Следует отметить, что литовские политики, говоря о советском периоде, в отношении СССР используют термин "другое государство". Даже применительно к периоду 11 марта 1990 г. — 6 сентября 1991 г. этот термин в правовом смысле абсолютно не корректен. Он является пропагандистской метафорой, которую в 1990 г. ввел в обиход Витаутас Ландсбергис.
Широкое и повсеместное использование термина "другое государство" в отношении СССР отражает политический настрой правящей литовской элиты, в основе которого лежит стремление "поставить на место" Россию, как правопреемницу СССР и получить компенсацию за так называемый период советской оккупации.
Напомним, что литовские гособвинители на процессах 1993-1999 гг. против так называемых организаторов январского государственного переворота, формулируя обвинения в их адрес, немало времени тратили как на доказательство факта "советской оккупации" Литвы, так и факта незаконности советской власти в Литве.
Им вторят литовские политики и историки, мнение которых широко тиражируют СМИ. Уже были приведены "изыскания" Жалимаса, согласно которым Литва якобы никогда не входила в СССР и не была его полноправной частью. Однако литовские политики и юристы недооценивают опасности использования на официальном уровне не корректной терминологии в оценках взаимоотношений Литовской ССР и СССР. Это может стать бумерангом, который, прежде всего, ударит по Литовской Республике. Постараемся это доказать.
Прежде всего, напомним, что в течение 45 лет граждане Лит. ССР, в том числе и В. Ландсбергис, исправно "ТАЙНО" голосовали за советскую власть. Далее, в Литве действовала Коммунистическая партия, насчитывающая 200 тысяч членов. К этому следует добавить Коммунистический Союз молодежи Литвы, объединявший в своих рядах более 500 тысяч юношей и девушек. Если учесть, что коммунисты и комсомольцы имели семьи или жили в семьях, то получается, что минимум 2 с лишним миллиона человек из 3,7 миллиона общего населения Литвы (около 60%) сознательно приняли советскую власть и участвовали в её структурах. В Компартию и комсомол литовцев силком не затаскивали.
Кстати, Ландсбергис в послевоенный период вступил в комсомол, предварительно отрекшись от отца. Делал он попытки вступить и в КПСС. Но безуспешно. Заметим, что партийная организация Литовской консерватории, где на кафедре марксизма-ленинизма подвизался будущий глава "Саюдиса", находилась на партийном учете в Октябрьском райкоме партии г. Вильнюса. Об этих попытках мне, как первому секретарю этого райкома партии стало известно только после того, как Ландсбергис стал во главе "Саюдиса" и стал позиционировать себя, как антикоммунист.
Также не следует забывать, что в течение 45 лет большинство литовских юношей проходили службу в рядах Советской Армии. Там они, как законопослушные советские граждане не только давали присягу на верность СССР, но и весьма достойно несли службу. Призывники из Литвы считались одними из лучших в Советской Армии. Это ли не ещё одно свидетельство полноправного и добровольного пребывания Литвы в составе СССР?
Если согласиться, что все 50 лет советского периода Советский Союз для Литвы являлся другим государством, то в этом случае возникает вопрос о лигитимности избранного в феврале-марте 1990 г. Верховного Совета Лит. ССР. Ведь выборы осуществлялись на основании законов СССР и Литовской ССР, которые, по современной литовской терминологии являлись "оккупационными". В этой связи встает вопрос — имели ли депутаты "оккупационного" ВС Лит. ССР полномочия заявить 11 марта 1990 г. о восстановлении Литовской республики?
Сомнительными являются и утверждения литовских политиков о том, что Народный сейм Литвы, объявивший в 1940 г. вхождение Литвы в СССР, был не лигитимен, так как выборы в него проходили в присутствие "оккупационных" советских войск. Современная международная практика подтвердила ничтожность этих заявлений. Так, в недавнем прошлом в Афганистане и Ираке состоялись выборы в присутствие оккупационных войск, однако мировое сообщество, в том числе и ООН, признало результаты этих выборов.
Заметим также, что термин "оккупационные" не может быть применим в советским войскам, находившимся в Литве в 1940 г. на основании двухсторонних советско-литовских договоров.
