§4.3. Общность экономической жизни русских и основы стратификации общества

Мир-экономика или периферия?

По крайней мере, с XVI века Россия представляла собой отдельный мир-экономику176. Наличие собственного мира-экономики предопределило цивилизационное своеобразие России, в отличие от других славянских народов, поляков, чехов, южных славян.

Несмотря на интеграцию в западный мир-экономику, Россия сохраняла высокую экономическую автономию вплоть до начала 1990-х гг. И в XX веке СССР вместе с Советом Экономической взаимопомощи (СЭВ) составляли особый мир-экономику. Именно поэтому в СССР некоторые отрасли экономики успешно развивались, несмотря на более высокие издержки по сравнению с соседними отраслями.

Причины этой автономии кроются в государстве, империи, обеспечивавшей её закрытость. Большую роль сыграло пространство. «Это пространство, лежавшее в основе реальности русского мира-экономики и на самом деле придававшее ему её форму, обладало также тем преимуществом, что гарантировала его от вторжения других. Наконец, оно делало возможной диверсификацию производства, а также более или менее иерархизированное от зоны к зоне разделение труда. Свою реальность русский мир-экономика доказывал существованием обширных периферийных областей...» 177. В состав русского мира-экономики традиционно входило Причерноморье, большая часть Украины и Белоруссии, за исключением их западных территорий, тяготевших к Польше.

Русскую экономику трудно оценивать по денежным показателям: размеры ВВП в 1990-2000-е годы менялись очень быстро. В 1990-е годы русский мир-экономика потерпел глубочайший кризис, что послужило причиной присоединения России к глобальной экономике. В этом контексте речь шла о прикреплении русской экономике к экономике Евросоюза и США, хотя бы временном, и уничтожение её автономной структуры, прежде всего позволяющей обеспечивать безопасность нации. В современных условиях глобализации по-прежнему фактом остаются национальные экономики крупнейших государств, и их интернационализация не превышает 10 % от внутренних рынков (10-процентное допущение) и лишь в торговле достигает 25 % 178.

Государство в этом мире - непосредственный экономический фактор: кормящая система для большинства русских. Таково восприятие государства как у верхушки общества, так и у низов. Государство - не просто крупнейший собственник и регулятор правил игры, оно является важнейшим фактором капитализации и нематериальным активом, от его состояния напрямую зависит оценка размеров национальной экономики - этому нас научили 1990-е годы. Государство в России монополизирует эксклюзивные экономические ресурсы, являющиеся главным источником прибавочного продукта, тем самым оно позволяет регулировать ситуацию с внешними мирами-экономиками и сократить экспансию в Россию со стороны крупнейших из них.

Сегодня русский мир-экономика восстанавливается, хотя и в меньших масштабах и вне реальной самостоятельности. Его статус логичнее назвать «квазиавтономией» 179. Три крупных фактора предшествуют его автономии: технологическая зависимость, зависимость от экспорта и работа частных капиталов экономически господствующего слоя за границей («оффшорная аристократия» - олигархия). Российская элита держит свои капиталы, изъятые из экономики страны, в западной сфере влияния и лично чисто технически зависит от политической позиции США, Евросоюза и др. Степень лояльности очерчивается невозможностью системного конфликта и вообще внесистемного поведения. Экономика, контролируемая русскими за пределами этнического пространства, - это деньги олигархии, спрятанные от соотечественников и внутренних конкурентов. Их размеры сопоставимы с показателями государственного бюджета РФ. В геополитическом плане же они означают выплату дани выигравшей западной системе. Вот и весь поворот на запад. Аналогично поступают и новые украинцы. Белоруссия туда доступа не имеет, но её капиталы не столь уж значительны. Это определяет степень экономической самостоятельности курса.

Место русского мира-экономики в глобальной экономике определялось промежуточным положением в его иерархии. Россия не принадлежала ни к одному из центров мира (метрополиям), ни к колониальной периферии. Но она была зависима от мировых центров и находилась в состоянии неэквивалентного обмена с ними. Степень же зависимости была разная, но она могла регулироваться государством. Такая ситуация сохранилась и до сих пор. Являясь поставщиком энергоресурсов и дефицитного сырья, торгуя оружием и сохраняя некоторый технологический и научный потенциал, Россия является страной второго уровня («зона блистательных вторых» по И. Валлерстайну), но не периферией. Вместе с Россией к числу такого рода государств относятся её этнически связанные соседи: Белоруссия, Украина, отчасти Казахстан.

В XXI веке прогнозируется ускоренный рост подобных экономик и подтягивание их уровня развития к мировому центру. «Еще два года назад мировая инвестиционная компания Goldman Sachs опубликовала исследование «Dreaming with BRICs: The path to 2050», в котором утверждалось, что в ближайшие 50 лет четверка стран - Бразилия, Россия, Индия и Китай - приобретет значительный вес в мировой экономике. Российской экономике, кстати, в исследовании закладывались не такие уж высокие темпы роста: в среднем 5,9 % в 2000-2005 гг., 4,8 % в 2005-2010 гг. и т.д. Так что нет ничего нового в том, что к 2025 г. Россия станет заметным игроком на мировой арене. Это объективная реальность, изменить которую могут только совсем уж грубые ошибки в экономической политике или серьезные политические потрясения»180.

Особенностью русского мира-экономики вплоть до сегодняшнего дня является то, что она не имела и не имеет четко выраженной собственной колониальной периферии, за счёт которой можно было подпитывать этнический центр. Кавказ и Сибирь вряд ли могут считаться таковыми из-за своего высокого положения в экономике и ускоренного развития. Средняя Азия - скорее исключение в непродолжительный период, многие черты колонии в ней отсутствовали. Западные части русского мира практически всегда жили лучше центра.

Зависимое промежуточное положение русских в мире, минус собственные колонии, вело к образованию «внутренней периферии», в том числе в этнокультурном ядре - Центральной России, Чернозёмной и Нечернозёмной. Из неё выкачивались ресурсы, и уровень эксплуатации населения был очень высок. Это приводило к оттоку населения в столицы и на окраины - в более динамично развивающиеся регионы. Для периферии империй вообще характерны крепостные системы принуждения к труду («внеэкономическое принуждение») и бедность, что можно было видеть и в России до 1917 года, и в Советском Союзе. Попытки создания собственных колоний по образцу Запада были неудачными, например, в Китае (Маньчжурии) в конце XIX века.

Парадокс русско-советской системы экономики в том, что именно слабость колониальных и неоколониальных этнических инстинктов русских, слабость в эксплуатации зависимых народов, возможно, привели к краху империи, прежде всего экономическому. Москва (с Петербургом) и Центральная Россия не были метрополией, а потоки ресурсов были центробежными. Тем самым, эксплуатируя собственный народ больше других, московские правители подавали «плохой пример»; и Москва не стала престижным центром притяжения экономик, а всего лишь техническим центром распределения ресурсов. От такого центра можно было избавиться.

После краха СССР ситуация изменилась. Сегодня «доением» русской периферии занимаются гораздо меньше этносов. Выпав из русского мира-экономики, Закавказье и Средняя Азия погрузились в состояние периферии. Но внутри РФ поляризация Москвы и центров против внутренней периферии сохранилась и усилилась.

Интересно рассмотреть тему эквивалентности экономических связей и принадлежности к русской нации. В связи с этим характерно, что в состав нации вошло то население СССР, которое было непосредственно интегрировано во взаимно продуктивные экономические связи с Россией на развитой индустриальной основе.

Дотационные регионы и республики в состав нации не вошли и отпали от империи сразу, как это стало возможно вместе со своим традиционным сельским и полугородским населением. Реальной экономической основы для этнической и социальной интеграции здесь не было, так как в целях сохранения политического контроля русская нация традиционно выступала донором. Это Закавказье, Средняя Азия, провинциальная Прибалтика. К ним можно отнести и Западную Украину, и сельскую часть Центральной Украины. Все они переживают состояние устойчивого спада и трудовой эмиграции, там избыточное население и избыточные претензии к русским. Но и в этих регионах русские и обрусевшие - это та часть населения, которая работала в интегрированной экономике СССР.

Экономика Центральной, Восточной, Южной Украины составляла с российской экономикой единое целое. Ведь кем сейчас являются русские украинцы? Это этнические украинцы - жители крупных промышленных центров Украины и участники их хозяйственных структур, кооперированных с аналогичными центрами и структурами в России. Экономическая кооперация связывала не только структуры, но и индивидов, их судьбы. Именно поэтому они говорили и говорят по-русски.

Сегодня единой экономики России и Украины не существует, хотя, конечно, остается множество экономических связей (энергетика, транспорт, торговля, миграция рабочей силы, даже разделение труда на отдельных производствах). Но развалившаяся советская экономика создала устойчивые социальные и культурные механизмы, которые продолжают существовать и воспроизводиться. Украина является вторым государством по сумме накопленных инвестиций из России после оффшора (Кипра) и первым по объему российских инвестиций государством.

Современное экономическое единство русских. Из чего оно складывается?

Насчитывается ряд областей экономики и экономических механизмов, связывающих русских. Часть из них серьезно нарушены в 1990-е годы, часть сохраняются и даже усиливаются сегодня.

1) Общий рынок труда и трудовая миграция по направлениям: Украина - Россия, Белоруссия - Россия, Молдова - Россия, Запад-Восток Украины. Трудовая миграция внутри России по линиям «периферия - центр» и «периферия - агломерации». Трудовая миграция сопровождается переменой места жительства и гражданства. Российский рынок труда остался одним из наиболее крупных экономических факторов, связывающих регионы России, Украины и Белоруссии.

