Предания о происхождении города Москвы говорят о том, что некогда па месте Москвы стояли села и слободы «красные» боярина Кучки. Кучка был родовитым
[40]
боярином, независимым от князя. Пришлось как-то ехать по Москве-реке Юрию Долгорукому. По пути он наткнулся на владения Кучки. Ему понравились села и слободы боярина, которого он начал уговаривать подчиниться себе. Кучка не захотел, ответил князю грубостью, И Юрий велел его убить, а села и слободы, не защищенные ни рвом, ни оградой, он забрал себе. Сыновей Кучки Юрий взял с собой, и они воспитывались при его княжеском дворе. Хотя этот рассказ записан в поздних летописях, но народное предание, повидимому, отразило какие-то имевшие место в действительности события. Недаром Москва в древности, в XII веке, иногда называлась «Кучковым». За это же говорит наличие в Москве Кучкова поля, да и древние летописи упоминают, как это мы уже видели ранее, о Кучковичах при дворе Андрея Боголюбского.
В летописях Москва упоминается впервые под 1147 годом как усадьба Юрия Долгорукого, где он принимает своего союзника, черниговского князя Святослава Ольговича, и устраивает в честь его пир. В XII столетии Москва была небольшим городком-крепостью, расположенным на самой границе Владимиро-Суздальского княжения. Здесь сходились границы четырех княжеств. Недалеко, в верховьях Москвы-реки, стоял принадлежавший Смоленским князьям Можайск, с юга примыкала волость Черниговских князей—Лопасна. Неподалеку был расположен рязанский форпост — Коломна. Пограничное положение Москвы рано сделало ее одним из важных политических и стратегических пунктов Владимиро-Суздальского княжества. Лежавшая на пути военных походов Рязанских князей на Владимир, Москва уже в 1156 году укрепляется новыми деревянными стенами. Так создался Московский Кремль, расположенный ниже устья реки Неглинной. Боровицкие ворота — память о том боре, дремучем лесе, который некогда покрывал часть Кремлевской горы. Город к середине XII века был очень невелик и занимал но больше половины современного Кремля.
Москвичам рано пришлось принять участие в межкняжеских усобицах. В 1170 году они поддерживают братьев Андрея Боголюбского, Михалко и Всеволода, в их борьбе против захватнических действий Ярополка. Узнав, что на Москву двигается Ярополк, они повер-
[41]
нули назад, «блюдуче домовь своих». За поддержку, сказанную Мономаховичам, Москва была сожжена в следующем году Рязанским князем Глебом.
В те времена Москва управлялась либо посадниками Владимирских князей, либо младшими князьями. Так, первым сидел в Москве Владимир Всеволодович, младший сын Всеволода Большое Гнездо, за ним Владимир Юрьевич, при котором татаро-монголы ворвались во Владимирскую землю.
В начале 1238 года, зимой, Москва была взята и разрушена ордами Вату. Несмотря на это, Москва среди всех земель Владимиро-Суздальского княжества пользовалось заслуженной репутацией наиболее безопасного края, куда уже в те времена начинают понемногу сходиться беглецы из восточной окраины Владимирской земли, наиболее Опустошенной и разоренной татаро-монголами. Последнее обстоятельство вместе с растущим дроблением земель приводит к появлению в Москве нового сильного князя. Им был Михаил Ярославович, по прозвищу «Хоробрит», брат Александра Невского. Воспользовавшись отсутствием Суздальского и Переяславского князей, Михаил Хоробрит в 1248 году изгоняет из Владимира своего дядю Святослава Всеволодовича и становится великим князем Владимирским. Это дает ему не только власть, но и богатую, населенную территорию, особенно Ополье (область Юрьева Польского), житницу всей Суздальской земли. Но долго править ему не пришлось: в том же году он пал в битве, отражая набег литовцев, прорвавшихся к реке Поротве. Князем Московским становится его брат Александр Ярославович Невский, князь Переяславский. В 1252 году он получил великое княжение Владимирское и позднее завещал Москву своему сыну Даниилу, родившемуся в 1261 году. Десять лет Даниил Александрович находится под опекой своего дяди Ярослава Ярославовича Тверского и только в 1271 году переехал в Москву, положив начало Московской княжеской линии. Владимирское великое княжение переходит из рук в руки. Москва к этому времени — ничтожный по своим размерам «младший удел». В состав Московского княжества тогда входило среднее течение Москвы-реки с ее притоками и верхнее течение Клязьмы. На территории княжества
[42]
было только два больших города — Москва и Звенигород, да пригороды — Руза, Радонеж и Перемышль.
