76. В.А. Обручеву.
1868 года. Марта 28 дня. Петровский Завод
Не удивляйтесь, мой милый, добрый Владимир Александрович, что лишу карандашом: пишу лежа в постели. Кроме моей еще до сих пор существующей раны, сидевши дома, никуда не выходивши, я приобрел себе лихорадку, потом горячку; вот сегодня первый день, что могу, подпершись на подушки, кое-как писать, но не могу воздержаться, чтоб не поговорить с вами. На последней почте, т. е. 25 марта, мне принесли вашу посылку и письмо. Посылка была тотчас отослана к Саше, а письмо от 16 марта, конечно, я оставил себе. Благодарю вас за все ваши желания добрые, но даже не могу теперь воспользоваться вашим советом сидеть на солнце, на своей завалинке.
Саша хотела вам написать, но прибежала ко мне впопыхах, извиняется, что не может писать теперь, а отложила на следующую почту; что у них мытье, шитье, и прочие глупые хлопоты бабские. Письмо ваше к Саше сегодня отсылаю на Амур. Бедный Саша, как видно, он там не на розах отдыхает 1).
Извините и меня, что редко пишу; кроме того, что боюсь наскучить своими письмами — тяжкая дума, боль тупая в груди, сжатое сердце, ужасная будущность, ожидающая меня, решительная бедность и проч. агременты,— вот, мой Владимир Александрович, помехи брать в руки перо, или карандаш, вот причины невольного молчания, хотя и хотел бы что-нибудь написать.
Все это печально, но что же сказать вам и утешительного, ровно ничего не могу даже выдумать. Одно всегда у меня на уме, чтобы вы хорошо жили, пока молоды, чтобы вы были здоровы все, бывшие мои, которые теперь разлетелись в разные стороны... Лаферм действует, и я для него // С 237 купил особенную трубочку небольшую. Теперь от болезни ничего не курю, все противно, даже пища, которая для меня состоит из одного чая и булки. Душевно, искренно благодарю вас за письмо и подарок для Саши. Ей более всего нужна была сетка на голову,— она скучала, но не покупала, что денег нет (70 коп. серебр. !!!!), но вы догадались, как будто, предчувствуя горе бедной девицы; а между тем не могу не сказать, что у добрых людей всегда добрые и кстати предчувствия. Поздравляю вас с праздником, желаю весело провести и быть здоровым. Жму вам руку, обнимаю мысленно.
Ваш навсегда Ив. Горбачевский
1) Имеются в виду Александра и Александр Луцкины, дети заводского фельдшера Никиты Луцкина, в судьбе которых Горбачевский принимал большое участие. По завещанию Горбачевского им после его смерти перешло все его имущество. По словам Прыжова, «все дети Никиты Луцкина, исключая старшего сына его Евгения, заводского кузнеца, считались прижитыми его женой от Горбачевского <... > У него „считалось" два сына — Иван, умерший в 1866 г., и Александр — и дочь Александра. Александр — белокурый, его особенно любил Горбачевский, нянчился с ним, таская его на плечах, учил его, между прочим, рисованию, играть на фортепьяно, французскому языку, дал ему прекрасного учителя — Владимира Обручева, и ничто впрок не пошло. Думая сделать его практическим человеком, любящим труд, Горбачевский сначала посылал его в кузницу присматриваться к ремесленному делу, учил его точить на токарном станке. Видя, что дело-то нейдет, решился пустить его по торговой части (...) и все кончилось тем, что „сын его", по обычаю всей заводской сволочи, убегает на прииски. Там сначала он получает хорошее место, женится на девушке из очень хорошего дома, потом пьянствует, сходит с ума (...) Дочь его Александра, или как зовут ее, Александра Никитична (по Луцкину) опять белокурая и тоже очень любимая Горбачевским... » (Прыжов, лл. 147 об. — 148).
Печатается по кн.: И. И. Горбачевский. Записки. Письма. Издание подготовили Б. Е. Сыроечковский, Л. А. Сокольский, И. В. Порох. Издательство Академии Наук СССР. Москва. 1963.