Один молодой сержант-спецназовец служил в штабной роте в Кантхо, которая тогда выполняла функции спецназовского штаба в IV Корпусе. К тому времени он провёл во Вьетнаме 36 месяцев. Шёл его третий повторный срок, и после завершения командировки он собирался по возможности быстрее вернуться снова. Во время предыдущей командировки он потерял в бою палец и часть большого пальца, да и вообще получил за ранения три «Пурпурных Сердца», а это означало, что во Вьетнам можно больше не ездить. Подозреваю, что после всего этого на войну пускать его больше не хотели, но он был таким упёртым, что ему поручили заправлять клубом для рядового и сержантского состава. Заправлял он хорошо и был всем доволен, кроме того, что на этой должности сильно располнел и стал не похож на остальных. Он любил подурачиться с вьетнамцами, работавшими на объекте: напрыгивал на них сзади, придавливал всем своим весом, толкал и таскал их за уши, иногда тыкал в живот, довольно грубо, и натянуто при этом ухмылялся, вроде как давая понять, что у него просто игривое настроение. Вьетнамцы тоже улыбались — пока он не поворачивался к ним спиной. Он говорил, что вьетнамцев любит, что за три года он полностью их понял. И что для него нет в мире лучше места, чем Вьетнам. А дома, в Северной Каролине, он завёл большой шкаф со стеклом, в котором развешал свои медали, значки и планки, фотографии, сделанные во время трёх его командировок и бессчётного количества боёв, письма от бывших командиров и кое-какие сувениры. Он рассказывал, что поставил шкаф в самом центре гостиной, и каждый вечер его жена с тремя ребятишками выносят к нему обеденный стол, за которым ужинают.
* * *