Несмотря на свои незначительные размеры, Московское княжество начала XIV века оказалось в состоянии не только противостоять Твери, но и начать энергичное присоединение областей древней Руси. К этому времени относится начало возвышения Московского княжества. Московское княжество было одним из самых населенных. Вызываемые набегами татар «пополохи» — массовое бегство жителей — как это имело место, например, при нападении татар в 1252 году на Переяславль, в 1281 — 1282 годах на Владимир, Юрьев, Муром, Ростов и другие города, приводили к переселению сельского и городского люда в безопасное и спокойное Московское княжество. Только один раз, в 1293 году, Москва подверглась нападению татар, но этот эпизод не отразился на росте населения всего княжества. В связи с притоком и ростом населения и дальнейшей колонизацией края, сопровождавшейся вырубанием и выжиганием лесов, распахиванием отвоеванных у леса земель, появляются новые волости и слободы, располагающиеся главным образом на окраинах Московского княжества.
Приток населения в Московское княжество описывает «Житие Сергея Радонежского». Отец Сергея, богатый ростовский боярин Кирилл, «отъехал» в Московское княжество, в глухой городок Радонеж, спасаясь от набегов и поборов татар. Одновременно переселилось в Московское княжество из ростовских городов и сел много посадских людей и крестьян. Сам Сергей стал пустынником и с несколькими иноками удалился в лес, в «пустынь». В такой московской лесной глуши прожил он пятнадцать лет, как вдруг откуда-то понашло множество крестьян, которые начали рубить лес и распахивать землю, всюду ставить села, починки и дворы.
Быстрый теми роста городского и сельского населения, освоения земель, некогда покрытых лесами и недоступных для земледелия, превратил Московский, ранее бедный, захолустный край в богатое и людное княжение. Многочисленное крестьянство и горожане платили налоги князю Московскому, поставляли ему рати. Процветали сельское хозяйство, ремесло и торговля. Вслед за народными массами сюда же в Москву, в этот спокойный и безопасный уголок древней Руси, в центр
[43]
междуречья Оки и Волги, съезжались бояре «служить» Московскому князю. Родословные большинства старинных московских боярских фамилий говорят о том, что их основатели «выехали на Москву» из Ростова, Мурома, Чернигова, Киева, Волыни в татарские времена. Вместе с боярином переезжала его семья, челядь, дворовые, слуги, дружинники и т. д. Так, например, еще в начале XIV века приехал на службу к Московскому князю знатный черниговский боярин Родион Нестерович, родоначальник бояр Квашниных, и привел с собой целый двор в 1700 человек. Так росло население Московского княжества — один из важнейших факторов его возвышения, росли города, крепло и усиливалось московское боярство, игравшее большую роль в возвышении Москвы, а с ним вместе, естественно, усиливался и князь. Но земля московская не была столь обильной, чтобы прокормить свое непрерывно и быстро растущее население. Вследствие массового переселения в Московское княжество земля здесь была истощена ранее, чем где-либо в другом месте северо-восточной Руси. Не могло удовлетворить сельский люд и охотничье-промысловое хозяйство. Вполне понятно стремление населения к дальнейшей колонизации и освоению новых земель, что совпадало со стремлениями князя к расширению границ своего княжества, к усилению политического властвования и экономической эксплоатации.
Говоря о возвышении Москвы, нельзя забывать и того, что, выросши в XII—XIII веках как пограничная крепость Владимиро-Суздальской земли, она в XIV веке теряет свое стратегическое военно-пограничное положение и превращается в географический и политический центр северо-восточной Руси, центр великорусской народности. В течение всей первой половины XIV века Москва ни разу не подвергается нападениям врагов. Удары извне, падающие на русскую землю, принимают на себя другие княжества. Рязань, Муром, Ярославль, Владимир, Нижний Новгород разоряют татары; Новгород и Псков воюют с немецкими рыцарями и шведами; Смоленск — с Литвой. Москва не знает ни войн с внешним врагом, ни усобиц. Отсюда и стремление населения окрестных княжеств переселиться в Москву.