2) Транспортная система Восточноевропейской равнины связывает регионы РФ, Украины, Белоруссии, Молдавии. Она включает: железные дороги, автодороги, водный транспорт, авиацию. В транспортных предприятиях работают сотни тысяч человек.

3) Товарообмен и торговля. Растут как внутренние рынки, так и товарообмен государств.

4) Кооперация предприятий промышленности разных отраслей. После 1990-х во многом разрушена вместе с отраслями промышленности. Многие из них перешли к конкуренции друг с другом (металлургия России и Украины).

5) Энергосистема электроэнергетики. Восстановлена в 2007 г. (без Украины, Закавказья и Средней Азии).

6) Энергоносители и их транспортировка, естественные монополии и их дочерние структуры. Сохраняются единые источники сырья на Востоке России, составляющие базу экономики ряда стран, в которых живут русские, а также системы их транспортировки. Вопрос об энергоносителях выступает не только как объединяющий, но и как разделяющий фактор, тем не менее он является базовым и долговременным.

7) Межрегиональные и межгосударственные вертикально интегрированные холдинги, образующие единство капиталов.

8) Рынок капиталов. Вывоз капиталов и инвестиции России на Украине (2-е место после оффшоров) и в Белоруссии.

9) Русскоязычная индустрия развлечений: киноиндустрия, производство на русском языке, перевод и тиражирование фильмов, книгоиздательство, пресса.

10) Телекоммуникации, телевидение, кабельное ТВ, сотовая связь, интернет. Экономическая горизонтальная интеграция региональных администраций и связанных с ними экономических структур.

11) Туризм, в основном, в Причерноморье и в культурные центры (Москва, Киев, Минск, Петербург, Крым, Одесса). Наиболее крупным регионом совместного туризма остается Крым, куда едут отдыхать и россияне, и жители Украины, и белорусы. Другой такой зоной на Украине выступает Бессарабия с Одессой и её окрестностями. Особой по важности зоной является Черноморское побережье Кавказа с растущей ролью всех его частей. Немаловажной рекреационной зоной является побережье Азовского моря. Можно сказать, что Причерноморье как курортная зона продолжает выполнять функцию «плавильного котла» русской нации наряду с Московским регионом. Туризм не исчерпывается южной курортной зоной, но включает также и поездки в столицы: Москву, Киев, Санкт-Петербург, реже - Минск.

12) Экономические агломерации как этнообразующий фактор. Стержнем процесса является концентрация ресурсов и населения в агломерациях, крупных городских центрах и их окружении с численностью населения, приближающимся к 1 млн человек. Они являются центрами интенсивного развития русской нации с конца XIX века, с 1990-х годов с развалом местных экономик - в особенно ярком проявлении. Современная русская культура - культура агломераций. Культура периферии, глубинки - фактически пассивный элемент процесса русского этногенеза. Агломерации - носители городской культуры нации.

Ряд народностей и этнических групп не смогли создать свою культуру агломерации и поэтому полностью зависят от варианта общерусской культуры мегаполисов. Из наиболее крупных народов это белорусы. Отчасти это касается и татар, которые в меньшей степени включены в русский этногенез. Характерные представители - угро-финские народы. Исключение составляют украинцы, которые общими усилиями создали потенциально жизнеспособный вариант, правда, теснимый общерусской культурой.

В России в городах с численностью жителей более 500 тыс. проживает 40 млн русских, на Украине - около 10 млн. В действительности, численность населения агломераций за счёт примыкающих населённых пунктов примерно в 1,5 раза больше и приближается к 70-75 млн, что составляет почти половину нации.

Проблема высоких издержек в русской экономике и связь с геостратегическим положением русской нации: причины русской экономической автономии в мире.

Основной вопрос русской экономики - производство и распределение прибавочного продукта. Именно он предопределяет взаимоотношения русских с другими этносами и диаспорами, а также особенности социальной структуры нации и отраслевой структуры. Проблема прибавочного продукта и прибавочной стоимости стоит везде, но у русских она особенно остра из-за необычно высоких издержек на производство единицы продукции. Высокая стоимость заставляет искать нестандартные пути и источники прибавочного продукта, осваивать новые территории.

Многие зарубежные и отечественные исследователи отмечали, что проблема высоких издержек из-за сурового климата и логических издержек - ключ к пониманию специфики русской экономики, а также её связи со структурой нации и выделенности из глобальной экономики в особый мир-экономику.

На эту тему Паршевым написана особая работа. Не будучи специалистами в экономике, воспользуемся некоторыми выводами, сделанными в этой работе, не во всём бесспорными, но заслуживающими по крайней мере внимательного отношения. Нельзя не согласиться с тем, что «основная особенность образа жизни в нашей стране - любой результат достигается нами труднее, чем жителями других стран. И не всё мы можем компенсировать даже и более интенсивным трудом! 181

Вот тут необходима цитата из статьи профессора В. Клименко «Россия: тупик в конце тоннеля?»: Если в странах с почти идеальным климатом (к ним относятся, например, Иордания, Кипр, Таиланд, Малайзия, Зимбабве) расходуется на создание «единицы комфорта» одна «единица энергии», то в других странах удельный расход выше. Насколько? Оказывается, в Мексике - в 1,6 раза, в Южной Корее, Японии, Австралии, западноевропейских странах - от 2 до 2,5 раза, в США - в 5 раз, в России (обитаемая часть) - в 8 раз. (Числовые выкладки сделаны мной по данным профессора В. Клименко.) Никаких инвестиций в нашу промышленность нет и не будет. То есть каждый буржуй понимает, что значительная часть его денег, вложенная в российскую промышленность, будет потрачена просто на борьбу с неблагоприятными условиями, без всякой пользы для конечного продукта. Если этого не понимает инвестор, то понимает банкир, дающий инвестору кредит и проверяющий его бизнес-план» 182.

«Это член-корреспондент РАН С. В. Милов, профессор МГУ, заведующий кафедрой истории России эпохи феодализма. Он выпустил в 1998 году монографию «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» (М., РОССПЭН, 1998). А общий смысл этой книги примерно таков: из-за особых условий России объем прибавочного продукта хозяйства русского крестьянина всегда был, есть и будет меньше, чем в Западной Европе, то есть русское общество - общество с минимальным объемом прибавочного продукта» 183.

«Любое производство на территории России характеризуется чрезвычайно высоким уровнем издержек. Эти издержки выше, чем в любой другой промышленной зоне мира. Простейший анализ затрат на производство по статьям расходов показывает, что по каждой статье Россия проигрывает почти любой стране мира, а компенсировать излишние затраты нечем. В первую очередь это происходит из-за слишком сурового климата - производство, да и просто проживание в России требует большого расхода энергоносителей. Энергия стоит денег, поэтому наша продукция при прочих равных условиях получается более дорогой. Из этого следуют два следствия. Во-первых, наша промышленная продукция, аналогичная иностранной по потребительским характеристикам, оказывается выше по себестоимости и при реализации по мировым ценам приносит нам убыток, а не прибыль. Во-вторых, наши предприятия оказываются невыгодным объектом для привлечения капиталовложений из-за рубежа, да и для отечественных инвесторов привлекательнее иностранные рынки капитала» 184.

«Если бы оппозиция раньше начала объяснять, что нет опасности скупки нашей экономики - есть только опасность ее уничтожения, то обстановка в обществе в 90-х годах, возможно, была бы иной» 185. Мнение автора поразительно сходно с позицией А. Зиновьева в том, что Запад заинтересован в уничтожении цивилизации советско-русского типа как социальной модели, а не как конкурента в экономике.

Паршев приводит таблицу из книги В. Андрианова, показывающую, что производство продукции ценой в 100 долл. стоит нам издержек в 253 долл.

ЗАТРАТЫ НА ВЫПУСК ПРОДУКЦИИ

стоимостью 100 долл. (1995 г.) (в долларах США, рассчитано по паритетам покупательной способности валют)

 

Страна	все из-	топливо,	сырьё,		аморти-
	держки	электро­энергия	полуфа­брикаты	зарплата	зация
Россия	253	25	127,5	93	7,5
Велико-британия	121,5	6	65	45	5,5
Италия	111,5	5,5	54	46	6
Германия	110,5	7	59,5	39	5
Франция	109	6	56,5	41	5,5
США	93	8,5	56,5	24	4
Япония	89,5	5,5	51	29	4

 

Сравнивая российскую экономику конца 1990-х с экономиками крупнейших лидеров (США, Европа, Китай), Паршев приходит к выводу, что ставка на сырьевые добывающие и обрабатывающие отрасли усугубляет и закрепляет исторические особенности русской экономики, связанные с низким прибавочным продуктом, хотя это было неизбежным этапом в развитии страны:

«Идеальная экономика должна выпускать за рубеж минимум стоимости производственного капитала, минимум невозобновляемого сырья и других ресурсов. Максимальную долю в стоимости готовой продукции должны составлять возобновляемые ресурсы, в первую очередь труд нынешнего поколения. Пусть оборудование и прочий производственный капитал представляют собой тоже овеществленный труд, хотя и предшествующих поколений, но раз они, эти поколения, сами не продали свой труд за границу, то и нам не положено! Мы должны этот овеществленный труд только подновлять». Русские же, по мнению автора, поступают наоборот: продают сырье, которое утекает из страны, и вывозят капитал, полученный от этого сырья, а ввозят дорогостоящую продукцию.