Если же аргументы литовских правоведов по поводу не лигитимности вхождения Литвы в СССР в 1940 г. применить к событиям 1918—1919 гг., то лигитимность обретения Литвой независимости в 1918 г. окажется под большим вопросом. Дело в том, что известный Акт независимости Литвы от 16 февраля 1918 г. принимался в условиях оккупации Литвы кайзеровскими войсками.
В этой связи следует напомнить ряд нелицеприятных обстоятельств, наличие которых позволяет считать провозглашение независимости Литвы 16 февраля 1918 г. сомнительным. Для того, чтобы не быть обвиненным в предвзятости, сошлемся па патриарха литовских историков Антанаса Шапоку, издавшему в 1936 г. фундаментальный труд "Lietuvosistorija" (История Литвы).
Шапока сообщает: 11 декабря 1917 г. Литовский Совет (LietuvosTaryba, далее Тариба) заявил об отделении от России и восстановлении независимого литовского государства со столицей в Вильнюсе. В этом заявлении содержалась просьба к Германии защищать новое государство. Там же провозглашались "постоянные (вечные) твердые союзнические связи с Германским государством". Они предполагали совместные военную, таможенную и денежную системы. Это было естественно, так как текст декабрьского заявления Тарибы писался под диктовку немецких оккупационных властей.
Однако "левое крыло" в Тарибе вскоре подняло вопрос о создании независимого литовского государства. Правые во главе с председателем Тарибы Антанасом Сметоной (Antanas Smetona) не согласились. Левые в знак протеста покинули Тарибу. Но 15 февраля 1918 г. Тариба решила обсудить требования левых. На заседании был рассмотрен текст заявления о независимости Литвы, который предложили левые.
Этот текст фактически без изменений вошел в заявление (точнее "Nutarymas" — "Решение"), которое было принято 16 февраля 1918 г. За формулировки "решения" проголосовало 11 человек. Воздержались три члена Тарибы, в том числе и А. Сметона. Они настаивали на формулировках 11 декабря 1917 г. В итоге Сметона был вынужден отказаться от поста председателя Тарибы. Новым председателем был избран известный литовский просветитель Йонас Басанавичюс (JonasBasanavičius). Именно под его председательством и было принято решение о независимом литовском государстве.
Впоследствии документ, принятый 16 февраля 1918 г., стал именоваться "Актом провозглашения независимости Литвы". Однако, заявление от 16 февраля 1918 г. носило чисто декларативный характер и в течение 9 месяцев не имело никаких правовых последствий. Немецкие оккупационные власти запретили обнародование этого заявления и потребовали возврата к заявлению 11 декабря. В феврале 1918 г. о существовании этого заявления знал лишь узкий круг людей. Тариба же была фактически изолирована, не могла полноценно функционировать, "ей не было предоставлено никакой власти".
В этой ситуации Тариба, нарушая своё решение от 16 февраля о том, что устройство Литовского государства будет определять демократически избранный учредительный сейм, 4 июня 1918 г. якобы во имя "спасения Литовского государства" провозгласила Литву королевством. На литовский трон пригласили прусского герцога фон Ураха, которого стали именовать Миндаугасом. Тем самым Тариба признала решение от 16 февраля 1918 г. ничтожным.
Отметим, что Германия не признавала Тарибу, как государственный орган. Она постоянно пыталась присоединить Литву к Пруссии. Так продолжалось до поражения Германии. Только в ноябре 1918 г. последний канцлер Германской империи Макс фон Баден разрешил создать Литовское правительство. Литовское правительство во главе с Аугустинасом Вольдемарасом (Augustinas Voldemaras) было безвластно и беспомощно. Оно не располагало ни финансами, ни помещениями, ни силовыми структурами, ни структурами власти на местах. Единственным гарантом существования правительства Вольдемараса являлось присутствие немецких оккупационных войск.
С учетом вышеизложенного, заявления литовских историков и политиков относительно лигитимности провозглашения 16 февраля 1918 г. Литовской республики в условиях немецкой оккупации, являются более чем сомнительными.
