С правлением Павла I связано много исторических легенд, пожалуй, даже слишком много. И по большей части они связаны либо с какой-то чертовщиной, либо с невиданной дуростью.
Удивительно, но легенды вокруг него начали складываться еще до его появления на свет. Якобы настоящим его отцом был вовсе не великий князь Пётр Федорович, постылый супруг великой княгини Екатерины Алексеевны, а кто-то из ее любовников.
Да и само его появление на свет тоже окутано мрачными легендами и домыслами. Якобы уже при его рождении, младенец был тайно подменён, а та подмена была совершена по воле его августейшей бабки - императрицы Елизаветы.
Со времени восшествия на престол, количество кощунственных историй, мистических совпадений и исторических легенд, связанных с именем Павла Первого, неуклонно увеличивается, пугая этим не только его царедворцев, но и весь Петербург.
До наших дней, например, дошла такая: в конце 1800 года некая юродивая (по одной из версий - Ксения Петербургская. - Прим. авт.) напророчила ему, что он проживет столько лет, сколько букв в речении на главном фасаде Михайловского замка, специально спроектированной и выстроенной для него резиденции:
«Дому Твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней».
Выходило 47. В марте 1801 г. Павлу было 46 с половиной лет.
(«В переводе» на современный русский язык надпись означала следующее: «Дому Твоему подобает святыня, Господи, на долгие дни». - Прим. авт.)
Так, не так, но на этом недолгое царствование Павла, продолжавшиеся 4 года, 4 месяца и 4 дня, закончится. Сам же император не столько останется в памяти ненавидимого им народа, сколько на полотнах напыщенных парадных портретов, где он чрезмерно горд тем, что стал великим магистром Мальтийского ордена (1798). Тем самым он бросал глупейший вызов Наполеону Бонапарту, захватившему ту самую Мальту (1798). (Поэтому на некоторых портретах Павел изображен с большим Мальтийским крестом на груди, а к своему императорскому титулу он повелит добавить слова: «…и великий магистр Ордена св. Иоанна Иерусалимского». Будут внесены изменения в Государственный герб Российской империи: добавлены Мальтийский крест и Мальтийская корона, и, соответственно, - в Государственную печать. - Прим. авт.)
Следует также пояснить, что Высочайший рескрипт о строительстве замка - его давней рыцарской мечты, был издан в первый же месяц воцарения Павла I на Российском престоле (1796):
«Для постоянного государева проживания строить с поспешанием новый неприступный дворец-замок. Стоять ему на месте обветшалого Летнего дома».
Тот «обветшалый Летний дом», как его лукаво именует Павел, есть ни что иное, как Летний дворец императрицы Елизаветы, где сам Павел когда-то родился и провел детские годы под ревнивым присмотром своей венценосной бабки. Впрочем, была и еще одна причина, по которой Павел до дрожи в руках жаждал снести тот злополучный дворец: именно в нём ненавистная ему мать была провозглашена (1762) императрицей, в обход его законных прав на Российский престол.
По мере того, как подымались стены единственного в Санкт-Петербурге рыцарского замка, множилось и число легенд с ним связанных. Мало того, что все четыре фасада здания были разными - архитектурное решение доселе невиданное, что заставляло недоумевающую публику ходить вокруг него кругами, а внутренний двор был почему-то восьмиугольным, так и стены были выкрашены в необычный для Петербурга красновато-кирпичный цвет.
О происхождении того странного колера в высшем свете тоже ходили сплетни. Причем многие сходились во мнении, что это была чуть ли не единственная легенда любовно-романтического толка. Якобы одна из будущих фавориток императора во время бала обронила перчатку, которую ее расторопный кавалер первым поднял с пола. И вроде бы он уже намеривался галантно вернуть перчатку, как вдруг обратил внимание на ее необычный цвет. И потому отослал ту перчатку своему придворному архитектору с наказом выкрасить стены его рыцарского замка в точно такой же колер.
Существуют также исторические легенды, согласно которым его отцом был кто-то из любовников Екатерины Второй. Это вряд ли: безрассудства Павла I весьма напоминают безрассудства его отца, Петра III.
