УДК 94(438).081
ПЕТРЕНКО А. А. (Познань, Польша)
Университет им. Адама Мицкевича
Аннотация: Дан краткий очерк истории диверсионной деятельности советских спецслужб на белорусском отрезке польско-советского пограничья в 1921-1925 гг., а также приведён основной ряд трудных и малоисследованных вопросов, связанных с данной проблематикой.
Ключевые слова: диверсия, партизанское движение, спецслужбы, совет-ско-польские отношения, коммунистическое движение.
PETRENKO А. А. (Poznan, Poland)
Adam Mickiewicz University
Annotation: The main goal of this article is a short sketch of history of diversionary activity of the Soviet intelligence services on the Belarusian piece of the Polish-Soviet border. Also, this research content a number of difficult and unstudied questions of this scientific topic.
Keywords: diversion, partisan movements, special serves, Soviet-Polish relations, communistic movement.
После окончания Советско-польской войны и подписания мирного договора в Риге 18 марта 1921 г. советско-польские отношения вышли на новый уровень. Несмотря на положение договора об отказе в поддержке и создании организаций, «имеющих целью вооруженную борьбу с другой договаривающейся стороной» [4, c. 164], Польша, а в равной степени и Советская Россия, продолжали накапливать на пограничье вооруженные отряды, занимавшиеся диверсионно-подрывной деятельностью на территориях соседних государств. Если на территории Польши сохранялись части антисоветских армий С.П. Петлюры, Б.С. Пермикина, С.Н. Булак-Балаховича и Б.В. Савинкова, а также отделения белорусских повстанцев, проводивших налеты на советскую территорию [24, 26], то с советской стороны для подобных целей формировались диверсионно-партизанские отряды, подконтрольные советским спецслужбам. Можно выделить несколько причин заинтересованности в этом советского руководства.
Во-первых, большевики не отказались от планов разжигания мировой ре-волюции. Основная надежда возлагалась на западные индустриально развитые страны, прежде всего Германию. Основным препятствием на пути к немецкому пролетариату оставалось молодое польское государство, правительство которого было крайне враждебно настроено к восточному соседу, особенно после событий Советско-польской войны, когда Польша была на грани потери независимости.
Во-вторых, руководство РКП(б) и СНК трактовало утерянные западные территории Украины и Белоруссии как временно оккупированные и надеялось в будущем вернуть белорусское и украинское население в состав национальных советских республик. Но эти планы в 1920-е гг. являлись неосуществимыми по причине того, что РККА была слаба для нового освободительного похода. К этому стоит добавить плохое экономическое положение внутри страны [13, c. 139; 36, c. 96]. Поэтому скрытая подрывная деятельность была единственной возможностью действовать в данном направлении.
В-третьих, советское правительство использовало белорусскую и украинскую карты в политической игре на международной арене. По мнению польского историка Войцеха Влодаркевича, непризнание восточной границы Польши международным сообществом в первые годы после Рижского мира открывало поле для ее пересмотра [36, c. 93]. В свою очередь, советская дипломатия, выступая защитником интересов указанных национальных меньшинств, умело распоряжалась этими картами, и оказывала давление на польское правительство в вопросах соблюдения прав украинцев и белорусов, а помогали этому случаи крестьянского недовольства и наличие партизанского движения на восточных окраинах Польши, что являлось главным доказательством правоты советской стороны.
В-четвертых, Польша после Рижского мира оставалась эвентуальным противником № 1. Вероятность начала новых военных действий оставалась реальной [12]. В подобных условиях советское командование обращалось к превентивным мерам, которые могли бы ослабить военный потенциал Польши [35, c. 17, 58].
Для современных историков существует ряд вопросов, связанных с указанной проблематикой, которые являются не до конца исследованными. Данная работа ставит своей задачей, используя наработанный историками материал, обозначить основные наиболее трудные вопросы в исследовании подрывной деятельности советских спецслужб на северо-восточных окраинах II Речи Посполитой.
Советское военное командование обратилось к методам партизанской войны еще в 1919 г., когда польские войска заняли часть белорусской территории. Белорусские антипольские партизаны проявляли свою активность в течение всего периода советско-польской войны. Обладая определенной степенью самостоятельности, они, все же, были тесно связаны с советским руководством. По мнению исследователя польских спецслужб А. Пеплонского, партизаны были полностью подконтрольны штабу Западного фронта в Смоленске [33, c. 281], который отдавал приказы, а также снабжал бойцов оружием, боеприпасами и деньгами [22, c. 37;33, с. 281]. Военную подготовку партизан часто проводили специально присланные инструкторы [34, c. 161]. Партизаны нападали на мелкие группы солдат Войска Польского, обозы, склады, взрывали мосты, переправы и т.п. Отдельно партизанами проводился сбор разведывательной информации для командования РККА.
