В памфлете «Человеку, ходящему во тьме» (1901) Твен разоблачает ту неблаговидную роль, которую сыграли американские миссионеры — эти проводники империалистической агрессии — во время подавления боксерского движения ** в Китае.
...В канун рождества нью-йоркская газета «Сан» напечатала следующее сообщение из Китая:
«Преподобный мистер Амент из американского бюро зарубежных миссий возвратился из поездки, которую он предпринял с целью получить компенсацию за ущерб, нанесенный «боксерами». Куда бы он ни приезжал, он везде заставлял китайцев платить. Мистер Амент заявляет, что в настоящее время все туземцы-христиане, находящиеся в его ведении, обеспечены. Их было семьсот человек, и из этого числа триста убито. Амент взыскал по триста таэлов за каждого убитого и потребовал, чтобы стоимость всего уничтоженного имущества, принадлежавшего христианам, была полностью возмещена. Кроме того, он наложил штраф, в тринадцать раз превышающий сумму всех потерь. Эти деньги пойдут на распространение евангельского учения.
Мистер Амент заявляет, что он получил скромную компенсацию, если сравнить ее с теми суммами, которые достались католикам, требующим, кроме денег, еш,е жизнь за жизнь. Католики взымают по 500 таэлов за каждого убитого единоверца. В провинции Венчиу убито 680 католиков, и за это европейские католики, находящиеся здесь, требуют 750 тысяч наличными и 680 китайских голов...»
В беседе мистер Амент упомянул об отношении миссионеров к китайцам. Он сказал:
«Я решительно отрицаю, что миссионеры мстительны, что они, как правило, разбойничали или вели себя после осады предосудительно, когда того не требовали обстоятельства. Лично я осуждаю американцев. Бронированный кулак немцев куда лучше, чем мягкая рука американцев. Если с китайцами обращаться мягко, они не преминут этим воспользоваться.
У всех здесь вызвало улыбку сообщение о том, что французское правительство собирается вернуть добро, награбленное французскими солдатами. Французские солдаты занимались грабежом еще более систематически, нежели немцы. Совершенно точно установлено, что в настоящее время христиане-католики с французскими флагами в руках, вооруженные по последнему слову техники, грабят селения в провинции Чжили».
По счастливой случайности эти радостные известия дошли до нас в сочельник, как раз вовремя, и теперь мы можем отпраздновать рождество с подобающим весельем и подъемом...
Наш преподобный Амент как раз такой человек, который нужен для этого дела. Необходимо, чтобы наши миссионеры, находящиеся в чужих краях, не только олицетворяли великодушие, милосердие и кротость, свойственные нашей религии, но являлись также воплощением истинно американского духа. Самые ранние американцы были ростовщиками...
Преподобный Амент вправе завидовать тем предприимчивым католикам, которые не только загребают большие деньги за каждую отданную богу душу крещеного туземца, но, кроме того, еще требуют «жизнь за жизнь»!
Но мистер Амент может утешиться тем, что католики вымогают эти деньги целиком в пользу своего кармана, в то время как он, будучи более великодушным, себе оставляет для этой цели только по 300 таэлов за каждого человека. Он готов отдать огромную сумму, в тринадцать раз превышающую потери, на дело распространения евангельского учения. Своим великодушием Амент заслужил признание нации, монумент ему обеспечен. Пусть же он удовлетворится этим.
Мы высоко ценим Амента за его мужественную защиту собратьев-миссионеров от преувеличенных обвинений, которые начинали нас беспокоить. Теперь он разъяснил нам суть дела, и мы можем думать обо всем этом без душевного смятения. Ибо теперь нам стало известно с достоверностью, что даже перед осадой миссионеры не предавались грабежам, «как правило», и что «после осады» они вели себя вполне благородно, за исключением тех случаев, когда «обстоятельства» заставляли их действовать по-иному. Я сам займусь вопросом о памятнике Аменту. Пожертвования можно направлять в американское бюро зарубежных миссий, а проекты и эскизы — мне. Все эскизы монумента должны в аллегорической форме выражать мысль о возмещении потерь сам-тринадцать, а также воплощать Цель, ради которой вымогали деньги. Памятник, должен быть украшен орнаментом из 680 голов, расположенных таким образом, чтобы получался приятный, ласкающий глаз эффект, — ибо католики преуспели как нельзя лучше и их деяния необходимо увековечить. Можно присылать, кроме того, девизы, если найдутся такие, которые отражают существо дела.