В то же время эти же историки утверждают, что провозглашение 16 декабря 1918 г. Литовской Советской республики было не легитимным, так как опиралось на штыки Красной Армии. Однако эти два события являются в определенной степени однотипными и не могут трактоваться по-разному.
Заметим, что провозглашение советской власти в Литве в декабре 1918 г. имело существенно бǿльшие объективные предпосылки, нежели провозглашение Литовской республики 16 февраля 1918 г. Известно, что революционный настрой среди солдат бывшей царской армии, призванных из Прибалтики, был на порядок выше, нежели в целом по России. Хорошо известна роль латышских стрелков в революционных событиях. Но не менее значительной была роль солдат бывшей царской армии, призванных на службу из Литвы. Именно им было поручено охранять Ленина. Но большинство советских и российских исследователей представляют их как латышей.
16 декабря 1918 г. правительство В.Мицкявичюса-Капсукаса обнародовало Манифест о переходе всей власти в Литве в руки "Советов рабочих, безземельных и малоземельных депутатов". 19 декабря 1918 г. этот манифест был опубликован в газете "Известия" и объявлен по радио на весь мир. 22 декабря 1918 г. правительство Советской России в лице Совета Народных Комисаров признало Литовскую Советскую Республику. В январе 1919 г. на большей части территории Литвы действовали органы советской власти — Советы рабочих, безземельных и красноармейских депутатов. 18-20 февраля 1919 г. в Вильнюсе состоялся Iсъезд этих Советов, на котором присутствовало 220 делегатов из разных уголков Литвы.
Для сравнения напомним, что же представляло собой в декабре 1918 г. прогерманское правительство Литовской республики. В то время его возглавлял Миколас Слежявичюс (Mykolas Sleževicius). В воспоминаниях об этом периоде он писал: "Остаться в таком положении нельзя. Большевики валят большими массами. Опереться не на кого, так как нет никакой военной силы. Падет Вильнюс, через несколько дней и Каунас и вся Литва достанется большевикам...".
Только немецкие штыки в 1919 г. позволили в Каунасе удержаться Тарибе и провозглашенной Первой Литовской республике. От финансового краха Литовскую республику тогда спас оккупационный немецкий банк Darlehnskasse-Ost. Он предоставил Государственной Тарибе и её правительству в Каунасе 100 млн. марок.
Как видим фактически полусекретное решение Литовской Тарибы о независимости Литвы от 16 февраля 1918 г., не могло идти ни в какое сравнение с гласным провозглашением Литовской Советской республики, которое опиралось на реальную поддержку трудящихся. Как известно, Советскую Литву с центром в Вильнюсе в 1919-1920 гг. задушила польская интервенция. Подвергая сомнению лигитимность Литовской Советской республики 1918-1919 гг., литовские историки тем самым подвергают сомнению и лигитимность провозглашения независимости Литвы в феврале 1918 г.
Между прочим, Соединенные Штаты Америки не признавали Первую Литовскую республику до 1922 г. Впоследствии в силу геополитических причин США изменили свою позицию и 12 августа 1940 г. направили Советскому Союзу меморандум, в котором Прибалтийские республики назывались"оккупированными странами". Однако это не мешало Соединенным Штатам вплоть до сентября 1991 г. признавать факт нахождения этих республик в составе СССР.
Об этом свидетельствуют подписи президентов США под документами Ялтинскими и Потсдамских соглашений, а также под Хельсинским заключительным актом 1975 года. Все ссылки Ландсбергиса в 1990—1991 гг. на позицию США в отношении независимости Литвы, нейтрализуются простым обращением к информационным источникам того времени. Напомним, что США после провозглашения Литвой независимости в марте 1990 г. не спешили принять её в свои объятия.
Дж. Буш в ответ на призыв признать правительство В. Ландсбергиса де-факто в качестве первого, промежуточного шага на пути к полному дипломатическому признанию Литвы, заявил, что он не намерен делать этого. По словам пресс-секретаря Белого дома, "президент твердо заявил, что США в подходе к этой проблеме должны учитывать множество аспектов, что мы поддерживаем гласность и перестройку... И более того, в нынешней обстановке Литва в состоянии рассматривать свое будущее в ином свете, именно благодаря гласности и перестройке".
