Хлебный каравай на столе пахаря был всегда символом благополучия, достатка, независимости и особой гордости за прилежный труд. «Хлеб наш насущный» отождествлялся со святой иконой богоматери, и иконостас в переднем углу жилища верующего христианина всегда с особым душевным благодарением украшался венком из созревших злаковых колосьев. За хлеб человек платил не только обильным потом и мозолями, не только нежным сыновним поклоном землице-матушке, но и воздавал хвалу владыке всевышнему. Хлебопашец знал истинную цену каждому зерну. Хлебную крошку, которую не съел сам, отдай животным, отдай божьей птице, но не оскорби святость хлеба пренебрежением. Надругательство над хлебом считалось кощунством, святотатством. Хлебопашество считалось божественным предназначением человеческого бытия. Но, несмотря на великую щедроту степных земель, случались годы великих засух, жестоких бедствий, когда горячие суховеи на корню сжигали хлебную ниву, и она становилась добычей жадного племени степных грызунов. Но еще хуже, когда на созревшую хлебную ниву, обещавшую щедрый урожай, налетали убийственный град или полчища саранчи: от нивы оставалось мертвое, обезображенное поле. Все это труженик степного земледелия принимал, как божью кару и, быть может, потому, так щедро возводил величественные храмы для богослужения. Торжественный благовест от церковных колоколен малиновым перезвоном разносился далеко окрест и призывал верующего сына православного Дона к благодарственной молитве, где бы он ни был: на пашне, на сенокосе, в далеком пути или на службе в военном строю.
Человеку, некогда бежавшему в бескрайние степи от жестокого самодержавия властей – крепостников Российской метрополии и нашедшего в этих местах не только половецкие курганы, необъятную ширь ковыльных пастбищ, черноземное плодородие, но, прежде всего, свободу духа своего. С первых же дней поселения пришлось взять в руки меч и орало. Так, защищая свой дом, пашню свою, некогда беглец, государственный преступник стал надежным щитом на южных границах Российской империи, оберегая покой ее от набегов иноязычных завоевателей. Но врагами поселенцев были не только набеги кочующего воинства. Человеку, осваивавшему эти плодородные земли, от первых поселенцев были известны все немилости местной природы, которые обрушивались на труд земледельца. Поэтому, собрав обильный урожай в удачный хлебородный год, хозяин распределял его таким образом, чтобы иметь переходящий запас хлеба на случай недорода или стихийного бедствия. Имея неприкосновенный хлебный запас, можно было уберечь хозяйство от разрухи в годы бедствий. Так в борьбе с силами природы человек набирался опыта и становился властелином судьбы своей. Так в традициях вольного казачества рождался священный союз пахаря и воина, так рождалась гордая традиция рыцарской чести казачьих лампас и бесконечная любовь к чистым водам православного Тихого Дона.
В начале 1918 года запасы хлеба в хозяйствах левобережья нижнего Дона, Кубани, Ставрополья были единственными источниками, откуда можно было взять хлеб для голодающего центра. Но взять этот хлеб было не так-то просто. Продовольственную политику совнаркома необходимо было строить с учетом уважения труда хлебопашца, и прежде всего видеть в нем кормильца, но не врага. К сожалению, именно этот принцип жестоко нарушался уже первыми экспедициями продовольственников в поисках хлеба. Хлеб брали волевым порядком, и эта псевдореволюционность доходила до необоснованно суровых экспроприаций, когда забирали не только лишний хлеб, но забирали резервные запасы на случай стихийного бедствия, забирали даже семенной хлеб. Сила оружия в руках заготовителя вызывала ответные действия воинственного казачества, быт и традиции которого пытались разрушить не в меру строптивые, но политически малограмотные агенты-заготовители.
В статье «О продовольственных отрядах» Ленин указывал: «Продовольственный вопрос – это самый большой вопрос нашей революции. Продовольственные отряды ставят своей задачей только помочь собрать у кулаков излишки хлеба, а не производить (как пытаются враги заранее запугать этим деревню) в ней какой-то грабеж… За хлеб будут обязательно представлены мануфактура, нитки, предметы домашнего и сельскохозяйственного обихода». (Ленин, том 27, стр.411, изд.1950 г.). В широко известной телеграмме, конкретно адресованной Котельниковским ревкомовцам, Ленин дал ясные и четкие указания, как проводить политику Советской власти на Дону, подверг суровому порицанию ненужную и несвоевременную сверхреволюционность, оскорбляющую традиции донского казачества, их уклад жизни, запрет на ношение ими казачьей формы одежды. Разрушение казачьих традиций – это самовольные действия, не соответствующие политике Советской власти в отношениях к донскому казачеству.
Превышение власти! К сожалению, это противозаконное действо нередко превращалось в самовластие. Даже известный и прославленный доблестью герой гражданской войны Борис Думенко, незаконно отобрав при обыске кругленькую сумму денег, оправдывался тем, что он сделал это для пользы революции, а анархисты Черняка от имени Советского солдата грабили и мародерствовали в донских станицах. Преступления этого отребья являлись бандитизмом, поощряемым идеологами анархизма. За все это обвинительные акты предъявлялись политике коммунистов, комиссаров, политике Советского государства. К сожалению, так случилось, что чрезмерное, усердие ограниченных службистов становилось так же причиной пролития братской крови. Спровоцированные вооруженные конфликты породили совершенно необоснованное мнение, что казачество в революции поддерживало только агрессивный монархический лагерь в объединенных силах контрреволюции. Вооруженные выступления казачества против Советской власти в своей сущности ничем не отличалась от контрреволюционных мятежей в Тамбовской губернии, в Украине, в Сибири и носили ярко выраженный классовый характер. Классовые противостояния на Дону, как и в других регионах страны, создали много трагических ситуаций в революции. В связи с этим огульное обвинение казачества, как враждебной силы революции носит часто необоснованный, тенденциозный характер. И подтверждением того, что донское казачество отнеслось к революции с уважением, является добровольное разоружение казачьих полков на Владикавказской железной дороге и переход их на сторону Советской власти.
