Уже вскоре после второй мировой войны Западная Германия стала крупнейшей по экономическому потенциалу страной Западной Европы. После объединения ГДР и ФРГ в 1990 году лидерство Германии ее еще более усилилось: по объему производимого ею ВВП она прочно занимает третье место после США и Японии. В последние время ВВП Германии в среднем составляет более 2 триллионов долларов в год.
Социальное рыночное хозяйство, на базе которого проводил свои знаменитые реформы в экономике отец немецкого «экономического чуда» Людвиг Эрхард целые десятилетия являлось и пока является экономической системой современной Германии. Именно «пока», в настоящее время мы становимся свидетелями того, что система дала трещину. Расслоение между богатыми и бедными все ощутимее. Прежняя модель социального рыночного хозяйства, представляющая собой компромисс между экономическим ростом и равномерным распределением богатства, в последнее десятилетие начинает буксовать.
Механизмы социального государства порядком износились и потеряли свою прежнюю дееспособность. Следовательно, речь должна идти не о ремонте старой системы, а о радикальной модернизации: Но, как показывают события последнего десятилетия, ни политики, ни экономисты - к этому не готовы.
Экономическая политика, проводимая правительством в 90-е годы, привела к резкому снижению темпов роста ВВП, которые в конце 1990-х годов оказались втрое ниже, чем в это же время в США. На рубеже тысячелетий в Германии был зарегистрирован невиданный с 1933 г. уровень безработицы, который в самый свой пик (в марте 1997 г.) составил 11,3% экономически активного населения.
Из-за высокого уровня налогов и отсутствие программ по стимулированию иностранных инвестиций Германия перестала быть привлекательной для зарубежного капитала. Высокая стоимость рабочей силы снизила конкурентоспособность Германии как страны базирования производственных мощностей транснациональных корпораций. Иностранные компании, по существу, лишены возможности производить что-либо в Германии, и занимаются здесь в основном сбытом.
В послевоенное время в ФРГ не было политических и социальных потрясений, а по уровню жизни и социальной защищенности она стала одной из самых благополучных стран, поэтому была и остается вожделенным объектом для беззаботной жизни для миллионов людей из развивающихся стран и жителей Восточной Европы. В отдельные годы в Германию въезжало до 800 000 иностранцев. Как свидетельствует статистика, 50% из тех, кто эмигрировал в страну, остаются здесь навсегда. Их содержание ложится тяжелым бременем на плечи налогоплательщиков.
Для поддержания системы социальных гарантий для желающих пожить за чужой счет, в Германии используется мощный фискальный пресс на население и промышленные компании. Объем налогообложения в стране в начале нового тысячелетия достиг невиданных размеров.
Сошлемся на современные научные исследования: „Высокий уровень социальных гарантий привел к тому, что 40% чистой прибыли немецких компаний идет на оплату труда, на отчисления в социальные фонды, которые составляют немалую долю фонда оплаты труда. Из 100 марок чистой заработной платы, к примеру, в среднем на отчисления работодателей в социальные фонды приходится 81 марка. Стоимость рабочей силы в Германии, таким образом, становится самой дорогой в мире и составляет около 20,5 марок в час. Достаточно велик и уровень пособий по безработице, что способствует иждивенчеству части немцев на шее государства и стимулирует безработицу. Для поддержания системы социальных гарантий используется мощный фискальный пресс на население и компании. Уровень налогообложения в стране к концу 1990-х гг. достиг невиданных размеров. Так, если в США на налоги идет около 32% нераспределенной прибыли, в Великобритании - 45%, то в Германии эта величина достигает 65%. Высокий уровень налогообложения заставляет многие немецкие компании развивать исключительно по налоговым соображениям свою производственную базу за рубежом, а физические лица с высокими доходами предпочитают перебираться на постоянное место жительства в другие страны мира. Например, в США на налоги идет около 32% нераспределенной прибыли, в Великобритании - 45%, а в Германии эта величина составляет 65%. Из 100 ЕВРО чистой заработной платы, к примеру, в среднем на отчисления работодателей в социальные фонды приходится 78 евро. В то же время, сохраняя высокооплачиваемые рабочие места в базовых отраслях промышленности, правительство не занимается созданием новых рабочих мест в наиболее прогрессивных секторах национальной экономики. Кризис социально-рыночной экономики значительно усилился еще и потому, что одновременно приходится осуществлять структурные преобразования в восточных землях, закрывая при этом прежние неконкурентоспособные производства, что порождает безработицу и социальную напряженность. (“Мировая экономика, тенденции 90-х годов”, Москва, “Наука”, 1999.)
Какая экономика может выдержать такие перегрузки. Подобное положение вынуждает многие немецкие компании выводить свое производство за рубеж, а люди с высокими доходами по этим же причинам выбирают местом жительства другие страны мира.
Германию ежегодно покидает более 150 000 граждан. На фоне этих фактов и с учетом демографической катастрофы, которая накрыла Германию можно представить, что ждет ее в будущем. Все те реформы, которые немцы испытали на себе в 90-е годы и испытывают сейчас являются не более, чем попыткой оставить все по-прежнему, и сохранить социально-рыночную экономику за счет перманентного затягивания поясов на теле граждан. Такая политика правительства вызывает все большее непонимание и отторжение со стороны людей.
Принцип социальной солидарности неплохо работал в условиях существенной имущественной дифференциации и содействовал решению социального вопроса, но в условиях высокой степени социальной однородности и доминирования среднего класса его эффективность заметно снизилась. Перестает действовать и принцип солидарности поколений в системе пенсионного обеспечения из-за катастрофически низких темпов рождаемости.
