Видимо, не без согласия Кремля Ландсбергис и его окружение начали ещё в 1988 г. активно разыгрывать в республике карту межнациональной розни. Это была беспроигрышная тема, так как наличие в республике живого, осязаемого врага позволяло сплотить литовскую нацию вокруг лидера "Саюдиса".
Первый пробный шар бросил редактор газеты упомянутой газеты "Gimtasiskraštas" Чекуолис. Летом 1988 г. в его газете появился текст листовки, якобы написанной русскими, с призывом "убивать литовцев". Реакцию литовцев на такую листовку представить нетрудно. Но Чекуолис, в прошлом известный советский международник-интернационалист и "ухом не повёл".
А 12 августа 1988 г. этот, с позволения сказать, "журналист" на встрече с секретарем ЦК КПСС Александром Яковлевым заявил, что накануне русские ребята порезали литовского юношу только за то, что он носил значок "Саюдиса". Уже после отъезда Яковлева выяснилось, что юношу ранили его же друзья. (См. "Советскую Литву". 13.08.89). Но информация, озвученная Чекуолисом, была уже растиражирована в литовских СМИ и внесла лепту в разжигание межнациональной розни и желание "отомстить русским".
Впоследствии в одном из интервью (См. "Вечерние новости". 07.06.1989 г.) Чекуолис, рассуждая о проблемах иноязычных в Прибалтике, сослался на мнение некого члена Политбюро. Якобы тот ему лично сказал: "Я знаю, какие люди покинули родные места и перебрались в Прибалтику". Не вызывает сомнений, что это был Александр Яковлев.
Напомним, что после войны в Прибалтику и Литву шли не только эшелоны с оборудование и строительными материалами, но и со специалистами, которые практически с нуля создали промышленность республику. Так, первую в Литве мощную Каунасскую гидроэлектростанцию строили посланцы из различных регионов СССР. Они ехали в Литву не по своей воле. Страна направляла в Прибалтику лучшие инженерные и строительные кадры. Их опыт и знания позволили в послевоенный период в кратчайшие сроки построить практически все крупные энергетические объекты и промышленные предприятия республики. Тем не менее, для Яковлева и Чекуолиса они были и остались "люмпенами-перекати поле". Вот так с помощью кремлевских деятелей взращивалась рознь и измена в Литве.
Межнациональные отношения в республике особенно обострились после принятия Президиумом Верховного Совета Лит. ССР Указа "Об употреблении государственного языка Литовской ССР". 19 ноября 1988 г. в печати был обнародован достаточно толерантный проект этого Указа. Однако реальный Указ, принятый под давлением "Саюдиса" 25 января 1989 г., кардинально отличался от проекта.
Прежде всего, возмущение иноязычных вызвали нереальные (2 года) сроки перехода республики на литовский язык. Указ также не обеспечивал правовые гарантии функционирования других языков — русского и польского. Следует иметь в виду, что в таких городах, как Вильнюс, Клайпеда и Снечкус (в настоящее время Висагинис) русскоязычное население составляло от 50 до 85%. На предприятиях союзного подчинения доля русскоязычных работающих составляла более 80%. В Вильнюсском и Шальчининском районах русско и польскоязычное население составляло 70—80%. Филологическая, методологическая и материальная база в этих районах республики для экстренного овладения литовским языком отсутствовала.
Уже через 7 месяцев, 13 августа 1989 г. председатель комиссии по национальным вопросам сейма "Саюдиса" А. Городецкис был вынужден признать, что: "Закон об употреблении литовского языка...недостаточное внимание уделяет реально сложившейся ситуации в разных регионах Литвы. Для Снечкуса, к примеру, можно было увеличить срок для овладения языком... Воплощение закона идет трудно... Но виноват в этом не Саюдис, а правительство". Однако перед этим почти год иноязычные в Литве обвинялись в элементарном нежелании учить литовский язык.