Мы уже говорили, что окажись эти полки карательной силой генерала Каледина, развитие и ход гражданской войны на юге России был бы непредсказуем. Состав боевых частей Котельниковского окружного штаба обороны, где надеждой боевой силой являлся созданный на добровольных началах Второй казачий социалистический полк, командовал которым казачий есаул Ф.А.Текучев, говорил о солидарности донского казачества с революцией. Все командиры партизанских отрядов в составе окружного штаба обороны в Котельниковском округе: Чесноков, Ломакин, Сафронов, Лавров, Золотарев были урядниками и вахмистрами казачьих полков. Отряды, которыми они командовали, состояли в основном из служивого казачества. Руководство боевыми силами Котельниковского окружного штаба обороны осуществлял бывший вахмистр 3-й сотни 55 казачьего полка Г.И.Родин. Однако нельзя отрицать и того факта, что среди донского казачества пожилого возраста были очень сильны традиции преданности царскому престолу и непоколебимая верность воинской присяге. Старые казаки, хранители монархических традиций, были несомненно очень активной контрреволюционной силой. Именно эти силы во второй половине июня 1918 года спровоцировали кровопролитный мятеж на территории Котельниковского округа, разговор о котором пойдет ниже.
Но если левобережное казачество после разоружения казачьих полков имело возможность установление Советской власти решать демократическим путем, то правобережное казачество до последних призывных возрастов оказалось во власти царских генералов, которые верность казачества военной присяге использовали как контрреволюционную силу добровольческой армии. Но даже среди этой, казалось бы, надежной силы царских генералов проявлялись постоянные симпатии к большевикам.
Справка из архива.
20.08.18 года
ст.Котельниково
Участок Чилеково-Громославка.
…Настроение кадетских частей видно из следующих двух характерных писем, найденных в окопах под Тормосином и другое на столбе на фронте между Чилеково-Громославка.
Первое
«Товарищи большевики!
Мы, сочувствующие вам казаки, просим не оставить нас. Нашего врага больше, чем нас, мы никак не можем вырваться из рук кровопивцев, за всякое непослушание они нас рубят шашками и расстреливают. Мы давно желаем соединиться с вами и не знаем как…».
Второе
«Товарищи большевики!
Давайте оставим все распри и станем друзьями. При одном условии это легко достижимо. Вы удалите из своих частей бандитов и грабителей, и мы с вами во всем солидарны. Друзьями-товарищами большевиков мы можем быть всегда, но грабителей никогда!».
/Из материалов информатора Орехова ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 168, лист 38/
«Бандиты и грабители» – это бесчинство и мародерство анархистов, которые свои грабежи прикрывали знаменами революции, а претензии за их аморальные действия предъявлялись политике советской власти.
Котельниковская оборона 1918 года имела очень важную особенность. Создав в Котельниково продовольственную базу, ее создатели – котельниковские большевики – оказались намертво привязанными к ней, они уже не могли покинуть ее по тактическим или другим соображениям. Здесь был один из последних продовольственных и сырьевых источников Владикавказской дороги, откуда ежедневно отправлялись литерные эшелоны голодающему центру Советской республики. Слишком многое зависело от работы котельниковского продовольственного плацдарма и прежде всего судьба революции в России, судьба молодой Советской республики.
Продовольственный конвейер находился в прямой зависимости от четко налаженной работы Владикавказской железной дороги, а это обеспечивалось самоотверженным трудом котельниковского рабочего класса, который держал в своих руках котельниковский железнодорожный комплекс, как основное звено управления Владикавказской железной дорогой. Саботаж, нераспорядительность, задержка продовольственных грузов оправдания перед революцией не имели. Ленинские телеграммы этого времени суровы и предельно требовательны. В обращении Ленина к губернскому продкомиссару Симбирска можно почувствовать весь накал, всю ленинскую бескомпромиссность при решении продовольственных проблем.
«Требую максимальной энергии с вашей стороны, неформального отношения к делу всесторонней помощи голодающим рабочим. За неуспешность вынужден буду арестовать весь состав ваших учреждений и передать суду.
Хлеб от крестьян принимать днем и ночью. Если подтвердится, что вы после четырех часов не принимали хлеба, заставляли крестьян ждать до утра, то вы будете расстреляны…».
Слова ленинской телеграммы суровы и немилосердны. Законы долга перед революцией были беспощадны, и есть основание полагать, что спрос с котельниковских большевиков за выполнение продовольственных разнарядок Совнаркома был не менее суровым.
Кровью лучших сынов Тихий Дон расплачивался за каждый килограмм зерна, засыпанный в государственные хранилища. Некогда безмятежная патриархальная степь застонала от дробного топота атакующей конницы, скрежета метала схлестнувшихся стальных клинков и предсмертного крика воина, располосованного лихим ударом казачьей шашки. Разбавленные кровью багровели чистые воды Тихого Дона сверху донизу, схваченные тугими удавками висели на перекладинах тела великомучеников. Здесь были большие и малые трагедии, слезы и горе переполняли народное терпение – все с избытком видела и испытала многострадальная котельниковская земля. Это была борьба за хлеб, чтобы накормить голодающий пролетариат. И все это вместилось только в один грозный, немилосердно жестокий, сегодня легендарный 1918 год.