В сообщении ТАСС было отмечено, что на проходившей 12 апреля 1990 г. встрече с представителями деловых кругов первый заместитель госсекретаря США Лоуренс Иглбергер сказал, что Соединенные Штаты не собираются оказывать какой-либо помощи непосредственно Латвии, Литве и Эстонии.
Но вернемся к США. Американская общественность не поддержала идею литовской независимости. 13 апреля 1990 г. газета "Известия" напечатала результаты опроса в США, проведенного телекомпанией "Эн-би-си" (NBC) совместно с газетой "Уолл-стрит джорнэл". Свыше двух третей американцев заявили, что Соединенным Штатам не следует признавать независимость Литвы. Опрос также показал, что если американцам, придется "делать выбор между Горбачевым и Литвой", то большинство сделает выбор в пользу советского президента. Шесть из десяти опрошенных американцев заявили, что "куда важнее поддерживать дружественные отношения с Горбачевым".
Эта информация явилась холодным душем для Ландсбергиса, который мечтал стремительным натиском вывести Литву из СССР и стать "отцом-освободителем". Объявленная им независимость всё более превращалась в декларативную. С этого времени в речах Ландсбергиса всё чаще стала звучать фразы "Свобода не бывает без крови!" или "Независимости нужна искупительная жертва!"
Только кровавое жертвоприношение на алтарь свободы, по убеждению Ландсбергиса, могло сплотить литовскую нацию и вырвать у Кремля долгожданную реальную независимость. Однако глава Верховного Совета Литвы ломился в "открытую дверь". Ещё раз напомним, что Горбачев во время декабрьской (1989 г.) встречи с Бушем на Мальте подтвердил, что прибалтийские республики получат право на выход из Союза. Во время следующей встречи с Бушем в Вашингтоне и на ранчо в Кемп-Девиде (май—июнь 1990 г.) эта договоренность была подтверждена.
Впоследствии один из бывших ближайших соратников Ландбергиса Аудрюс Буткявичюс в одном из интервью (См. "Обзор" № 15 /170, апрель 2000 г.) заявил, что, по словам начальника Генштаба ВС СССР генерала армии Михаила Моисеева, вопрос выхода Литвы из СССР в 1990 г. военные считали делом решенным.
Постепенное движение Литвы к реальной независимости исключило бы ненужные эксцессы и жертвы. Так действовала Эстония. Подобным образом поступила и Латвия. Её Верховный Совет 4 мая 1990 г. принял Декларацию о поэтапном восстановлении независимости республики.
Но этот путь был не для Ландсбергиса и его сподвижников. Им хотелось получить власть, блага и привилегии, которая предоставляла независимость, ВСЕ и СРАЗУ. Путь для этого был один — идти на усиление конфронтации с Москвой и вынудить её применить силу. Что и произошло в январе 1991 г.
Казалось бы, после кровавых январских событий Литва триумфально немедленно выйдет из СССР. На деле всё оказалось сложнее. В СССР нарастало сопротивление сепаратизму. На апрельском (1991 г.) Пленуме ЦК КПСС Горбачев получил очередное предупреждение. Ряд членов ЦК высказали жесточайшую критику разрушительной политике Генсека. В стране воцарилось зыбкое противостояние.
В этот момент Ландсбергис решил форсировать процесс обретения Литвой реальной независимости. В начале мая 1991 г., он направился в Вашингтон к Дж. Бушу. Однако и на этот раз американский президент заявил, что его страна поддерживает Советское руководство и США не будут вмешиваться в разрешение литовско-советских проблем, а Ландсбергису было рекомендовано начать переговоры с Кремлем. Вот тогда Ландсбергис и решил послать в Москву профессора, о чем писал Горбачев. Как видим, все утверждения Ландсбергиса в период марта 1990 — сентября 1991 г. том, что Литва уже являлась независимой, не более чем фикция.
То, что в 1990—1991 гг. Литва не являлась полноправным независимым субъектом международного права, подтверждает и отсутствие ряда атрибутов, которые свидетельствуют о реальной государственной независимости. В марте 1990 г. и позже, депутаты Верховного Совета Литвы, объявившие независимость, как и другие жители Литвы имели по паспорта граждан СССР.
