Связующее звено
Немцам России, не повернуть историю вспять, не вернуть к жизни цветущие немецкие поселения на Волге и Украине, на местах которых сегодня заброшенные пустыри поросшие чертополохом, не воскресить сотни тысяч безвинных жертв соплеменников, павших от рук десятилетиями зверствoвaвших на просторах России большевиков.
Но нам дано другое: сохранить, приумножить и передать потомкам духовное наследие предков - немецких колонистов России, внесших неповторимый вклад в ее духовное, культурное и экономическое развитие.
Волею судьбы немцы России стали прочным связующим звеном между двумя великими культурами Европы - русской и немецкой. И кому, как не нам, следует продемонстрировать миру, что между немцами и русскими нет никакой мировоззренческой пропасти, что и Европу, и Россию объединяет одинаковые устремления и полагания.
Путь, который немцы России прошли уже здесь в Германии, у каждого начался в разное время и складывался по-разному, но ни у кого этот путь не был усыпан розами. Но мы не отчаялись, засучив рукава, взялись за работу. И Германия уже успела оценить наше старание, наше стремление жить жизнью, достойной человека.
Благодаря усердию и трудолюбию, мы за короткий срок добились в Германии неплохих результатов: имеем надежную работу, многие основали собственное дело и создали рабочие места не только для себя, но и для своих земляков, построили дома, молодые рожают и воспитывают детей, пожилые радуются внукам, заботятся о них.
Наша народная группа занимает сегодня в Германии первое место по трудовой занятости даже по сравнению с коренным населением. И, пожалуй, не менее главным для нас является то, что мы ни духовно, ни физически не порвали с Россией, мы сохраняем с ней прочную связь. Многие из нас успели наладить серьезные деловые отношения с российской стороной. Вместе с нами в Германию переселились (а нас здесь вместе с народившимися в последние десятилетия детьми и внуками более пяти миллионов!) русский язык, русская культура, русский хaрактер. Своим переселением в Германию мы подспудно начали кропотливую работу по ликвидации веками искусственно создаваемой между Германией и Россией цивилизационной пропасти.
Переместившись в Германию, мы не только не растеряли духовное родство с русским народом, наоборот, оно еще более усилилось, и мы храним его в своих сердцах, как драгоценный нравственный груз.
Мы вернулись к нашим историческим, культурным и национальным истокам, чтобы вместе с соотечественниками, коренным немецким населением, строить достойное будущее. Мы приехали в Германии, осознавая, что это наша страна, наш народ, и теперь от всех нас вместе зависит будущее немецкого государства. А это будущее мы, германоросcы, связываем с нашей изначальной родиной, Россией, с народом которой мы на протяжение 250 лет бок о бок жили, трудились, переживали вместе радостные и трагические события, обoгaщали друг друга.
Главное в судьбах нас роднящих, то, что мы, наделав немало трагических ошибок, нашли в себе мужество остановиться, оглядеться, покаяться, и вновь потянуться друг к другу.
В Германии мы называем себя «российскими немцами». К сожалению, нами незаслуженно забыт термин «германороссы», определявший еще во времена Пушкина и Кюхельбеккера принадлежность немецких колонистов к двум этносам - «германцам» и «россам, русам». В XIX веке он был широко распространен. На мой взгляд, это понятие, как никакое другое, объясняет глубинную метафизическую сущность нашей диаспоры.
Понятие «германороссы» несет в себе колоссальную смысловую нагрузку, объясняя нашу ментальность как духовно-нравственное содержание и образ мышления.
Речь идет об историческом феномене, суть которого в том, что немецкий менталитет наших предков, обосновавшихся в России в немецких колониях и в многочисленных российских городах, попал под детерминирующее влияние русского языка и русской культуры, претерпел метаморфозу, в результате которой сформировался совершенно новый менталитет.
Через наслоение и смешение двух христианских менталитетов – германского и славянского – не могло не произойти обусловленного формирования совершенно новой ментальности. И, если учесть, что из Германии в Россию ехали предприимчивые, смелые, уверенные в себе люди, то и система социокультурных и этнокультурных ценностей германского происхождения была у них очень высокой. Этот показатель в новых условиях был доминантным, немцы не позволяли себе в измененных обстоятельствах приобретать из окружающей их среды качества низшего порядка. В тоже время их менталитет был открыт для обогащения лучшими качествами русского народа, среди которого они стали жить и трудиться.
