18 апреля от Рождества Христова. Спасибо вам за всё!!!
Большое спасибо за встречу. Как же важны сегодня эти встречи для души и разума! И ещё большое спасибо за детские стихи, которые, по большому счёту, написаны для взрослых.
Лазо.
…Приезжайте чаще.
18. 04. 2011
«Унылая пора, очей очарованье».
Апрель – вот уж, действительно, унылая пора. К этим серым безлистым деревьям, к этой серой лысой земле, к знобкому серому небу не подходит весёлое и яркое слово «весна». Зачем, думаю, Александр Сергеевич обидел осень? И тотчас осудил себя за скороспелый упрёк – «очей очарованье» всё ставит на место, именно так и следовало сказать об осени. Пушкин гениально точен в определениях.
Про весну, пока и снег не везде сошёл, и раздетая земля ещё не согрелась, не ожила, и трава не проклюнулась, и почки на кустах-деревьях не брызнули первой зеленью чистейших прозрачных крон, так не скажешь. Зато ни в какое другое время не бывает столь опьяняющей тишины. Когда природа под распахнувшимися настежь небесами готова уже в следующее мгновение стряхнуть с себя долгий сон и возродиться для буйного движения к теплу и солнцу. Во все стороны света!
Такую тишину, если никогда её не слышал, и представить невозможно. Даже поверить нельзя, что такая бывает.
Только под утро распугают её последние ольховские петухи.
ВСЁ В НОРМЕ
Впервые после выхода на маршрут выйдет время поспать подольше. Вечером успеем обменяться впечатлениями о встрече в детском доме. Горькое дело: вроде и войны нет, откуда столько безотцовщины и сиротства?
Детдом квартирует в зданиях бывшей школы и бывшего детского сада. То, что осталось от прежней Ольховки, детдомом и живёт. Земля, что в урочный час распахивалась и плодоносила, как положено от века, теперь пуста. Большое хозяйство села существует лишь в памяти немногих оставшихся старожилов, когда-то обихаживавших его от зари до зари. Тайга атакует поляны, где хороводилась молодежь. Травой и непроходимым подлеском зарастают за околицей укромные тропинки, протоптанные, может быть, в том или позатом столетии…
Людмила до завтрака успела восхититься «Журналом передачи смен» в комнате для детдомовских гостей-родственников, в которой мы ночевали. Чего-то переписала в путевой блокнотик из тетради в клеточку с цветущей красно-розовой хризантемой на обложке. И я не удержался – общёлкал фотоаппаратом исписанные страницы. Невозможно было этого не сделать, глянув хотя бы на титул, где неизвестный написал инструкцию в три слова и изложил своё кредо: «Листы не вырывать!.. Работа должна радовать, иначе это не работа, а мучение». В конце мудрой фразы за восклицательным знаком – улыбающийся смайлик.
Несколько раз повторялась запись с указанием времени происходящего: «…был звонок, но в трубку молчали». На некоторых страницах авторы оставили подлинные поэмы в прозе: «Всё о’ кэй. Всё проходит. Всё в норме, как всегда. Ничего не случилось. Значит, всё классно. Всё в норме, света как не было, так и нет. Лампочек тоже… Упало окно, но не разбилось, всё в норме… Природа бушует, а так всё хорошо. Без ЧП». Местами появлялся эпистолярный жанр: «С Новым годом, Серёжа!.. Спасибо, Иван, всех благ!.. С рождеством Христовым!» Лишь в одном месте мелькнула грустная фраза: «Всё в норме. Устал болеть». И тут же – отклик: «Быстрей выздоравливай!»
Интересно, появлялись ли в истории человечества официальные документы, подобные ольховской находке? Почему-то показалось, что этот неожиданный «Журнал передачи смен» неким неявным, но глубоким смыслом связан с двумя детдомовцами, беседовавшими вчера с Людмилой Берестовой. Брат и сестра, они подошли после встречи к Людмиле и долго не отпускали её, рассказывая о своей, совсем ещё коротенькой жизни. Детдом в Ольховке у них четвёртый по счёту, из предыдущего их забрал директор Игорь Николаевич. Рассуждают не по-детски серьёзно. Говорят: здесь им лучше, чем там, где пришлось жить прежде.
Когда мы уезжали, дети вместе с директором вышли с нами проститься.
НЕ ИМЕЙ СТО РУБЛЕЙ
Знакомый писатель-профессор-доктор наук встретился случайно на улице и с удовольствием рассказывает. Днями видел такого-то, он приятно возбуждён и вызывающе рад. Профессор подумал: вот человек, которого вдруг осчастливила жизнь! Спрашивает: как дела, чо такой весёлый? Он в ответ: да, ты знаешь, Тыцких в больнице, заболел очень серьёзно!