Нищих крестьян с их женами и ни в чем не повинными детьми Амент обрек на голод и медленную смерть, заставив их оплатить за других людей убытки в тринадцатикратном размере. Подвиги Амента на финансовом поприще, совершенные ради того, чтобы эти обагренные кровью деньги «пошли на распространение евангельского учения», не могут вывести меня из душевного равновесия. Хотя то, что совершил Амент, и объяснения, которые он дает своим действиям, представляют собой столь чудовищное, столь грандиозное кощунство, равного которому не сыскать ни в истории нашего времени, ни в истории других эпох. Если бы простой мирянин поступил так и попытался оправдаться тем же способом, я бы, конечно, содрогнулся от ужаса. А если бы я сам сделал то же, что Амент... впрочем, такое предположение немыслимо, каким бы богохульником не считали меня некоторые не совсем хорошо информированные люди. Но Амент — священнослужитель, а когда начинает кощунствовать священнослужитель, то уж простой мирянин вынужден пассовать, где ему с ним равняться?!
Мистер Амент с горячностью заверяет нас, что миссионеры «не мстительны». Вознесем же богу молитвы о том, чтобы они никогда не стали мстительными, а вечно были такими почти сверхъестественно кроткими, справедливыми, мягкими людьми, один вид которых доставляет столько радости их брату и защитнику Аменту...
Что же дальше? Будем ли мы по-прежнему одарять благами нашей Цивилизации Людей, ходящих во Тьме, или дадим этим несчастным передохнуть? Будем ли мы по-прежнему оглушать мир нашей привычной святошеской трескотней и бросим новый век во власть этой игры или, может быть, сядем и трезво подумаем?! Не благоразумнее ли собрать вместе все атрибуты нашей Цивилизации и подсчитать, сколько товару осталось на руках, сколько Стеклянных бус и Теологии, Пулеметов и Молитвенников, Виски и Факелов Прогресса и Просвещения (патентованных, саморегулируемых, годных для поджога селений по мере надобности)? Не стоит ли подвести итоги, подсчитать прибыли и убытки и тогда уже решить обдуманно — продолжать ли эту коммерцию, или лучше распродать имущество и на вырученные деньги затеять новое дельце под маркой Цивилизации?
До сих пор считалось, что одарять благами Цивилизации Братьев, ходящих во Тьме, — дело выгодное: в основном оно отлично окупалось, и даже теперь подобное предприятие приносит кое-какие барыши, если действовать осторожно. Но все же, пожалуй, барыши эти не настолько значительны, чтобы ради них пускаться на серьезный риск. Число Людей, ходящих во Тьме, все уменьшается, и люди эти не очень общительны. А Тьма все редеет и редеет, она недостаточно густа для наших целей. Основная масса Людей, пребывающих во Тьме, получила больше света, чем полагалось, чем для нас выгодно. Мы просчитались.
Трест «Дары Цивилизации» — это первосортное предприятие, если управлять им разумно и осмотрительно. Такое дело может принести куда больше денег, территории, власти и прочих благ, чем любая из существующих азартных игр. Но за последние годы Христиане стали играть довольно плохо и, по-моему, понесут из-за этого ущерб. Христиане с такой жадностью рвутся загрести все ставки на зеленом столе, что Люди, ходящие во Тьме, заметили это и стали проявлять беспокойство. Дары Цивилизации теперь вызывают у них какое-то сомнение. Более того, они начали пристально рассматривать эти Дары. А это плохо. Дары Цивилизации — отличное дельце, лучшего товару, пожалуй, не сыщешь, только не надо разглядывать его на свет...
Просто досадно видеть нелепые выверты некоторых людей. Мистер Чемберлен фабрикует войну на такой нелепой и вздорной основе, что публика в ложах скорбит, а галерка смеется. Чемберлен изо всех сил старается доказать самому себе, что затянувшаяся война *** — не просто грабеж со взломом, ц нечто окутанное дымкой респектабельности (впрочем, дымкой весьма прозрачной— обнаружить ее нет никакой возможности), и что он сумеет мало-помалу отмыть дочиста британский флаг, после того как перестанет таскать этот флаг по грязи... Да, плохая игра, никуда негодная игра! Она раскрывает подлинную сущность явлений перед Людьми, ходящими во Тьме, и они говорят: «Как, христиане против христиан? И всего-навсего из-за денег? Вот каковы на деле ваше великодушие, любовь, всепрощение, кротость, милосердие, защита слабых? Да ведь это нападение слона на выводок полевых мышей под предлогом, что ему послышалось нечто оскорбительное в мышином писке. «Поведение, которое не может оставить безнаказанным никакое уважающее себя правительство», — как выразился мистер Чемберлен... Таковы, следовательно, Прогресс и Цивилизация. Является ли все это шагом вперед? Неужто грабежи, пожары и опустошение земель в Трансваале — Прогресс по сравнению с нашей Тьмой? Впрочем, может быть, существуют два вида Цивилизации — один для домашнего употребления, а другой для экспорта в языческие страны?»