Ситуацию в республике усугубляла антисоветская и антирусская пропаганда, которую, начиная с конца 1988 г., вели литовские СМИ, подконтрольные "Саюдису". Карикатуры, оскорбительные статьи в адрес иноязычных регулярно появлялись в газетах и листовках. Призывы "Иван, домой!" стали повсеместным атрибутом митингов "саюдистов".
На одном из митингов в июле 1989 г. в Каунасе прозвучал призыв "Вспарывайте животы беременным женам офицеров, чтобы не рожали оккупантов!". Дело получило такую огласку, что властям пришлось по республиканскому радио сделать попытку "сгладить" ситуацию. Но виновные в оглашении этого призыва так и не понесли наказания. Видимо, поэтому плакаты с такими надписями вскоре появились на митингах националистов и в Вильнюсе.
Участились нападения на военнослужащих и членов их семей. В больницах им отказывали в помощи. Напомним, что в этот период произошли страшные межнациональные погромы в Сумгаите, Оше и Баку, которые стоили жизни сотням людей.
Процесс ускоренной "литуанизации", которую насаждал в Литве Ландсбергис, вызывал протесты иноязычного населения. В 1990 г. в Вильнюсском крае ещё были живы свидетели сметоновской "литуанизации", которую литовские власти осуществили после того, как Вильнюс и его окрестности были переданы Советским Союзом Литовской Республике. Согласно польской переписи 1931 года, литовцы тогда в Вильнюсе составляли всего лишь 1,6 тысяч человек, или 0,8% (!) из 195 тысяч виленцев. 50% населения Вильнюса составляли поляки и более 40 % евреи. Естественно, ускоренная "литуанизация" оказалась для населения Вильнюсского края в 1939 г. —1940 гг. весьма болезненной.
Вот как её описывала в своих репортажах и в книге "Новая Литва" американская журналистка Анна Луиза Стронг. "Когда Красная Армия впервые вошла в Вильнюс 19 сентября 1939 года, простой народ встретил её восторженно. Через 6 недель она ушла и Вильнюс был передан Литве. Сразу же сметоновское правительство устроило один из самых страшных в истории Вильнюса погромов, преследуя под маской "евреев" всех, кто проявлял симпатию по отношению к Красной Армии. Около 20 тысяч вильнюсских рабочих, главным образом евреев, ещё до погрома ушли с Красной Армией в СССР...
Получив Вильнюс, сметоновское правительство возродило в городе литовский национализм, столь же крайний и деспотичный, как и польский. Никто не мог получить гражданских прав, а также права на работу, если не мог доказать, что жил в Вильнюсе до захвата его поляками в 1920 г. Повсюду господствовал бюрократизм, требовалось столько документов, что из 250 тысяч человек, живших в городе, лишь 30 тысяч смогли получить гражданские права. Гражданство можно было купить за взятку, на которую у многих еврейских семей не было денег.
Служащие Сметоны разговаривали с посетителями только на литовском языке, на котором большинство населения Вильнюса не говорило. Школьные учителя должны были сдать экзамен по литовскому языку, в противном случае они лишались работы. Поляки увольнялись не только с государственных должностей, но даже в костёлах польские ксендзы были заменены литовскими. Город голода и безработицы, полный давней национальной вражды, где власти отказывались говорить на языке, понятном народу. Таким был Вильнюс, в который в 1940 году второй раз вошла Красная Армия".
Практика внедрения в жизнь в 1990 г. основных положений Указа "Об употреблении государственного языка Литовской ССР" до боли напомнила местным полякам и русским "литуанизацию" Вильнюсского края по-сметоновски. Только на этот раз по-ландсбергистски.
Иноязычное население Литвы испытывало недоверие к политике ВС Литвы также и потому, что многие помнили страшные расправы над совпартработниками и евреями, которые литовские националисты учинили летом и осенью 1941 г. Тогда они с благословления немецких оккупационных властей за полгода сумели уничтожить свыше 200 тысяч проживавших в Литве евреев (более 90%). Единственной виной последних было то, что многие из них в 1940 г. приняли советскую власть и активно работали в партийных и советских органах управления.
