег” и кол (кул) – “река”. Итого получается шесть разных возможных этимологий, причем, вопреки И. В. Муромцеву, они никак не согласуются между собой. Нам представляется, что здесь не все в порядке даже с точки зрения собственно филологии: вряд ли методологически грамотно приводить сразу шесть этимологий одного и того же слова, да при этом еще стараться доказать, что это одна этимология, и что все эти толкования еще и загадочным образом “целиком согласуются”.

Во второй главе нами приведены индоевропейские этимологии девяноста пяти разных гидронимов, и из них лишь для восьми (Девица, Иква, Хорол, Сула, Орель, Клевень, Реть, Хусь, Тускарь) предложено по две возможные этимологии (которые, кстати, в ряде случаев действительно согласуются). Сам Игорь Викторович Муромцев, крупнейший в Харькове специалист по топонимике, отнесся к моей концепции с толерантностью истинного ученого. Но если бы я стал утверждать, что для какого-либо одного гидронима возможны сразу шесть индоевропейских этимологий, и все их привел бы, то оценка и самого И. В. Муромцева, и других специалистов, думается, была бы крайне нелицеприятной.

Все шесть этимологий И. В. Муромцева и этимологию Н. Т. Янко объединяет еще и то, что они предполагают более чем сомнительную фонетическую эволюцию слова после его заимствования из некоего древнетюркского языка: совершенно непонятно, почему элементы kobi (kobu, kobe), koi (kyi) или кол (кул) должны были трансформироваться в –кова. Создается впечатление, что все эти этимологии выдвинуты по принципу «что попало, лишь бы на тюркском».

Однако здесь есть еще одно «маленькое» замечание: бассейн реки Харьков никогда не входил в состав этнической территории тюркских народов. Попросту говоря, тюрки здесь практически никогда не жили. А жили здесь славяне и в особенности иранцы – задолго до появления на Харьковщине вообще каких-либо тюркских народов. «Различные группы ираноязычного населения обитали на территории современной Харьковской области очень долго. Лесостепных земледельцев скифской эпохи раннего железного века сменили сарматские племена. Затем сарматские элементы выделяются в полиэтничной черняховской культуре. Широкую известность получили памятники также полиэтничной салтовской культуры, лесостепной донецкий вариант которой оставили ираноязычные аланы. В эпоху раннего средневековья часть местного ираноязычного населения была ассимилирована славянами» [12, с. 12],  Спрашивается: кто у кого должен был заимствовать гидронимы? Может быть, все-таки славяне у иранцев?

К оглавлению