Беспокойство все больше овладевает Людьми, ходящими во Тьме. Они озабоченно качают головами. И вот им в руки попадается выдержка из письма британского солдата, описывающего свои подвиги в связи с одной из побед Мефуэна...
«Мы ворвались на возвышенность, — пишет солдат, — и прыгнули в окопы; и буры поняли, что им не уйти. Они побросали ружья, кинулись на колени, подняли вверх руки и взмолились о пощаде. И тут-то мы им показали пощаду — длинной ложкой».
Длинная ложка означает штык. Прочтите об этом сами в лондонском «Еженедельнике Ллойда». В том же самом номере и в том же столбце помещена другая заметка, полная возмущения и горьких сетований на буров за их жестокость и бесчеловечность. Какая бессознательная ирония таится в этих тирадах!
А тут, как на грех, в эту игру ввязался кайзер, не овладев предварительно ее тонкостями. Он лишился двух миссионеров во время бунта в Шандуне и представил за них завышенный счет. Китай должен был уплатить по сто тысяч долларов деньгами за каждого из них, отдать территорию в двенадцать миль, с населением в несколько миллионов человек, стоимостью в двадцать миллионов долларов, и, кроме того, воздвигнуть памятник и христианский храм. Как будто народ Китая навеки не запомнил бы этих миссионеров и без дорогих памятников! Это была плохая игра. Плохая потому, что не помогла в то время, не помогает сейчас и не поможет в будущем обмануть Людей, ходящих во Тьме.
Да, кайзер неважно провел свою игру. Правда, она помогла ему завладеть богатствами, но последствием этого явилось восстание в Китае, восстание возмущенных китайских патриотов — «боксеров», на которых так много клевещут. В конце концов все это дорого обошлось и Германии, и прочим носителям Прогресса и Даров Цивилизации.
Требования кайзера были удовлетворены, а все-таки игра была плохая. И она не могла не оказать дурного воздействия на китайцев, ходящих во Тьме. Эти события должны были навести их на размышления и внушить им следующие мысли: «Цивилизация милостива и прекрасна, — такова, во всяком случае, ее репутация. Но по карману ли она нам? Имеются богатые китайцы, — возможно, им доступна такая роскошь; но ведь поборы берутся не с них, а с крестьян Шан-дуня. Именно крестьяне должны выплатить огромную сумму, а их заработок составляет всего-навсего четыре цента в день. Неужели такая Цивилизация лучше, чем та, которая у нас была раньше, неужели она святее, возвышеннее и благороднее? Разве это не хищничество, не вымогательство?..»
И вот на сцену выплывает Америка, и наш чемпион этой игры **** играет нехорошо, точь-в-точь как мистер Чемберлен в Южной Африке... Возникает соблазн Филиппин, соблазн весьма и весьма сильный... Эти события не могут не повлиять дурно на нашу коммерцию. Люди, ходящие во Тьме, обязательно скажут нам: «Как все это странно и непонятно! Очевидно, существуют две Америки, и одна из них помогает пленнику освободиться, а другая Америка отнимает у бывшего пленника завоеванную свободу, ввязывается в спор с ним без всякого повода и затем убивает его, чтобы завладеть принадлежащей ему землей».
Собственно говоря, Люди, ходящие во Тьме, давно уже это говорят. Ради пользы коммерции мы должны внушить им другие, более здравые взгляды на филиппинские дела. Необходимо заставить их мыслить по нашей указке...