В обстановке политического брожения, классовой разобщенности донского казачества на плечи Котельниковского военно-революционного комитета легла особая ответственность за судьбу революции. Революции нужен хлеб, продовольствие, фураж, сельскохозяйственное сырье: шерсть, кожа, технические культуры. Персонально ответственность за решение сложнейших продовольственных вопросов Котельниковский военно-революционный комитет возложил на молодого, но энергичного и делового ревкомовца Селиванова Алексея Васильевича. В декабре 1917 года по предписанию Царицынского штаба обороны фронтовик Селиванов прибыл в Котельниково, где был кооптирован в состав президиума Котельниковского ревкома и избран заведующим продовольственным отделом.
Создание продовольственной базы в Котельниково военно-революционный комитет начал с конфискации мельниц, зерновых хранилищ, частных пекарен. Немедленно были созданы заградительные отряды для борьбы с мошенничеством и спекуляцией. Продовольствие, поступавшее на приемные пункты в Котельниково, необходимо было без промедления грузить в литерные эшелоны и отправлять в Москву. Поэтому координированные действия продкомитета с железной дорогой составляли звено продовольственного конвейера и были отработаны до мелочей. Именно на этом участке воспитывалась особая ответственность за своевременную отправку литерных эшелонов по назначению. Продовольственный конвейер работал круглосуточно. Несмотря на тревожную обстановку в районе, постоянные диверсии на железной дороге литерные поезда отправлялись точно по графику под усиленной охраной бронепоездов в сопровождении восстановительного поезда.
Для обеспечения непрерывного поступления продовольствия на приемные пункты при продкомитете был создан хорошо вооруженный продовольственный отряд, имевший в своем распоряжении двенадцать машин и гужевой караван. При необходимости подводы для обозов занаряжались у местного населения. Чрезвычайная обстановка в стране требовала сосредоточения в государственных закромах всех хлебных запасов до последнего зерна и установления строгих норм распределения его среди голодающего населения. Заготовка хлеба производилась по принципу продразверстки, сущность которой состояла в том, что в крестьянских хозяйствах подлежали продаже государству все излишки по установленным твердым ценам. И если учесть, что район Котельниково и прилегающие к нему хутора и станицы сальских, заветнинских степей и казачьи станицы донского левобережья были традиционно богаты хлебом, то поле деятельности котельниковского продкомитета было обширным. Изучение наличия хлебных запасов подсказывало, что сосредоточены они в основном у зажиточного казачества. В крепких хозяйствах было засыпано до двух тысяч пудов зерна, а в имениях купцов-хлеботорговцев запасы хлеба исчислялись десятками тысяч пудов. Эти сокровища нужно было изъять у мироедов, чтобы они были лишены возможности диктовать свои условия Советской власти перед грядущим голодом. Естественно, что мирное решение этой проблемы оказалось невозможным. Каждый центнер хлеба приходилось брать с боем. Кулак изощренно прятал его, а после реквизиции его хлебных тайников становился жестоким, мстительным врагом Советской власти. Пропаганда врага сеяла в народе фантастические небылицы о коммунистах и комиссарах. Казачья шашка, православный крест, враждебная пропаганда, объединяясь воедино, становилась мощной преградой к хлебу и активной силой для борьбы с большевизмом на юге России.
Станция Котельниково, где Советская власть нашла себе надежную опору в среде рабочих-железнодорожников, стала центром, вокруг которого формировались революционные силы, которым были поняты продовольственные заботы ленинского Совнаркома. С ростом боевых сил Котельниковского ревкома рос и укреплялся на Владикавказской железной дороге котельниковский продовольственный плацдарм.
Механизм приемки, хранения и отгрузки продовольствия внутри Котельниково был налажен быстро, но заготовка его и доставка на приемные пункты в каждом отдельном случае была связана с постоянным риском наткнуться на военное сопротивление местных карательных отрядов, в которых атаманили сынки казачьей верхушки. В продкомитете родилась местная тактика продовольственных заготовок, сущность которой состояла в том, чтобы в первую очередь взять хлеб из отдельных глубинок заветнинских степей и сальских зимников, для чего формировались надежно охраняемые обозы, достаточно вооруженные не только стрелковым оружием, но и артиллерией. Потом, опираясь на партизанские отряды Ломакина, Лаврова, Чеснокова, Золотарева, Сафронова, Лобашевского была налажена заготовка в хуторах и станицах, близко расположенных к станции Котельниково.
Первые литерные эшелоны в Москву были загружены зерном и фуражом из внутренних котельниковских запасов, частично пополненных за счет реквизиции этих продуктов у мешочников и спекулянтов. Но было ясно, что внутренних котельниковских резервов надолго не хватит. Необходима организация массовой закупки продовольствия у населения, чтобы отгрузка его осуществлялась круглосуточно, но с максимальным напряжением. Продкомиссар Селиванов организует и возглавляет поход за хлебом в заветнинские и сальские степи. Как и предполагалось, в этих степных глубинках удалось закупить большое количество продовольствия. Основной обоз возвращался в Котельниково на 12 автомашинах и около 150 подводах, загруженных до отказа. Несмотря на то, что обоз имел сильное боевое охранение, не доходя до станицы Атаманской он подвергся нападению казачьей засады. Атака была дерзкой, с явной целью отбить обоз. Пришлось вступить в бой. Для защиты обоза своих сил было явно недостаточно, комплект снарядов для орудия мог обеспечить только скоротечный бой. Пришлось срочно обращаться за помощью к Ломакину, отряд которого, к счастью, действовал по близости, и только благодаря его своевременной помощи обоз удалось отстоять и благополучно доставить в Котельниково. Такие столкновения с местными бандами в жизни продовольственников были явлением каждодневным. Отряд нес боевые потери, но, несмотря на это, продовольственная программа набирала силу, и к началу мая 1918 года на север ежедневно отправлялось 50-60 вагонов продовольствия и фуража. Пристанционные зерновые ссыпки, фуражные склады, вагоны для скота, находились в круглосуточной готовности для загрузки литерных эшелонов. Наладив работу продовольственного конвейера во всех звеньях, котельниковский продкомитет выполнял не только наряды совнаркома. В Котельниково приезжали делегации из промышленных городов Ивано-Вознесенска, Орехово-Зуево, Коломны, Павловского Посада, Богородска (ныне Ногинск) с письмами Ленина, в которых выражалась просьба произвести первоочередную отгрузку продовольствия в эти особо нуждающиеся промышленные города.