О том, как свирепствовали отряды литовских националистов в первые дни Отечественной войны написали американские журналисты Б. Франкл и Б. Д. Кукс в газете "LosAngelesTimеs" от 29 апреля 1990 г. "Когда 23 июня 1941 г. Красная армия оставила Каунас (бывшую столицу Литвы), партизаны Литвы под руководством народного героя Климайтиса начали в массовом порядке истреблять евреев, жечь их дома и синагоги.
С 25 по 29 июня литовские националисты убили 5000 евреев (3800 в Каунасе и 1200 в других городах). Убийства совершались примитивно, но эффективно — сотни еврейских мужчин, женщин и детей были схвачены и палками забиты на каунасских улицах и площадях, в присутствии и с одобрения прохожих. 28 июня литовская полиция, проявляя нетерпение из-за медлительности убийств, выпустила заключенных, дала им железные ломы в руки и послала в города Литвы истреблять евреев. Тех, которых не убили публично или смертельно не замучили, партизаны Литвы расстреляли подальше от городов".
Один из руководителей СС в Литве Карл Егер сообщал в Берлин о том, что "благодаря литовским партизанам столица Литвы превратилась в "рай для стрельбы". В документах, направляемых в Берлин нацисты выражали восхищение литовской "акцией самоочищения" от представителей низших рас.
В послевоенные годы русские в некоторых районах Литвы нередко слышали в свой адрес выражение: "Белые евреи!". Подтекст этого выражения был более чем ясен, особенно если напомнить, что в это время ходили слухи о том, что вскоре Америка начнёт войну против СССР, а тогда настанет время, когда можно будет рассчитаться с новыми "белыми" евреями.
Однако в Советской Литве, как и в современной, тема участия литовцев в массовых расправах над евреями в 1941 г., замалчивалась. Под небольшим городком Утена в Литве, где прошло мое детство и юность, было захоронение нескольких тысяч расстрелянных осенью 1941 г. евреев. В 1957 г. я испытал настоящий шок, когда, на впервые отмечаемой годовщине этого расстрела, сумевшие выжить жертвы этого злодеяния, назвали настоящих виновников - литовских националистов.
До этого, выступавший на митинге председатель райисполкома говорил, что в этом повинны немецко-фашистские захватчики. Эта версия тогда была общепринятой. Дома, во дворе, старшие соседские ребята, помнившие немецкую оккупацию, рассказали, как националисты колоннами гнали евреев на расстрел в лес Реше. Даже показали, кто из «расстрельщиков» где жил.
Поляки и русские, издавна жившие в Литве, хорошо помнили страшные лето и осень 1941 г. Естественно, у них вызывало тревогу то, что отец лидера «Саюдиса» Витаутаса Ландсбергиса архитектор Витаутас Ландсбергис-Жямкальнис был причастен к расправе над евреями. В июне 1941 г. года он, как член Временного правительства Шкирпы — Амбразявичюса, подписал благодарственное письмо Гитлеру, в пункте 3 которого давалось идеологическое и правовое обоснование расправы над евреями и работниками партийного и советского аппарата.
Звучало оно так: "Национализированное еврейское богатство и национализируемое богатство, ранее принадлежавшее лицам, активно действующим против литовского народа, остается собственностью литовского государства". Судьба людей в этом пункте не упоминалось, так как было и так ясно, что они должны исчезнуть. Это было идеологическое и правовое обоснование варварского истребления проживавших на территории Литвы людей, сотрудничавших с советской властью. В результате литовские националисты, единственные в мире, "решили" в Литве "еврейский вопрос" по рецептам Гитлера, хотя по нацистской расовой теории сами попадали в разряд неполноценных наций.
Необходимо отметить, что в современной Литве хоть и признают геноцид евреев в 1941 г., но утверждают, что это дело рук "горсточки или группы" литовцев, которые "участвовали в убийствах самостоятельно". Но факты говорят о целенаправленном, организованном уничтожении евреев с ведома и по указанию Временного правительства Литвы. Это подтверждает вышеупомянутое письмо Гитлеру. Не секрет, что период существования этого правительства трактуется некоторыми литовскими политиками как восстановление независимого литовского государства в 1941 г.