После окончательного завершения боевых действий на советско-польском фронте, созданные в 1919-1920 гг. партизанско-диверсионные структуры не прекратили своей деятельности и продолжили функционировать в изменившихся условиях.
Существует необходимость более подробного исследования роли советских специальных служб в этих событиях. В частности, Разведывательного управления штаба РККА (далее - Разведупр), Иностранного Отдела ГПУ-ОГПУ, а также Коммунистического интернационала. Эти три структуры, по мнению российских историков И.Б. Линдера и И.Б. Чуркина, в конце 1921 г. тесно переплелись в разведывательной и диверсионной работе за границей [10; 11, с. 92;]. Однако, существует ряд вопросов, на которые исследователи пока не нашли ответов. Прежде всего, не понятна отдельная роль каждого из перечисленных ведомств, и не прослежены пути взаимодействия и уровни ответственности каждого из них.
Отдельно стоит упомянуть еще об одной структуре - Нелегальной Военной Организации (далее - НВО), о которой пишут некоторые российские историки. Она, как пишет А. Север, была организована еще в конце 1919 г. для ведения диверсионно-разведывательной деятельности в тылу поляков и продолжала выполнять свои функции после 1921 г. [23, c. 99-100]. К сожалению, работа А. Севера не имеет очевидной источниковой базы, что не позволяет полностью довериться приведенным данным и углубиться в историю этой организации. Подобные недостатки имеет и работа А. Колпакиди и Д. Прохорова «Империя ГРУ: очерки истории российской военной разведки», в которой также можно встретить сведения о НВО [9, 108-109].
Тем не менее, известно, что с 1921 г. на всем польско-советском пограничье начали формироваться специальные диверсионные структуры. Белорусский отрезок был только частью широкой диверсионной активности спецслужб против враждебных Советской России Польши и Румынии [7, c. 171]. Граница делилась на ударные участки, на каждом из них действовали определенные партизанско-диверсионные отряды [8, c. 198]. Вся их деятельность была подконтрольна пограничным отделениям ГПУ [31, c. 312].
Главной их целью было проведение диверсионных атак на польскую территорию для внесения дестабилизации в работу местной польской администрации, а также в целом провоцирования местного белорусского населения на борьбу с польским присутствием. Основным костяком этих отрядов были жители приграничных территорий, хорошо знающие местность и наиболее удобные места для перехода на польскую сторону, а также имеющие там родственников или иные связи [17, c. 1; 20, c. 3]. Диверсионные отряды часто пополнялись также дезертирами Войска Польского и польских пограничных формирований [17 с. 11, 18, 58, 62, 94].
Подготовка бойцов велась на специальных курсах, которыми руководили подготовленные в разных городах советской Белоруссии специалисты [31, c. 312; 30, с. 70; 21, с. 201].Эти же специалисты высылались на польскую территорию для организации повстанческих отрядов уже на местах [18, c. 86]. Вопрос об этих школах, а в равной степени и вопрос об этих специалистах, мало исследован в литературе по нашей теме, что оставляет пространство для углубления в проблематику.
Целями диверсий были объекты политической и хозяйственной инфраструктуры польской администрации, а также ее представители или сторонники. Неотъемлемой частью боевой деятельности партизан были грабежи [16, c. 14; 17, с. 6]. Диверсии проводились чаще всего недалеко от границы, обеспечивая успешный отход диверсантов на советскую территорию. Как, например, это случилось после громкого нападения на местечко Столбцы с 3 на 4 августа 1924 г. В результате нападения было убито 11 чел., в большинстве своем полицейских, и похищено большое количество имущества и денег [19, с. 23]. Из столбецкой тюрьмы были освобождены видные деятели Компартии Западной Белоруссии (далее - КПЗБ): Логинович (П. Корчик) - секретарь партии и Мертес (С. Скульский) [25, с. 50-51].
Не находит должного отражения в литературе роль этой партии в исследуемых событиях. Как составная часть Коммунистической партии Польши, а значит подконтрольная Коминтерну, КПЗБ после второго съезда в ноябре 1924 г. взяла курс на поднятие вооруженного восстания и отделение белорусских земель от Польского государства [3, с. 46]. Помимо того, что КПЗБ вела мощную агитацию среди белорусского населения, она налаживала контакт с уже действующими боевыми группами, а также создавала новые партизанские и террористические отделения. Бойцы известного партизанского командира С. Ваупшасова - агента Разведупра [1, с. 176], поддерживали связь с КПЗБ, отправляли отчеты и получали директивы [2, с. 291].Также известно, что диверсионно-подпольная организация в Пружанском уезде имела связи с комитетом КПЗБ в Бресте [20, с. 355]. Кроме этого, в задачи компартии входило проведение разносторонней разведки [8, с. 214]. Однако, проследить более конкретные связи представителей этой компартии с реально действующими партизанами-диверсантами, или обнаружить примеры боевых групп, организованных непосредственно функционерами партии, не удается, что является следующей задачей для исследователей.