С объявления Котельниково окружным центром, возросли и задачи теперь уже окружного продовольственного комитета. Продовольственный конвейер работал круглосуточно с полным напряжением. Владикавказская железная дорога превратилась в непрерывный продовольственный транспортер. Эшелоны с продовольствием шли в Москву не только из Котельниково, но и с дальних глубинных станций Владикавказской железной дороги. Окружной продовольственной комиссар Селиванов ежедневно по телеграфу отчитывался перед наркомпродом Цурюпой о выполнении продовольственной программы совнаркома. Иногда приходилось напоминать чрезвычайному продкомиссару Сталину:
Справка из архива.
«Из Котельниково. Царицын. Сталину.
Вторично прошу подтвердить телеграфно цены на пшеницу, рожь, ячмень. Неустановление цен прекращает подвоз хлеба.
Председатель прод.кома Селиванов».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 25, лист 333/.
Об объеме хлебного потока, перевезенного по Владикавказской железной дороге в Москву, дают наглядное представление архивные сведения из отчетов по продовольствию.
Справка из архива.
«Хлеб
Из Донской области, перевезенный в Москву
по Владикавказской железной дороге на 16 июня 1918 г.
(в тысячах пудов)
1. Двойная -458
2.Куберне -424
3. Зимовники -599
4. Ремонтная -578
5. Котельниково -791
6. Жутово -62
7. Прочие -90
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 23, лист 372/.
Справка дает конкретные сведения о загруженности хлебными поставками станций Владикавказской железной дороги, входящих в Котельниковский округ. На этих станциях работали представители Котельниковского окружного продкомитета, которые производили закупку продовольствия, грузили его в вагоны, сдавали под охрану железнодорожным отрядам Котелниковского военного округа. Погруженные вагоны собирали Котельниковские бронепоезда, и в Котельниково формировались литерные транспорты, которые под усиленной охраной бронеколоны следовали до Царицына.
В это время донесения командующего котельниковским военным округом Васильева о работе Владикавказской железной дороги были суровы, лаконичны, тревожны: взорваны мосты, изуродованы пути, испорчена линия связи, сожжены дорожные объекты. Отряды Васильева, признанные охранять Владикавказскую железную дорогу, самоотверженно, не жалея сил, ликвидировали последствия диверсий, отбивали атаки на эшелоны с хлебом, восстанавливали железнодорожные пути. Но ни одного зерна не отдано врагу. Когда сальская группа войск вынуждена была отойти в район Ремонтная, оставив врагу Двойную, Великокняжескую, Куберле, Зимовники, поток хлеба в Москву не уменьшался. Гужевые обозы, минуя железную дорогу, везли хлеб на котельникосвкие приемные пункты. В разговоре по телеграфу консультанта губернского военного комиссариата Погребова с командующим сводной Доно-Ставропольской бригадой Колпаковым даются рекомендации: связь с Царицыным держать через Котельниково и о хлебе:
Справка из архива.
«Колпаков: - Имеется громадное количество хлеба. Укажите пункт куда направлять конфискованный экономический хлеб?
Погребов: - Направление хлеба на Царицын через Котельниково. Распоряжение об этом последует…»
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 92, лист 45/
Сальские гужевые обозы с хлебом подходили к приемным пунктам в Котельниково непрерывно. На погрузочных площадках бригады грузчиков усиливаются войсковыми подразделениями. Малейшая задержка погрузочных работ расценивается как чрезвычайное происшествие. Во время драматических событий в Котельниково, связанных с боевыми действиями, когда работа железной дороги часто была парализована, погрузка продовольствия не прекращалась. Председатель окружного комитета Кивгила не спускает глаз с работы продовольственного конвейера и всякую задержку отправления литерных эшелонов рассматривает как «преступление перед пролетариатом». Не прекращали работу и местные продовольственные отряды. Они активизировали заготовку хлеба в хуторах и станицах, непосредственно прилегающих к Котельниково. Бронепоезда едва успевали выходить из текущего ремонта. Без бронепоездов литерные продовольственные эшелоны были заранее обречены на гибель. Комиссар депо Бурханов неделями не покидал депо. Так требовало строгое время. В одной из телеграмм Сталину Ленин особо акцентирует внимание на охране маршрутных поездов с хлебом:
Справка из архива.
«Шлите маршрутные поезда с тройной охраной. Саботажников и хулиганов арестуйте и присылайте сюда.
Предсовнаркома Ленин».