Большинство законодательных инициатив Павла можно охарактеризовать и более кратко: почти всё он делал назло своей матери, изо всех сил стараясь перечеркнуть 34 года ее успешного правления, которое уже тогда называли «Золотым веком Екатерины». При этом не забывал и о ее фаворитах, даже умерших. К примеру, по его повелению был разрушен памятник, поставленный Екатериной Второй своему фавориту, соратнику и близкому другу, светлейшему князю Потёмкину на том месте, где он когда-то умер в степи, из последних сил торопясь в Санкт-Петербург, на зов своей любимой, но охладевшей к нему императрицы...
Павел оставил по себе немного важных законов и полезных нововведений, хотя, как уже было сказано, по их количеству он превзошел свою великую мать. Вот некоторые из его важных нововведений: Манифест о трехдневной барщине, вводивший ограничения на использование помещиками крестьянского труда (1797), Закон о порядке престолонаследия (1797), действовавший в России вплоть до 1917-го…
Злая усмешка судьбы: закон Павла Первого «О престолонаследии…» положит конец эпохе дворцовых переворотов, однако последней жертвой тех переворотов он сам и станет.
Мистическая параллель: Пётр Великий, кардинально изменивший «Закон о престолонаследии…» (1722), не смог им воспользоваться, что и привело к так называемой эпохе дворцовых переворотов с едва не обязательным участием лейб-гвардии. Павел же Первый, который тоже изменил тот злокозненный закон, был убит в собственной спальне дворянами-заговорщиками.
Обязаны мы ему и наведением порядка с нумерацией домов. Дело в том, что до конца XVIII века участки одних и тех же улиц, проходящих в разных районах Санкт-Петербурга, нумеровались заново - то есть с номера 1. По указу Павла Первого, все дома на одной улице получают сквозную нумерацию. Проще говоря, на одной улице больше не стало домов с одними и теми же номерами.
К этому следует добавить и еще одно новшество, реально сказавшееся на наших питейных традициях: в правление Павла I появились столь любимые россиянами граненые стаканы и стопки.
А вот откуда они взялись, историки высказывают две версии. Согласно одной из них, образцом послужила немецкая посуда. Согласно же другой версии, стеклянный граненый стакан это чисто российское изобретение. И вот почему: своей формой он повторяет старинные «достаканы», которые собирали из узких, плотно пригнанных друг к другу деревянных планочек, снаружи скрепленных плоскими металлическими кольцами. Проще говоря, граненые стаканы повторяли своим видом - хотя и в миниатюре - обычные деревянные кадушки, скрепленных снаружи металлическими обручами. Мол, отсюда и привычные нам грани, и верхняя кайма, указывающая край, выше которого наливать не след…
Но как бы там ни было, а известный шутливый тост: «Выпьем же за сто лет гранёного стакана!» - не соответствует исторической действительности. Потому что столь любимым россиянами гранёным стаканам и стопкам никак не менее двух веков. (Как водочная или винная посуда для женщин, в России появятся гранёные, выполненные в том же стиле рюмки. Их объем будет в два-три раза меньше, как и женских чарок в Средние века. - Прим. авт.)
Запомнится современникам и занятный случай, который указывает на скудоумие Павла Первого. А именно: некий настырный дворянин дошел со своей жалобой аж до самого государя-императора. В той жалобе он обвинял молодого офицера в том, что тот поступил бесчестно с его дочерью: мол, соблазнил её, тайно, без ведома родителей венчался с ней и увёз с собой…
Павел наложил на жалобе такую резолюцию:
«Дворянина оного из офицерского чина разжаловать, сослать в Сибирь. Оную дворянку вернуть родителям, считать девицею…»
Связано имя Павла и с одним алкогольным курьёзом. Как-то император продрог на одном из вахтпарадов и изъявил желание, чтобы в чашку чая ему добавили ложку рома. Но то ли ему не понравился чай с ромом, то еще что, но больше таких пожеланий он не высказывал…
Однако самое удивительное открылось уже в правление Николая Второго. Оказывается, каждый месяц в течение почти века (!) стоимость бутылки отменного ямайского рома неизменно включалась в питейные расходы императорской семьи.
Надо полагать, что дворецким Дома Романовых тот ром пришелся по вкусу, и потому «служебная ямайская тайна» строго охранялась и бережно передавалась из поколения в поколение тех ушлых почитателей заморского сахарного вина. Выпить за здоровье своего венценосного благодетеля, да еще и за его счет - это, может быть, и мелочь, но чертовски приятная.(Ром производят из сахарного тростника. - Прим. авт.)
