Самая опасная ложь - это слегка извращенная правда.
Георг Лихтенберг
Вопрос жизни и смерти
Мировой финансовой олигархии Россия не нужна была как государство в любом его виде. Революция в России былa необходима лишь для того, чтобы с еe помощью нанести России смертельный удар, от которого она уже никогда бы не смогла оправиться. Надежды эти, казалось, вполне оправдались, когда большевики, захватив власть, сокрушили самодержавие, православие, дворянство, разночинную интеллигенцию, крестьянство и казачества. В планы сокрушителей не входило строительство в России новой государственности, ее вполне устраивал созданный большевиками в России хаос, который она надеялись сделать управляемым. Экспортеры революции, хлынувшие в Россию в 1917 году из США и Европы, понимали, что выполнив миссию по уничтожению России, они становятся ненужными своим хозяевам - от киллеров, как правило, тут же избавляются. Большевистские главари, обосновавшись в Кремле, не верили, что задержaтся в нем надолго и в любую минуту были готовы к бегству. Разграбив кремлевские сокровищницы, большевики создали страховой фонд, а, если по-простому, то „воровской общак». Но они также понимали, что вне России никакие богатства их не спасут и с ними расправятся как с неугодными и очень опасными свидетелями в любом конце мира. Именно поэтому была отметена теория Л.Троцкого о перманентной мировой революции и на практике стала осуществляться теория строительства социализма для начала в одной отдельно взятой стране.
Когда в 1941 году началась война с Германией, Сталин, как и в 1918 году, почувствовал грозную опасность за свое и своих соратников будущее. Проиграть войну для них означало потерять власть и собственные жизни. Уж они, наверняка бы получили свой „Нюрнбергский процесс“ и понесли ответственность перед русским народом за все злодеяния, против него совершенные. Выход в создавшейся ситуации для Сталина и его окружения существовал только один – стоять до конца и победить в этой войне любой ценой. И за ценой не постояли…
Решение стоять до конца И. Сталин принял в те одиннадцать дней между началом войны и обращением к населению 3 июля 1941 года, которое начиналось со слов: „Братья и сестры!..“
Сталин приступает к руководству обороной
На этот раз большевики были перепуганы не на шутку и дрогнули. В 1918 году они чудом зацепились за власть и удержали ее ценой обмана русского народа, когда пообещали ему землю, фабрики, заводы и мир. За двадцать с лишним лет их властвования, народ России не только не получил обещанного, но и лишился того, что имел до революции. Новых лозунгов, которыми можно было поднять ограбленных крестьян, а в тот момент солдат, в запасе у большевиков не было. Не думая об отечестве, поскольку у большевиков, по их же утверждению, отечества нет, они спешно стали готовиться к бегству, прихватывая с собой все, что „плохо лежало“.
И.Сталин сумел переломить ситуацию, и подавить в своем ближайшем окружении панические настроения. Беспощадная расправа над командованием Западного фронта и расстрел генерала армии Павлова отрезвили паникеров среди партийных боссов и военных. Вождь, в отличие от многих в своем окружении, понимал, что бежать некуда и гарантией спасения может быть лишь жестокая кровопролитная борьба до победного конца. Дело оставалось за «малым» - заставить воевать Красную Армию. В большинстве офицеры и солдаты воевать не хотели и массами дезертировали. Никакие заклинания и призывы к „советскому патриотизму“ воздействия не имели.
В своей знаменитой речи от 3 июля 1941 года Сталин провозглашает программу деятельности на военный период, в которой, в частности, заявляет: «Обращаю внимание, что впредь все, кто нарушают присягу, забывают о долге перед Родиной, порочат доброе имя солдата Красной Армии, проявляют трусость, панику, самовольно покидают боевые позиции и без боя отдают оружие врагу, будут беспощадно, невзирая на лица, наказываться со всей строгостью по законам военного времени».
Приказ требовал тех командиров и красноармейцев, которые предпочли сдаться в плен вместо того, чтобы сражаться и умереть, уничтожать „всеми средствами на земле и с воздуха“.
Верные Кремлю войска так и действовали в соответствии с этим приказом, атакуя самолетами и расстреливая с воздуха из пулеметов красноармейцев в переполненных лагерях для военнопленных.
Террор со стороны власти распространялся не только на сдавшихся в плен солдат и офицеров, но и на членов их семей, находящихся в тылу. Семьям, сдавшихся в плен командирам и политработникам грозил арест и суд, а семьям рядовых красноармейцев – лишение государственных пособий и помощи.