/Ленин, том 27, страница 410, изд. 1950 г./
В горячем наплыве астраханских суховеев катился неспокойный июнь 1918 года. Сквозь мутное, в душной истоме разомлевшее небо лучи раскаленного солнца, зависшего в мареве зенита, испепеляли в прах лазоревое весеннее разнотравье, и уже ковыльная седина, кланяясь шелковистыми косами, серебрила желтеющую степь от края до края. В часы полуденного солнцестояния бесследно исчезали тени. Мерцание неподвижного горизонта, сливаясь воедино с тусклой неоглядной далью, начинало манить к себе гущами роскошных дубрав и таинственной прохладой голубых озер – это миражи, коварные призраки горячих пустынь. Безмятежный покой полуденного степного царства иногда оглашается воинственным клекотом могучего орла, парящего в поднебесье, тревожным пронзительным посвистом недремлющего часового, жирующего сурочьего племени или трескучим взрывом стремительного полета испуганного стрепета.
Станция Котельниково жила в предчувствии гражданской войны. Еще не развеялась пороховая гарь после разоружения анархистов, а смутное время приносило все новые и новые вести о междоусобных трагедиях, после которых в патриархальных казачьих станицах оставались обугленные руины. Зловещие перекладины, а на них стянутые удавками, в жутком безмолвии висели тела непокорных мучеников, в глухих степных балках прожорливые стервятники, упиваясь сежей кровью, расклевывали еще неостывшие тела жертв самовластия. Росло и без того великое многострадальное племя вдов и сирот.
Степь, степь, степь: необъятная, величественная, временами суровая, но всегда щедрая кормилица. Уже в начале лета ее полуденный дремотный покой, настоянный густым и терпким запахом чабреца и полыни, как вечерний благовест напоминал, что пришла пора летней страды, наступило время особых забот человека о хлебе насущном. Умудренные большим опытом, много пожившие старики говорили, что в страдную пору один день год кормит.
После благодатных весенних дождей, взлелеянные праведным трудом, колосились необозримые поля донской пшеницы, наливаясь янтарным зерном, тяжелело соцветие злаков. Взволнованная шальным порывом легкокрылого степного ветра желтеющая нива ждала своего владыку. Только он, только его мозолистые руки, крепко державшие чапыги, распахивая черноземный пласт, могли донести до чрева страждущего человечества все сокровенные богатства взволнованной нивы.
Но военному лихолетью этих дней было угодно, чтобы мозолистые руки хозяина степей вместо орудий труда сжимали эфес казачьей шашки, а зоркий глаз его через прицел трехлинейной винтовки караулил в засаде врага своего. А кто же он был, этот враг? В смуте и стихии сложившихся противоречий часто случалось так, что в смертельную схватку на поле брани выходили сосед против соседа, брат против брата, отец против сына. Не всякому вот так сразу было дано понять и осмыслить житейскую мудрость простых, но философски очень емких слов, ворвавшихся в жизнь степей на знаменах революции: Свобода! Равенство! Братство!
Котельниковский окружной военно-революционный комитет к исходу первой половины 1918 года жил напряженной боевой жизнью. Активизация контрреволюционных сил на юге России чувствовалось ежедневно, ежечасно, ежеминутно. После объявления Котельниково окружным революционным центром во всех отделах вновь избранного окружного Совета энергично проходила реорганизация управления округом. Территориальные революционные отряды, объединенные только что сформированным Котельниковским окружным штабом обороны, уверенно удерживали Советскую власть на отведенных им боевых участках.
Котельниковский штаб обороны, сохранив за собой функции военкомата, руководил призывной работой, однако его основной задачей стало руководство революционными партизанскими отрядами и добровольческими дружинами в округе, строительство оборонительных сооружений вокруг города. По законам военного времени местное население привлекалось для рытья окопов, возведения проволочных заграждений, на особо важных участках к заграждениям подводился электрический ток. Мобилизация местного населения для службы в Советской Армии не прекращалась. Но, не смотря на постоянный прирост молодого пополнения, разнарядок из СКВО для комплектования команд и откомандирования их для службы в Советской Армии не поступало. Мобилизованные оседали в Котельниково. Казарм для размещения призывников не было, так же не было подготовительного командного состава для организации первоначального военного обучения. Еще хуже обстояло дело со снабжением. Котловое довольствие было очень скудным, а иногда весь приварок состоял из пересушенной копченой воблы. Заявки Котельниковского штаба обороны на продовольствие интендантами штаба фронта в Жутово почти не удовлетворялись и подвергались постоянным сомнениям и обревизовке. Среди мобилизованных оказалось большое количество провокаторов и предателей. Солдатская масса становилась очень удобной средой, где легко приживалась контрреволюционная пропаганда. Новобранцы становились очень опасной обузой для добровольческих революционных войск. Оторванные от своих хозяйств, от семей, от родителей, часто настроенных враждебно к Советской власти, призванные для службы в Красную Армию, молодые солдаты из местного казачества являли собой злокачественную опухоль, в которой дух предательства как раковая метастаза до поры до времени находилась в инкубационном периоде.
Противоборствующие силы донского казачества определяли их классовые позиции в революции, классовое размежевание его, как историческое явление, складывалось по тем же законам, что и во всей Российской империи. Классовая вражда – это горькая судьба русской революции. На Дону эта война несла с собой особый трагизм, связанный с разрушением исторически сложившегося гордого, вольнолюбивого и воинственного донского казачества.