…С правлением Павла Первого связана и одна из самых зловещих легенд Дома Романовых. А именно: монах Авель якобы предсказал императору Павлу не только его преждевременную гибель, но и судьбу всей династии Романовых. (Авель (1757 - 1841), монах-предсказатель, из крестьян. За свои предсказания (дней смерти Екатерины II и Павла I, нашествия французов, сожжения Москвы и др.) многократно попадал в тюрьмы, проведя в заключении ок. 20 лет. Умер в заточении, в суздальском Спасо-Евфимьевском монастыре. - Из Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия.)
И якобы после всех тех прорицаний Павел поверил в свою трагическую судьбу. Более того, он собственноручно написал своему далёкому потомку какое-то послание, скрепил его личной печатью, поместил в запирающийся на ключ ларец и распорядился установить его в одном из залов Гатчинского дворца.
Какие страшные тайны хранились в том узорчатом ларце, никому ведомо не было. А вот посмертная воля Павла Петровича, напротив, была известна: в столетнюю годовщину его гибели вручить то письмо самодержцу Российской империи.
Легенда она и есть легенда, однако после трагической гибели императора Павла имело место быть продолжение: тот ларец таинственно и бесследно исчез…
Заканчивая описывать мрачные годы сумасбродного правления Павла I, сверх всякой меры связанной с мистическими событиями, остается пояснить судьбу его зловещего замка, построенного по всем правилам фортификационного искусства. И это вовсе не преувеличение: со всех сторон он был окружен каналами и рвами с водой, снабжен подъемным мостом, неизменно поднимавшемся с заходом солнца и наглухо закрывавшего единственные ворота в цитадель.
Что же до самого великого магистра Мальтийского ордена, то он, конечно же, имел угодливых царедворцев, вышколенных лакеев и вымуштрованный гарнизон, способных защитить императора от заговорщиков, подлых отравителей и даже выдержать осаду. (Всю свою жизнь император опасался, что его отравят. - Прим. авт.)
Однако это не помогло, хотя числом тех заговорщиков было немного - всего лишь дюжина.
После гибели Павла I Михайловский замок остался без хозяина. Чертежи, хранящие тайны подземелий, были уничтожены, с самим же замком стало твориться что-то неладное. Как утверждали очевидцы, в брошенной рыцарской резиденции после полуночи иногда слышались чьи-то шаги и стоны, а время от времени в окнах был виден неверный тусклый свет.
Мрачный, овеянный дурной славой и начавший ветшать дворец, лет двадцать пустовал и приходил в упадок. Пока там не обосновалось Главное инженерного училище… (Отсюда другое название замка - Инженерный. - Прим. авт.)
Преемники Павла мало того, что не отпускали достаточных средств на содержание зловещего замка, так еще и норовили что-то из него умыкнуть. К примеру, когда Александру Iпонадобилось серебро, чтобы изготовить из него роскошный сервиз, который он намеревался преподнести своей родной сестре и королеве Нидерландов в качестве свадебного подарка, в переплавку пошли серебряные врата из дворцовой церкви Михаила Архангела. Николай I и вовсе повелел «добывать» в Михайловском замке мрамор для строительства Нового Эрмитажа. (Новый Эрмитаж - первое в России здание, специально построенное для публичного художественного музея. - Из Википедии.)
Справедливости ради, надо упомянуть и другие обстоятельства, связанные с возникновением мрачных легенд злосчастного рыцарского замка. Дело в том, что после размещения там Инженерного училища, обучающиеся там кадеты разделялись на младших и старших. Якобы именно старшие кадеты пугали своих младших однокашников инсценировками с появлением в замке призраков, а также их шагами, стонами, неверным светом в окнах… Зачем? Ну хотя бы затем, чтобы держать их в страхе и повиновении…
Время шло. Пролетело царствование Александра Первого, да и царствование Николая, его брата, было уже на излёте, как вдруг убиенный император Павел вновь о себе напомнил. Причем столь мистическим образом, что многие члены императорской семьи и прочие знатные гости, присутствовавшие в Гатчине на торжественном открытии ему памятника (1852), непроизвольно вздрогнули, попятились и начали креститься.
И было от чего: когда с монумента сдернули покров, одна из веревок захлестнулась не шее бронзовой статуи. Зловещее напоминание донельзя поразила всех присутствующих, а его сын, Николай I, не смог сдержать слёз… Павел Первый остался верен себе: даже спустя полвека после своей гибели он всё равно приводил в ужас подданных Российской империи.