Участники так называемого июньского (1941 г) восстания против "советской оккупации" объявлены в современной Литве национальными героями, в том числе и те, кто участвовал в расправах над мирным населением. Ну, а вина за расправу над евреями перекладывают на немецкие оккупационные власти.
Однако ещё раз повторим, что геноцид в Литве осуществлялся с ведома и по распоряжению Временного правительства Шкирпы – Амбразявичюса, которое до 5 августа 1941 г. обладало достаточно реальной властью, для того чтобы организовать расправу над евреями и коммунистами. За период своего существования оно сумело принять около 100 распоряжений, в том числе касающихся расправ над советскими людьми. Это факт, который Литве следует признать, дабы он не повторился.
В сентябре 2000 г. Ландсбергис, будучи главой Сейма Литвы, пытался настоять на том, чтобы Сейм принял закон о признании правительства Шкирпы – Амбразявичюса законным. И только массовые протесты литовской общественности и опасение, что в этом случае ответственность за геноцид евреев ляжет на Литовское государство, удержало депутатов от этого шага.
Взамен этого в Литве стал насаждаться миф о том, что антисемитизм в принципе чужд литовцам. Это якобы «пережиток советскости». 25 августа 2010 г. помощник премьер-министра Литвы Виргиниюс Валентинавичюс заявил, что «антисемитизм родился в царской России и продолжался в Советском Союзе». Мнение советника литовского премьера было растиражировано пресс-службой правительства Литвы. Одним словом, хоть плачь, хоть смейся, но с больной головы переложили на здоровую. (См. regnum.ru/news/polit/1319209.html#ixzz0xsrS44fp).
Но, как в таком случае следует понимать следующие факты. 11 марта 2008 г. в день провозглашения независимости Литвы по центральному проспекту литовской столицы промаршировала колонна «бритоголовых», скандируя следующие лозунги. На литовском языке они звучали бодро в рифму, как считалки: «Один с половиной, два с половиной, красивая Литва без русского!», «Возьмите, дети, палку и убейте этого жидёнка!» Колонну этих «ультрапатриотов» сопровождала полиция. Но действий никаких не предприняла.
Последовавший затем суд оправдал маршировавших по Вильнюсу неонацистов и расистов, не усмотрев в их действиях нарушения статьи о разжигании национальной розни. Более того, спустя год городские власти разрешили литовским нацистам вновь маршировать по центральной улице столицы.
По этому поводу популярный портал Balsas.lt разместил статью «11 марта 2009 г. - похороны литовской демократии». Авторы, скрывшиеся под криптонимами Кастор и Поллукс, убеждены, что литовский неонацизм породила идея «национального государства», выдвинутая в 1988 г. лидерами «Саюдиса». Особо авторы отметили прямую связь нынешних литовских властей с тактикой поведения властей в гитлеровской Германии. Вусловиях кризиса опора на «радикалов» всегда была средством укрепления влияния любой власти. По этому поводу немецкий философ Карл Шмит в начале прошлого столетия создал теорию. Она предельно проста: во время разгула кризиса только «ультрапатриоты» способны укротить самоволие нежелательных элементов и защитить государственность. (См. www.regnum.ru/news/1136422.htm).
Подобные вещи, отдающие нацизмом, в Литве пытаются представить как частности, присущие не только литовскому обществу. Можно было бы согласиться, если реальность не свидетельствовала об ином. 14 июня этого года популярное информационное агенство REGNUM опубликовало текст песни «Шальчининкайский район», стремительно набирающей в Литве популярность, (regnum.ru/news/1416504.html ). Её исполняет литовская вокальная группа «Диктатура». Примесчание: Шальчининкайский район – это место компактного проживания литовских поляков неподалеку от Вильнюса.