В экстенсивной системе наличные ресурсы ограничены. По мнению академика Львова: «к настоящему времени выявлены, разведаны и предварительно оценены крупные запасы полезных ископаемых, потенциальная денежная ценность которых в текущих мировых ценах составляет около 30 трлн долл. Из них 32,2 % приходится на долю газа, 23,3 % - на уголь и горючие сланцы, 15,7 % на нефть, 14,7 % на нерудное сырье, 6,8 % - на черные металлы, 6,3% - на цветные и редкие металлы и 1,0% - на золото, платину, серебро и алмазы. (Данная оценка -одна из многих и не претендует на точность. Это обусловлено разными обстоятельствами, в том числе и такими очевидными, как подверженность мировых цен на минеральное сырье резким и часто непредсказуемым изменениям.) Значительно выше (140,2 трлн. долл.) оценивают прогнозный потенциал. В его структуре полностью доминирует твердое топливо (79,5 %), далее следуют газ (6,9 %) и нефть (6,5 %). На долю всех остальных видов полезных ископаемых приходится в совокупности 7,1 %. Такое разительное отличие от структуры балансовых запасов обусловлено в первую очередь колоссальными, несопоставимыми с другими полезными ископаемыми по величине геологическими запасами углей на территории России (главным образом - восточнее Урала - А. П.)»186.

Таким образом, само по себе владение сырьевыми кладовыми отнюдь не означает для русской нации какого-либо особого качества социального развития и кардинального изменения её судьбы. Очевидно, что доходов от сырья на всех не хватит, что сырьевая ориентация экономики будет закреплять её экстенсивность, низкий прибавочный продукт и архаичные особенности социальной структуры и экономического поведения, которые мы попытаемся подробнее описать ниже.

Экстенсивная направленность русской экономики и национальные особенности её структуры.

Русская экономика не была мировым капиталистическим центром, а принадлежала к автономной мировой периферии, подвергавшейся эксплуатации, поставлявшей ресурсы и получавшей товары по высоким ценам.

Экономическое поведение абсолютного большинства населения ориентировано не на накопление и не на интенсивную эксплуатацию ресурсов, а на решение задач жизнеобеспечения и проблем вне экономики. Как только эта ориентация изменилась, многие отрасли потеряли жизнеспособность. Научно-технический фактор направлен на неэкономические задачи (военные, гуманитарные, научные, государственные, географические) и мог конкурировать в прежнем в виде только в состоянии автаркии от мировой системы. Большинство технологически сложных отраслей - это отрасли для внутреннего пользования и для реализации геополитических выгод страны. Только в связке с внешнеполитической мощью технологически сложные отрасли России имеют смысл и могут быть модернизированы. Научно-техническая экспансия СССР во многом - следствие именно политического влияния.

Цель индустриальной модернизации в СССР состояла в приобретении полной независимости экономик стран социалистического лагеря от мировой экономики, а целью рыночных реформ 1990-х был возврат в неё в качестве периферии (обретение традиционного места в ней).

Экстенсивная экономика даёт слабые возможности эксплуатации труда из-за малого прибавочного продукта. Эта слабая база капитализма вызвала нацеленность господствующих классов на эксплуатацию природной ренты (транзитная торговля, земля, недра).

«Несмотря на рекордный рост инвестиций, их по-прежнему слишком мало для роста ВВП. По данным того же отчета, в 2006 году в Россию было вложено 158,5 миллиарда долларов, а вывоз капитала из страны достиг 200 миллиардов долларов» 187. XIX и XX века, революция показали, что делать ставку на эксплуатацию работников рискованно, так как ведёт к социальным конфликтам. Гораздо проще сделать рабочую силу дешёвой и невостребованной, а доходы получать из хорошо контролируемых отраслей, например, сырья, торговли, пользующихся спросом на мировом рынке.

Роль торговли как средства поддержания экономики.

«По всей видимости, не будет ошибкой сказать, что в период становления русского государства (XVI-XVIII вв.) пропорция населения страны, постоянно или часть времени занимавшегося не сельскохозяйственной деятельностью, была выше, чем в любой из европейских стран. Посещавшие Московию западноевропейские путешественники неизменно приходили в изумление от деловой хватки ее обитателей. Шведский торговый агент Йохан де Родес отмечал в 1653 г., что в России «всякий, даже от самого высшего до самого низшего, занимается [торговлей]... и вполне несомненно, что эта нация в этом деле почти усерднее, чем все другие нации...». Побывавший там двадцать лет спустя немец Йохан Кильбургер наблюдал сходную картину: никто не был лучше русских приспособлен к коммерции в силу их к ней страсти, удобного географического нахождения и весьма скромных личных потребностей. Он полагал, что со временем россияне сделаются великим торговым народом»188.

Русские, как известно, не стали великой торговой нацией, хотя и обеспечили устойчивое положительное сальдо во внешней торговле, которое имело место и в XVIII веке189 (сравните быстрое покрытие всех внешних долгов в начале 2000-х).

Массовая торговля носила некапиталистический характер и была нацелена на компенсацию того, чего не хватало в земледелии. «Приторговывание», очевидно, помогает выживать различным слоям населения, особенно в кризисные периоды, но не только.

В начале 1990-х годов приторговывание и стояние на рыках приобрело характер общенационального промысла. Оно известно в просторечии под названием «бизнес» (близко к еврейскому историческому словечку «гешефт»). При этом работа в торговле оставалась непрофессиональной и могла в конечном счёте заканчиваться убытками, но позволяла избежать бедности в краткосрочной перспективе.

На периферии (в глубинке) в частных продовольственных магазинах сегодня нередко практикуется торговля продуктами по записи (до зарплаты), получаемой непосредственно от работодателя, что напоминает дореволюционные времена на текстильных фабриках.

Этот пример иллюстрирует, что система организации отечественной торговли является по сути докапиталистической или некапиталистической системой, часто не связанной с ценами на мировом рынке и, как правило, с более высокими внутрироссийскими ценами, чем за границей. Ножницы внутренних розничных и внешних оптовых цен являются способом отчуждения дополнительного прибавочного продукта у населения и средством обогащения торговых бизнесов. В свою очередь это повышает и без того высокие издержки отраслей производств.

Влияние перехода от аграрной к индустриальной экономике на переход к нации в XIX и XX вв. Следы перехода сегодня.

Несомненно, что до середины XX в. основу народного хозяйства и главный источник богатства России составляло земледелие. Однако русская нация сформировалась на основе промышленности, а также развития общенационального рынка труда, сопровождавшегося «раскрестьяниванием». Это создало экономическую базу для объединяющих

действий государства, единого языка, культуры, образования. Марксисты считали общую экономику базой нации, в отличие от народности, состоящей из экономически не связанных территориальных общин. Это, конечно, преувеличение, которое работает не в эмпирическом («здесь и сейчас»), а в историческом ключе. На базе крестьянского социума русская нация сформироваться не могла, так как это требовало бы консервации социальных связей на местном уровне.

Аграрный тип культуры преобладал среди восточнославянского населения до 1970-х гг. Распад аграрного (крестьянского) типа психологии связан с преобладанием поколения, родившегося после индустриализации. Таким образом, нация, формирующаяся на принципиально иной индустриальной городской основе, долгое время несла в себе архаичные аграрные черты. Кризис этих черт (общинной психологии) происходил на наших глазах.

Среди русских националистов различного толка бытует ошибочное мнение, что великорусское крестьянство как раз и составляло основу нации, а его сокращение с 1930-х гг. было ударом по нации. Это не совсем верно, и отражает односторонний настрой писателей-«деревенщиков», ностальгию по деревне вчерашних выходцев оттуда. Представление о том, что нация существовала изначально и передалась по наследству, является романтической мифологией. Национальные проекты всегда находятся в движении. Нации формируются и исчезают.

Конечно, крестьянство было и остаётся носителем русских этнических традиций и расовых особенностей, но нацией оно не являлось и не представляло себя таковой. Оно было привязано к своей местности, региону, имело свой говор, отличавшийся от литературного и городского. Великорусское крестьянство являлось основой соответствующей народности, точно так же, как украинское крестьянство - основой украинской (малороссийской) народности. Крестьянство имело лишь общие представления о своей русскости, в основном, как о принадлежности к православию и подчинению власти Российской империи. Главное значение имела привязка к земле и своей округе, сельской общине или нескольким сёлам и деревням.

Характерно, что в период между переписями 1989-2002 гг. соотношение городского и сельского населения в РФ не изменилось (2/3 к 1/3). Очевидно, оно является оптимальным для нации, сельскому хозяйству которой присуща низкая производительность. Иначе доля сельского населения снизилась бы ещё больше, в том числе за счёт вымирания пенсионеров, сконцентрированных на селе, что не исключено в дальнейшем.

Нередко стабильность соотношения города и села называется прекращением урбанизации в России в 1990-е гг. Это не совсем верно по существу. Распад советской системы подстегнул урбанизацию за счёт уничтожения тех сельских структур, которые поддерживались на плаву советским режимом. Рост крупных городов продолжился, продолжилась и его концентрация в агломерациях, особенно в мегаполисах. В ходе социального кризиса 1990-х окончательно вымерли многие мелкие деревни, а оставшиеся утратили свою экономическую сельскохозяйственную функцию, превратившись в дачные посёлки. Дачники из крупных городов практически не ведут в них приусадебного хозяйства в силу его крайней неэффективности и затратности. Сельскохозяйственные производства в них закрылись. За исключением южной черноземной зоны, тяготеющей к Причерноморью, сельскохозяйственное производство сохранилось лишь вокруг городов (пригородное хозяйство) 190. Культурный сельскохозяйственный ландшафт одичал, превратившись в саванну.

Наконец, в 1990-е годы окончательно вымерли представители поколения, знакомые с традиционной аграрной культурой, которые были её носителями. Чтобы влиться в сельский социум до коллективизации 1930-х, они должны были родиться не позднее 1920 г. Значит, к концу 1990-х им было уже более 80 лет. Некоторых из них успели застать наши фольклористы и антропологи. Эти же группы были носителями системообразующей для русского этноса «первичной» православной культуры (без атеистического и индифферентного периода в жизни). Их остатки мы наблюдаем в виде «церковных бабушек» в храмах, составляющих основную стабильную паству РПЦ.

