После Генриха II царствовали три его сына — Франциск II (1559—1560), Карл IX (1560—1574) и Генрих III (1574-1589). Вырождавшаяся династия с ними прекратила свое существование.
Старшему сыну Генриха II Франциску II в 1559 г. было 15 лет. Это был маленький обжора и сластолюбец, ничего не разумевший в делах государства,— и власть фактически перешла к Гизам, дядям его жены Марии (королевы шотландской Марии Стюарт). Франсуа Гиз стал главой армии, епископ Лотарингский и кардинал взял в свои руки гражданское управление. Появление Гизов у власти было своего рода знамением времени. Они не были ни принцами крови, ни даже знатными французскими сеньерами, хотя и претендовали на честь считаться потомками Карла Великого. Их появление у власти означало, что абсолютная королевская власть могла приблизить к себе кого угодно и сделать его своим орудием.
В связи с этим произошли крупные изменения в составе правительства и двора. Гизы привлекли на свою сторону мать короля Екатерину Медичи, оттерли от власти любимца покойного короля
[202]
коннетабля Монморанси и его родственников, адмирала Колиньи с двумя братьями, и постарались отделаться от ближайших родственников королевского дома, Бурбонов. Этого было достаточно, чтобы оттесненные от власти принцы крови и вельможи образовали единый фронт против Гизов. Старший представитель Бурбонов Антуан по браку с королевой Наваррской был королем крошечного государства, расположенного на границе Франции и Испании. Его жена была горячей поклонницей Кальвина, и обиженный принц стал тоже склоняться к кальвинизму, а Наварра сделалась центром всех недовольных.
Уже в августе 1559 г. три вождя будущей оппозиции — Антуан Бурбон, его брат Конде и адмирал Колиньи совещались о мерах, которые следовало принять для того, чтобы «освободить короля» от «тирании» Г изов. Следует отметить, что, действуя так, они не сходили, по тогдашним представлениям, с почвы легальности. Хотя король и считался совершеннолетним, требовалась фактическая опека, а, по обычаям королевства, опекуном короля мог быть лишь ближайший его родственник, т. е. Антуан Бурбон. Гизы были для них «иностранцами» (лотарингцами) и выскочками.
Гизы не сознавали трудности своего положения. Блестящие царедворцы, не без успеха домогавшиеся популярности среди парижан, они не поняли того, что своим возвышением они обязаны только фавору короля, и с большим высокомерием относились к рядовому дворянству.
Смена на престоле почти совпала с заключением мира в Като-Камбрези, которым закончился долгий период войн с Габсбургами. В июле 1559 г. королевский указ частично распустил армию. Большое количество офицеров и солдат осталось без занятий. Они сошлись в Фонтенебло, попрошайничая и требуя вознаграждения. Франсуа Гиз уговаривал их разойтись, кардинал пригрозил виселицей. Они удалились, затаив злобу. Многие из них были с юга, из непокорного, теперь кальвинистски настроенного дворянства. Они составили первые кадры дворянского мятежа.
На запрос недовольных французские и немецкие кальвинистические богословы ответили, что они могут взяться за оружие против «узурпаторов» (т. е. Гизов), но при условии, что это будет сделано в пользу короля, а все предприятие должен возглавить принц крови. Таково начало религиозных смут, их прелюдия — так называемый Амбуазский заговор. Как видим, в нем не было, по существу, ничего религиозного. Во главе его стоял Конде, горевший желанием скрестить шпаги. Он рассчитывал отстранить Гизов, созвать Генеральные Штаты и обеспечить интересы Бурбонов и протестантов. Впрочем, главные заговорщики сочли неосторожным выступать открыто, и все дело сделали недовольные
[203]
дворяне. Было решено захватить короля и действовать затем от его имени. Если бы король стал упорствовать, решено было низложить его и арестовать Гизов. Королевский двор в это время находился в замке Амбуаз.
Гизы, однако, узнали о заговоре. Они вызвали Колиньи и спросили его о причинах недовольства. Адмирал объяснил его преследованием протестантов и предложил издать эдикт, который успокоил бы их. Гизы согласились. Эдикт 8 марта 1560 г. приостановил гонения за религию и обещал амнистию, из которой, однако, были исключены кальвинистские проповедники и заговорщики. Вожди успокоились, но их войска (дворяне) попробовали выполнить свой план сами. Они двинулись в Амбуаз, но были разбиты. Гиз отменил эдикт от 8 марта и жестоко расправился с заговорщиками. Их казнили без всякого суда. Когда не хватало виселиц, их топили в Луаре и вешали прямо на зубцах Амбуазского замка. В числе погибших было пятьдесят капитанов. То же происходило и в других городах, куда распространились нити заговора: в Блуа, Туре, Орлеане и др.
Истинные вожди заговора остались, однако, в тени. Они обратились к королеве Елизавете Английской и немецким протестантским князьям за помощью. Они полагали, что в материальной помощи, которую они получали из Англии и Германии, нет ничего предосудительного. Впрочем, так же думали и их противники Гизы, которые охотно обращались к помощи испанского короля, а впоследствии прямо перешли к нему на жалованье. В Париже ходили слухи, что из Гаскони, Пуату, Бретани, Нормандии были сделаны предложения англичанам — высадить в эти провинции десант. В последних двух провинциях английские купцы и моряки подстрекали жителей к восстанию против Гизов, распространяя среди них прокламации на французском языке, напечатанные в Англии. На юге снова подготовлялось движение, дворянство стало захватывать церковные земли. До Гизов дошли слухи, что Бурбон собирается захватить Бордо, с помощью войска и денег Елизаветы двинуться к берегам Луары и заставить короля принять условия протестантов.