Нас всех можно оценивать и так, и этак. По одёжке, фигуре, по фасу и профилю, по знаниям, профессионализму и т.д. – много ещё найдётся всяких «мер и весов». Независимо от всего прочего для меня люди всё определённей делятся на две категории. На тех, кто хоть иногда думает о других. И тех, кто непрерывно гордится собой. Последние могут быть попутчиками по жизни и компаньонами в делах. Но при этом непременно остаются участниками социалистического соревнования. Или не социалистического. Рано или поздно записываются в передовики, водружают себя на первое место и требуют необходимого поклонения. Величие победителей они готовы доказывать всеми доступными недопустимыми способами.
Такие – немного, меньше, чем пальцев на руке – попадали и в команду автопробега. Никто из них у нас не задержался. И никто из них нам этого не простил.
Они продолжают соревнование. Мы в нём не участвуем. Хотя бы потому, что некогда. Но невольно добавляем им адреналина. Прискорбным фактом своего существования и нашим дурным делом. Мы виновны, что их не оставляет злость. Не обязательно спортивная.
Дело, правда, дурное. Разрастается как снежный ком и не даёт времени заняться чем-нибудь продуктивным для нас и необидным для них. Дни славянской письменности и культуры оказались не сезонной компанией, а круглогодичным процессом. Для кого больше, для кого меньше, но для всех участников это, конечно, бремя. За которое они сами и платят.
В Ольховке Игорь Николаевич залил горючкой почти полный бак «Чайзера». В Лесозаводске Володя Листровой, посожалев, что не может в этот раз поехать с нами, внёс в кассу пробега пару тысяч рублей. Серёжа Сидоренко, живущий скромно даже по лесозаводским меркам, припас пару канистр бензина. Людмила Берестова загрузила в багажник пару упаковок замечательных книжек, изданных за свои кровные.
На встречах лучше всего продаётся великолепно оформленный сборник «Ябеда-карябеда». Иногда только его и покупают. Люда не берёт ни копейки из выручки, зато всё время предлагает помощь. Слава Богу и добрым людям, в ней пока нет необходимости.
В Яковлевке свернули с трассы и проехали по главной улице до школы. Лет пятнадцать-двадцать назад я получил из этой школы письмо. Учитель, (фамилия за давностью стёрлась из памяти) сообщал о существовании в Яковлевке школьного музея и просил прислать для него книги. Я долго не отвечал и, может быть, не ответил вообще. Во всяком случае, история продолжения не имела.
Когда мы проезжаем мимо Яковлевки, меня мучает чувство неисполненного долга.
Село оказалось больше, чем виделось из окна машины. Школа встретила тревожными звонками. Дети неторопливо выходили во двор. Щебечущими группками. Распахивалась входная дверь, на улицу высыпалась небольшая толпа, дверь хлопала. Через секунду-другую всё повторялось.
Я нырнул против течения. В фойе представился женщине за стойкой – видимо, охраннице. В мои годы школы не имели, кажется, даже ночных сторожей.
Директор то ли в отпуске, то ли в командировке. Женщина за стойкой порекомендовала обратиться к заместителю директора по воспитательной работе. Лину ВикторовнуБлинову следовало искать во дворе, где сейчас начнётся построение.
В столовой спокойно дожёвывали обед. Разнокалиберная детвора неторопливо спускалась с верхних этажей. Шла эвакуация. Должно быть, по линии МЧС, в порядке плановой тренировки. Похоже на учения по гражданской обороне, которые помню с детства. Только тогда всё делалось по-настоящему.
Мы вручили Лине Викторовне несколько книг для школьной библиотеки. В ответ на приглашение приехать в гости продиктовали номера телефонов.
По дороге в Кавалерово, где в библиотеке и Центре культуры ожидались встречи с ещё имеющимися любителями художественного слова, успели завернуть в Чугуевку. Полчаса хватило на обед у Бабковых. Гена был на работе. Надя вместе с обещанным борщом поставила на стол фирменные разносолы. После такого харча садиться, не вздремнув, за руль – почти преступление. Но задерживаться мы не могли.
В Кавалерово нас приютят сестра Людмилы Татьяна Бывалина с мужем Виктором и мои добрые друзья Олег и Лена Батухтины. На следующий день Олег организует шашлык и снабдит в дорогу двумя пятилитровыми бутылями с берёзовым соком. В Лазо остановимся у Олега и Галины Вороных. Везде – кров, стол, банька с веничком.
Так вот и ездим. Без друзей ничего бы у нас не вышло.