Согласно этим приказам можно было весь личный состав перестрелять за трусость и предательство, но Сталин и тут находит выход, приказывая формировать штрафные батальоны для офицеров и штрафные роты для рядового состава, чтобы дать проштрафимся возможность кровью искупить свою вину. По существу это были смертники, которых бросали в самое пекло боя, под огонь пулеметов и минометов противника, на минные поля, с гранатами и бутылками с зажигательной смесью на танки.
Террор взамен патриотизма
Однако мер, предпринятых Ставкой Верховного Главнокомандования и введенных в 1941 году в Красной Армии, оказалось недостаточно. Даже через нагнетание страха не всегда можно было заставить красноармейцев воевать. В начале войны было зарегистрировано немало случаев, когда рядовые во время боя стреляли в спину ненавистным офицерам.
Тогда власть прибегла к испытанному со времен революции методу беспощадного террора. Уже в июле 1941 года, для контроля за поведением солдат и офицеров, было создано Главное Политуправление, которое подчинялось армейскому комиссару 1-го ранга Льву Мехлису. Всевидящим оком в армии стал аппарат большевистского террора НКВД, который в организационном плане не имел отношения к Красной Армии и получал свои указания от наркомата внутренних дел, возглавлявшийся Берией. Ему подчинялись особые отделы, созданные в начале войны при крупных воинских подразделениях, включая дивизию. При особых отделах существовала расстрельная команда в составе стрелкового взвода.
При высших командирах Красной Армии был создан институт военных комиссаров, представители которого были обязаны денно и нощно следить за их действиями на фронте, а в более мелких подразделениях от батальона и ниже с этой же целью действовал институт политических руководителей (политруков). В их задачу входило следить и шпионить как за личным составом, так и за командирами всех рангов, а также активно сотрудничать с органами военной комендатуры. Они стали главными соглядатаями и погонщиками солдат в бою.
12 сентября 1941 года особым приказом Ставки Верховного Главнокомандующего были при каждой дивизии созданы заградительные отряды силой до батальона. Они были вооружены танками, бронетранспортерами, автоматическим стрелковым оружием. В их задачу входило расстреливать в упор отступающих с передовой солдат.
28 августа 1942 года приказ от 12 сентября 1941 усиливается новым приказом под номером 227 за подписью Верховного Главнокомандующего И.Сталина, в котором предписывалось: „Сформировать в пределах каждой армии 3-5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной“.
Такого история русской армии еще не знала. СССР был так же единственным государством в мире, относивших в разряд государственных преступников сдавшихся добровольно или попавших в плен во время боя солдат.
Кроме того, в Красной Армии действовала Военная юстиция, представленная военными прокурорами и военными трибуналами.
После всего этого становится ясно, какие подлинные движущие силы были основой „массового героизма“ и „советского патриотизма.
И все же, несмотря на все драконовские методы, применяемые властью против собственной армии, воевать красноармейцы в своей массе не хотели. Подтверждением этому служит тот факт, что за годы войны советские военные трибуналы завели один миллион дел против своих собственных солдат и привели в исполнение 157 000 смертных приговоров. И это не считая тех десятков тысяч красноармейцев, расстрелянных перед строем без суда. Но и эти меры большевиков не дали должного результата, и за годы войны в плену у Вермахта оказалось 5,5 миллионов солдат, офицеров и генералов.
Так бил народ врага вилами, косами, ломами?..
«Правда – дорогой товар, и он всегда окружен эскортом лжи»
Уинстон Черчилль.
В СССР каждый школьник и студент, не говоря уже о взрослом населении, имели четкое и ясное представление о том, что такое „партизанщина“ и о том, как советский народ, уходя в леса, самоотверженно сражался с супостатом, посягнувшем на его родную землю. Так, мол, поступал каждый честный советский человек в своем стремлении помочь Красной Армии быстрее изгнать фашистских оккупантов. Те же, кто оставались в городах и селах, вели против оккупантов подпольную борьбу, и чем могли, поддерживали партизан в их освободительной войне.
Знали и о том, что лишь отдельные предатели и прихвостни шли на службу к немцам, но и с ними доблестные партизаны и подпольщики вели беспощадную борьбу.