После разоружения анархистов обстановка на Котельниковском участке Царицынского фронта продолжала оставаться напряженной. Под давлением ударных сил добровольческой армии Краснова сальская группа революционных войск решала свои нелегкие проблемы на правом берегу реки Сал. На правом берегу Дона походный атаман войска донского генерал Попов, объединив контрреволюционное казачество, сосредоточил его силы против левобережных станиц Потемкинской, Верхне Курмоярской, Нагавской. Все четче начала обозначаться линия фронта между противоборствующими сторонами. Правый берег Дона становился исходной позицией добрармии Деникина со штабом в станице Нижне Чирской, левый берег ощетинился штыками партизанских отрядов и красногвардейских пролетарских дружин. Только на котельниковском участке состояли под ружьем около 3500 штыков и сабель революционных войск.
Мятеж контрреволюционного казачества, вспыхнувший 16 июня 1918 года в районе станиц Нагавской, Верхне Курмоярской, Потемкинской вскоре как пожар охватил Котельниковский округ, перекинулся в глубинные степные станицы Атаманскую и Андреевскую и поднял феодальную верхушку калмыцкой контрреволюции. Это была крупнейшая военная акция мятежного казачества на первой фазе гражданской войны на нижнем левобережье Дона в 1918 году, она вскрыла все гнойники и нарывы, созревшие во взаимоотношениях донского казачества с Советской властью. Вдохновителями мятежа были седобородые старцы, однако политическая сила, направлявшая их предательскую деятельность, исходила из штабов царских белогвардейских генералов.
В Котельниковском железнодорожном округе командующего Васильева диверсии и вредительства терзали работу Владикавказской железной дороги, а Котельниковский окружной штаб обороны жестоко преследовали предательство, измену и враждебную пропаганду. Особенно сильно короста предательства поразила 2-ой социалистический полк, сформированный в результате объединения отрядов Черникова и Чеснокова, пополненный молодыми местными казаками последнего призыва. Идя на такой шаг Чесноков несколько самоуверенно заявил: «Я – местный казак и с казаками-земляками всегда найду общий язык». Командиром 2-го социалистического полка был назначен Черников. Полку была поставлена задача: стать кордоном на участке станиц Потемкинская, Верхне Курмоярская, Нагавская и противодействовать силам генерала Попова, направленным на Жутово-Котельниково-Ремонтная. В станицах Потемкинская, Верхне Курмоярская, Нагавская была установлена Советская власть. Подразделения 2-го социалистического полка расположились в них гарнизонами. Самую активную роль на этом участке взял на себя командир 2-го батальона Петр Чесноков. Бывший вахмистр 22-го казачьего полка, казак станицы Верхне Курмоярской в сущности еще очень молодой, но беззаветной отваги командир в свои 24 года уже имел большой опыт управления батальоном. У него за плечами было много дерзких и по своей смелости блистательных операций на Маныче и в Котельниковском округе. Его личная преданность Советской власти граничила с фанатизмом. Будучи прекрасным оратором, он как пророк верил в силу революционного слова. Но эта вера и ослепляла его. Как всякий юноша, он был по-детски доверчив. Давно известно, что доверчивость – родная сестра трагедии и невольная помощница предателей. Лебединую песнь его бурной военной славы оборвали предатели, которых, к сожалению, не смог он разглядеть вовремя. Возвышенная вера в человека слишком всевластно господствовала над личностью этого вдохновенного воина, заряженного революционной поступью эпохи. Беспредельно веруя в убедительную силу искреннего слова, в свои способности доносить правду до сердца народа, он опрометчиво дал согласие выступить с речью среди старых казаков враждебной станицы. Не подозревая коварства, он как подарок своей души понес в горячем открытом сердце прозрение тем, кто еще не скинул вериги векового рабского лакейства перед монархией. Как истинный казак он исповедовал рыцарское правило: поверженного врага не бьют, враг есть на поле брани, где верный конь, острая шашка и пламенное сердце определяют меру истинной доблести. Поэтому, отправился на мирные переговоры в лагерь противника, Чесноков снял с себя оружие.
На правом берегу Дона, оказавшись в окружении предателей, Чесноков был арестован, связан и как пленник доставлен в станицу Нижне Курмоярскую, где был подвергнут неоправданно жестоким пыткам. Чеснокова не могли победить в открытых боях. Предательство! Оно оказалось выше казачьей чести. Даже духовный наставник казачества – православие – не смогло остановить бесславный шабаш и изуверство фанатичной кучки осатаневших от злобы седобородых старцев, ревнивых хранителей монархии. Но злоба никогда не вершила суд правый.
Истерзанного пытками Чеснокова перевезли на бугор около хутора Кривого, недалеко от станицы Нагавской и отдали на поругание озверевшей толпе. Изуверство толпы, потерявшей над собой власть, не ограничивалось ни богом, ни милосердием, ни здравым смыслом. Страдания библейских великомучеников едва ли сравнимы с муками Чеснокова. Его жгли каленым железом, набивали утробу песком, одна из озверевших женщин собственноручно выдавила Чеснокову глаз и обнаженную рану замазала скотским пометом. Орудия пыток были примитивны и позорны. Происходило это на бугре около хутора Кривого! Здесь творилось злодейство во имя злодейства. Виселица поглотила последнее дыхание героя и породила бессмертие его. Место, где творилась казнь, стало позорным несмываемым пятном на мундире донского казачества. Тернист был путь героев, поднявших знамя революции и пронесших его по неисследованным дорогам до наших дней. О гибели Чеснокова не осталось подлинных документов. Трагическая кончина его овеяна народными легендами. Пусть и мои слова станут еще одной легендой во славу отважного рыцаря революции. Автор этих строк с малых лет до седины пронес светлую память о Петре Захаровиче Чеснокове по всем дорогам своей жизни и, испытывая скорбь по своим боевым товарищам, павшим в боях за свободу и независимость социалистической родины, всегда в тяжелые минуты своей жизни обращался к теплу пламенного сердца Петра Захаровича Чеснокова.