И уж раз зашел разговор об этом, то будет уместно похвастать нашей военной деятельностью и нашими подвигами, дабы успехи англичан в Южной Африке не заслоняли успехов Америки. Впрочем, лучше не подчеркивать этих успехов. Нам нужно действовать с осторожностью. Мы должны читать Человеку, ходящему во Тьме, телеграммы с театров войны, чтобы казаться откровенными, но не мешает сдобрить чтение сводок некоторой долей юмора для смягчения того эффекта, который производит их мрачная выразительность и беззастенчивый показ кровожадного торжества,
...Конечно, нельзя обойти молчанием сводки нашего генерала Мак-Артура (почему только не перестанут печатать столь шокирующие сообщения?). Придется прочитать их бойкой скороговоркой, будь что будет:
«В течение истекших десяти месяцев наши потери составили 268 человек убитыми и 750 человек ранеными; филиппинцы потеряли 3227 убитыми и 694 ранеными».
Читая это сообщение вслух, мы должны быть наготове, чтобы не дать упасть Человеку, ибо после этого признания ему, того и гляди, станет дурно.
— Господи! — воскликнет он, пожалуй. — Эти «черномазые» сохраняют жизнь раненым американцам, а американцы между тем добивают раненых филиппинцев!
Приведем в чувство Человека, ходящего во Тьме, окажем ему помощь и всяческими уговорами постараемся убедить его, что в нашем мире все к лучшему и не нам выступать с критикой Провидения. Нужно, конечно, доказать ему, что не мы положили начало всему этому, а являемся лишь подражателями. Ну, а теперь прочитаем ему следующую выдержку из письма родным одного американского солдатика с Филиппин. Это письмо было опубликовано в газете «Общественное мнение» в городе Декора штата Айова, и в нем описывается заключительный момент сражения, окончившегося победой американцев:
«В живых мы не оставили ни одного. Раненых приканчивали на месте штыками».
Изложив Человеку, ходящему во Тьме, исторические факты, приведем его снова в чувство и растолкуем ему все это так, чтобы он ни в чем не сомневался. Надо сказать ему следующее: «То, что вы услышали, покажется вам невероятным, но все это именно так. Да, мы лгали, но из высоких побуждений. Да, мы были вероломны, но только для того, чтобы из зла родилось добро. Да, мы напали на слабых, лишенных поддержки людей, которые нам доверяли, мы разгромили обманутый народ, искавший у нас защиты, мы стерли с лица земли республику, основанную на принципах справедливости, разума и порядка, мы вонзили нож в спину союзнику и отхлестали по щекам своего гостя. Мы купили Тень, Призрак у врага, который не имел права совершить эту сделку *****, мы отняли землю и свободу у доверившегося нам друга. Мы предложили нашим чистым юношам взять в руки опозоренное оружие и пойти на разбой под тем флагом, которого в прежние времена бандиты боялись, а не считали своим собственным. Мы запятнали честь Америки и опозорили ее перед всем миром. Но все это было к лучшему. Для нас это совершенно ясно.
Руководители всех государств в христианском мире, равно как и девяносто процентов членов всех законодательных органов в христианских государствах, включая наш конгресс и самоуправления пятидесяти штатов в США, являются не только членами церковных общин, но также и членами треста «Дары Цивилизации». Такое всемирное объединение людей, воплощающих прописную мораль, правосудие и высокие принципы, не может совершить ничего грязного, злого, несправедливого. Они знают, что делают. Успокойтесь, все в порядке».
Ну, уж это обязательно должно убедить Людей, ходящих во Тьме... Вот увидите. И коммерция снова пойдет в гору...
Обстоятельства нам благоприятствуют, все складывается так, как нам хотелось. Мы захватили архипелаг ****** и никогда теперь уж не выпустим его из своих рук... И все же от себя нам не скрыть шевелящуюся глубоко в тайниках души тревогу за наш мундир. Мы гордились своим мундиром. А другой предмет нашей гордости, самый главный — наш флаг...
Нет, нет, необходимо предпринять что-нибудь по этому поводу. И сделать это можно весьма просто. Заведем специальный флаг, — ведь имеют же наши штаты свои собственные эмблемы, — пусть останется у нас старый флаг, только белые полосы на нем закрасим черным, а вместо звезд изобразим череп и скрещенные кости.
...При помощи этих мероприятий в тех краях вновь пышно расцветут Цивилизация и Прогресс. Люди, пребывающие во Тьме, окажутся в сфере «бума», и у нас опять пойдет бойкая торговля на старом месте.
* * *
Целый ряд публицистических произведений Твена посвящен захвату американцами Филиппинских островов и борьбе филиппинского народа за свою свободу.