Песня «Шальчининкайский район» представляет собой провокационное, оскорбительное, разжигающее межнациональную рознь и, призывающее к физическому насилию в отношении других национальных групп, произведение. В припеве этой песни говорится: «Поляки все уже повешены, зарезанные русские валяются под забором, евреи уже горят в печи, только настоящие литовцы все живы».
В тексте песнизвучит прямой призыв расправляться не только с поляками и евреями, но и русскими: «Время навести порядок в Вильнюсе, высоко поднять железную руку, время для решающего боя с русскими, два варианта - и станешь свободным. Сами недовольны, так почему их не убиваете? ...Наконец, погибнут тысячи русских, И Вильнюс снова будет только нашим».С оригинальным текстом этого человеконенавистнического произведения можно ознакомиться на (ru.delfi.lt/news/live/gruppu-diktatura-zhdet-prokuratura-za-pesnyu-o-polyakah-russkih-i-evreyah.d?id=46698099 ) .
Уже сам факт появления такой песни, как и упомянутых считалочек, свидетельствует, что в литовском обществе далеко не всё так благополучно, как пытаются уверить литовские власти. Напомним также, что литовское правосудие в лице Клайпедского суда в мае 2010 г. признала свастикуне символом нацистской Германии, а историческим наследием культуры балтов, который позднее якобы присвоили и использовали другие народы. Объяснение более чем сомнительное, так как оно игнорирует главный аспект проблемы – с какой целью используется тот или иной символ. Известно, что «красную звезду» в Литве категорически запрещается публично демонстрировать вне зависимости от повода этой демонстрации.
Настораживает то, что в вылазках литовских неонацистов прослеживается некая система: марши, считалочки, свастика, расистские песни и призывы… Видимо, посеянные «Саюдисом» семена межнациональной розни, постоянно дают новые ростки. Но чем это может закончиться? Новым 1926 годом? Тогда к власти пришёл фашиствующий диктатор Антанас Сметона. А сейчас? Не случайно депутаты Сейма Ярослав Наркевич и Эмануэлис Зингерис обратились в Генеральную прокуратуру Литвы по поводу вышеназванной песни. Видимо, надлежащая оценка этому произведению будет дана.
Но следует иметь виду, что защитники песни «Шальчининкайский район» уверяют, что это совершенно безобидное произведение «юмористического характера», не имеющее ничего общего с разжиганием межнациональной розни. Это утверждение уже похоже на параноидальный бред. Но оно имеет место быть. Основу для этого заложила политика Витаутаса Ландсбергиса-младшего, который в 1990-1991 гг. не прочь был повторить «подвиги» отца.
На IIIсъезде "Саюдиса", интеллигентный на вид профессор-музыковед, без тени смущения предложил — а не поставить ли к стенке всех 200 тысяч коммунистов Литвы? Тогда в республике и "наступит порядок". После того, как это предложение приняли в "штыки", профессор Ландсбергис попытался представить своё предложение как неудачную шутку.
К сожалению, подобные "шутки" с 1989 г. регулярно появлялись в различных литовских печатных изданиях. Так, журнал "Pergale" (Победа") в № № 5, 6 за 1989 г. опубликовал "метафизический дневник" Р. Озоласа под названием "Понятия". Процитируем некоторые выдержки из этого дневника.
В дневнике Озолас характеризовал русскую культуру и искусство как "ужас, жуть". Якобы Запад и Восток это понимают и интересуются русским искусством, "как интересуются танцем или пением гориллы". Писателя Юлиана Семенова, прославляющего советских разведчиков, Озолас удостоил эпитета "омерзительный". В качестве национальных черт русского характера Озолас отметил: "тупоумие, лень, близорукость, равнодушие... Русскому работать было хуже смерти... Русский всегда любил жить не по средствам... Русский всегда был почитатель силы: кулак ему всегда был лучшим аргументом".