Географическое положение Москвы, стоящей в центре северо-восточной Руси (южную и западную в расчет
[44]
принимать не приходится), защищенной со всех сторон окраинными русскими княжествами, относительно далеко расположенной от татарских, литовских, немецких и шведских рубежей, делало ее для населения наиболее привлекательным краем во всей Руси. «Тишина» и мир в Московском княжестве, возможность относительно безопасной жизни приводили к интенсивному росту населения Московского княжества, численность которого исключительно быстро увеличивалась за счет пришлых крестьян и посадских и в результате естественного прироста. Укрепившись, Московские князья начинают попытки расширить свои владения и при этом наталкиваются на сопротивление со стороны соседних удельных княжеств. Покорив их, Московский князь выступает уже в роли защитника от «ворогов» границ всей русской земли, что обеспечивает ему поддержку со стороны народных масс, а следовательно, политический успех.
Такова была вторая причина возвышения Москвы.
Большое значение в возвышении Московского княжества играло и то обстоятельство, что Москва лежала на очень удобных и важных торговых путях. Москва прежде всего была центром междуречья Волги и Оки, узлом, связывающим самые отдаленные княжества и области друг с другом. Река Истра, приток Москвы, подходит к Ламе, притоку Шоши, впадающей в Волгу, и образует путь, соединяющий верхнюю Волгу со средней Окой через волок Ламский (или Волоколамск). Пути с запада на восток, проходящие через Москву, шли по Яузе и Клязьме. Через Кучково поле пролегала шедшая от Москвы «великая дорога володимирская». Из Лопасны на Москву шла дорога, соединявшая Черниговскую и Киевскую земли с Переяславлем, Ростовом, Владимиром. Эти старинные дороги были торговыми путями, по которым двигались купеческие караваны — где в ладьях, где волоком, где на повозках. Купцы южной Руси, черниговцы, киевляне, плыли по Десне до Брянска, оттуда волоком попадали на Оку и Окой добирались в ладьях до Москвы-реки. Здесь некоторые продолжали плыть дальше до Неглинной, откуда уже сухим путем попадали в Ростов, другие же плыли до Яузы, затем волоком шли до верховьев Клязьмы, а по ней уже до Владимира.
[45]
Новгородское купечество торговало с «низом» тоже через Москву. Новгородцы везли «немецкие» товары по Волге, Шоше, затем волоком у Ламы попадали на Истру, по ней добирались до Москвы и, наконец, перебирались на Оку и Волгу. Из Москвы и «низовских» городов в свою очередь в Новгород шел хлеб и некоторые другие товары. Через Москву проходили торговые пути, связывающие Литву, Польшу и западные русские княжества, Смоленск и Полоцк, с Востоком. Товары из Литвы, Польши, Риги, Полоцка сухопутными дорогами, Западной Двиной и Днепром шли к Смоленску и дальше на Можайск, крайний восточный удел Смоленского княжества, а оттуда по Москве-реке через Москву на Клязьму и далее на Оку в Рязань. По Оке добирались до Нижнего Новгорода, а из него Волгой до Сарая. В XIV веке большую роль стала играть «сурожская» торговля, т. е. торговля с Сурожем (Судаком), генуэзской колонией в Крыму. Купцы съезжались в Москву, плыли Москвой-рекой, Окой и Осетром до верхнего Дона и по Дону спускались до Азовского моря. Были и сухопутные пути, шедшие па юг и восток через степи.
Таковы были торговые пути, пролегавшие через Москву и превратившие ее в XIV веке в большой город с бойкой торговлей и многочисленным ремесленным и торговым людом.
