С великим князем Катя не виделась уже две недели. Это время он был на каких-то учениях. Сегодня она получила от него записку, в которой он просил встречи и обещал сообщить что-то важное. С замиранием сердца она шла на свидание. Заметив его, идущего по дорожке парка, Катя отметила, что на сей раз он шёл быстрым и твёрдым шагом, что выдавало его решительный настрой. Подойдя к ней, он низко поклонился и приложился к поданной ему руке.
– Эти две недели тянулись для меня, как вечность! – переводя дух, сказал он.
Его лицо пылало румянцем. Катя смотрела на князя и чувствовала, что вот сейчас он произнесёт заветную фразу. Она не ошиблась. Он собрался с духом и, пристально глядя ей в глаза, проговорил:
– Дорогая Кэт, все эти дни я много думал о нас. И пришёл к выводу, что ты для меня – сама жизнь!... Я люблю тебя всей силой души своей и готов отдать тебе свою любовь и всего себя!.. Я постоянно думаю о тебе. Мечтаю о том, как нам вдвоём будет хорошо… Я прошу твоей руки!... Если ты ответишь согласием, это будет самый счастливый день в моей жизни!... – с волнением закончил он и замолчал, устремив на неё вопросительный взгляд.
Катя выдержала этот пристальный взгляд. Но в первый момент не нашла, что ответить. Она ждала этих слов. Ей очень хотелось услышать их от него, хотя боялась признаться самой себе в этом желании. Но когда он произнёс их, она испытала такое состояние, которое испытывает человек перед тем, как броситься в воду в незнакомом месте. Она сделала усилие над собой, чтобы побороть трепетное чувство, охватившее её сердце, и подобрать нужные слова. Лицо князя, показавшееся ей в эту минуту особенно привлекательным, было напряжено ожиданием.
– Миша, милый, я тоже люблю тебя, – наконец произнесла она. – Ты стал для меня самым дорогим человеком... Вот тебя не было две недели, так я не могла дождаться, когда ты приедешь...
Она помолчала. Князь с восхищением и надеждой глядел на неё.
– Конечно, Миша, я даю согласие тебе, – тихо, но чётко произнесла Катя.
Она хотела ещё что-то сказать, но у него вырвалось:
– Боже мой! Как я счастлив!...
Он стал страстно целовать её руки. Его лицо приобрело такое выражение, которое бывает у ребёнка, ожидающего ласку матери, и которое всегда подкупало Катю.
– Да, да… я счастлив! – повторил он, продолжая поцелуи. – Любовь моя,... я люблю тебя и буду принадлежать только тебе... Эта любовь и есть моё счастье!...
Сильное чувство, охватившее всё его существо, словно по электрическим проводам, передалось и Кате. Когда они встретились взглядами, в его глазах она увидела покорность, даже робость и умиление. Это успокаивающе подействовало на неё. И он, как будто физически, ощутил то же самое. Он заметил, что лицо Кати осветилось сиянием нежной улыбки любви. Ему стало ясно, что она по достоинству оценила его простые, но от этого не менее дорогие и искренние слова признания в самых светлых и глубоких чувствах.
Мысленно каждый из них вознёсся в какой-то новый, доселе неизвестный мир, который был наполнен светлыми, возвышенными и прекрасными ощущениями. С высоты этого мира будущее казалось им спокойным и безоблачным, наполненным только радостью и блаженством. В эти минуты князь видел в облике Кати, в её речи, интонации, движении её губ, выражении глаз столько обаяния, что его невозможно выразить обычными словами! В их сиянии он узрел и бесконечное доверие к нему, и милую ласку, и надежду на неизведанное счастье, и ожидание глубочайшей всепоглощающей любви.
– Катенька!... – с жаром проговорил он. – Ты сказала, что твои родители сейчас находятся в Петербурге?...
– Да, они приехали из Крупки, чтобы папа' принял участие в заседании Государственного совета...
– Ты не будешь возражать, если я навещу их и попрошу у них твоей руки?
– Ну, конечно, нет, милый, – чувство радости переполняло Катю.
Слёзы сами выступили на её глазах. Её заветное желание – выйти замуж за любимого человека – исполнялось.
Любимый Мишунька, с некоторых пор она так стала про себя называть его, оказался человеком слова и чести. Теперь другие фрейлины, наблюдавшие с завистью, а то и злорадством за ухаживаниями великого князя, убедятся в силе и искренности их любви.
Иногда в мечтаниях она представляла, как, выйдя замуж, у неё с мужем появится дом. Михаил поделился с ней, что на Английской набережной уже завершается строительство роскошного дворца по его заказу. Он даже с некоторой гордостью сообщил ей, что во дворце будет редкое для того времени газовое отопление, электричество и телефон.
По достижении совершеннолетия, в двадцать лет, великие князья получали право распоряжаться своими средствами. Михаил вкладывал деньги, и немалые, в постройку великолепного дворца, где он собирался поселиться с женой. Катя была уверена, что Мишунька, как и её папенька, будет нежным мужем и отцом. У них будет пять или шесть деток. Она всю силу своей души посвятит семье, заботе о муже и детях. «Ведь нет на свете, – думала она, – ничего прекраснее, чем отдавать всю себя, свою любовь самым дорогим тебе людям...»
Перед её глазами отчётливо возникали картины, как она хлопочет над своими херувимчиками: как их купает, обтирает их нежные, полненькие тельца полотенцем. Затем на одних надевает платьица, на других – штанишки. Обувает пинетки или чулочки, панталончики и башмачки, завязывает шнурки и тесёмочки. Заплетает косы, украшая их цветными лентами, повязывая красивые бантики. Ей чудился весёлый детский щебет, смех и радостный визг, их забавное коверканье слов. Она призналась Михаилу, как её умиляло до слёз, когда она в детстве подстригала ноготки на ножках трёхлетнего Вовочки. Он умолял её:
– Милая Катюша, только не подстригай маленький пальчик! Я боюсь, ты можешь остричь его.
Когда Екатерина Леонидовна его мыла, то он строго предупреждал сестёр:
– Маленьким девочкам нельзя смотреть на мои голые виды!
А если Вовочка по какой-то причине сердился на сестёр, он хмурился и грозно говорил:
– Как дам куляко!!
Эта угроза мальчугана вызвала задорный смех Михаила.
Своими мечтаниями о семейной жизни Катя однажды поделилась с князем. По его реакции она поняла, что такая идиллическая картина близка и ему. За это она полюбила его ещё больше, поскольку была убеждена, что люди с подобным отношением к семейным ценностям достойны уважения, являются людьми высоконравственными, доброжелательными и добродетельными.