Общность экономики действительно создала большую русскую нацию в XX веке. В СССР работали следующие механизмы ассимиляции: плановая кооперация, миграция, централизованное распределение ресурсов. Благодаря общей экономике СССР, а ранее Российской империи, мы имеем сейчас в составе русских весьма однородную РФ, половину украинцев, большую часть белорусов и крупные группы русских, разбросанных в других республиках, а также русских из числа других этносов.

С доисторических времён и до 1970-х гг. основная масса русского населения жила под угрозой голода, который регулярно повторялся из-за природных или политических причин. В XX веке голодные периоды многократно повторялись: 1918-1922, 1932-1933, 1941-1945, 1946-1947, 1962-1963. Государство практически не обладало ресурсами для его предотвращения, а иногда попустительствовало ему. В дальнейшем продовольственное обеспечение стало очень скудным, за исключением особого списка городов и аграрных регионов. Недостаточное питание было широко распространено и даже сохранилось сейчас в армии и пенитенциарных учреждениях. А через эти репрессивные институты к сегодняшнему моменту прошло почти всё мужское население СССР старше 35 лет. К этому нужно добавить и тот факт, что в 1990-е гг. значительно сократилось производство и потребление населением мяса и молока, фруктов, других важнейших продуктов питания, без которых оказались широчайшие слои русских на фоне ликвидации личных сбережений в Сбербанке, неплатежей зарплат, пенсий, пособий.

Насильственный голод или недоедание были в прошлом веке одним из основных экономических и антропологических фактов русской нации, наложившим отпечаток на её облик и психологию, прежде всего на хозяйственное поведение (что также отличает русских от других европейцев и американцев). Эти любопытные особенности ждут своих исследователей. Но подобные исторические факты не могут обойти вообще исследователи современной русской нации, претендующие на объективность. Одним из таких примеров является работа Соловья, в которой, правда, объективная посылка обращена в антиимперский пафос, а также в спорное мнение об «усталости» русских.

Касаясь этой темы, занятно отметить, что украинские националисты в борьбе с русским проектом, эксплуатируют тему голода (Голодомор), связывая его прежде всего с идентификацией украинского обывателя (и интеллигента-националиста) с крестьянством как носителем культуры украинской народности. Важно не столько то, что Голодомор - это страшное обвинение русского государства в геноциде (вот они братья-великороссы, «москали», посмотрите внимательнее на них!), но и то, что культ Голодомора ассоциируется с обычными голодными периодами у старшего поколения в СССР и полуголодным существованием бедных слоёв на современной Украине.

Одним из фактов психологии является подсознательный приоритет личного физического и социального выживания (и благополучия) русского индивида и его семьи над общими целями и делами, в том числе профессиональными и корпоративными. Коллективная деятельность без выраженной эгоистической подосновы рассматривается как риск остаться без средств к существованию. С другой стороны, периодическое попадание в такие ситуации считается нормой, которая до известной степени неизбежна из-за функционирования механизмов отъёма скудного прибавочного труда. Проявлением этой русской особенности является дефицит в России квалифицированной рабочей силы (и даже высокий спрос и дороговизна её) при частично занятом и бедном населении в активном возрасте. Причинами часто называются демографический спад, пьянство, развал профессионального обучения, леность. Это не совсем верно, так как обстоятельства носят фоновый характер. В действительности распад советской системы внеэкономического принуждения к дешёвому труду - последствия системы социалистической эмансипации трудящихся и социальных гарантий. К причинам относится и дискретность труда (привычка напряжённо работать урывками), которую Ключевский выводил из сезонного летне-зимнего цикла. Но в действительности постоянный труд до сих пор воспринимается в русском ареале как труд на физическое истощение в интересах работодателя без соответствующей компенсации (работа не волк, в лес не убежит!).

Другой причиной является указанная выше необходимость для работодателей (и их привычка!) систематически понижать издержки за счёт снижения стоимости рабочей силы - зарплаты.

У людей, добившихся успеха и создавших накопления, это свойство проявляется в стремлении выводить капитал из оборота, отмывать или прятать его, а также в нежелании допускать к нему кого-либо за исключением ближайших родственников и в порядке исключения - преданных друзей.

Все эти микро- и макроэкономические ситуации, характерные, скорее, для периода народностей - крестьянского периода русского этногенеза XV-XIX вв., как мы видим, были перенесены и на период ускоренного формирования нации, на XX век.

Советской цивилизации удалось создать модернизационный выход из этой ситуации. Не знавшее проблем голода и общинно-коммунального быта поколение появилось с 1960-х гг. В 1970-1980 гг. русская нация получила в свои руки ресурс устойчивой подпитки экономики и гарантированного обеспечения - нефтегазовую промышленность, электроэнергетику, также дефицитные сырьевые отрасли. Индустриализация 1920-1970 гг. создала новую экономическую базу нации, построенную на индустриальных технологиях. Они практически не зависят от рабочей силы, её наличия, стоимости и так далее. Наконец, прибыль можно беспрепятственно изымать из оборота и прятать от населения и государства без опасения остановки производства. На часть прибыли можно содержать население и инфраструктуру страны, но опять-таки на уровне, едва превышающем паёк физического насыщения (если применить к инфраструктуре метафору «организм» с циклами обновления).

Российская элита держит свои капиталы, изъятые из экономики страны, в западной сфере влияния и лично чисто технически зависит от политической позиции Израиля, США, Евросоюза и других держателей банковских систем. Степень лояльности регулируется невозможностью системного конфликта и вообще внесистемного поведения. Вот и весь поворот на Запад.

Человеческие ресурсы и судьба трудящихся в русской экономике.

Для русской экономики характерна экстенсивная эксплуатация ресурсов. В работе с человеческими ресурсами в таких условиях большую роль играло внеэкономическое принуждение к труду. Магистральной государственной линией использования ресурсов было не повышение производительности труда, а снижение затрат на рабочую силу и усиление её эксплуатации. Соответственно защитной контрстратегией крестьянства и рабочего класса стало повышение издержек и избегание нововведений. В свою очередь, государство и экономически господствующий слой на протяжении всей русской истории пытались создавать ситуации: а) добывался дефицитный ресурс для продажи на иностранных рынках, при этом рабочей силы требовалось меньше (в разные века: пушнина, золото, нефть, газ, алмазы); б) резервы кабального бесплатного или дешёвого труда для обслуживания и создания этих ресурсов (каторжные работы и фабрики, в советское время - лагеря для осуждённых, комсомольские стройки, армия, коллективизация с выдавливанием избыточного сельского населения в города).

Аналогичным образом действовали и иностранные капиталисты и инвесторы. Вкладывать деньги в экономику с огромным уровнем издержек и рисков бессмысленно, если они не дают быстрый сверхдоход. Сегодня крупные автоконцерны создают отверточные автосборочные предприятия для внутрироссийского рынка: при интенсивном труде оплата рабочих составляет 600-800 долл. в месяц, что очень мало. Не удивительно, что это вызвало забастовки.

Общая линия развития экономики России: от недостатка человеческих ресурсов к избытку в XIX веке - начале XX века, затем снова к резкому дефициту. В целом человеческий ресурс - наиболее дефицитный ресурс России. Особенность России - дороговизна рабочей силы и ограниченные сферы её приложения. Российское сырье находится в Азии, а российские промышленность и рабочие - в основном в Европе.

Власть в экономике, экономически господствующий слой и особенности русской социальной стратификации.

Как структурированы отношения в русской экономике по поводу собственности? Что собой представляют верхние экономические слои?

К концу 1990-х закончилась ломка советской социальной структуры, состоявшей из политически и экономически господствовавшего класса номенклатуры и трудящихся. Идеи о трансформации номенклатуры-бюрократии в обновлённый правящий слой себя не оправдали, она ушла в прошлое как мобилизационный инструмент господства, не соответствующий новым реалиям. Верхушка общества изменилась достаточно радикально.

Русское общество (не только в РФ, но и на Украине, отчасти в Белоруссии и Казахстане) приобрело черты, с одной стороны, напоминающие дореволюционную (до 1917 г.) Россию, с другой, похожие на некоторые среднеразвитые, но развивающиеся страны (например, Аргентину, Чили).

Такое деление имело место и до 1917 года, и после. Нация делится по-прежнему на две части: преуспевающая и относительно благополучная верхушка социальной пирамиды (1/4 населения в сумме) и основная часть - в разной степени бедные (3/4).

Социально-экономическая пирамида современного русского общества (2007 г.) и её исторические параллели до 1917 г.

