Наступил период полевых работ. Семья, кроме меня, стала числом трех полных работниц-женщин да не родной мне по отцу трехлетней сестры. В своем хозяйстве при наличии двух голов рогатого скота с 1 ¾-душевым земельным
(л. 43 об.) и сенокосным наделом работы было немного. Урожай хлеба быстро сжали, а сенокос убрали вместе с семьей тестя. В свободное время жена с сестрой ходили жать хлеб у чужих людей и попу за взятый ранее хлеб, а под осень ходили на поденщину к богатым хозяйствам молотить хлеб да у кооператива стирать мучные мешки. В октябре месяце в райисполкоме я попал под сокращение штатов и остался без работы. Предлагали работу в отъезд от дома секретарем Синицкого сельсовета, но я от молодой жены ехать отказался. Заложив имевшуюся двухлетнюю телку, взял ссуду в кредитном товариществе и купил лошадь, на которой стал ездить в лес за дровами и изгородью для своих нужд и для продажи на сторону, а иногда удавалось съездить в транспорт за грузом и возить пассажиров, чтобы заработать на нужные продукты семье. Зимой того же года умерла от печного ожога сестренка. Так прошла зима 1926-27 годов. Весной 1927 года, кроме своих полей, нанялся пахать и убирать поля у безлошадных соседей. Сенокос убирали совместно с семьей тестя. Зимой 1927 года возил из лесу дрова, жерди, колье для себя и на продажу женщинам-соседкам. Весной 1928 года до начала
(л. 44) сенокоса выдали замуж сестру за вдовца из деревни Колобовщина, что в версте выше с. Черевкова, отдав в приданое швейную машину, полдушевой надел сенокоса, 10 пудов ржи, овцу и месячного теленка. Сенокос ставили уже вместе с новым зятем сообща.
После сенокоса мать с женой стали жать свои полосы с хлебом, а я на лошади возил снопы в гумно с задовых полос с тем, чтобы пораньше вспахать зябь. Имея небольшие в хозяйстве поля с посевом хлеба на 1 ¾ души, а также незначительный участок работы по озимому посеву, я в тот год обрабатывал землю у хозяйства старшего брата своей жены, жившего по разделу с отцом и находившегося на заработках в Архангельске.
В середине сентября 1928 года, когда я заканчивал вспашку полосы, принадлежавшей шурину в деревне Протодьяконской, под посев ржи, прибежал ко мне на поле нарочный и велел срочно явиться в райисполком. Распрягши лошадь из сохи, я быстро посеял полосу и, запрягши лошадь в борону и дав ей травы, пошел домой, чтобы переодеться. Сказав жене, чтобы шла боронить полосу, сам пошел в райисполком узнать, в чем дело. Явившись к секретарю РИКа А. Ф. Подойницыну, моему старому знакомому по работе, который сразу же пошел
(л. 44 об.) к председателю РИКа Ф. З. Федотову доложить о моем приходе. Войдя в кабинет председателя РИКа, я застал у него председателя Черевковского сельсовета В. П. Подойницына за беседой. Оказалось, что меня вызвали, чтобы предложить работу, как старому работнику, на освободившуюся вакантную должность в сельсовете – делопроизводителя и заведующего ЗАГС с зарплатой 22 рубля 50 копеек в месяц. ПредРИКа сказал, что эту работу я буду выполнять временно, после чего он намерен взять меня в аппарат РИКа. На предложенную работу я да согласие и через день начал работать в сельсовете. Работа в сельсовете была легкая. Занятия кончались в 15 часов 30 минут, и, придя домой, я еще мог исправлять кое-какие дела по хозяйству.
Осенью 1928 года подрядили четырех плотников рубить скотний двор, которые еще до снега разворочали половину скотского двора, доставшегося мне по разделу с двоюродными братьями. Скота: корову-устьянку и двухлетнюю нетель, бывших тогда в нашем хозяйстве, пришлось перевести и поместить во дворе соседей, братьев Спиридоновых. Как только напал первый снег, в один из выходных дней мы со своим шурином (вторым
(л. 45) братом жены) на двух своих лошадях перевезли от озера Катище двадцать бревен строевого леса, обусловленного в счет приданого моей хозяйке, как заготовленный ей совместно с ним на реке Авнюге, да привезли шесть камней для оклада, которые мы достали летом из озера. Я помог шурину вывезти на усадьбу и остальной лес от Катища, а он, в свою очередь, помог подвезти к месту постройки лесоматериал, <оставшийся> от разлома дома. За что я был ему очень благодарен.
Чтобы имевшаяся лошадь не простаивала напрасно, моя молодая хозяйка к удивлению всех женщин-соседок по мелкому снегу стала по-мужицки ездить в близлежащую Согру, рубить мелкий березник на дрова и возить домой по два воза в день.
Плотники закончили постройку скотного двора и закрыли его снятым старым тесом в два пласта еще до Рождества. Лошадь пришлось продать, заплатить ссуду в кредитное товарищество с просрочкой платежа в течение семи месяцев. В окончательный расчет с плотниками пришлось взять в счет зарплаты 15 рублей. В начале января 1929 года меня перевели из сельсовета на работу в райисполком счетоводом финансово-налоговой части с зарплатой 27 рублей 50 копеек в месяц.