Двор был устрашен. Здесь тоже было много недовольных полновластием Гизов. Партия умеренных, или как ее стали впоследствии называть, партия «политиков», считавших, что государственные интересы должны стоять выше религиозных распрей, во главе с канцлером Лопиталем, добилась согласия Гизов на созыв Генеральных Штатов.
От имени короля Гизы вызвали к двору Антуана и Конде и здесь их арестовали. Над ними был наряжен суд, и Конде был приговорен к смерти. Его спасла неожиданная смерть короля 5 декабря 1560 г.
[204]
Со смертью короля потеряли легальную почву Гизы. Новый король Карл IX был несовершеннолетним, и законным опекуном его являлся «осел и прохвост», как его называл Маркс *, Антуан Бурбон. Ловким маневром Екатерина Медичи заставила Бурбона отказаться от прав на опеку, но в то же время приблизила его, боясь чрезмерного влияния Гизов. Злые языки утверждали, что королева-мать знала об Амбуазском заговоре и даже, может быть, была участницей его в расчете на то, чтобы избавиться от Гизов. Это колебание королевы между двумя партиями дало на время перевес «политикам».
В декабре 1560 г. были созваны после 75 -летнего перерыва Генеральные штаты в Орлеане. 13 декабря канцлер Лопиталь открыл их большой речью в примирительном духе: кротость приносит больше пользы, чем строгость. «Отложим в сторону эти дьявольские слова: «политические партии», «крамолы» и «восстания», «лютеране» и «гугеноты», «паписты» и будем называться просто христианами» **.
Прекраснодушие канцлера было по меньшей мере наивным. Духовенство осталось равнодушным к его увещеваниям. Дворянство и третье сословие были настроены крайне оппозиционно. Когда они узнали, что у правительства дефицит на 43 млн. ливров, т. е. на сумму, которая в четыре раза превышала ежегодные доходы государства, они заявили, что у них нет полномочий решать финансовые вопросы, и разошлись в надежде на то, что затруднения правительства заставят его принять их главное требование: постоянный контроль Штатов над финансами и участие в законодательной деятельности. Собравшиеся затем в Понтуазе в августе 1561 г. Штаты требовали продажи церковных имуществ для покрытия долгов. Встревоженное духовенство приняло на себя оплату части долга, и Штаты разошлись, не добившись исполнения остальных требований.
В январе 1562 г. правительство издало «эдикт терпимости», согласно которому кальвинистам дарована была свобода вероисповедания вне городов и даже разрешались собрания внутри городов, но в частных домах. Это был предел тех уступок, на которые могло пойти правительство Лопиталя и равнодушной к вопросам веры королевой. Поэтому в последовавших гражданских войнах протестанты стремились к восстановлению принципов январского эдикта. Право кальвинистов собираться вне городов было правом, которое получили дворяне, жившие в замках; «гугеноты политические» не позаботились о «гугенотах религиозных».
____
* «Архив Маркса и Энгельса» т. VII, стр. 302.
** E. Lavisse. Histoire de France depuis les origins justiq’a la Revolution. v. VI. 1er part. Paris, 1911, p. 35.
[205]
Январский эдикт озлобил католиков, но не мог полностью удовлетворить и протестантов. Жалобы со стороны протестантов как раз указывали на то, что их главная паства находилась в городах, а не в деревнях, Но для правительства важна была не веротерпимость, а предотвращение дворянской оппозиции. Дело шло не о религии, а о политике.
Время от времени в Париже избивали кальвинистов. Фанатики-монахи яростно проповедовали против еретиков. Парижские низы врывались в дома кальвинистов, предавая их грабежам и пожарам. Эти парижские кальвинисты были, однако, вовсе не дворяне. Это были мастера различных ремесел, ювелиры, торговцы. Но скопидомство, хозяйственное процветание и кальвинистская организованность этих «людей божиих», накопляющих во славу бога, делали их предметом ненависти со стороны других таких же мастеров. Поскольку кальвинисты выступали как организация, конкуренция принимала форму религиозной борьбы.
На юге жертвами были католики. В Монпелье за то же время было убито 200 католиков. Вне города дворянство по-своему осуществляло реформацию. Губернаторы, т. е. представители местной знати, стали взимать налоги в свою пользу. Дворянство захватывало церковные земли.
В этой обстановке произошли убийства в Васси, положившие начало открытой войне гугенотов с католиками. Франсуа Г из проезжая с отрядом мимо местечка Васси (1 марта 1562 г.) напал на толпу гугенотов, распевавших в риге свои религиозные песнопения. Было 23 убитых и около 100 раненых. Это событие произвело огромное впечатление во всей Франции и нашло отзвук в других местах. Расправы с кальвинистами произошли в Анжере, Сансе, Оксерре, Туре, Труа и Кагоре. Несмотря на эдикт, парламенты изгоняли протестантов, лишали их покровительства законов и даже давали распоряжения убивать их. Наоборот, там, где имели перевес протестанты, они захватывали в свои руки муниципалитеты, лили из колоколов пушки и чеканили монеты от имени короля, но больше всего занимались уничтожением икон и статуй и разрушением католических храмов. Протестанты заняли Лион, Тулузу, Бурж, Орлеан.
Католический Париж после Васси торжественно встречал Гиза. На улицы вышли представители городского управления и университета и множество парижан, приветствовавших его кликами, как если бы он был королем. Купеческий прево Парижа предложил ему от имени города двадцатитысячный отряд и 2 млн. ливров золотом для того, чтобы он умиротворил королевство. Против кальвинистов в Париже были приняты самые суровые меры: аресты и изгнания под страхом виселиц. Убийства в Васси повели к открытой борьбе двух лагерей.
[206]
Цитируется по изд.: История Франции. (отв. ред. А.З. Манфред). В трех томах. Том 1. М., 1972, с. 202-206.