Слой	Имущественно-профессиональная страти­фикация	Доля в населе­нии РФ, Украи­ны	Аналог слоя до 1917 г.
Верхняя часть нации. Правящий и экономически господствующий слой и его производные - обслуживающие слои. Имеют доступ к прибавочному продукту.
Олигархия Распределяют прибавочный продукт	Богатые по мировой класси­фикации (очень богатые по русской классификации)	1 %	«Аристократия», верхушка бюро­кратии, крупное купечество и пред­принимательство
«Слуги олигархов» Высший персонал, Гарантирован­ный крупный прибавочный продукт. Участие в его распределении на подсобных ролях	Верхний средний класс по мировой классификации (иногда у русских относятся к умеренно богатым или «обеспеченным»)	3-5 %	Служилое дворянство, среднее чиновни­чество, купечество, кулаки, средняя буржуазия, преуспевающая интеллигенция
«Слуги слуг» квалифици­рованный обслуживаю­щий и низший управленческий персонал. Получение при­бавочного про­дукта в малых размерах, не гарантировано	Нижний средний класс по мировой классификации	15 %	Интеллигенция, бедное дворянство, мелкие чиновники, приходское духовенство, мещанство. Разночинцы
Нижняя часть нации. «Трудящиеся», их производные слои. Не имеют доступа к прибавочному продукту
Базовый слой Простое со­циальноеили расширенное вос­производство	Умеренно бедные по мировой классификации. Трудящиеся	50-55 %	Рабочий класс, крестьяне-середняки, бедные мещане
Бедные Простое физиче­ское воспроизвод­ство	пенсионеры, частично низ­кооплачиваемые	20 %	Беднейшее крестьянство
Люмпенизиро­ванные слои Ниже уровня вос­производства	Алкоголики, наркоманы, бродяги, бомжи, безработ­ные, заключённые - низы криминала.	5 %	Дно общества, без­домные, заключён­ные

 

 

Нижняя часть - наследница советского слоя трудящихся, его составных частей и производных. Она включает базовый слой (большинство, до 50 % русских), бедных (20 %) и люмпенов (5 %). Рассматривая нижнюю часть советского общества, нужно учитывать, что оно - продукт «третичного закрепощения» «трудящихся» советским государством (по аналогии с так называемым «вторичным закрепощением» XVI-XVIII вв. в странах второго уровня, в Восточной Европе, в России оно на самом деле было первичным). Поскольку закрепощение производилось в модернизационных целях, оно сочеталось с развитием культуры и личностной автономии советских граждан, иногда в принудительном порядке. Закрепощение в СССР не вело к росту патриархальных отношений, а наоборот, их размывала. После краха СССР механизмы как закрепощения, так и развития, перестали действовать, а экономические условия населения остались прежними: то же прикрепление к месту работы в условиях слабости рынка труда.

С установлением нового капиталистического порядка XXI века в качестве жизни базового слоя мало что изменилось, во всяком случае, к лучшему. Имело место некое абсолютное обнищание ниже уровня воспроизводства жизни, но оно было кратковременным. Отчуждаемый

прибавочный продукт не мог сильно измениться в силу его изначально малой величины. Зарплаты по окончании кризиса 1990-х в конечном счёте тяготеют к уровню советских. Однако резко упала доля в ВНП по сравнению с верхним слоем. Это выразилось, например, в невозможности получить жильё, путёвки на отдых, бесплатное высшее образование, медобслуживание и т. д. Зато стало более разнообразным потребление товаров и доступ к потребительскому обществу. Ни одна из групп нижней части по доходам не входит в средний класс, хотя большинство стремится причислять себя к нему. То есть по сути являются бедными.

При этом к базовому слою помимо пенсионеров и лиц физического труда традиционно относится большая часть интеллигенции и служащих: врачи, учителя, большая часть офицерского состава армии и правоохранительных органов, нижняя часть инженерно-технического состава и научных работников, даже часть госчиновников низкого ранга. Им ничего не достаётся от прибавочного продукта! То есть они живут на уровне, близком к воспроизводству своей рабочей силы. Это и неудивительно: олигархия не считает нужным делиться с ними доходом, ведь они обслуживают не её, а остальное общество, то есть самих себя, таких же, как и они, лиц, живущих на уровне простого воспроизводства.

При благоприятном стечении обстоятельств воспроизводство является расширенным: находятся средства на обучение детей и покупку дешёвого авто, мебели и бытовой техники. Несмотря на свою важную роль в жизни социума, они сидят на голодном пайке.

Приступая к обсуждению верхней части русского общества, отметим его этнические особенности, избегая формального подхода. Таковыми, как известно, являются личные связи и патронально-клиентельные отношения во всём, что касается контроля и власти. Мы используем несколько экзотическую терминологию со словом «слуга», что может показаться несерьёзным, однако за ними скрываются реальные слои, представители которых нередко связаны патронально-клиентельными и иными, в том числе формальными, отношениями зависимости. В отличие от «трудящихся» (базового слоя) и бедных, здесь есть что терять и что приобретать.

Термин «служить» означает тип персональной зависимости в экономической сфере, его не следует понимать буквально как работу «на побегушках». Это может быть профессиональная работа высококвалифицированных специалистов или эффективное предпринимательство.

Но получить такую работу или создать бизнес можно лишь, войдя в олигархическую сеть в качестве полезного элемента. Наоборот, сохранить успешный бизнес от разорения и захвата, можно лишь став клиентом олигарха или олигархической группы.

Отличительной особенностью верхней части пирамиды (до 25 % русских) является доступ к участию в получении прибавочного продукта, произведённого в русской экономике, что также является признаком верхнего класса. Но что открывает этот доступ? Какова его доля у разных групп верхушки?

Как мы знаем, прибавочный продукт производится в основном в сырьевых отраслях и затем распределяется по различным отраслям и сферам деятельности в зависимости важности и дефицитности ресурсов. Распределяет же его непосредственно экономически и политически господствующий слой, пришедший на смену номенклатуре, - олигархия. Чем руководствуется олигархия при распределении ресурсов между остальными слоями? Полезностью и необходимость для себя. То есть издержками на воспроизводство рабочей силы и степенью приближённости к себе в социальном взаимодействии, важности для себя.

Для верхней части общественной пирамиды русского общества характерна трёхчленная структура:

1) Олигархи (верхушка общества). Это субъект собственности как экономической категории (средств производства) и политической власти. Состояние олигархов можно оценить от 10 млн долл. и выше вплоть до десятков миллиардов. Ключевую роль в определении олигарха играет не количественный показатель, а контроль над определённым социальным институтом и вхождение в олигархическую социальную сеть, обеспечивающую доступ к государственной власти. Контроль осуществляется через подбор сообщества слуг - клиентов - верхнего персонала организации и его ближайших партнёров.

Олигархи вместе с семьями составляют не менее 0,2-0,3 % населения России (не менее 300 000 человек с членами семей). Точных данных нет, так как реальные доходы скрываются. Во всяком случае, в 2006 году по официальной отчётности в РФ было не менее 100 000 миллионеров, согласно докладу, подготовленному Консалтинговой фирмой «Кеп-Джемени групп» и американской инвестиционной компанией «Мэррил-Линч». Речь идёт, скорее всего, о вынужденной легализации гораздо более высоких состояний, размер которых можно соотнести со статусом олигарха.

Это довольно много по сравнению с Царской Россией, где к этому слою можно было причислить до 10 000 человек с членами семей, то есть доля олигархов в русском населении была в несколько раз меньше, чем сейчас, если не на порядок. Причина роста - в наличии крупных слабо связанных с эксплуатацией населения источников доходов (сырьё, энергетика), которые в 1990-е гг. были перенаправлены на личное обогащение.

Экономической особенностью олигархии на протяжении всей русской истории является контроль над эксклюзивным ресурсом прибавочного продукта, которого не было у других. Чем распоряжаются представители политически правящего класса - вотчинники (основной ресурс):

• Транзитная торговля с помощью дани и системы городов. IX-XII века.

• Эксплуатация земли и аграрного крепостного населения. XIII-XVIII века.

• Мануфактуры и промыслы. XVIII - первая половина XIX в.

• Промышленность и подряды. XIX-XX вв.

• Государство и подчинённые. XX век.

• Рента естественных монополий и земли, конец XX - начало XXI века.

2) Слуги олигархов (топ-менеджмент, верхний средний класс, мелкие предприниматели). Лица, входящие в непосредственный контактный и управленческий круг олигархов, выполняя важные функции контроля и развития. Удельный вес верхнего среднего класса довольно велик -3-4 % населения.

Позиция слуги определяется необходимостью поддержания патронально-клиентельной связи с олигархическими кругами (не обязательно с одним боссом). Отсутствие такой связи делает отношения рискованными и неопределёнными как для олигархии, так и для самого динамичного успешного человека. Человек, не признавший своё устойчивое подчинённое положение из внутреннего убеждения, а не из внешних формальных обстоятельств (по принуждению), не считается надёжным в русской деловой культуре и в сознании элиты. Он рассматривается как временный контрагент и потенциальный конкурент, а также слуга враждебной олигархической группировки.

В этом свете профессионализм и лидерские качества являются вторичными, и восприятие этих качеств амбивалентно: чем более человек способен, тем более он может быть самостоятельным и опасным. Таким образом, профессионализм обязательно должен сочетаться с гиперлояльностью, которая трактуется как надёжность. В противном случае профессионал не сможет сделать карьеру в олигархической структуре, его услуги на верхнем уровне просто не будут нужны. В ситуации крайней нужды он может быть использован на важной должности, а затем выкинут как отработанный материал, на который нельзя положиться. Наоборот, преданные, но непрофессиональные люди могут рассчитывать на карьеру только благодаря обслуживающей работе.

Таким образом, слуги олигархов вхожи в олигархические сети в качестве значимых лиц, но на подчинённых ролях, и не обладают важной экономической собственностью. Например, они могут иметь свой бизнес, но не обладать активами или статусом, гарантирующим его выживание. Всё же они входят в состав экономически господствующего слоя, хотя и не обладают политической властью. По российской терминологии они входят в число богатых (по западной - всего лишь в верхний средний класс). Признаком богатства является наличие недвижимости бизнес-класса: дорогих квартир, загородных особняков.