Не отставала в пропаганде русофобии и популярная "Komjaunimotiesa" ("Комсомольская правда"). В 1989 г. она опубликовала серию кратких репортажей, в которых персонажи, говорящие по-русски, обвинялись в невежестве, хамстве и хулиганстве (25.04.89 и 21.09.89). В статье "Пустим ли мы... Федорова?", опубликованной там же (29.03.89), речь шла о создании в республике филиала глазного центра Святослава Фёдорова. И ставился недвусмысленный вопрос, а не вызовет ли этот филиал "русскую инвазию"?
В № 31 от 14 февраля 1989 г. "Komjaunimotiesa" опубликовала заявление писателей: А. Бернотаса, Ю. Глинскиса, Э. Игнатавичюса, И. Юшкайтиса, Р. Ланкайтиса, С. Шальтяниса под названием "Когда мы будем хозяевами в собственном доме?". В ней иноязычные, якобы приехавшие в Литву за лучшей жизнью, обвинялись в том, что не "собираются учить литовский язык хотя немного, сколько способности позволяют". Особо в заявлении подчеркивалось, что на митингах протеста литовцы якобы видят только "хмурые угрюмые лица" и слышат "заносчивые, супердемагогичные высказывания разъяренных ораторов".
В № 1 (6 января) 1989 г. газета "Возрождение" опубликовала статью "Не много ли в Литве литовцев?", в которой утверждалось, что якобы существует негласное указание Москвы о том, чтобы в "столице союзной республики доля местных жителей (аборигенов) не превышала 40%, а по всей республике — 60%."
Газета "Literaturairmenas" ("Литература и искусство") в 1989 г. стала специализироваться на тиражировании злобных карикатур на русских. 11 февраля 1989 г. в газете опубликована карикатура, на которой изображены две группы "проходимцев" с огромными ложками и бутылкой водки, алчно смотрящих на карту Литвы. Один из них по-русски кричит "Всё общее! Всем хватит!". Намек предельно ясен. 14 февраля того же года появляется следующая карикатура. Огромный детина рвет в клочья учебник литовского языка, который ему дала маленькая литовская девочка. А сбоку какой-то "дяденька" говорит девочке: "Не серди братишку!".
22 апреля 1989 г. — после тбилисских событий появилась новая карикатура. Советский солдат предлагает литовским папе и девочке саперную лопатку. Надпись литовскими буквами, но по-русски: "Могу одолжить лопатку...".
12 мая 1989 г. издании Совета сейма "Саюдиса" "Sąjūdžiožinios" ("Известия "Саюдиса"). № 85 опубликовало стихотворение "Плюрализм "братских мнений". Это издание находилось под личным контролем Ландсбергиса. И вот в нем появляются 6 строф чуть ли не площадной брани в адрес русских.
По мнению автора стихотворения, русские — это "короли воблы", откормленные на литовских хлебах. Они "паразиты-свиное рыло". Русский "глупый раб своего второго конца, бессовестный, с кровавой мордой". Он "никто", у него "навозные губы", он "собака паршивая, тимуровец. Нет у него ничего святого, воровать и пьянствовать не стыдится". А далеерусскому даётся характеристика: "Негодяй! Ротозей-отступник! Ненавидит тебя вся Европа! Ты вошь на теле всей земли, ты заплата на штанах сталинизма" Стишок подписан "Совесть народа". Явно прослеживается аналогия с песней «Шальчининкайский район», о которой мы говорили. Так 23 года назад «Саюдис» посеял в Литве ядовитые семена национальной вражды, которые плодоносят до сих пор.
Тогда эти мерзкие карикатуры, призывы, стишки, статьи ни разу не были осуждены ни властями, ни представителями "Саюдиса". Зато 12 августа 1989 г. от имени различных обществ различных национальных диаспор и за подписью народных депутатов СССР от "Саюдиса" было принято "Заявление о национальном согласии", в котором на все лады склонялись понятия "взаимоуважение" и "толерантность", которых якобы не хватает иноязычным.
