Наталья Солженицына отмечает увлечение мужа в это время марксизмом, но, следуя принятому сегодня фальшивому приему врагов социализма смешивать марксистскую науку с религиозной верой, она преподносит это увлечение как временное отступление писателя в пользу ложной веры от веры подлинной. «Когда же (Солженицын) стал юношей — отошел от веры. У него появилась другая вера, марксистская. Он увлекался Шопенгауэром (?), Фихте (?), Плехановым. У нас даже сохранились юношеские конспекты, которые ему никто никогда не задавал, — это была его собственная страсть. Он изучал марксизм глубоко, если признать, что там есть какая-то глубина, но ему тогда казалось, что есть. Это была его новая вера. И так было весь университет и всю войну».
В отличие от своей будущей второй супруги Александр Исаевич, когда учился в университете и участвовал в войне, очевидно, не сомневался в глубине марксизма. Его веру в него, видимо, не поколебала философия Шопенгауэра, отличающаяся субъективизмом, пессимизмом, мистикой, волюнтаризмом и враждебностью к революционному обновлению мира. И фихтевское «Я» тоже не произвело на него большого впечатления, хотя его собственное Я весьма амбициозно. Видимо, он ценил, как и Ленин, теоретическое наследие Плеханова Г.В., несмотря на его меньшевизм.
Тем не менее, нельзя исключать, что Солженицын усвоил марксизм начетнически. Даже таким профессиональным ученым марксистам, как Бухарин, Ленин адресовал упрек в непонимании диалектики и схоластике. Политические амбиции на почве марксизма не являются свидетельством глубокого понимания и убежденности в глубине марксизма.
Что касается смены наивной религиозной веры Сани на марксизм, о чем тоже упоминает Наталья Солженицына, то, возможно, это произошло как раз под влиянием утяжеления «груза культуры». Возможно, он был знаком с произведениями философской мысли и историческими фактами, неведомыми ни Наталье Первой, ни Наталье Второй. Например, он мог прочитать «Сущность христианства» Л. Фейербаха, который обнаружил в религии земные человеческие корни. Возможно, Сане были знакомы такие изречения Фейербаха: «Религия противоречит нравственности тем самым, что она противоречит разуму. Чувство добра тесно связано с чувством истины. Испорченность рассудка влечет за собой испорченность сердца. Кто обманывает свой рассудок, не может обладать искренним, честным сердцем».
Не исключено, что Солженицын был знаком со статьей Ленина о религии, в которой вождь отмечает, что уважение к чувствам верующих вытекает из самих основ марксизма, ибо большевикам не важны разногласия с верующими по поводу рая или загробной жизни, им важно единство с верующими в борьбе против хищнической природы капитала.
Но ведь было же после Октябрьской революции и преследование духовенства, и не только за экономические преступления, как сейчас. Были даже расстрелы священников, наконец, закрывались многие церкви, а Храм Христа Спасителя был взорван. Как мирился с этими фактами Саня Солженицын, который до института, по свидетельству его второй супруги, обожал церковные обряды и церемонии.
Скорее всего, признавал их за политические перегибы и эксцессы, неизбежные при становлении нового строя. Если он придерживался того убеждения, что религия стоит вне политики, то не мог не знать, что многие представители духовенства сами давали повод для преследования, поддерживая силы, враждебные Советской власти.
Возможно, Саня читал основанный на реалиях революции фельетон Ярослава Гашека под заголовком «Дневник попа Малюты из полка Иисуса Христа». В дневниковой записи попа из Златоуста говорится: «Возлюбленные о господе архипастыри, пастыри и все верные чады православной церкви российской вместе с божьей милостью царем всероссийским Александром 1У (Колчаком) объявили гонения на язычников-большевиков. Из нашей братии сформирован батальон, к которому прибавили два батальона из татар и башкир. Это полк Иисуса Христа…».
В записи из Бирска раскрываются мотивы того, почему поп сбросил рясу, чтобы опоясаться патронташем и принять участие в карательных экспедициях против мятежной паствы. «Меня, по милости божьей, - пишет он, - назначили полковым адъютантом. Надеюсь, что приведу в порядок свои финансы, разоренные большевиками – гонителями церковнослужителей.
Отделением церкви от государства они лишили нас жалования, говоря, что мы занимаемся не трудом, а обирательством. Поэтому мы, все священники, и собираемся вокруг Александра 1У, богом нам данного, собирателя и строителя новой монархии на святой Руси.
И да поможет ему бог в этом великом деле, снизойдет на народную армию благословенье божье.
В городе мы расстреляли несколько дюжин большевиков, с которых сняли сапоги и продали в полковой цейхгауз. Сегодня я высек нескольких солдат, чтобы не забывали, что дисциплина – это страх божий».