В исторической ретроспективе Царской России данный слой соответствует служилому дворянству, преуспевающей бюрократии и средней буржуазии. Р. Пайпс писал по поводу этого слоя в Московском царстве XV-XVII в.: «Московский служилый класс, от которого произошли по прямой линии дворянство эпохи империи и коммунистический аппарат Советской России, являет собою уникальное явление в истории общественных институтов. В западной истории нет термина, который определил бы его удовлетворительно. То был резерв квалифицированной рабочей силы, который государство использовало для исполнения всех и всяческих потребных ему функций: военной, административной, законодательной, судебной, дипломатической, торговой и промышлен-ной»191. Сегодняшний наёмный менеджер или высококвалифицированный специалист в России не имеет никаких прав перед хозяином и может быть уволен при первой необходимости. Это касается и государственных чиновников вплоть до самого высокого уровня и транслируется до самого низа.

Своё важное подчинённое окружение слуги олигархов стараются структурировать по патронажной модели: набирая себе слуг или стабильно зависимых людей. Однако этот принцип не всегда эффективен и не всегда проводится, так как приходится набирать на работу людей по формальному признаку или за относительно невысокую заработную плату, едва соответствующую спросу. От этих людей требуется больше профессионализм и исполнительность, нежели лояльность и лидерские качества. Они не имеют значимых контактов с олигархами и выступают лишь в качестве исполнителей, «готовящих материал», и мелких организаторов. Поэтому следующий слой, стоящий ниже слуг, в гораздо меньшей степени связан патронально-клиентельной зависимостью с экономически господствующим слоем.

3) Слуги слуг (высокооплачиваемый обслуживающий персонал, нижний средний класс). Данные слои занимают до 15-20 % российского или украинского общества. Это весьма разношёрстный слой, который в метафорическом смысле можно назвать современными «разночинцами» или «мелкой буржуазией». К ним принадлежат все группы, которые смогли перестроиться на рыночный лад и научиться извлекать доходы, превышающие реальный прожиточный минимум. Их причисляют к рыночным слоям, но в действительности рынок для них - огромный фактор риска, который в один день может отбросить в состояние базового слоя.

Расстояние от них до базового слоя (бюджетников, пенсионеров, «работяг») не такое большое в материальном измерении (они живут в тех же квартирах и дачах, что и базовый слой), но морально и потребительски очень важное, так как является «знаком успеха» и надежды. Это расстояние равно их доле прибавочного продукта, на который можно позволить какие-то накопления и расширенное воспроизводство, подключение к богатствам глобального общества потребления. Слуги слуг не относятся к экономически господствующему слою, так как не имеют экономической собственности и живут в основном на зарплату или гонорар, редко на плату от сдачи жилья в аренду. Доходы этого слоя варьируются от нескольких сотен до нескольких тысяч долларов в месяц. Признаком его является наличие недорого или умеренно дорогого автомобиля иностранной марки.

Перечислим их: это и «белые воротнички» в мегаполисах, и всякого рода эксперты, а также квалифицированные строительные рабочие и автослесари (рабочая аристократия), преуспевающие мелкие торговцы и агенты-посредники, мелкий управленческий персонал торговли и промышленности. Занятие управленческим и умственным трудом является предпочтительным, но вовсе не обязательным, так как спрос на квалифицированный физический труд растёт. Для этого слоя большую роль играет не только размер зарплаты, как правило, очень умеренный, но и побочные доходы, а также соцпакет.

Слуги слуг - наиболее массовая часть потребителей национального прибавочного продукта. Они возникли сравнительно недавно - в конце 1990-х - в начале 2000-х. До этого они никогда не наблюдались в таких масштабах в русской истории. Суммарная доля потребителей прибавочного продукта в Царской России не превышала 5-7 % (дворянство -1-2 %), советская номенклатура и верхушка интеллигенции - 8-10 %. Причина в том, что доход от экспорта перестал тратиться на капвложения в различного рода проекты обороны и развития.

Слуги слуг в существенно меньшей степени связаны патронально-клиентельной зависимостью при получении работы и в процессе неё, чем слуги олигархов и сами олигархи. Поэтому они «слуги» лишь по найму и в силу авторитарных традиций управления. Хотя получить хорошую высокооплачиваемую работу на рынке труда без системы связей довольно трудно, но всё же реально, и этот рынок расширятся. Конечно, устраиваясь без связей, работнику придётся идти на уступки по зарплате. В отличие от традиционных этносов, в российском обществе чем выше статус, тем сильнее патронально-клиентельные зависимости. На какой-то ступеньке карьеры они становятся необходимыми для продолжения роста или сохранения достигнутого. В самом низу человек формально свободен, фактически не пользуется ею в силу ограниченности возможностей и рутинных привычек. Динамичные люди, пытающиеся продвинуться на значимые позиции в обществе, попадают в слой востребованных специалистов нижнего и среднего звена, который воспринимается вышестоящими группами как обслуживающий персонал их бизнеса или государственных дел. Но в случае несогласия, хотя бы внутреннего, с клиентельной структурой они не переходят в следующий статусный слой. Поэтому люди с высокой степенью психологической свободы в русском обществе концентрируются в слое «слуг слуг», который в какой-то степени позволяет поддерживать требуемый уровень доходов, не связывая слишком большими личными обязательствами и проигрывая в конкуренции с членами патронажных сетей за богатство.

До революции 1917 года слуги слуг составляли беднейшее дворянство, низшее чиновничество и небогатую разночинную интеллигенцию, младший управленский персонал промышленности и торговли. К ним также относилось мещанство, духовенство, часть преуспевающих, но не сильно разбогатевших крестьян и ремесленников. Социальный статус их был относительно высоким, но экономическое положение неустойчивым, и уровень воспроизводства рабочей силы гарантировался эпизодически, патронально-клиентельные системы, скорее, тяготили, чем обеспечивали их, создавали ощущение несвободы. Неудивительно, что этот слой стал основой революционного движения и рассадником социалистических идей. При советской власти он инкорпорировался в состав интеллигенции и служащих, а также попытался попасть в совдеповскую номенклатуру, вступив в конкуренцию с выходцами из рабоче-крестьянской среды и еврейских местечек.

В условиях выделения из базового слоя нижнего среднего класса по принципу рыночной пригодности и принятия правил игры ставка на индивидуальный успех является эффективной и усиливает атомизм и индивидуализм в русской среде, взаимную зависть и неприязнь. Люди из этого нижнего среднего слоя, слуг-у-слуг, в общем-то, не входят в «золотой миллиард», но имеют высокие шансы в него попасть - эти 30 миллионов русских. Шансы попадания отнюдь не гарантированы и зависят от мировой и от внутренней конъюнктуры рынка. А они уже себя как бы чувствуют особым субэтносом, наряду с «новыми русскими».

Как только какая-то социальная группа начинает обслуживать сферу интересов олигархов, их зарплата и доходы резко возрастают, и они из базового слоя входят в категорию слуг слуг и приближаются к среднему классу.

Для русского общества на протяжении веков характерна узость правящего слоя и малочисленность управленческого аппарата по сравнению с другими обществами, прежде всего Европой. Даже по сравнению с Польшей и западнорусскими землями, относившимися к Польше, доля дворян среди населения была в несколько раз ниже. Кроме того, большинство правящего слоя, прежде всего дворянства, имело весьма низкие доходы, которые едва позволяли им воспроизводить свой особый образ жизни. Этот вопрос специально изучался советологами, в частности Р. Пайпсом, при формулировании концепции «вотчинного государства». В 1858-1859 г. две третьих потомственных дворян обоего пола не владели крепостными (184 тысячи из 274 тысяч)192. «Почти четыре пятых русских дворян и дворянок, которым посчастливилось

владеть крепостными (68 766 и 87 269), имели их слишком мало, чтобы жить с земли в таком достатке, которого, по мнению властей, требовало их общественное положение... Или, если выразить это по-другому, в 1858-1859 г. лишь 18 503 дворянина из 37 великорусских губерний получали со своих имений достаточно дохода, чтобы пользоваться финансовой независимостью» 193.

Эксплуатация крестьянства не давала достаточных доходов. По своему достатку и «потребительской корзине» многие из мелкопоместных и служилых дворян были похожи на мещан или зажиточных крестьян, нередко вообще бедствовали. Единственной возможностью для них как-то поправить дела была служба. Весьма бедным и похожим на крестьян было сельское приходское духовенство.

Положение дореволюционного дворянства похоже на ситуацию с бедностью интеллигенции и образованных слоёв в советский и постсоветский период, которая отнюдь не была злокозненной выдумкой большевиков. А умеренная обеспеченность советской номенклатуры примерно соответствовала достатку среднего слоя служилого дворянства.

Так что, масштабное благополучие верхнего слоя в Царской России - миф, созданный различного рода пропагандистами советского строя.

Основной части дворянства, правда, противостояла малочисленная верхушка дворянской олигархии, которую можно назвать аристократией лишь отчасти. Именно она помимо государства обладала основной массой богатств. «Сеньоры», имевшие более 1000 душ, составляли 1 % дворянства, а в сумме имевшие более 100 душ, всего 21 % дворян194. Среди всего тогдашнего населения дворянская верхушка составляла менее 0,1 %. «Ростовы, Безуховы и Болконские «Войны и мира» не типичны ни в каком отношении - они состояли в членах закрытого клуба, насчитывавшего около 1400 «сеньоров», и это в империи, где один миллион человек так или иначе претендовал на «знатность»195. Этот слой был причастен и политический власти, так как его представители занимали крупнейшие должности. Котошихин говорил в середине XVII в. о тридцати родах, обладавших исключительными правами на высшие посты, в том числе на членство в царском совете, высшие административные должности в главных городах, судейские места в основных приказах и важные дипломатические назначения 196.