Вышеизложенные факты приведены не для того, чтобы принизить значение провозглашения независимости Литвы в феврале 1918 г. и в марте 1991 г. Значимость этих событий определяет только сама Литовская Республика Анализ проблемных моментов литовской истории был осуществлен лишь для того, чтобы показать литовским историкам и политикам, как излюбленные ими не вполне корректные "исторические умозаключения" и выводы могут быть с применены к оценке истории самой Литвы.
Следует рассмотреть ещё один аспект возможных последствий рассуждений литовских политиков. Если согласиться с их утверждениями о том, что Литва не была частью СССР, то возникает вопрос о тех территориальных приобретениях, которые Литовская ССР получила благодаря пребыванию в СССР. В таком случае права Литовской Республики на них весьма сомнительны. Что это за территории?
Прежде всего, это Вильнюсский край, который Литва в ответ на мартовский (1938 г.) польский ультиматум признала неотъемлимой частью Польши. В 1939 г. Вильнюсский край был передан Советским Союзом Литве в обмен на право разместить ограниченный воинский контингент на её территории.
Это также Клайпедский край. Напомним, что Литовская Республика в марте 1939 г. в ответ на германский ультиматум безоговорочно согласилась вернуть Германии Клайпедский край. 22 марта 1939 г. министр иностранных дел Литвы Юозас Урбшис и министр иностранных дел Германии Иохим фон Риббентроп подписали договор-пакт, в статье 1-ой которого констатировалось, что "Клайпедский край, который был отторгнут от Германии согласно Версальскому договору, вновь воссоединяется с Германским Рейхом". 1 апреля 1939 г. Президент А. Сметона в соответствии со статьей 112 Конституции Литвы ратифицировал этот договор 1 апреля 1939 г.
После разгрома Германии, по решению Потсдамской конференции (июль 1945 г.) территория Восточной Пруссии и входивший в нее Клайпедский край были переданы Советскому Союзу. В 1948 г. по предложению Сталина Клайпедский край и часть Куршской косы были включены в состав Литовской ССР. Однако документальные правовые основания относительно нахождения Клайпедского края в составе Литовской Республики отсутствуют.
Литовским политикам это известно, но, тем не менее, сегодня они претендуют не только на Клайпедский край, но и на Калининградскую область. По этому поводу общественный Совет по делам "Малой Литвы" (так именуется в Литве территория Калининградской области и Клайпедского края) в августе 2005 г. организовал дискуссию под названием "Потсдам и Литва" (См. "РоtsdamasirKaraliaučiauskraštas". Vilnius, 1996)
Центральный докладчиком на этом круглом столе являлся Витаутас Ландсбергис. Его аргументацию претензий на Малую Литву перепевали все последующие выступающие. В чем их суть? Ландсбергис утверждал: решения Потсдамской конференции не лигитимны, так как никем не были утверждены. Восточная Пруссия, т. е. современная Калининградская область, была передана СССР во временное управление. С исчезновением Советского Союза вопрос Российского суверенитета над этой территорией становится проблематичным.
Ландсбергис также заявил о том, что в правовом плане все бывшие республики СССР имеют равные права на эту территорию. Но подчеркнул, что не следует забывать о несомненном приоритете Литвы. Аргументировал он это тем, что здесь издавна жили малолитовцы или литовники (lietuvininkai). Главный вывод, который сделали участники круглого стола, состоял в том, что "Литовскому государству следует оказывать бǿльшее влияние в Караляучюсском (Калининградском)крае". Ибо только это, по их мнению позволит избежать напряженности в отношениях между русскими, немцами и поляками, претендующими на территории бывшей Восточной Пруссии (Калининградской области). Но для начала следует добиться возвращения населенным пунктам Караляучюсского края исконно литовских названий.
Тема территориальной принадлежности бывшей Восточной Пруссии слишком обширна для настоящего исследования. Ограничимся тем, что переадресуем её специалистам из российского МИДа. Пока эта тема их не волнует, но со временем она встанет в полный рост. Во многом это будет обусловлено не позицией Литвы, а позицией Федеративной Республики Германии. О том, какие настроения зреют в этой стране, расскажем несколько позже.