К осени 1989 г. обострилось противостояние в рядах Компартии Литвы. Начало этому противостоянию положил визит в Литву (август 1988 г.) секретаря ЦК КПСС Александра Яковлева. 12 августа на встрече с активом республики в Вильнюсе, где присутствовали и представители "Саюдиса", Яковлев заявил: "В СССР не было социализма, а тот, кто не поддерживает перемены в обществе, должен уйти". После этого заявления "Саюдис", положение которого до этого было весьма неопределенным, почувствовал, что имеет союзников в ЦК КПСС.
Помимо идейно-теоретического обоснования места "Саюдиса" в политической системе Советской Литвы, Яковлев поддержал создание групп "саюдистов" в райкомах партии. Это было равносильно тому, что в партии легально образовалась и действовала фракция с национальной идеологией. Вскоре "саюдисты" в большинстве партийных аппаратах подавили "оппозицию" и взяли райкомы под свой контроль.
В 1989 г. борьба с противниками независимой Компартии Литвы вышла за пределы райкомов. Теперь они объявлялись "врагами литовской нации". Одним из таких врагов был объявлен первый секретарь Октябрьского райкома партии г. Вильнюса Владислав Швед. Ранее уже говорилось о моей позиции и моих выступлениях. Добавлю лишь следующее. До 1989 г. я в основном занимался партийно-хозяйственной деятельностью. Это было естественно, так как в Октябрьском районе города Вильнюса было сосредоточено 10% промышленного и 20% строительного потенциала республики. И хотя я был политическим руководителем, экономика района была главной моей заботой.
Однако в августе 1989 г. я публично заявил, что выступаю за Литву в составе СССР и не вижу Компартию Литвы вне КПСС. Это был мой ответ на явно этнократический крен в политике "Саюдиса". В итоге литовская пресса и телевидение подвергли меня травле. Дело дошло на того, что вопрос о моей позиции стал предметом рассмотрения на бюро Вильнюсского Горкома партии. Но тогда среди членов бюро возобладал трезвый разум и бюро ограничилось лишь обсуждением вопроса. Однако это не прекратило нападки на меня в прессе.
Но чем больше журналисты склоняли мою фамилию, тем больше проявлялось сторонников моей позиции. В итоге Октябрьский райком партии стал своеобразным центром сторонников СССР в республике, а я с головой ушёл в политику. Другим таким центром в то время являлся Совет партийных комитетов, возглавляемый секретарём партийной организации одного из вильнюсских научно-исследовательских институтов Владимиром Антоновым.
К сожалению, внятных и конструктивных шагов по стабилизации ситуации в республике Москва так и не смогла предложить. В итоге к декабрю 1989 г. в абсолютном большинстве райкомов Компартии Литвы возобладало мнение, что только выход из КПСС позволит поднять авторитет литовских коммунистов. 20 декабря 1989 г. XXсъезд Компартии Литвы большинством голосов делегатов принял решение о выходе из КПСС. Однако 160 делегатов высказались за КПСС. Именно они, собравшись VIпартийную конференцию, стали организующим ядром Компартии Литвы на платформе КПСС.
Форсированная "литуанизация", усиленно навязываемая республике Ландсбергисом и его окружением, привела к росту межнационального противостояния. Его постоянно подогревали структуры, подконтрольные Ландсбергису. Так, 9 ноября 1990 г. "Лига свободы Литвы" и "Яунойи Летува" провели митинг под лозунгом "Пусть горит земля под ногами русских оккупантов!".
В итоге русскоязычные стали уезжать из Литвы. К декабрю 1990 г. количество желающих уехать, по данным Гражданского комитета, достигло 40 тысяч чел. В этой связи следует сказать о позиции некоторых российских политиков, которые фактически поддерживали русофобские настроения литовских властей.
