+ + +
На другой день редактор забежал домой ненадолго, только сменить рубаху. Они с Женой были приглашены в гости к главе района, и ясно было, что идти придётся ему одному.
– Не ко времени ты заболела! – проговорил Завьялов из прихожей в комнату Жены и детей. Дрожа от холода, он натягивал свежую майку. – Впрочем, там я собираюсь не развлекаться, а говорить с Романычем о производственных делах. Я готовил расчёты целую ночь.
Жена, пеленавшая младенца, не ответила. А закутанный Мальчик, сидевший у окна, стал смотреть в него ещё прилежней.
– Вон, Анна Великая к нам в гости идёт! – сказал он, обрадовавшись. – Она уже скоро будет около тополя!
И Завьялов поспешил к двери.
Но старуха, прижимая к себе четыре полена, вошла не одна, а с шофёром Отто Келлером. Тот искал Завьялова и ругался:
– Кто-то заходил в наше овощехранилище! Оставил его открытым! Картошка помёрзла вся. Редакция осталась без запаса.
– Что картошка?! – закричала на него высокая старуха, она с грохотом бросила поленья на пол и затопала в гневе. – Здесь люди мёрзнут, а когда тепло дадут, неизвестно. У неё вчера ещё температура больше сорока была. Вон, градусник на тумбочке валяется! И уголь с дровами нужен, и врач.
Отто взглянул на Евдокию – лицо её было в багровых пятнах, а глаза туманились. Он попятился, сказав:
– Да. Дожили. Тут нужен очень старый доктор… Ждите меня. И не занимайтесь самолеченьем! Я привезу старого доктора, который может и знает всё.
Не раздевшись, Анна Великая ушла на кухню, ставить чайник, потому что Евдокия легла на кровать и попросила пить.
Старый доктор, привезённый Отто, осмотрел больную. Её бил озноб.
– Ей в больницу надо, − сказал он.
Жена устало посмотрела на детей и покачала закутанной головой, отказываясь. Отто тем временем дожидался в прихожей и молчал. Он сидел под круглыми часами, прислонившись к стене.
– А в больнице топят ли? – с подозрением покосилась на доктора Анна Великая.
Тот задумался:
– Нет. Не топят. Однако дежурный хирург должен быть на месте! Надо ехать.
И всё же его смущало то, что Евдокия не сможет взять с собой грудного младенца.
– Домой после операции не отпустят, но… Чем отличается прежний доктор от нового? – бодро спросил он самого себя, поразмыслив. – Там, где новый лечит в десять этапов, старый достигает того же в один приём, выигрывая во времени. Жаль, что нет со мною скальпеля и обезболивающего лекарства. Но антибиотик имеется…
Сделав Евдокии укол, он пошёл на кухню, наточил нож, которым резали хлеб. Затем старый доктор мыл его с хозяйственным мылом. Ещё он прокалил лезвие над газовой конфоркой и протёр ваткой со спиртом из своего флакона.
– Не бойтесь, милая. Будет всего два надреза. Вы лучше кричите от боли, чтобы не было шока.
Но Евдокия оглядывалась на младенца и молчала. Она только бледнела, когда доктор полоснул ей воспалённую грудь раз и ещё раз.
– Подставляйте блюдце! – закричал врач на старуху.
Со своего металлического корытца он взял нашатырный спирт.
– Дышите, – приказывал старый доктор Жене редактора. – Дышите! Не закрывайте глаза... Да не смейте же вы закрывать глаза! Слышите?! Не пугайте меня…
Потом он натирал ей виски ватой, смоченной нашатырём.
Мальчик в это время сидел на кухне, смотрел на газовую конфорку, которую доктор забыл выключить, а Великая Анна говорила ему ворчливо:
– Вот оно, как вы, детки, дорого нам достаётесь!.. Да уж теперь спасли матушку твою. Ты больше не бойся. Это лучше, чем без вас в холодной больнице ей лежать.
– Я не боюсь, – ответил Мальчик, заикаясь от переживанья. – Она всё вытерпит. Её папа хвалил так. Я сам слышал. Давно.
Старуха вздохнула, выключив конфорку.
– А твоему папе… – сказала она Мальчику, опечалившись. – А твоему папе я оторву башку. И выкину её собакам.
– Когда? – с надеждой спросил Мальчик.
Старуха загрустила ещё больше – оттого, что желанье её было невыполнимым:
– Не знаю…
– Ты пошутила? – усомнился Мальчик. – Одной рукой ты не можешь отрывать головы.
– Да! – согласилась Великая Анна. – С одной рукой только шутить удобно. Шутить только, да.
Старый доктор оставил таблетки, обещал сделать на ночь ещё один укол, и Отто, не проронивший ни слова, повёз его домой, а Жена уснула в изнеможении.
Отыскав на кухне три картофелины, старуха решила их сварить.
− …Ты нас почему не бросила? – спросил Мальчик Великую Анну. – Отто не бросил. И ты.
− А потому, что я хитрая, − сердито гремела она кастрюлькой, управляясь одной рукой. − Прикинула, а ну − слягу я, кто мне поможет? Мальчишка вот этот, белобрысый-то, приглядывать станет наверно. Не бросишь тогда меня?
− Не брошу. Потом! − нахмурился Мальчик, обдумывая ответ. − У тебя сыночек большой есть. А потом я − не брошу.
− Ну, то-то…