Кроме этого, стоит отметить, что с 1920 г. на территории Виленщины и Гродненщины или же т. н. Срединной Литвы (далее - СЛ) - только формально независимого государства, а по сути являвшегося частью Польши, действовали иные партизанские формирования, организованные Литовским генеральным штабом [32, с. 111]. Наравне с литовцами в работу были включены представители белорусского несоветского национального лагеря. Литовская сторона обеспечивала подпольщиков всеми необходимыми материалами для подрывной деятельности, а также деньгами [14, с. 82-83]. Политическое руководство белорусскими структурами осуществляло республиканское правительство В. Ластовского, находящегося в союзе с правительством Литвы. Для последнего было принципиально важно показать недовольство литовского и белорусского населения СЛ польскими порядками и склонить мировую общественность к давлению на Польшу и возможному возвращению территорий древней столицы в состав Литвы.
Руководителем всей диверсионной деятельности белорусских подпольщиков был атаман Разумович «Хмара», ему подчинялись другие партизанские вожаки: Иван Грицук «Черт», Шиманюк «Скоморох» и др. До 1923 г. партизаны активно действовали в окрестностях Вильно, Гродно и Белостока, проводили подготовительную работу для антипольского восстания. Но к марту 1923 г. стало понятно, что территории СЛ окончательно закрепились за Польшей и литовский генштаб прекратил поддержку белорусских партизан.
Для нас интересен, прежде всего, тот факт, что в распоряжении исследователей имеются некоторые сведения о связях этих партизан с советскими спецслужбами. В частности, можно наблюдать предположение о том, что атаман Скоморох был советским агентом, высказанное несколькими современными авторами - А. Чернякевичем [27, с. 397], Э. Якобсоном и Е. Гжибовским [29, с. 81] и другими исследователями [8, с. 179]. Все же прямых доказательств авторы не приводят. Известно, что советским агентом являлся повстанческий организатор Гродненщины С. Яковюк [27, с. 401]. Однако, совершенно невозможно сказать о степени включенности советской агентуры в деятельность литовско-белорусских партизан. На данном этапе исследований мы располагаем только некоторыми сведениями сотрудничества последних с большевиками [15, c. 64-65; 28, c. 112; 29, c. 81].
Абсолютно неисследованным остается вопрос отражения большевистских диверсий в советско-польских дипломатических отношениях. Известно, что польское и советские правительства вплоть до 1925 г. вели своеобразную дипломатическую игру, обвиняя друг друга в нарушениях условий мирного договора. Советская сторона обвиняла польские власти в поддержке деструктивных антисоветских элементов, нарушавших покой приграничных советских территорий [5, с. 62, 207-208], а польская дипломатия в свою очередь указывала на диверсионные группы, постоянно нарушавшие границы Польской республики [5, с. 775; 6, с. 67]. Закончилась эта «игра» только в 1925 г., когда обе стороны окончательно отказались от диверсий как эффективного способа влияния на внутреннее положение в соседних странах. Тщательный анализ польских и советских дипломатических документов позволит выявить роль, которую сыграли диверсионные действия советских спецслужб на советско-польском пограничье в процессе официальных межгосударственных отношений.
В заключение стоит указать выявленные нами основные наиболее трудные исследовательские вопросы: 1) Какую роль в проведении подрывной деятельности против польского государства на белорусском направлении играли Разведывательное управления штаба РККА, Иностранный отдел ГПУ-ОГПУ и Коммунистический интернационал? Какую функцию выполняла НВО? 2) Как и где происходила подготовка руководителей и рядовых бойцов партизанско-диверсионных отрядов? 3) Какова была роль КПЗБ и какие связи ее руководство имело с действующими боевыми группами? 4) Насколько глубоко советская агентура была внедрена в структуры партизан, направляемых из Литвы? 5) Насколько существенно было влияние проводимых диверсий на дипломатические отношения Польши и Советской России?
Как мы видим, проблематика диверсионной деятельности советских спецслужб на белорусском отрезке советско-польского пограничья затрагивает довольно большой круг вопросов, на которые современным историкам только предстоит ответить.
Список литературы:
1. Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки 1918-1945 гг. М., 2012.
2. Ваупшасов С.А. На разгневанной земле. Минск, 1965.
3. Глинская Т. КПЗБ - руководитель освободительной борьбы трудящихся Западной Белоруссии (1924-1928 гг.). Минск, 1965.