Как только Чесноков оказался в плену у белоказаков, в его батальоне вспыхнул мятеж. Часть батальона, обманутая провокаторами и предателями, выбросила белогвардейский флаг, часть, преданная революционным войскам, спасаясь кто как мог, отошла к Котельниково. С быстротой пожарища мятеж охватил станицы Потемкинскую, Верхне Курмоярскую, Нагавскую, прилегающие к ним хутора и перекинулся в район станиц Атаманской и Андреевской, где действовал сильный, хорошо организованный отряд Пимена Ломакина. Начался массовый расстрел и казни советских активистов, насаждалась власть атаманов. Трагическое развитие этих событий сохранилось для истории в скупых, но четких военных донесениях командующего Царицынским фронтом Крачковского. Это беспристрастный репортаж из легендарного 1918 года о битве за Советскую власть на участке Котельниковского округа, о героизме Котельниковского окружного штаба обороны.
Справка из архива.
1
«Из Жутово. Вне очереди. Царицын Носовичу. 20 июня 1918 г.
На Нагавской прорыв. Гарнизоны Потемкинской, Нагавской, Верхне Курмоярской выступать отказались. Чувствуется измена со стороны казаков. Резервов нет. Прошу указаний или содействия в самом срочном порядке. Крачковский.».
/ЦГАСА, фонд 49435, опись 1, дело 101, лист 163/.
2
«Из Жутово. В Царицын, 21 июня 1918 года.
Фронтовому военруку Носовичу.
Станицу Нагавскую заняли кадетские бандиты. Гарнизоны из местных в ст.Верхне Курмоярской присоединяются к кадетам. Арестован командир 2-го батальона 2-го социалистического полка тов.Чесноков… Мною издан приказ выступать 2000 штыков от 5 армий… Крачковский».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 101, лист 194, 195/.
Обещанная помощь в 2000 штыков говорит красноречиво о масштабах мятежа, но, забегая вперед, скажем, что на позициях Котельниковских войск эта щедро обещанная помощь не появилась до окончательного разгрома мятежников.
Справка из архива.
3
«Царицын. Срочно. Военруку Носовичу. 22 июня 1918 года.
Сообщаю, что в Котельниковском районе отряд Черникова был послан в Нагавскую, хутор Комаров, где по прибытии на место арестовали своего командира Черникова и убили его. После чего был выкинут белый флаг (в смысле белогвардейский – Р.Г.) и отряд присоединился к кадетским бандам. Малочисленный местный гарнизон в 160 человек бежал в Котельниково. Ожидается отряд на 2000 человек… для ликвидации мятежа.
Командующий фронтом Крачковский».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 101, лист 190/.
Второй социалистический полк в трагических тисках мятежа. Над командным составом учинена расправа. Свирепствуют карательные акции в Нагавской, В.Курмоярской, Потемкинской станицах. Мятеж зловещим пожаром ползет по округу.
4
«Из Жутово. Царицын. Штаб СКВО Носовичу, 25 июня 1918 г.
Отрядами тов.Родина была взята станица Верхне Курмоярская, наши потери 8 легко раненых, 80 тяжело. После занятия станицы отряды отошли в Котельниково.
Командующий фронтом Крачковский».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 101, лист 220/.
5
«Срочно. Царицын. СКВО. Носовичу.
…Тов.Родин доносит: противником заняты хутора Похлебин, (..?). У них имеются окопы Майорском, Семичном, Захарове.
25 июня 1918 г. ст.Жутово, Командующий Царицынским фронтом Крачковский. Нач.штаба…».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 101, лист 231/.
Выбив белоказаков из станицы Верхнее Курмоярской, командовавший отрядами Котельниковского гарнизона Родин понял, что дальнейшее развитие наступления очень рискованно. Со стороны Нагавской и Потемкинской, как клещами, фланги его отрядов начали сжимать атакующие силы белоказаков. В хуторах, в непосредственной близости от Котельниково, белые уже успели создать опорные пункты. Чтобы не допустить отсечения и изоляции своих отрядов от основных сил, Родин немедленно отошел на хорошо подготовленные оборонительные позиции в Котельниково, где занимает круговую оборону. Тем временем в Котельниково провокаторам удалось поджечь оружейные склады, но вызвать панику и замешательство эта предательская акция не смогла, дружины рабочих мужественно вступили в схватку с огнем, пожар был потушен не причинив особого вреда военному имуществу, находящемуся на хранении в складах. Председатель окружного Совдепа Кивгила 24 июня объявляет приказ окружного штаба обороны, призывающий к мобилизации всех сил гарнизона для отражения атак врага. Все предприятия города приостановили работу, замерли депо и железная дорога, и только форсировалась погрузка литерных продовольственных эшелонов. Рабочий класс города, взяв оружие в руки, занял место в окопах для отражения нападения врага. Отрезанный от основных котельниковских сил, прикрывая город со степной стороны, отряд Пимена Ломакина жестоко бьется с калмыцкими частями, наступающими со стороны станиц Атаманской, Андреевской и хутора Нагольного. На станции начали скапливаться вагоны с продовольствием, даже с помощью бронепоездов их невозможно было провезти через атакующие цепи противника. Несмотря на неоднократные заверения о реальной военной помощи, командующий Царицынским фронтом Крачковский пока не выделил ни одного солдата Котельниковскому гарнизону, он только по существу вопроса ведет обмен телеграммами со штабом СКВО. Наконец 26 июня становится известно, что на помощь котельниковцам выступил двухтысячный отряд Черняка. Но пока, истекая кровью, Котельниково ведет бой с мятежниками один на один. 26 июня на подступах к Котельниково противник сосредоточил мощные ударные силы для решительного штурма.