250 лет мысли, побуждения, чувства немцев России корректировались согласно окружающей их цивилизационной специфики и национальной ментальности, выражающихся в национальном характере славянина. Таким образом, создавалась особая конфигурация, в которой формировался характер германоросса, носителя лучших черт обоих народов, Иначе, традиционное германское сознание, то есть, система мировоззрения, основанная на этнической базе, в процессе интеграции в новую среду впитывало и включало в себя приоритетные, наилучшие качества, присущие русскому этносу.
Усвоение немцами России новых образцов поведения, психологических установок, социальных норм и ценностей, знаний и навыков позволяли им более успешно функционировать в незнакомых условиях. В их среде быстрыми темпами происходила социализация - становление новой неизвестной прежде на европейском континенте личности.
Наш уникальный опыт борьбы за жизнь в экстремальных условиях в итоге стал выражаться в особенном поведении. Главным содержанием менталитета, с которым мы возвратились на родину предков, являются глубоко осознанная религиозность - отношение к труду, как к делу богоугодному; прочные семейные узы; коллективизм, целомудрие, любовь к ближнему; умение сопереживать и соучаствовать; негативное отношение к неуемному меркантилизму, гедонизму и расточительству.
Tакими мы предстали перед нашим народом после столь долгих лет отсутствия. Да, вначале наши соплеменники отнеслись к нам с осторожностью, поскольку поведенчески, ментально мы уже не были похожи на них. Однако познакомившись с нами ближе в процессе совместной жизни - в быту, во время учебы, работы, они, наконец, по достоинству оценили благоприобретенные нами в России качества. Уже сегодня германороссы становятся все более уважаемыми претендентами для работодателей Германии при устройстве на работу.
А это дорого стоит! Это говорит о том, что мы и здесь выстояли, что не сдали в архив те качества, которые заметно отличают нас от местных. Мы осознанно бережем в своих семьях русский язык, передавaя его по наследству своим детям и внукам, тем самым обогащая их сознание, их души, их интеллект русской культурой. Примером тому служат множество частных русскоязычных детских садов и школ, открытых воспитателями-педагогами для детей германороссов в Германии.
Народ складывается тысячелетиями и связан внутри себя генетическим и физическим родством. Земля, на которой живут люди, окружающий их ландшафт, климат, условия проживания, характер труда, пища, совместные тяготы и лишения, формируют национальный характер. Земля не принадлежит человеку, но человек принадлежит земле, он прочно связан с ней. Любой народ, оторвавшись от родной земли и подавшись на чужбину в поисках счастья за далекими морями, становится заложником того народа, среди которого он пытается жить и сохраниться. История являет миру бесконечное число подобных исторических фактов, а мы в данном случае, являемся, на мой взгляд, примером классическим, поскольку прошли весь триумфально-трагический путь по замкнутому кругу - от переселения в Россию, до возвращения на землю предков.
Каждый человек в отдельности есть частица своего народа. Нам, германороссам, на собственном примере пришлось это испытать. Живя два с половиной столетия на просторах России, мы для окружающих нас народов всегда находились в трафаретном образе представителей германской нации. И мы не имели права выйти из условных рамок этого трафаретного сознания. И, если наши предки до переселения в Российскую империю были мало связаны между собой территориально, языково, ментально, так как принадлежали к различным германским этническим группам и расселились по разным уголкам империи, то Россия исподволь объединяла нас в единую общность, продолжая связывать наш образ, наше сознание с метрополией, в какой бы новой организационной, экономической, политической ипостаси Германия не пребывала. И избежать этого мы никак не могли даже в том случае, когда у кого-то от немецкости почти ничего, кроме немецкой фамилии, не оставалось.
Более всего в единое целое нас сцементировали общие победы на ниве созидания и общие беды в мировые войны, а так же во время кровавой революционной вакханалии времен большевизма.