Роль олигархии в экономическом единстве русской нации. Слово в защиту олигархии. Господствующий слой в русской экономике представляет так называемая олигархия - богатейшая верхушка общества, являющаяся субъектом политической власти на различных уровнях. Политическая власть, однако, распределена внутри группы неравномерно. Но причастность к политической власти наряду с богатством - существенный признак олигархии.

Богатейший слой дворянства по размерам и уровню богатства и власти соответствует сегодняшней олигархии, представляющей собой всё более и более закрытый клуб. Последняя кооптация в клуб российской олигархии прошла до 2005 года. Правда, удельный вес олигархии в русском обществе образца 2000-х увеличился, возможно, раз в десять по сравнению с кануном отмены крепостного права и представляет собой массовую группу не из нескольких сотен человек, а из сотен тысяч, если включать в их число всех устойчивых миллионеров. Но, по сути, это дела не меняет.

Олигархия является естественной верхушкой или совладельцем вертикально интегрированных корпораций, объединяющих отрасли экономики в национальном масштабе. В отличие от слоя менеджеров и мелких собственников, олигархия как крупный собственник непосредственно заинтересована в росте национальных богатств и их концентрации, конкурентоспособности экономики, долгосрочных инвестициях. Однако эту роль не следует преувеличивать по сравнению с государством. Кроме того, олигархия преследует эгоистические цели и должна быть контролируема государством и более нижними слоями общества.

Олигархия не является ни чисто русским явлением, ни русским пороком: она присуща всем развитым обществам, сумевшим накопить достаточные богатства. Олигархии существует и в колониальных странах периферии, но там они представляют собой малочисленную верхушку, зависящую от развитых стран (компрадоры). В России и на Украине олигархия у большинства населения ассоциируется с одиозными фигурами 90-х, сконцентрировавших в своих руках состояния в результате первичного дележа советского наследства. Их отличал специфический агрессивный менталитет, образ нуворишей, демонстративное антинациональное компрадорское поведение, часто неславянские корни. Однако олигархия не обязательно имеет яркую персонификацию, она может быть анонимным слоем чиновников и топ-менеджеров, патриотов своего государства. Такова путинская олигархия, на эту тему написана специальная работа.

Олигархическое общество представляют собой современные США, к ним принадлежали все разновидности капиталистических и торговых обществ и империй. Любой крупный капитал является по своей природе олигархическим, он также определяется как государственно-монополистический капитал. Он представляет собой слой, отделённый от остального общества, он также активно участвует в политических делах, является реальным держателем власти. Американская и европейская олигархии отличаются от российской существенными моментами: власть организована более сложно, наряду с олигархией (миллиардерами и мультимиллионерами) существует большой слой миллионеров из верхнего среднего класса, который относительно независим от олигархов, не связан с ними патронально-клиентельными связями. Олигархи в гораздо меньшей степени зависят от главы государства и его окружения, политической верхушки, чем в России. Капитал достаточно сильно интернационализирован и объединён в транснациональные корпорации. Олигархия объединена в системы зарытых клубов и обществ. Есть и большой средний класс, имеющий возможности самоорганизации и выражения мнений. Для получения высоких доходов не обязательно вступать в патронально-клиентельные зависимости. Причиной является высокий прибавочный продукт и многообразие его источников, которые сложно монополизировать. Это связано со статусом мирового центра - метрополии. Применительно к США можно говорить также о центре мировой империи.

Роль олигархии велика во всех странах, но особенно в тех, которые, как Россия, будучи богатыми, имеют собственную обширную периферию, но относятся всё же ко «второму сорту». Здесь олигархия подминает под себя верхние слои, которым ничего не остаётся, как подчиняться.

Олигархию как политико-экономический феномен характеризует зависимость от государства и государственных механизмов распределения ресурсов. Мотивация олигархии не является мотивацией капитала как роста отраслей производства и профессионального успеха. Ключевую роль играет власть денег над людьми этого слоя или просто ресурс личной власти, сверхпрестижное потребление, а не капиталистическое накопление. В этом принципиальное отличие олигархии от классического капитализма, которого, конечно же, сегодня нигде нет, но который прослеживается как мощная тенденция, ограничивающая олигархию на Западе. Причина в том, что здесь, в отличие от России, прибавочный продукт было сложно монополизировать. Попытки монополизации или сохранения монополии вопреки росту других экономически активных слоёв заканчивались революциями, что, впрочем, произошло и в России в начале XX века. Но в России монополизации способствовало централизованное патронально-клиентельное государство и экстенсивное территориальное развитие. Как только ресурсы экстенсивного развития исчерпались (как раз в русско-японскую войну), а государство устарело, произошла революция.

Россия, в отличие от Запада, не знала классического феодализма. Родовая аристократия после репрессий Ивана Грозного обрела черты олигархии, зависящей от монаршей милости. В советское время номенклатура не переросла в олигархию со своим аппаратом. Хотя внутри номенклатуры широко практиковались патронально-клиентельные связи. Этому препятствовало отсутствие собственности и жёсткий политический и идеологический контроль.

Для России характерно господство крупнейших кланов в экономике. Богатства концентрировались в руках нескольких десятков влиятельных семей в дореволюционной России на протяжении 300 лет. Конкурентом этих кланов может быть только государство. На Украине и в Белоруссии - аналогичная ситуация - до XIX в. - господство феодальных магнатов, затем олигархическая система в составе Российской империи, в которую магнаты встроились.

В отличие от восточноевропейских государств, в России олигархия была под контролем верховной власти, что сочеталось с госконтролем и с важнейшими источниками доходов олигархии от внешней торговли. Тем самым Россия, по мнению Броделя, убереглась от незавидной судьбы Польши, потерявшей собственную линию развития и ставшей придатком Запада на длительный период. «Россия, отсрочив своё столкновение с европейским капитализмом, убереглась, возможно, от незавидной судьбы соседней Польши, все структуры которой были перестроены европейским спросом. и всевластие крупных сеньоров и магнатов, в то время как авторитет государства уменьшался, а развитие городов хирело» 197. В Смутное время верхушка русской удельной аристократии хотела заключить предательскую унию с Польшей, даже войти в её состав, получив взамен вольности магнатов. Эта попытка была остановлена другими слоями правящего слоя - служилым дворянством, составившим основу сопротивления польской агрессии.

Термин «олигарх» связан в массовом сознании со стереотипом «новые русские», запущенным, кстати, иностранцами, в самом начале 90-х годов как термин (с терминами случаются такие истории превращения в стереотипы). За словосочетанием «новые русские» в массовой мифологии также обозначился стереотип преуспевающего криминалитета, перешедшего к экономической деятельности.

Люди, достигшие этого слоя недавно по уровню доходов и служебного положения, могут и не иметь выраженной новорусской психологии или маскировать её. Однако полное инкорпорирование в этот слой требует принятия автостереотипов новорусскости и соответствующих моделей поведения, в противном случае ставится под вопрос закрепление своего статуса.

Не будем останавливаться на чертах психологии новых русских, выходящих за пределы нашей темы, но упомянем об одной из них, которая позволяет говорить о них как об особой группе внутри нации: «оффшорной психологии». Не вызывает сомнения, что большинство «новых русских» считают себя патриотами. Патриотизм принят на вооружение правящей партией. Но это патриотизм людей, считающих государство своей собственностью или источником собственности, хотя бы и в малой степени. Защищая интересы России, они защищают интересы своего бизнеса. Но как только интересы государства начинают противоречить и угрожать интересам обогащения, вот тут-то и заканчивается патриотизм. Пример этого -линия на то, чтобы вывести деньги за рубеж и в максимальной степени внедриться в западное общество, чтобы получить там всё то, чего нет на родине. Это делает практически каждый, у кого появились деньги выше нескольких сот тысяч долларов. Пример олигархов заразителен. Частенько оправданием служит презрение к своей стране и особенно к народу как к «неудачникам», в то время как их неудача состоит всего лишь в защитной реакции от сверхэксплуатации. Необходимость всерьёз делиться с ним рентой также не вызывает энтузиазма у «новых русских». Понятно, что серьёзно поделившись раз, придётся делать это и в дальнейшем. Гораздо проще делиться с нерусскими этническими мафиями и диаспорами, а также с сильным Западом, чем со всеми русскими, коих в 5 раз больше. Всё это неопровержимо свидетельствует о компрадорских чертах наших двух экономически господствующих верхних слоёв - олигархов и их слуг,

которые резко противоречат интересам нации в целом. Это экономическое противоречие неминуемо должно вылиться в политический конфликт, либо быть разрешено путём представления нижней части общества доступа к прибавочному продукту. Причём доступ к ренте нужно предоставлять через высокооплачиваемую полезную работу в модернизированных отраслях.

Каким бы ни было развитие русской нации, ей придётся иметь во главе себя олигархическую прослойку, так как заменить её нечем, а в случае ротации она будет вырастать как головы дракона. Но важно, чтобы эта прослойка контролировалась снизу, с опорой на бюрократию, которая хотела бы получить часть доходов олигархов. При этом внутри олигархии должен идти положительный отбор, отсеивающей наиболее компрадорские и анти ациональные элементы, криминал и паразитарные круги.

Экономическое поведение и менталитет. Есть ли в русских дух капитализма? Важнейшей проблемой экономического поведения является вопрос о капитализме и трудовой этике. Насколько они присущи русским? Экономическая деятельность является либо эксплуатацией и присвоением ресурсов с целью дохода, либо исполнением служебного долга. «Бизнес» понимается как инструмент извлечения дохода, но не как профессиональное призвание, не как капитал. Владение бизнесом очень часто сочетается с государственной деятельностью или даже дополняет его. Русские в целом являются нацией не капиталистического типа. Господствующий класс извлекает доходы из продажи государственных ресурсов.