На самом деле никакого массового ухода людей в партизаны не было. Вот что, например, пишет в своих воспоминаниях по этому поводу Отто Бройтингам, начальник Первого отдела Главного отдела Министерства восточных территорий (Восточное министерство Альфреда Розенберга): "Местное население в начале войны и знать не хотело о партизанах, показывало их немцам и таким образом облегчало войну с ними. Большинство населения было на стороне немцев, которые обещали освободить его от большевиков. Так же партизаны обременяли местное население, поскольку принуждали мужчин вступать в их ряды, "реквизировали" провизию и другие необходимые вещи. Деятельность партизан протекала в большинстве случаев вблизи больших лесных массивов, где они находили защиту от преследования".
Существуют неопровержимые доказательства обратного - люди в массовом количестве шли на службу в вермахт. В его рядах только в конце войны (в начале их было значительно больше!) воевало против собственного государства более одного миллиона «советских граждан»! Ничего подобного в истории государства Российского никогда не происходило. Массового предательства не было ни во время русско-турецких войн, ни во время нашествия Наполеона, ни во время Первой мировой войны. Не зафиксировано ни одного факта, чтобы противник смог создать на своей стороне, хотя бы одного воинского соединение, воюющее против России. На тот момент у народа не было ни отечества, ни земли, ничего, что могло побудить его к проявлению воинской доблести и геройства. Все это было у народа отнято большевиками.
К 1941 году их власть была тотальной. Вся партийно-правительственная верхушка, финансовая система, управление войсками и спецслужбами, вся пресса и культура были под их пятой. Подчиненная им армия и репрессивная сеть НКВД, огромное количество платных и бесплатных сексотов и беспощадные репрессии в отношении всего населения делали невозможным любое сопротивление, не говоря о восстании. К тому времени большевики, практически, уже уничтожили базовый генофонд нации, почти целиком вырезали интеллигенцию. Поэтому значительная часть населения восприняла немецкую власть как меньшее зло по сравнению с бежавшими большевиками.
У немцев не было проблем при организации местного самоуправления на оккупированных территориях. Военно-полицейский и административно-хозяйственный коллаборационизм принял на оккупированных советских землях огромные масштабы уже с лета 1941 года.
И никаких тебе вил, кос и ломов.
Реакция власти
Реакция власти была незамедлительной. Приведем для убедительности характерное Указание НКВД УССР № 3320/СC (совершенно секретно!):
"Установлено, что немецкие захватчики при временной оккупации ими территории областей УССР организуют в селах, местечках и городах свою фашистскую администрацию (в сельских местностях назначают старост, старшин и полицейских, в городах и городских поселках – председателей городских управ, бургомистров, комендантов, начальников полиции и других чинов)….
Все это контрреволюционное, фашистское и бандитское отребье ведет активную борьбу с партийным, комсомольским, советским и колхозным активом и всеми советскими патриотами, оставшимися на территории, занятой противником, выдает их гестапо, организует поиски партизан, грабит и терроризирует местное население и т.д. Деятельность этих фашистских ублюдков проходит совершенно безнаказанно с нашей стороны.
Наши органы, организуя и руководя партизанской, диверсионной и разведывательной работой в тылу врага, не уделяют достаточного внимания истреблению местной фашистской администрации во временно захваченных немцами районах, даже в прифронтовой полосе.
Приказываю:
1. Немедленно организовать систематическое повсеместное, и, прежде всего в ближайшем тылу противника, истребление фашистской администрации и их имущества, особенно старост, бургомистров, руководителей полицейских органов и агентуры гестапо.
2. Использовать для этих целей все имеющиеся в нашем распоряжении и изыскать новые дополнительные агентурные возможности.
Широко использовать для этих целей партизан, диверсионные группы и разведагентуру наряду с выполняемыми ими другими задачами.
3. Из числа имеющейся агентуры всех отделов и управлений, а равно за счет новых вербовок создать специальные террористические группы численностью три-пять человек для выполнения заданий по истреблению фашистской администрации.
4. Составить план работы, которым предусмотреть конкретные объекты и исполнителей. Тщательно проработать указание со всем оперсоставом, призванным выполнять эту работу, после чего указание вместе с планом вернуть мне.
К проведению в жизнь плана приступить немедленно, не ожидая специальных указаний, регулярно докладывая о результатах проделанной работы в конце каждой пятидневки.
5. Начальнику Первого управления НКВД УССР капитану госбезопасности тов. Леонову и начальнику 4-го отдела НКВД УССР подполковнику тов. Любимову обеспечить повседневный контроль, руководство и помощь оперативному составу в выполнении этих задач.
Зам. народного комиссара внутренних дел УССР полковник Савченко"