4. Государственные границы Беларуси: сб. документов и материалов. Т. 1 (март 1917-ноябрь 1926). Минск, 2012.
5. Документы внешней политики СССР. Т. IV.
6. Документы и материалы по истории советско-польских отношений
Т. 4. М., 1966
7. Закордот в систем! служб радянсько! Украши: Зб1рник докуменпв.
К., 2000.
8. Кароткшарысбеларускагапытаньня. Мшск, 2008.
9. Колпакиди А., Прохоров Д. Империя ГРУ: очерки истории российской военной разведки. Кн. 2. М., 2000.
10. Линдер И.Б., Чуркин С.А. Диверсанты. Легенда Лубянки - Яков Серебрянский[Электронный ресурс] М., 2011. - Режим доступа: Ь11р://тШ1ега.11Ь.ги/Ыо/11пёег_сЬигк1п01/1ех1.Ь1т1#15 (дата обращения 17.10.2017)
11. Линдер И.Б., Чуркин С.А. Красная паутина. Тайны разведки Коминтерна 1919-1943. М., 2005.
12. Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг. [Электронный ресурс] М., 2001. - Режим доступа: Ь11р://тШ1ега.11Ь.ги/гевеагсЬ/те11уикЬоу2/1пёех.Ь1т1. (дата обращения 17.10.2017)
13. Мельтюхов М.И. Сообщения. Положение на границах с Польшей и Румынией и планы Красной Армии (1921 -1922 гг.) // Отечественная история, 2005. № 1.
14. НАРБ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 173.
15. НАРБ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 57.
16. РГВА. Ф. 308к. Оп. 19. Д. 171.
17. РГВА. Ф. 308к. Оп. 19. Д. 176.
18. РГВА. Ф. 308к. Оп. 19. Д. 177.
19. РГВА. Ф. 308к. Оп. 19. Д. 185.
20. РГВА. Ф. 308к. Оп. 8. Д. 101.
21. РГВА. Ф. 460к. Оп. 1. Д. 130.
22. РГВА. Ф. 471к. Оп. 1. Д. 103.
23. Север А. Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия. М., 2012.
24. Симонова Т.М. Советская Россия (СССР) и Польша: Русские анти-советские формирования в Польше (1919-1925 гг.) М., 2013
25. Сорокин А.А. Освободительное и революционное крестьянское движение в Западной Белоруссии (1920-1939 гг.). Минск, 1970.
26. Стужинська Н.1. Бшорусь бунпвна : з юторп збройного антирадян-ського спротиву в 20-т рр. ХХ столптя. Мшськ, 2012.
27. Чернякевич А.Н. Белорусское партизанское движение в Польше и его вожди // От "германской" к Гражданской. Становление корпуса народных вожаков русской смуты. Сборник статей и материалов. М., 2014.
28. Чернякев1ч А.НараджэннебеларускаяГароднс Мшск, 2015.
29. Jekabsons Ё., Greybowski J. Lotewski „s1ad" dziala1nosci ataman6w bialomskich Wiaczeslawa Adamowicza „Dzieгgacza" i Wiaczeslawa Razumowicza „Chmary". // Bialoraskie zeszyty Histoгyczne № 42, Bialystok, 2014.
30. Kгzak A. Teггoгystyczna i wywгotowa dziala1nosc oгganizacji komunistycznych w Polsce w latach 1921-1939. //P^g^d bezpieczehstwa wewndrenego №2(2), 2010
31. Ku1ihska L. Dziala1nosc teггoгystyczna i sabotazowa nacjona1istycznych oгganizacji ukгaihskich w Po1sce w 1atach 1922- 1939, Kгak6w, 2009.
32. Latyszonek O. Bialoгuskie foгmacje wojskowe. Bialystok, 1995.
33. Peplohski A. Wywiad w wojnie Po1sko-bolszewickiej (1919-1920). Warszawa, 1999.
34. Szczepahski J. Spoleczehstwo Po1ski w wa1ce z najazdem bo1szewickim 1920 roku. Warszawa-Pulutsk, 2000.
35. S1esihski W. Wa1ka instytucji pahstwowych z Ьialoгuskq dziaMnosciq dyweгsyjnq 1920-1925. Bialystok, 2005.
36. Wlodaгkiewicz W. Bezpieczehstwo gгanicy wschodniej Rzeczypospo1itej w ocenach po1skich nacze1nych wladz wojskowych w 1atach 19211932. // Stosunki polityczne, wojskowe i gospodarcze Rzeczypospolitej Polskiej i zwiqzku Radzieckiego w okгesie mi^dzywojennym. Waгszawa-Siedlce, 2012.