Ответственность
Живя в России, мы, в отличие от ее коренных народов, должны были отвечать не только за себя, но и за всю Германию, за ее народ, за его деяния.
И власть, и окружающие нас люди, особенно на крутых виражах истории, напоминали нам о том, что мы принадлежим к германской нации, к германской культуре со всеми ее доблестями, достоинствами, пороками и недостатками. Эта наша принадлежность к германцам утверждалась не только подспудно самим обществом, в котором мы жили, но и подчеркивалась посредством различных государственных указов и постановлений. И даже если кто-то из нас хотел мимикрировать, смешаться с аборигенами, стать незаметными, ему это не удавалось, русское окружение не позволяло ему такой роскоши.
Мы всегда были под пристальным вниманием окружающей нас среды, находясь под пристрастным индикатором, который безотказно действовал по принципу: «свой -чужой». Чтобы избежать излишних трений, нам ничего другого не оставалось, как стремиться быть лучшими - из лучших: более честными, более трудолюбивыми, более терпимыми, более добродушными, более богобоязненными, более законопослушными. Этот процесс длился до тех пор, пока перечисленные качества не стали внутренней сущностью, общим для всех характером. Другого пути у нас попросту не было.
В ходе двух мировых войн, когда в смертельной схватке дважды столкнулись между собой русские и немцы, мы непременно оказывались между молотом и наковальней. И наши ряды во время этих кровавых событий катастрофически таяли, но наш немецкий дух становился от этих испытаний только крепче.
Российская власть невольно сделала нам мощную прививку против ассимиляции, а невзгоды и беды, выпавшие на нашу долю, только цементировали немецкую диаспору России, делали ее единой в делах и помыслах. Cплавленые волей помыслы, были просты по форме, но не по содержанию: первое – выжить на огненных перекрестках истории, сохранить свои роды, а в них наполненный неукротимой жаждой жизни дух, и второе – рано или поздно, но возвратиться в старое Отечество, так как испытания и мытарства, которые мы в изобилие вкусили в пределах России, доказали нам, что продолжить свое существование в качестве немецкого народа мы можем только в национальном окружении, только в пределах германского государства.
Тем не менее, следует отметить, что на сегодня более ста тысяч разрешений на въезд немецких семей из России в Германию остаются неиспользованными. То есть, более ста тысяч семей этнических немцев, несмотря на разрешение германской власти на репатриацию, навсегда решили остаться в России. Этот факт свидетельствует о том, насколько глубоко в российской среде в души немцев проникла русская культура.
Нам же, кто возвратился в Отечество, приходится констатировать, что за годы скитаний по просторам России мы стали многократно больше немцами по духу, чем были наши предки, когда они обоз за обозом уходили в Россию в поисках призрачного счастья. Увы, большого счастья в России мы не обрели, но закалили свой характер, выпестовали волю, а в итоге, оказалось, стали «немчее», чем сами немцы, которые оставались все это время у себя дома, и оказались в плену исторических обстоятельств и собственных или навязанных им извне мифов.
Разочарование
Велико же было наше удивление, приведшее к разочарованию, когда мы, в поисках утерянного счастья вернулись в родную обитель и не обнаружили здесь того, чего ожидали. А именно, мы не нашли здесь германского духа, под сень которого, под защиту которого так долго стремились. Увы, любовь к Отечеству оказалась неразделенной, невостребованной и не столько народом, сколько властью.
Великое разочарование вскоре сменилось грустными размышлениями о том, что же произошло с исторической родиной?
За истекшие после войны десятилетия, в течение которых победители перевоспитывали немецкий народ, в душах и умах многих наших соплеменников произошла чудовищная деградация чувства патриотизма. Насколько глубоко и насколько широко проникла нелюбовь к самим себе в глубинную суть народа, сказать трудно, но мы это хорошо видим, так как именно нам свежим и непредвзятым взглядом дано было рассмотреть то множество идеологических, политических, моральных, философских, культурных проблем, которые волна за волной накрывают сегодня немецкое общество.
Нам приходится констатировать, что многие немцы стали стыдится своего немецкого происхождения. Наша печаль усиливается оттого, что верховная власть Германии олицетворяет тенденцию к денационализации и к мультикультивации общества, которой по своему положению и призванию должно было бы, наоборот, оберегать, развивать и сохранять национальную идентичность граждан, вверивших им свою судьбу и свое будущее.
