Цель и задачи исследования, территориальные и хронологические рамки.

Анализ историографии позволяет сформулировать цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в изучении влияния рос­сийского законодательства, центральной и местной церковной адми­нистрации на эволюцию внутреннего строя сельского и городского прихода, традиции и новации приходской самоорганизации в течение длительного периода религиозной жизни Олонецкой епархии. Исхо­дя из этой цели мною сформулированы следующие задачи. Во-пер­вых, в качестве основной задачи я рассматриваю исследование взаи­моотношений прихода и государства в XVIII—начале ХХ в. В этой связи необходим тщательный анализ законодательства, которое регу­лировало разные аспекты жизни конфессиональных общин, а также изучение новшеств, привнесенных в жизнь сообществ верующих в результате правовой регламентации. Во-вторых, предстоит обратить­ся к проблеме воспроизводства традиционного приходского уклада: выяснить, в какой мере в разные исторические периоды выборы ду­ховенства, замещение должностей церковных старост, строительство церквей являлись результатами инициативы самих прихожан. Одна из задач исследования, таким образом, видится в выявлении наиболее общих закономерностей формирования и сохранения устойчивых со­обществ православных людей. В качестве третьей задачи мною рас­сматривается проблема влияния государства на функционирование приходских структур власти, а в конечном итоге — на повседневную жизнь прихода. Самым главным вопросом здесь является богослуже­ние и требоисполнение. Предстоит выяснить отношение крестьян к исполнению церковных таинств, а также влияние на жизнь церкви нововведений, привнесенных законодательством XVIII—начала ХХ в. Есть и другая — земная — сторона этой проблемы. Существенное зна­чение имеет исследование обеспечения духовенства, деятельности приходских попечительств, а также разнообразных форм внебогослу- жебного общения между клиром и прихожанами. Четвертая задача — изучение проблем адаптации прихода к внешним факторам: специ­фике этнического состава населения, церковному расколу и деятель­ности старообрядцев, становлению и развитию городов. Изучая эту проблему, я не ставлю целью изложить историю каждого из городов, все особенности этнической истории или специфику межконфессио­нального взаимодействия. Все эти проблемы будут рассматриваться в той мере, в которой это необходимо для реализации главной цели данной работы.

Таким образом, данное исследование направлено далеко не на все аспекты истории прихода.Оно касается тех вопросов, в которых про­явилось взаимодействие власти (местной и центральной) и православно­го сообщества верующих, а следовательно, сочетание закона и традиции в наиболее принципиальных, основополагающих вопросах существования прихода. Например, паломничество, взаимодействие прихода и мона­стыря становились существенным элементом приходской жизни в ряде местностей России. Но эта сторона жизни конфессиональной общины не отражалась в законодательстве, а потому представлена в самых общих чертах. Любой здравомыслящий исследователь, приступая к изучению прихода, отдает себе отчет в том, что изу­читьабсолютно все аспекты жизни этого церковного сообщества даже на относительно небольшой территории в рамкаходной моно­графии в принципе невозможно. Это требует усилий коллектива специалистов самых разных областей знаний (историков архитекту­ры, этнографов, искусствоведов, специалистов по церковной топони­мике и географии и т.д.) в течение десятков лет. И все же есть важный аспект, который поддается изучению усилиями скромного исследова­теля-одиночки; он и выбран темой данного труда.

При написании работы мною использованы данные как о светском, так и о церковном административно-территориальном делении. С од­ной стороны, в качестве территориальных единиц в исследовании ис­пользуются Олонецкая епархия и приходы, но с другой — уезды (а не заказы). Такой порядок обусловлен как особенностями источников, так и действительным положением дел в епархии. Как видно из проме- мории Олонецкой духовной консистории, направленной в 1775 г. в ад­рес канцелярии пригорода Паданска, консистория предписывала раз­делить Олонецкий уезд на три заказа (с центрами в Вытегре, Олонце и Паданске). Нет никаких сведений о том, применялось ли когда-нибудь это решение на практике. Одновременно в промемории предписыва­лось, чтобы церковное административно-территориальное деление бы­ло приведено в соответствие светскому, поскольку «уже ныне примеча­ются некоторые неудобства от несходственности гражданского з духов­ным росписанием»^[1]. Эта тенденция была продолжена: после образова­ния Олонецкой губернии (в 1784 г.)^[2] в каждом из уездов появились ду­ховные правления^[3]. При этом в документах церковного делопроизвод­ства повсеместно указывались именно уезды, даже если речь шла о приходах и вообще о церковных вопросах. В целом территория Оло­нецкой епархии совпадала с территорией Олонецкой губернии, сло­жившейся к 1802 г.

