Фрейлины Высочайшего двора представляли собой своеобразную касту. Молодым отпрыскам высшей знати кружила голову сама мысль быть отмеченными благосклонным вниманием придворной дамы. Порукой этому служили внешний лоск, изящество манер и блеск остроумия придворных кавалеров. В их среде не было темы, более волнующей горячую молодецкую кровь, чем романтические истории, рассказывающие о победах над нежными сердцами придворных фей.
Столь же трепетно между собой барышни обсуждали после очередного бала, кто из кавалеров пленил весь двор своей галантностью, бравым видом, с каким изяществом и грацией кружил в туре популярного вальса.
По загадочным законам психологического притяжения среди фрейлин формировались небольшие группки, где каждая поверяла другим свои сокровенные мечтания.
Хохотушка и лакомка Варенька Капнист, никогда не реагирующая на незлобные шутки подруг по поводу её полноватой фигуры, с утра постучала в дверь комнаты графини Игнатьевой.
– Котёнок, – так между собой она ласково называла Катю, – хватит спать!...
Вся сияющая от переполнявших её радостных чувств, она нежно обняла подругу и, не дав ей ответить, защебетала:
– Какой прекрасный бал был вчера!... Даже её величество не отказала себе в удовольствии три раза принять приглашение к танцу.
– Да, праздник удался на славу! – согласилась Катя.
– Я заметила, как красавец Багратиони не отходил от тебя весь вечер, – и немой вопрос застыл в её голубых глазах.
– Это Софья Орбелиани представила мне князя по его просьбе, – как можно спокойнее сказала Катя, чтобы у подруги не сложилось превратное впечатление, будто бы она увлеклась им.
– А разве ты его до этого не знала?...
– Нет... Мне Оленька Долгорукова говорила, что в свите государя есть флигель-адъютант кахетинский князь, который ей очень нравится.
– Я знаю, она была в него влюблена... Но сейчас её вниманием завладел Гуго – князь Дитрихштейн...
– Мне грузинский князь показался интересным... Он во время танца говорил о его родной Кахетии. Слушая его рассказ, я подумала, как же красиво люди говорят о своей родине!... Мне даже захотелось там побывать… А когда он упомянул город Телави, я спросила, знает ли он, что там похоронен муж бывшей фрейлины вдовствующей императрицы баронессы Вревской...
– А ты откуда знаешь об этом?
– Мне маменька когда-то рассказывала... Она была знакома с баронессой.
– И что ответил тебе князь?
– Он об этом не знает.
– Я так и думала...
– Я сказала ему, что барон – герой войны на Кавказе... Он был большим другом грузин. Князь обещал написать своим родственникам, чтобы они позаботились о могиле барона.
Вареньке не терпелось поделиться переполнявшей её радостью. Она всегда рассказывала Кате как близкой подруге все свои сокровенные тайны, зная, что Катя никогда её не выдаст и не подведёт.
– Ты знаешь, дорогой мой Котёночек, вчера мой любимый Мышонок во время танца сказал мне, что на Пасху, наконец, всё решится: его отец поедет к моим батюшке и матушке, чтобы просить у них моей руки...
– Милая Варенька, я тебя искренне поздравляю! – она нежно обняла подругу и поцеловала. – Граф Алексей Мусин-Пушкин – это хорошая партия… А как ты думаешь, твои родители дадут согласие?...
– Нисколечко не сомневаюсь!... Я им не раз писала, что очень люблю моего Алёшиньку. А если они любят свою Вареньку, то не должны ей возражать...
И при этих словах звонко рассмеялась. Она не могла скрыть, что душу её переполнял восторг. Да и не в её характере было скрывать свои чувства.
Кате нравилась непосредственность и искренность Вареньки, которая обладала чарующим обаянием. Во время их частых прогулок вдоль Серебряного озера, прилегающего к Гатчинскому дворцу, Варенька любила рассказывать о своих близких. О том, как в детстве родители по вечерам устраивали читки русских, французских и немецких книг. Кате это напоминало семейные вечера в Крупке. Из этих рассказов Катя поняла, что родительская забота о воспитании детей (у Вари было двое младших братьев и сестра) благотворно сказалась на её образовании. Катю восхищала подруга своим умом, быстротой реакции, изяществом и ласковостью, которые удачно сочетались с её практической жилкой. Однако иногда Катя замечала в ней вдруг ни с того ни с сего прорывавшийся дух противоречия. Узнав, что на Пасху будет решаться судьба Вареньки, Катя порадовалась за неё. Но в то же время она взгрустнула, потому что ей было жаль предстоящей разлуки с подругой: согласно установленному порядку, фрейлины, выходившие замуж, подавали прошения об отставке. Исключения были крайне редкими.