В 1898 году США начали войну с Испанией в целях «защиты» населения Кубы и Филиппин от испанского гнета.
В действительности, все обещания американского правительства оказались самым беззастенчивым обманом. Война за «освобождение» Филиппин окончилась жестоким подавлением «освобожденных», восставших против ига новых поработителей.
В «Письме к американским рабочим» В. И. Ленин писал, что американский народ сыграл «роль наемного палача, который в угоду богатой сволочи в 1898 г. душил Филиппины, под предлогом «освобождения» их».
В том же 1898 году, когда американские империалисты захватили Филиппины, правительство США окончательно прибрало к рукам н Гавайские острова, лежащие примерно на полпути между Америкой и Азией. Уже в письмах 1873 года американский сатирик весьма недвусмысленно высказал свое отношение к раздававшимся тогда требованиям аннексировать Сандвичевы (Гавайские) острова. Еще на заре империализма Твен с горькой насмешкой говорил об агрессивных планах американской плутократии, а также о порядках, существовавших на его родине, где господствовали воры-миллионеры типа Джея Гульда.
«Наш долг аннексировать эти острова, — писал Твен. — У нас имеется полная возможность осчастливить островитян нашим, мудрым, благодетельным правлением. Мы можем показать им новое — воров, от мелких карманных воришек до муниципальных грабителей и растратчиков государственного добра. Пусть эти люди узнают, как забавно получается, когда таких воров арестовывают и предают суду, а потом выпускают на все четыре стороны — кого за деньги, кого по причине «политических связей». Им станет просто стыдно, что у них до сих пор существовало простое, примитивное правосудие. .. Мы можем завести у них суд присяжных, в составе которого будут числиться лишь самые тупые, самые глупые люди. Мы можем завести у них железнодорожные компании, которые будут покупать законодательные органы, точно старое платье... Мы можем послать туда Джей Гульдов, которые быстро отучат их от старомодного предрассудка, будто грабительство — неблагородное занятие. Мы будем давать им уроки. Я готов туда поехать сам!
Мы сумеем превратить эту группу сонных островов в самый бойкий уголок на земле и одарить его нравственным величием нашей превосходной, священной цивилизации. Аннексия — вот что необходимо бедным островитянам! Откажем ли мы в светоче жизни людям, погруженным во мрак!?»
Хотя Сандвичевы острова официально числились суверенным государством, Соединенные Штаты усиленно поставляли туда своих людей, «министров» и «советников», подготовлявших почву для полного захвата власти «дядей Сэмом». В своих письмах Твен дал убийственный портрет одного такого «министра» — американца Гарриса:
«Гаррис — американец. Это длинноногий, самодовольный, пустоголовый деревенский адвокат из Нью-Гемпшира. Если бы его мозги были развиты в такой же степени, как его ноги, то своим умом он затмил бы царя Соломона, если бы его скромность равнялась его невежеству, то по сравнению с ним фиалка казалась бы гордячкой; если бы размеры его тела соответствовали величине его созести, то его пришлось бы рассматривать только через микроскоп. Если бы его мысли были так же грандиозны, как его слова, то понадобилось бы три месяца, чтобы обойти кругом одну такую мысль; если бы публика подрядилась сидеть и слушать, пока он не кончит говорить, то все его слушатели умерли бы на месте от старости, а если бы ему дали говорить до тех пор, пока он не скажет что-нибудь путное,то он простоял бы на своих длинных ногах до самого трубного гласа в день Страшного суда. И у него нашлось бы достаточно нахальства, чтобы переждать, пока утихнет волнение, вызванное приходом архангела, и продолжать снова... Я не хочу, чтобы подумали, будто я имею предубеждение против Гарриса, надеюсь, ничто из сказанного мною не создает такого впечатления. Я должен быть честным историком, а посему обязан раскрыть всю правду — эта монументальная фигура, издали напоминающая статую Вашингтона, в действительности, если вглядеться попристальнее, не что иное, как тридцатидолларовая ветряная мельница» («New-Jork Tribune», 9 января 1873 г.).
Примечания
* Так называет Твен угнетенных жителей колоний, насильственным образом обращаемых в христианство.
** Боксерское движение — движение китайских крестьян, направленное против гнета иностранных поработителей.
*** Англо-бурская.
**** Президент Мак-Кинли.
***** Речь идет о «покупке» Филиппинских островов у Испании за 20 миллионов долларов.
****** Филиппины.