Справка из архива.
6
«Царицын. Военруку Носовичу.
…Вчера 26.6. в 3 часа утра кадетские бандиты повели наступление на ст.Котельниково. Наступление было с трех сторон: с хуторов Майорского, Семичного, Нагольного. В течение трех часов было отбито шесть атак. Убитых кадетов найдено в окопах 20 человек. В плен взято 150 человек. С нашей стороны убитых и раненых 18 человек. Подробности выясняются.
Зам.командующего Царицынским фронтом Юсин».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 101, листы 265, 266/.
7
«По словам перебежчиков, противник при наступлении 26 июня 1918 года на ст.Котельниково потерял убитыми до 500, а ранеными до 800 человек. Нами захвачено 3 пулемета.
Нач.штаба СКВО Носович».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 115, лист 4/.
На ближних подступах к Котельниковской обороне противник был жестоко наказан. В отчаянных атаках с 26 на 27 июня 1918 г. Операция по захвату Котельниково захлебнулась кровью. Потери противника были настолько велики, что сконцентрировать силы для очередного штурма Котельниковской обороны он был уже не способен. Казачий есаул Землянухин, едва собрав остатки потрепанных частей, вынужден был беспорядочно, преследуемый красной конницей котельниковских войск, отойти к Дону. Сто пятьдесят человек пленных провели по котельниковским улицам, среди них были и те старики, которые вершили казнь Чеснокова. Их судьбу должен решить военно-полевой суд. Командующий Царицынским фронтом Крачковский 27 июня 1918 г. делает итоговое донесение о ликвидации мятежа в Котельниковском округе.
8
«Военруку Снесареву на телеграмму вашу № 126.
Ввиду усиленных атак противника на ст.Котельниково внимание мое отвлечено от Ремонтной. (Под натиском белых войска сальской группы, оставив Двойную, Великокняжескую, Куберле, отходили к Ремонтной. (Чтобы занять оборону по реке Сал. – Р.Г.) Два броневика, назначенные мной для очистки станций … обстоятельства заставили меня отозвать их для отбития атак на Котельниково… Сегодня в 3 часов утра до двух тысяч было произведено шесть атак до 6 часов утра. Все атаки отбиты с большим уроном противника, который оставив 150 человек пленными, бежал в панике. Операцией руководил тов.Родин… Котельниково укрепляется. Подробности боя сообщу дополнительно телеграммой.
27.6-1918 г.
Командующий Царицынским фронтом Крачковский».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 95, лист 24/.
Победа была внушительной, но она не смогла решить всех проблем на Котельниковском участке. Если сальская группа войск имела возможность отступить, маневрировать, менять свои боевые позиции, то котельниковским войскам отступать было некуда. С отступлением из Котельниково было бы окончательно утрачено господство на Владикавказской железной дороге, разрушен последний продовольственный плацдарм, откуда поступало большое количество хлеба для центра республики. Такая утрата была бы невосполнима для революции. За время осады на Котельниковских подъездных путях скопилось более 600 вагонов хлеба для Москвы. Погрузка его не прекращалась даже в самые критические моменты осадного положения. Нужно было безотлагательно оживить работу железной дороги, а для этого рабочих железнодорожников освободить из окопов. Как набатным колоколом председатель окружного Совдепа Кивгила Авксентий взволнованными телеграммами в СКВО бьет тревогу и требует реальной помощи для борьбы с превосходящими силами контрреволюционных войск добровольческой армии Деникина. К исходу дня 27 июня в Котельниково прибыл эшелон с двухтысячным отрядом под командованием Черняка.
9
«26.06-1918 г. Срочно. Военруку СКВО Носовичу.
Прошу срочно выслать отряд Черняка. Крачковский».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 101, лист 264/.
10
«Из Котельниково. Царицын. Военкому СКВО. 26.06-1918 г.
Военная записка.
Отряд тов.Черняка прибыл на станцию Котельниково в 20 ч. 05 мин. 27.06-1918 г. и по распоряжению Крачковского отправился на ст.Жутово 20 ч. 35 мин. 27.06-1918 г.
У нас в это время перестрелка на правом и левом флангах. Патронов совершенно нет. Армия волнуется. Получил сейчас донесение, что отряд под командованием Ломакина окружен. Не знаю какие будут последствия.
Настоятельно требую: дать реальную силу на ст.Котельниково. Необходимо освободить железную дорогу от банд, занимающих ст.Ремонтную. Также необходимо освободить железнодорожных служащих, они все занимают оборону. Некому производить ремонт паровозов, вагонов, разобранных железнодорожных путей. А самое главное это то, что север отрезан в доставке хлеба, а это преступление перед пролетариатом, оно уморит его голодом.
Член ЦИК Донской республики
Председатель окружного Совдепа Кивгила».
/ЦГАСА, фонд 40435, опись 1, дело 82, лист 329/.
В сложившейся военно-политической ситуации Котельниковский окружной штаб обороны, мобилизовав все возможные силы и резервы, отстоял город Котельниково – опорный пункт на южных подступах к Царицыну, отстоял продовольственный плацдарм, вдохнул жизнь в железную дорогу, разрушенную во время блокады города. Усилиями котельниковских большевиков шестьсот вагонов продовольствия, скопившихся на подъездных путях станции, были отправлены по назначению, но кризис на котельниковском участке встревожил не только Царицынское революционное руководство, но и Совнарком. Исследованием этого кризиса займется в срочном порядке созванное чрезвычайное совещание.