Характер развития еврейского рабочего движения и Бунде, наиболее влиятельной партии еврейского пролетариата, в значительной мере определялся хозяйственным положением тех областей, в которых, главным образом, действовал Бунд (теперешняя Белоруссия, Польша, Литва, некоторые части Украины), и экономическим и правовым положением еврейства. Значительная часть этих областей являлась земледельческими районами. Капитализм и здесь начал уже свою работу, но его влияние было еще мало заметно. Фабрики встречались редко, но и там, где они встречались, они были небольшими предприятиями, насчитывавшими десятки, самое большее—сотни рабочих. Преобладающее положение занимала мелкая промышленность: в деревнях — кустарная, в городах и местечках — мелкое ремесло с работой, преимущественно, на заказчика, а не на рынок, не на массовый спрос. Но тут же имелись и более развитые в хозяйственном отношении районы: Белостокский (шерстяная и кожевенная промышленность) и Лодзинский (хлопчатобумажная), где рядом с крупным машинным производством широко развита была домашняя промышленность, работавшая на отдаленные — сибирский и средне-азиатский—рынки. Экономическое положение еврейства, втиснутого свирепыми ограничениями царизма в «черту еврейской оседлости», было значительно тяжелее положения прочего населения и представляло черты крайне низкой хозяйственной и социальной дифференциации. Мелкобуржуазная еврейская масса ютилась в городах и местечках, занимаясь отсталым ремеслом и мелкой торговлей (мелкие лавочники, посредники). Бдительно охранявшаяся царскими законами черта еврейской оседлости удерживала в своих границах значительные массы избыточного еврейского населения, которому был прегражден доступ к находившимся в «России» (т. е. вне черты оседлости) промышленным центрам и фабрично- заводским предприятиям. Для еврейской бедноты, составлявшей большую часть еврейского населения, оставалось два пути: или нищенствовать (пауперизм) и жить без определенных занятий, или же идти в подмастерья и мелкие приказчики, которых жестоко эксплоатировали * мелкие ремесленники и лавочники. Небольшой слой мог быть вовлечен во вновь открываемые еврейскими капиталистами фабрики. Это и объясняет наличие в среде еврейства огромных кадров пауперов (в 1890-х годах они составляли почти 1/5. еврейского населения — 19%) и мелкоремесленного пролетариата, который насчитывал в своих рядах немало «сезонных» рабочих, имевших работу только в определенное время года. Мелкоремесленный еврейский пролетариат (в среде которого работал и развивался Бунд) примыкал, таким образом, одним флангом к пауперизованной массе, а другим — к мелкобуржуазной ремесленной среде. Еврейский пролетарий очень легко мог скатиться в ряды пауперов, когда мелкое ремесло, работавшее на заказчика, оказывалось не в состоянии поглотить всю наличную рабочую силу ремесленных подмастерьев. С другой стороны, еврейский пролетарий часто мог сделаться (и делался) мелким ремесленником, мелким буржуа: в бундовской организации часто оставались хозяйчики, вышедшие из среды подмастерьев, в качестве которых они в свое время вошли в организацию Бунда. Еврейский пролетариат имел, таким образом, текучий, неустойчивый состав. Рост капитализма принес с собой обострение классовых противоречий в еврейской массе и создал почву для вовлечения еврейских рабочих в современное международное рабочее движение и в революционную борьбу российского пролетариата. В главных центрах Литвы, Польши и юга все более выделялась богатая еврейская буржуазия (подрядчики, купцы, фабриканты, банкиры), подвергавшая зверской эксплоатации нищавшие еврейские массы, пользуясь их бесправием и невозможностью вырваться из «черты». Царизм не стеснял еврейской буржуазии, составлявшей ничтожный процент евр. населения, в накоплении богатств. Правовые ограничения били ее мало. Царизм отдал ей всю власть над массами в еврейской общине. Вчерашний «независимый» мелкий ремесленник попадал в кабалу к купцу—раздатчику работы.