Но не все эти пути сложились одновременно. Процесс их формирования очень длительный и охватывает весь XIV век. Только лишь к началу второй четверти XIV столетия относится развитие торговых путей, шедших через Москву и способствовавших росту московского посада, а вместе с этим и росту доходов Московского князя, собиравшего налоги с торговли. В первое время существования Московского княжества экономические преимущества его в этом отношении вряд ли принимались в расчет и даже более того — они еще слабо сказывались, так как даже Новгород торговал с «низом», используя не только московский путь, но и переяславский, шедший по реке Нерли. По выражению историка Ключевского, «... во второй половине XIII века. .. вряд ли кто-нибудь... предчувствовал скоро обнаружившийся быстрый экономический рост Московского края; если бы они [т. е. потомки Всеволода. — В. М.] предчувствовали это, из тогдашних князей Мо-
[46]
сква досталась бы кому-нибудь постарше князя Даниила Александровича». (2)
Но в XIV веке торговое значение Москвы усиливается, и Москва становится одним из наиболее крупных торговых городов с многочисленным торговым населением. Московские купцы торгуют повсеместно, устанавливая торговые сношения с рядом других княжеств. Торговые связи позднее оформляются в соответствующих договорах, устанавливающих право московских купцов «гостить без рубежа» и «мыта (пошлины) держать прежние». Такие договоры, оформлявшие уже давно налаженные торговые отношения, были заключены Москвой с Новгородом в 1327 и 1380 годах, с Рязанью в 1381 году, с Тверью в 1399 году. Увеличение торговых оборотов, с развитием которых росли разные сборы с торговли (мыта), обогащало княжескую казну, что стало особенно ощутительным со второй половины XIV века; растущие города укрепляли княжество как государственную политическую единицу; московское купечество приобретало все большее и большее значение в русской торговле, становилось все более и более богатым и влиятельным. Но торговые пути, шедшие через Москву, были транзитными путями, конечные пункты которых были в руках других князей, зачастую враждебных Московскому. Огромной значимости транзитная торговля, имевшая своим центром своеобразный узел путей — Москву, находилась таким образом в зависимости от политической конъюнктуры, от княжеских взаимоотношений, усобиц. Естественно стремление московского купечества, непрерывно обогащавшегося и крепнувшего, захватить в свои руки все русские торговые пути на всем их протяжении. Отсюда и вытекает энергичная поддержка купечеством Московских князей, стремившихся к объединению под своей властью всей русской земли.
Рост и расширение московской торговли, увеличение ее удельного веса во всей русской торговле вообще, рост посадского населения — купцов и ремесленников, обогащавших княжескую казну, стремившихся к укреплению власти князя, собиравшего и объединявшего русские земли, — все это было третьей причиной возвышения Московского княжества. Известное значение имело
[47]
и то обстоятельство, что в Московском княжестве, как это мы увидим далее, княжеская династия не разрасталась до тех размеров, какие мы наблюдаем в других княжествах. Чаще всего отцу наследовал сын, причем дядей, младших братьев отца, тогда уже не было в живых; таким образом сами условия наследования княжеской власти, несмотря на тенденции к феодальному раздроблению земель, способствовали укреплению «единодержавия» княжеской власти в Москве, а это, несомненно, сыграло некоторую роль в ее возвышении.
Необходимо подчеркнуть поддержку, оказываемую Москве церковью, и, наконец, удачливую и умелую внешнюю политику Московских князей, сплотивших силы русской земли в борьбе с ее врагами, умевших лавировать, выжидать удобный момент, когда нужно отступать, а когда необходимо и возможно, то переходить в решительное наступление. Первоначальное усиление Московских князей носило лишь феодально-вотчинный характер. Князья «копили» и собирали земли в свою «вотчину», не ставя перед собой первое время сколько-нибудь широких задач. Лишь постепенно изменился характер объединения русских земель Московскими князьями.
Все это в совокупности и кривело к тому, что ранее не обращавшее на себя внимания Московское княжество в начале XIV века пробует, и не без успеха, тягаться с сильной Тверью.
Даниил Александрович, владевший Москвой, бывшей лишь «волостью» великого княжения Владимирского, пытается силой расширить свои владения. В 1301 году, воспользовавшись усобицей между Рязанскими князьями и боярами. Даниил внезапно нападает на Рязанского князя Константина Романовича, и несмотря на то, что последнему помогали татары, Даниил оказался победителем. Он разбил в бою под Переяславлем-Рязанским рязанцев и татар, взял в плен Константина и захватил важный торговый и стратегический пункт — Коломну, ключ к овладению Рязанской землей. Константин был привезен в Москву и заключен в темницу. В 1302 году, несколько необычным для того времени путем, в руки Даниила Александровича попадает Переяславль-Залесский. Борьба за Переяславль-Залесский длилась целые десятилетия.