Территориальные рамки исследования охватывают Олонецкую епархию, созданную 15 июля 1764 г. Первым местом пребывания епископа стал Александро-Свирский монастырь. Епископ имено­вался новгородским викарием^[4], но фактически, судя по изучен­ным мною материалам делопроизводства и авторитетному мнению И.М. Покровского, управлял самостоятельно^[5]. Это отнюдь не формальный рубеж: отныне церковная администрация была мак­симально приближена к приходам, которые оказались под более пристальным контролем. Побочным эффектом этого процесса ста­ло появление большего числа архивных дел, отложившихся в фон­дах Свирского монастыря (ф. 3, архив СПбИИ) и канцелярии Си­нода (ф. 796, РГИА), а затем — в фонде Олонецкой духовной кон­систории (ф. 25, НА РК). По сути дела, создание Олонецкой епар­хии предвосхитило создание Олонецкой губернии, которая 20 лет спустя была создана примерно в тех же границах, что и епархия. Руководство новой церковно-административной единицы столк­нулось с серьезными проблемами: нехваткой духовенства, силь­ным старообрядческим влиянием, языковым барьером между свя­щенниками и паствой. Решить их не удалось, что привело к новым преобразованиям. В дальнейшем, 15 марта 1787 г., Олонецкая епархия была объединена с Архангельской^[6]. При этом словосоче­тание «Олонецкая епархия» продолжало активно использоваться в документах конца XVIII в., а ее территория управлялась особым Олонецким духовным правлением, действующим под контролем епископа Олонецкого и Архангельского. Повседневные вопросы в изучаемый период оперативно решали духовные правления, распо­ложенные во всех городах Олонецкой губернии.

После смерти Екатерины II и восшествия на престол Павла I ситуация сразу заметно изменилась. Олонецкая губерния перестала существовать, а вслед за этим новшеством последовало другое, более важное для данного исследования. Значительная часть бывшей Олонецкой епархии, включаю - щей города Олонец, Каргополь, Лодейное Поле и Петрозаводск, перешла в ведение Новгородского митрополита¹⁵. Текущими делами управляли ду­ховные правления, находящиеся в уездных городах; материалы их делопро­изводства в полной мере отражают все аспекты жизни приходов в период до восстановления епархии. Возрождение Олонецкой губернии в 1802 г.

не повлекло за собой существенных изменений в церковно-администра- тивном устройстве. Решение этого вопроса оказалось отложено на длитель­ный срок. Главную роль в воссоздании епархии сыграла позиция олонец­кого губернатора А.И. Рыхлевского, который обращал внимание импера­тора на «размножение в тамошнем крае раскольников и необходимость об­разовать в губернии самостоятельную епархию»^[7]. Олонецкая епархия воз­родилась лишь в 1828 г. под наименованием Олонецкой и Петрозавод- ской⁷⁷, что отражало возросшую роль Петрозаводска — губернского города. В высочайше утвержденном докладе архиерею предписывалось именовать­ся Олонецким и Петрозаводским, пребывать в губернском городе Петроза­водске, получить от Новгородского архипастыря «первоначальное пособие из ризниц» для богослужений и в ближайшее время открыть духовную се- минарию^[8]. Все эти распоряжения были выполнены. В таком неизменном виде Олонецкая епархия существовала вплоть до 1917 г.

Таким образом, в течение большей части изучаемого периода име­ется возможность изучать относительно стабильное церковно-админи- стративное образование — Олонецкую епархию. Ее размеры оставались значительными — 131 473 кв. версты. Для сравнения, территория Нов­городской епархии составляла к середине XIX в. 103 495 кв. верст; мно­гократно превосходила ее лишь соседняя Архангельская епархия: она включала 673 742 кв. версты^[9].Хронологические рамки логически связа­ны с территориальными. В качестве отправной точки исследования рассматривается 1764 г. — время создания Олонецкой епархии, а в ка­честве завершения — 1917 г., т.е. время, когда в жизни епархии про­изошли катастрофические изменения, по сути дела, перечеркнувшие многовековую традицию бытия православия в Карелии.