Напомним, что 15 августа 1990 г. Литву с официальным визитом посетил Председатель Совета Министров РСФСР Иван Силаев. Несмотря на все попытки представителей русскоязычных организаций встретиться с Силаевым, он так и не снизошёл до этого. Представители Социалистической федерации трудящихся Литвы сумели вручить Силаеву "Прошение о предоставлении политического убежища" от имени десяти тысяч русских семей, проживающих в Литве, только перегородив путь кортежу автомобилей, в которых ехала российская делегация. Сегодня Силаев, как известно, позиционирует себя, как патриот России.
Дело дошло до того, что на IVсъезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 г.) командующий Балтийским флотом адмирал В. Иванов, заявил, что "экстремистские элементы создают предпосылки к тому, что военнослужащие в определенный момент могут применить оружие для защиты своих семей, для защиты своих детей".
Чувствуя опасность ситуации, 5 декабря 1990 г. в Верховном Совете Литвы выступил депутат Б. Гензялис, один из наиболее последовательных сторонников независимости. Он отметил, что в обострении межнациональных отношений во многом виноват Верховный Совет и его руководство.
В ответ 15 декабря 1990 г. Учредительный съезд Ассоциации всеобщих прав человека принял решения, по которым все приехавшие после 1940 г. и их потомки объявлялись колонизаторами.
Но подлинная вакханалия оскорблений, лжи и провокаций разыгралась накануне январских событий. 10 января 1991 г. Горбачев направил очередное Обращение к Верховному Совету Литвы с требованием восстановить на территории республики действие Конституции СССР и Конституции Литовской ССР. В ответ Ландсбергис назвал обращение президента СССР "ультиматумом" и заявил, что Горбачев обратился якобы к "несуществующей Литовской ССР и Литовская республика отвергает все его обвинения". Далее события развивались стремительно.
11 января 1991 г. псковские десантники взяли под охрану республиканский газетный комплекс (Дом печати), продукция которого способствовала разжиганию антисоветских настроений и межнациональной розни в республике. Формально всё правильно. Но возникает ряд вопросов. Почему Дом печати не был взят под охрану в марте 1990 г., когда под охрану брали здания Вильнюсского горкома партии и ЦК Компартии Литвы, которые Компартия А. Бразаускаса отказалась разделить с КПЛ/КПСС? Почему надо было ждать до января 1991 г., когда на защиту Дома печати собрались тысячи вильнюсцев? Ведь Совет Министров СССР ещё 28 марта 1990 г. принял постановление "О мерах по защите собственности КПСС на территории Литовской ССР".
Заместитель Председателя Верховного Совета республики Казимерас Мотека заявил, что Литва находится в состоянии войны с Советским Союзом. Он призвал граждан Литвы к активной защите республики. Республиканское радио и телевидение резко усилили нагнетание напряженности, круглосуточно призывая население к вооруженной борьбе с "оккупантами, русскими захватчиками", так как в Литве, якобы "идут боевые действия и Литва находится в состоянии войны с СССР".
До этого, вечером 10 января тот же Мотека озвучил очередную ложь. Он заявил, что в программе "Время" (союзное ТВ) было объявлено, что на пост премьер-министра Литвы руководство СССР якобы планирует назначить Бурокявичюса или Шведа. Это вызвало новую волну возмущения в республике. Потом выяснилось, что и это заявление было ложным.
12 января 1991 г. парламент республики объявил СССР агрессором и поручил Президиуму Верховного Совета и правительству образовать "временное руководство обороной Литовской республики".
Вот с таким общественно-политическим настроем республика подошла к 13 января 1991 г. Возникает вопрос, а нельзя ли было обойтись в 1990—1991 гг. без конфронтации и избежать январских жертв. Не вызывает сомнений, что подобный исход был вполне реален.
Это хорошо поняла Латвия и 4 мая 1990 г. сессия Верховного Совета Латвии приняла Декларацию о восстановлении (поэтапном) независимости республики. Крайне спокойно и осмотрительно вела себя Эстония. Это позволило ей без жертв и особых проблем дождаться полной независимости в сентябре 1991 г.
Однако Верховный Совет Литвы под руководством Ландсбергиса упорно толкал республику к кровавой развязке. И она последовала январской ночью 1991 г.