Нам приходится констатировать, что этническая (родовая, кровнородственная) принадлежность вчерашнего германца стала подменяться территориально-политической принадлежностью. Хотя любой здравомыслящий человек понимает, что выдачей паспорта не заменишь генетической сущность человека.
Но более всего нас удивило, а вернее шокировало, что нас здесь вовсе не ждали. И не столько простой народ, который в большинстве своем относится к нам с пониманием и признанием, сколько власть. Оказалось, что для политического истеблишмента любой иностранец в Германии более желателен, чем мы - этнические немцы! Откуда же у влaсти взялось это неблагорасположение к нам? И кому - в угоду? Неужели тому заокеанскому дяде, который ни под каким соусом не желает усиления Германии как национального государства!?
Я вовсе не призываю к национализму, а лишь констатирую закономерности социальной психологии, когда социальная зависимость и подчиненность внешней силе превращается в национальное унижение.
Понятно, что прививаемый немцам национальный инфантилизм - прямой результат поражения в войне, который трактуется через постулат римских легионеров и звучит как: «Горе побежденным». И мы, германороссы, с отчаяньем увидели и ощутили все это на себе. Мы увидели, что многие наши соплеменники в Германии безразличны к будущему своей нации и собственному государству. Разложение национального сознания привело к потере национальной солидарности, к национальному нигилизму, к особой форме национального мазохизма.
Но разве не тоже сегодня происходит в России, когда после распада СССР за ее бортом оказались десятки миллионов русских? Вместо того, чтобы сделать все возможное и вернуть огромный потенциал русской нации в отеческое лоно, власть России демонстрирует свое нежелание и свою несостоятельность решить данный вопрос. Впитывая на протяжение двух последних десятилетий в русскую этносферу кого угодно, но только не русских, власть закладывает под Российскую государственность мощную мину.
Невозможно поверить, чтобы и германская, и российская власть не понимали всю пагубность последствий подобной самоубийственной политики. А если понимают, то выходит, что они позволяют манипулировать интересами собственных народов, действует в ущерб и, в конечном итоге, ставят на карту само их существование .
Обязанность быть сильными
Немцев не любят, когда они сильны, и презирают, когда они слабы. То же самое можно сказать и о русских. Уж такова наша общая судьба. И от нас зависит, на что мы сделаем ставку. Пока же нам видится, что власти Германии и России выбрали второе, то есть, слабость. И, если так будет продолжаться и дальше, то уже очень скоро мы получим в свой адрес заслуженное презрение других народов.
Безусловно, что власть ответственна за то, что происходит с людьми и со страной, но и мы, люди, выбирающие себе эту власть, тоже должны взять на себя ответственность за то, насколько она радеет о своей стране, о своем народе и его достойном будущем. И если угроза будущему исходит от самой власти, то наша задача - поставить эту власть в ответственное положение, и принудить ее сделать ставку на защиту интересов собственных граждан. И только когда мы сами начнем уважать себя, когда станем сильными и независимыми, нас будут уважать и другие. А то, что при усилении национального потенциала кто-то будет не любить Германию или Россию, нисколько не должно нас беспокоить.
Народные национальные интересы должны быть превалирующими в государстве! В этом суть настоящей демократии. Мы же вместо этого имеем некий суррогат, состоящий из безволия, нежелания, несостоятельности, беcхребетности и скудоумия. В этом главная проблема сегодняшней либеральной демократии. До тех пор, пока демократия не научится быть национальной, ни о каком народовластии не может быть и речи! Демократии с оккупационным лицом не бывает.
Многое в Германии мы - германороссы - хоть и не сразу, но все же смогли разглядеть по возвращению на родину предков. А смогли разглядеть мы это и понять суть происходящих событий лишь потому, что сохранили свое национальное чувство. К тому же, у нас свежий, не замыленый взгляд, действительность мы видим в настоящем цвете и не в кривом зеркале, которым сегодня властьпридержащие и их обслуживающая пресса вынуждает пользоваться свой народ.