И все же, имеющаяся у Германии в потенциале (a этот потенциал при смене курса и выборе новых разумных ориентиров в экономике и социальной политике, безусловно, есть) перспектива роста экономической мощи у некоторых стран европейского содружества вызывает опасения. Ведь конкуренты Германии понимают, что новый курс позволит немцам не только сохранить, но и укрепить ведущую роль в развитие европейского процесса. Но не следует забывать, что мощная Германия США не нужна, поскольку там осознают, что «мощная Германия это - мощная Европа». А мощная Европа означает появление у нее стремления к наименьшей политической и экономической зависимости от мирового гегемона. США хотели бы видеть как Германию, так и всю Европу национально безликим конгломератом государств, объединeнных общей конституцией и общим руководством, обслуживающим в Европе и в мире американские интересы.
США, все труднее становится находить союзников для проведения мировой экспансии и насильственного насаждения «демократии». В последнее время члены НАТО начинают задавать сами себе вопрос: «а нужно ли нам рисковать политическим престижем, деньгами и солдатами, ради того чтобы послужить прикрытием военной агрессии?» Сегодня уже далеко не все члены альянса готовы бездумно «таскать каштаны из огня» для сильного дяди. Германия - в их числе.
Будет ли и дальше Германия ориентироваться на социально-рыночную экономику или начнет разворот к подлинно рыночной, для того, чтобы решить главные проблемы национального хозяйства? Будет ли руководство Германии в дальнейшем снижать роль государства и начнет ли ориентацию на рыночные механизмы, проводя политику дальнейшей приватизации и дерегулирования, закрытия убыточных производств, сокращения государственного бюджета, отмены субсидий и снижения налогов? Перечисленные мероприятия помогли бы значительно оздоровить немецкую экономику, привлечь в нее зарубежные инвестиции. В то же время такая политика больно ударит по среднему классу Германии, не говоря уже о низших слоях общества. Эти вопросы остаются открытыми и, чем дольше правительство страны будет оттягивать сроки решения возникших проблем, тем более будет усиливаться риск уступить свои пока еще крепкие позиции ближайшим конкурентам - Японии и США.
США не нужна мощная, самостоятельная Европа, тем более, под эгидой Германии. Значит ли это, что последняя должна менять свой стратегический курс и ориентировать свою экономику на страны, которые заинтересованы в сильной Германии и сильной Европе? Если следовать здравой логике, то ответ однозначен - да! Какие же страны сегодня заинтересованы в стабильном экономическом росте Германии? Разумеется это в первую очередь Россия.
На современном этапе Германия уже является крупнейшим торговым и финансовым партнером России. На долю Германии приходится 18% общего объема внешнеторгового оборота России со странами дальнего зарубежья и около 30% от объема финансовых обязательств России перед промышленно развитыми странами Запада. И Россия и Германия заинтересованы в стабилизации и дальнейшем наращивании экономического сотрудничества, что обусловлено мощным экономическим и научно-техническим потенциалом обеих стран, взаимодополняемостью их экономик и географической близостью. Россия поставляет в Германию от ее общего объема импорта 45% природного газа, 40% - антрацита, 25% - нефти, 23% - древесной целлюлозы хвойных пород, от 10 до 40% - различных наименований цветных металлов, около 10% - дизельного топлива, свыше 4% - черных металлов.
Во времена канцлерства Герхарда Шрёдера немецкая сторона утверждала, что «первостепенная цель германской и западной политики состоит в том, чтобы Россия стала частью новой Европы, и к этому мы будем дальше стремиться». У Германии есть все шансы взять на себя роль лидера Европы и разделить вместе с Россией ответственность за будущее европейской цивилизации. Может ли Америка допустить это, понимая, что в этом случае ей придется похоронить свои собственные планы по установлению нового мирового порядка под звездно-полосатым флагом?!
Сегодня все больше людей на Западе и, особенно, в Германии начинают понимать, что судьба Европы сейчас решается в России. Если выстоит Россия, поднимется из хаоса, в который ее ввергли в 90-е годы олигaрхи, сохранит могучую и многочисленную европейскую национальную ветвь и собственное государство, значит, выстоит и сохранится Европа и сумеет продолжить свое историческое настоящее.
Безусловно, что это понимают уже и многие европейские политики, но им все еще трудно освободиться от старых стереотипов, от взгляда на Россию лишь как на источник углеводородного и другого сырья. Закончить эту главу я хочу словами русского патриота, героя-офицера который по облыжному обвинению отбывает сегодня многолетний срок заключения в одном из российских лагерей строго режима полковника Владимира Квачкова: «Мы, русские, всё равно будем делать своё дело и сами справимся, при необходимости, с нашей геополитической задачей. Но если в Германии ещё остались немцы, которых не устраивает судьба родиться, поесть сосисок, попить пива и умереть, уместив всё это в жизненном пространстве размером 3 на 3 км, а им необходимо реализовать свой потенциал в крупных, поистине грандиозных планах по освоению Сибири и Тихоокеанской России, то для них прозвучит фраза, моральное право произнести которую имеют только русские: "Drang nach Osten!". Лучше самим немцам идти на Восток, не дожидаясь, пока к их потомкам придёт беда и устроит провокацию на радиостанции на китайско-немецкой границе. "Добро пожаловать в Третий Рим!" - будет сказано и итальянцам и другим европейским предпринимателям и специалистам, желающим реализовать себя и свои идеи в государственных планах национального развития в Русском Союзе.» (В.Квачков. Из книги «О русском государстве»).