Однако вернемся к территориям, которые Литва приобрела, став частью СССР. В августе 1940 г. VII-я чрезвычайная сессия Верховного Совета СССР, принявшая закон о вхождении Литовской ССР в состав СССР, также приняла решение о передаче Советской Литве части территории Белорусской ССР с городами, носящими сегодня названия: Швенчёнис, Шальчининкай, Друскининкай и поселками: Адутишкес, Девянишкис Даугилишкес и др.
Известно, что литовские делегаты первоначально просили передать в состав Лит. ССР только Свенцянский (Швенчёнский) район. Однако член литовской делегации председатель Союза писателей Литвы Людас Гира напомнил о литовских селениях Марцинконис, Девянишкес и о курорте Друскининкай. Вопрос тут же был решен в пользу Литвы.
Дополнительно напомним, что в январе 1941 г., когда Литва уже была частью СССР, советское руководство выкупило у Германии за 7,5 миллионов золотых долларов территории Вилкавишского и частично Мариямпольского, Сеймского и Алитусского уездов, которые были включены в состав Лит. ССР. (См. секретный протокол от 10 января 1941 г., подписанный Молотовым и Шуленбургом).
Кстати, выкупленные у Германии территории, а также территории, прилегающие к городу Друскининкай, географически являются территориальным коридором, который мог бы обеспечить прямую связь России с Калининградской областью через территорию Белоруссии.
В целом же современное литовское государства в его общепризнанных границах со столицей — городом Вильнюсом и Клайпедским краем является следствием послевоенного урегулирования территориальных вопросов в Европе, в решении которых Советский Союз сыграл решающую роль. Но литовские политики принимают это как должное, постоянно при этом критикуя политику СССР.
Признание сталинского периода преступным, на котором настаивают некоторые литовские политики, автоматически поставит вопрос о границах Литовской Республики. Надежды Литвы на нерушимость договоров о границах, заключенные в 1990-х годах, крайне сомнительны. Вспомним сколько подобных договоров было заключено в канун Второй мировой войны? Сегодня в Европе желающих пересмотреть Ялтинские и Потсдамские соглашения уже немало.
Достаточно сказать, что в феврале 2006 г. действующее в ФРГ общество "Прусская доверительная собственность" ("Preussische Treuhand"), тесно связанное с немецким "Союзом изгнанных", обратилось в Международный суд по правам человека с иском против Польши. Немцы в этом иске потребовали возвращения конфискованных после Второй мировой войны земель их прежним собственникам.
И хотя в октябре 2008 г. Европейский суд ООН признал иск организации "Preussische Treuhand" незаконным, сама ситуация свидетельствует о том, что претензии немцев на бывшие территории могут обрести плоть и кровь. Для сведения сообщим, что 5 августа 2010 г. немецкий "Союз изгнанных", объединяющий 2 миллиона активных членов, торжественно отметил 60-летие принятия "Хартии изгнанных". Этот сомнительный документ, пытается представить немцев жертвами Второй мировой войны, которых насильно изгнали из родных мест. На этом "торжестве" присутствовал министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер (Thomas de Maiziere), а также председатель Бундестага Норберт Ламмерт (Norbert Lammert).
Вновь обратимся к оценках литовского историка Людаса Труски. Он, давая 7 марта 2011 г. интервью информационному порталу "Delfi.lt", высказал опасение по поводу возможных территориальных претензий к Литве. Труска заявил, что "как знать, может это снова возобновится, станет спорным вопросом Вильнюс, Клайпеда? Мы на 100% не можем сказать, что прежние территориальные проблемы не повторятся в будущем".
Одним словом, литовским политикам и юристам, бездумно применяющим спорные и непродуманные формулировки в отношении исторических событий во взаимоотношениях СССР и Лит. ССР, следует хорошо подумать, прежде чем использовать их в документах и заявлениях.
Что касается их последней претензии Литвы по поводу советской агрессии в январе 1991 г., то целесообразно рассмотреть обстоятельства, которые привели к трагическим январским событиям. Это позволит сделать объективный вывод о подлинных виновниках этих событий.