Если попытаться оценить степень влияния духа капитализма на русскую нацию, то окажется, что, капиталистические элементы связаны с перераспределением прибавочного продукта, с утилизацией и присвоением имеющихся ресурсов для извлечения доходов, созданных государством или при его поддержке. Это совершенно очевидно при сопоставлении советского и постсоветского периодов. Все основные источники получения доходов созданы государством в советское время. За постсоветский период никаких существенных дополнений не произошло. В лучшем случае, развивается система транспортировки энергоносителей. Сегодняшний слой предпринимателей является торговым или ростовщическим капиталом, либо чиновниками сырьевых монополий.

При изучении периода активного развития капитализма в России во второй половине XIX - начала XX вв., совпавшего с формированием нации, утверждается возникновение систем капиталистического типа. Всё это подтверждает лишь ситуативное действие веберовской схемы в России, а отнюдь не развитие по капиталистическому пути. Пожалуй, единственным исключением является текстильная промышленность, строившаяся на капиталистических основаниях. Металлургия и машиностроение создавались до революции под руководством иностранцев и на их инвестиции. Отечественная часть машиностроения работала на оборонный госзаказ. Капитализм в России появился и развивался как государственно-монополистический, тесно связанный с крепостничеством и внеэкономическим принуждением.

Значительная часть продукции металлургии экспортировалась. Железнодорожный бум представлял собой государственное строительство с разворовыванием огромных средств и гигантскими взятками лоббировавшим его чиновникам.

При изучении дореволюционного капитализма следует принимать во внимание необычайный демографический рост и избыток дешёвой рабочей силы в этот период, который позволил сделать выгодными частные производства.

В качестве примера русского варианта протестантской этики приводятся хозяйственные традиции старообрядцев, из среды которых вышли крупнейшие капиталистические промышленные династии, создавшие капиталы «с нуля» и без влияния государства. Предпринимательство старообрядцев было вынужденным, так как они облагались двойным налогом и были дискриминируемым меньшинством, живущим отдельной группой внутри великорусского этноса. Старообрядческая этика труда и секрет хозяйственного успеха лишь формально напоминают протестантские.

Ориентация старообрядческого трудового поведения - автаркическая, она ориентирована на замкнутое самообеспечивающееся натуральное хозяйство, изолированное от мира денег, которые считаются злом. В отличие от протестантизма, роль ощущения богоизбранности и личного успеха не является ведущей, и старообрядчество в целом походит на официальное православие, признавая авторитет церковной иерархии. Хотя многочисленные выходцы из старообрядчества и составили значительную часть нации, они были всё же меньшинством.

После советского атеистического периода влияние старообрядчества стало минимальным.

Русская экономика в своей основе не капиталистическая и не глобальная. Она представляет собой своеобразный синтез капитализма и государственного уклада. Капиталистические отношения служат лишь для перераспределения прибавочного продукта и корректировки связей с глобальной экономикой. Основная масса населения нуждается в социалистической опеке правящего класса и развитии, в противном случае это угрожает деградацией всей экономике.

Отношение русских к коллективному действию и традиционное экономическое поведение. Согласно теоретику этого направления М. Олсону, коллективное действие не может строиться только на выгоде, так как получаемая каждым материальная и социальная выгода заведомо меньше, чем затраты на него. Поэтому группе нужны идеальные стимулы в виде общих ценностей, эмоций, которые заставляют индивида смириться с низкой выгодой. Есть ещё, конечно, фактор внешнего принуждения, скорее всего, государства, и давления обстоятельств, которые заставляют людей объединяться.

Систематическое принуждение и обманное использование ценностей выработали привычку саботажа коллективного действия со стороны русских.

Российский работодатель, часто в полном соответствии с рыночными механизмами спроса и предложения, также ориентируется на снижение оплаты труда до минимально допустимого уровня. При этом он старается нанимать менее квалифицированных и даже не слишком устойчивых людей, а также работников с определённой социальной ущербностью, лишь бы только он был согласен со своей участью. Повышение зарплаты, подаваемое как планируемый рост доходов, часто носит характер индексации инфляции и роста трудозатрат и делается под угрозой, что персонал разбежится. Если же он не разбегается, то оплата падает ниже себестоимости труда.

Русский коллективизм живёт либо как эмоционально окрашенный досуг, позволяющий личности реализоваться в близком контакте с другими, снимая межличностные барьеры, либо как внеэкономическое принуждение к труду в условиях стабильно низкого прибавочного продукта. Русские оказались в странной ситуации между механической солидарностью народов с элементарной традиционной родовой этничностью, например,

кавказцев, и рационально оформленным объединением западных людей. Вроде бы русские индивидуалисты - как западные, но вот объединиться не могут даже ради очевидных общих интересов и угроз. И механическая солидарность исчезла почти полностью. Она пробуждается лишь иногда в виде разовой помощи в экстремальных обстоятельствах, угрожающих жизни. Что делать? Что же работает? Помимо всё-таки западного пути объединения в союзы и группы, который, несомненно, нужен, но пока малоэффективен, есть ещё и путь русского государства с элементами этнократии в пользу русского большинства. Если бы РФ применила те же санкции по отношению к эстонцам или латышам? Глупость, скажете вы, прибалты, оставшиеся в России, - ассимилированная часть русской нации. Мы и не призываем поступать таким образом. Нужен «ассиметричный» ответ. Но в некоторых случаях не слишком умные, но действенные решения бывают спасительными. Особенно это касается, как ни парадоксально, национальных проблем.

Между тем большинство русских не заметили, что ситуация коренным образом изменилась: открылась возможность индивидуального и группового доступа к огромному прибавочному продукту, который ранее вкладывался в империю и в развитие. Более того, идёт борьба различных групп за этот продукт, в том числе и групп национальных.

Во-первых, производство этого продукта началось в 1960-1980-х гг. Пока это производство создавалось силами всей страны, нужно было мобилизационное государство советского типа. Как только нефтегазовая и другая прибыльная промышленность была создана к середине 1980-х, стало очевидным, что можно и нужно обойтись без советского государства, тратящего ренту на империю и социализм, вместо того чтобы её присваивать. Таков был, по сути, пафос реформаторов.

Во-вторых, рента была присвоена олигархией в процессе реформ. К ренте проявили интерес многие, кроме большинства рядовых русских. Запад - в виде вывоза капитала из России, обескровившего экономику русских и укрепивших экономику Запада. Рента досталась и олигархии в соседних странах русского пространства. Так, поставка газа по низким ценам на Украину означал делёж ренты с украинской олигархией, по преимуществу русской. Натиск национальных диаспор, народностей, республик внутри РФ - тоже на самом деле борьба их верхушек за свой кусок сырьевой ренты, другого источника обогащения общества так и не создано. Но они также участвуют в нефтяном и газовом бизнесе напрямую. Чеченская верхушка вела эту борьбу просто в открытую, в виде войны, правда, с соответствующими рисками. Как мы видели, организованное давление сплочённых этносов на государство изнутри и извне - это серьёзная вещь, которую олигархия не могла игнорировать. Поэтому российская олигархия вынуждена признать Россию многонациональным государством не только де юре, как наследие многонациональной империи, но и де факто, то есть поделившись прибавочным продуктом с этническими общинами для того, чтобы привлечь их на свою сторону в качестве союзников в обмен на национальное спокойствие. При этом в самих общинах и на их титульных территориях российский прибавочный продукт не производится. Поэтому экономическая основа концепции российской гражданской нации, которая на деле, конечно же, не складывается, поскольку растут экономические и иные противоречия с большинством русского населения. Так что современное культурное и бытовое межнациональное непонимание имеет и экономические корни. Ведь национальное обособление и захват сфер влияния в российской экономике - это тоже предлог для участия в дележе ренты, своего рода давление диаспор на русскую олигархию. Вот если бы было наоборот: ассимиляция и отказ этнических государственных институтов в обмен на социальное развитие и ренту - то можно было бы говорить о включении в российскую нацию, например, кавказцев. Но, увы, это только мечты либеральных этнологов.

Так что русским есть за что бороться. Конечно, не с диаспорами и автономиями, поскольку их доля в пироге всё же не так велика, и это ложный путь. В России и на других русских территориях нужно оградить русских от любой дискриминации со стороны этнических общин мерами полицейского характера. Аналогично и с ликвидацией механизмов вывоза крупного капитала за рубеж.

Выводы:

• Русская государственность построена по олигархическому типу и существует за счёт эксплуатации своего субстрата русского населения государства.

• При этом национальные диаспоры допущены к распределению природной ренты в обмен на заверения в лояльности.

• Основная идея развития русской экономики в том, чтобы в ходе продвижения на восток открыть для себя особые источники благосостояния, позволяющие компенсировать издержки и трудности. Это

и сделано в виде разработки углеводородов, металлов, алмазов, атомной энергетики.

• Ключевым вопросом в экономике является контроль над производством и распределением прибавочного продукта. В зависимости от доступа к нему, регулируемого государством, происходит стратификация общества. Эксплуатация рабочей силы и прибавочная стоимость не является главным источником богатства и доходов из-за больших издержек на её воспроизводство рабочей силы. Российская экономика имеет не производительную и не рыночную ориентация, а нацелена на эксклюзивный продукт, пользующийся спросом на мировом рынке.

• Уровень зарплат в России всегда опускается к прожиточному минимуму для содержания населения как средства производства, а всё, что выше прожиточного уровня, воспринимается как нетрудовой необязательный доход, привилегия, положенная за особый статус.

• Создание изолированного от мировой экономики и контролируемого торгового пространства на базе государств, входящих в границы русской нации, запрет и ограничение вывоза капиталов. Открытость -маскировка для вывоза капитала. Контроль за ввозом и инвестированием капитала.