Вырастает промышленность изготовления готового платья (Вильно, Бржезины), развивается домашняя чулочная промышленность, растут текстильное, кожевенное и щетинное производства (местечки Сморгонь, Крынки, Креславль, Скиде ль, Тростяны и другие). В Варшаве развивается богатая галантерейная промышленность. Открываются фанер., спичечные и табач. фабрики (Пинск, Борисов, Ново-Белица, Злынка, Мозырь, Гродно, Белосток, Вильно и др.). По данным анкеты конца 19 века, насчитывалось несколько десятков тысяч еврейских фабричных рабочих. Все это революционизировало еврейскую среду. Но еврейские фабричные рабочие не были рабочими тяжелой индустрии и работали на небольших фабриках. Основной базой движения все же оставалась масса ремесленничества. Сказанным объясняется успех мелкобуржуазных идейных течений и их оттенков в среде именно еврейского пролетариата: с одной стороны, течений анархистских и резко индивидуалистических (отвечавших настроениям пауперистского крыла пролетариата), а с другой — оппортунистско-социал-демократических (экономизм, меньшевизм), социалистическо-революционных и даже полицейско-«социалистических» (зубатовщина, шаевичевщина и т. д.); все это отвечало настроениям отсталых слоев еврейского пролетариата. Таким образом, становится понятным, почему именно в среде еврейского рабочего движения наблюдались больше, чем где бы то ни было, шатания и колебания между крайним оппортунизмом и крайней псевдо-революционностью, между ликвидаторством и анархистским бунтарством. Бесправное положение еврейства ложилось тягчайшим своим гнетом почти исключительно на еврейскую бедноту — пролетариат и мелкую буржуазию. Это обстоятельство настраивало еврейский пролетариат чрезвычайно враждебно по отношению к самодержавию и облегчало вовлечение широких слоев его в революционные организации. Но в то же время общий гнет сближал еврейский пролетариат с мелкобуржуазной массой и мелкобуржуазной интеллигенцией и «полуинтеллигенцией» на почве «общих национальных задач». Еврейская мелкобуржуазная интеллигенция и полуинтеллигенция сыграла в рядах Бунда крупную роль; она составляла там весьма значительные кадры и заполняла почти все организационные центры. Поскольку самодержавие не только ограничивало ее размах, но буквально душило ее, она охотно шла в различные революционно-национальные (и просто революционные и оппозиционные) организации и партии, действовавшие на территории черты оседлости. Если к сказанному прибавить, что правовые ограничения и черта оседлости благоприятствовали развитию антисемитизма и национального антагонизма, питаемого конкуренцией между еврейскими и нееврейскими лавочниками, ремесленниками и даже рабочими, то станет понятным, почему в среде еврейского пролетариата находили живой отклик националистические идеи и течения. Бунд, выражавший мелкобуржуазные националистические тенденции в требовании для себя «единственного представительства еврейского пролетариата» в российской социал-демократической рабочей партии, имел, таким образом, возможность увлечь за собой значительные кадры еврейских рабочих и отдать их под руководство мелкобуржуазной интеллигенции. Проникнуться пролетарско-классовым самосознанием могли только единицы, вся же масса бундовской интеллигенции в идейном отношении давила на еврейскую рабочую массу и прививала ей яд соглашательства и классовой неустойчивости. Это давление, впрочем, встречало сопротивление со стороны рабочих низов бундовской массы. Наличие левой оппозиции, революционного крыла, проходит красной нитью через всю историю Бунда. В моменты решительной классовой борьбы, в моменты крайней революционной напряженности, когда Бунд оказывался, в лучшем случае, в хвосте движения, а в худшем — против движения, революционные пролетарские низы Бунда выступали против своих вождей. С особенной яркостью это выявилось в эпоху Октябрьской Революции и гражданской войны. В то время, как старые вожди Бунда «коалировались» с буржуазией и соглашательскими партиями, бундовские массы все ближе подходили к большевизму, оставляя под «старым» оппортунистическим бундовским знаменем жалкие группки рабочих и вождей. Процесс большевизации еврейских рабочих, приведший к исчезновению Бунда с политической арены, обусловливался теми глубокими изменениями, которые внесла пролетарская революция в положение как еврейского пролетариата, так и еврейской мелкой буржуазии. Она решительно порвала ту связь, котрая крепче всего связывала пролетариат с мелкой буржуазией—она решительно уничтожила еврейское бесправие. Вместе с этим, она уничтожила «национальную» основу Бунда. Революция открыла еврейским рабочим доступ не только к промышленным центрам, но и к участию в государственном строительстве СССР; она способствовала дифференциации еврейской массы, отграничению пролетариата от мелкоремесленной среды и расслоению самой мелкой буржуазии. Исчезает смысл исторического существования Бунда, как национальной партии мелкой буржуазии и находившихся под ее влиянием пролетарских слоев еврейства. И Бунд исчезает.
М. Вольфсон.
Большая советская энциклопедия. Гл. ред. О.Ю. Шмидт. Том восьмой. Буковые – Варле. – М., АО Советская энциклопедия. – 1927. Колонка. 102-105.
Примечания Румянцевского музея
* В электронную версию текста внесены многочисленные правки, даны расшифровки принятых в 1927 году сокращений, но порой непонятных сегодня), однако правописание ряда слов сохранено в неизменном виде.