[48]
Мы уже видели, как в свое время (в последние годы XIII века) боролись между собой с одной стороны Ростовский и Ярославский, а с другой — Московский, Тверской и Переяславский князья, причем яблоком раздора был Переяславль-Залесский, один из старейших городов северо-восточной Руси. Борьба закончилась сохранением города и княжества за Иваном Дмитриевичем Переяславским. В 1302 году умирает бездетный Иван Дмитриевич и завещает свое княжество, в обход старшего дяди, Андрея Городецкого, младшему — Даниилу Александровичу. К этому времени князья распоряжались своими княжествами как «вотчинами», и поэтому переход Переяславля в руки Московского князя в этом отношении хотя и был новинкой, но не противозаконной с точки зрения складывающихся феодальных порядков. Другое дело, что Даниил оказался князем Переяславля, который считался выше и «старше» Москвы и был как бы своеобразным трамплином к получению великокняжеского стола. Московский князь отныне становился претендентом на великокняжеский престол. Приобретение «стольного» Переяславля сразу же возвышало Москву.
Великим князем Владимирским в то время был Андрей Городецкий. Он всячески стремился помешать Даниилу войти в фактическое владение Переяславлем и посылал туда своих посадников. Но Даниил, прекрасно учитывая значение Переяславля, собрал рать, выгнал наместников Андрея и посадил в новоприобретенном городе своих наместников. Андрей поспешил в Орду жаловаться на Даниила. Когда он вернулся из Орды с ханскими ярлыками, Даниила уже не было в живых; он умер в 1303 году. Преемником Даниила был его старший сын Юрий. У Даниила было еще несколько сыновей, получивших по небольшому уделу, и в том числе знаменитый впоследствии Иван Калита. Юрий Данилович, ставший Московским князем, продолжал отстаивать Переяславль от притязаний Андрея. Присоединение Переяславля было не просто увеличением территории Московского княжения, а приобретением целого княжества, притом «старшего» и более значительного в иерархии княжеств, нежели сама Москва. Правда, Переяславль долго считался не московским городом, а владимирским, и окончательно это терминологическое
[49]
отличие исчезло лишь тогда, когда слились воедино понятия «великое княжение» и «московское княжество» — вотчина Московских князей, но это обстоятельство не меняло существа дела — фактически Переяславль стал московским городом. В 1304 году, после смерти Андрея Городецкого, по старшинству великокняжеский престол должен был получить Михаил Ярославович Тверской. За этим он и поехал в Орду к хану. Но туда же поспешил «тягаться» за ярлык на великое княжение Владимирское и Юрий Данилович. В Москве он оставил брата Ивана, а другого, Бориса, послал в Кострому, где тот был схвачен тверскими боярами, пытавшимися, вместе с митрополитом Максимом, воспрепятствовать поездке Юрия в Орду. Тверские бояре решили воспользоваться отъездом Юрия и захватить Переяславль. Эту опасность учел Иван Данилович, тайно получивший весть из Твери о готовящемся походе, и отправился в Переяславль. Ему удалось отбить тверскую рать, осаждавшую город. Тверичи были разбиты, пал в бою и глава тверского войска, боярин Акинф, ранее служивший Московскому князю и изменивший ему после того, как в Москве появился его соперник и конкурент, получивший первое место среди бояр московских, Родион Нестерович. Из Орды Юрий вернулся в 1305 году с пустыми руками. Михаил Ярославович Тверской дал большой «выход» (дань) хану, и Юрию пришлось уступить.
Став великим князем, Михаил Ярославович решит отомстить за смерть Акинфа и разгром своей рати под Переяславлем и пошел на Юрия, но был им отбит. Юрий продолжал укреплять свои позиции. Несмотря на то что его братья, Александр и Борис, «отъехали» в Тверь, он с Иваном продолжает бороться за возвышение Москвы. Юрий убивает пленного рязанского князя Константина и закрепляет за Москвой Коломну. Затем он захватил у одного из смоленских удельных князей, Святослава Глебовича, его город Можайск — важный торговый и стратегический пункт. Святослав был увезен в плен в Москву, а Можайск с уделом присоединен к Москве и слился с Московской вотчиной. Тверской князь с беспокойством наблюдал эти успехи Москвы, становящейся серьезным конкурентом Твери в деле собирания русских земель. Михаил Ярославович прежде всего пытается закрепиться в Новгороде. Это ему и удается сделать в
[50]
1307 году, причем новгородцы упорно отстаивают в договоре с князем свои права и вольности «по старине». Но Михаил Ярославович хотел не только княжить, но и управлять в Новгороде, и новгородцы уже тогда стали оглядываться на Москву, ища в ней поддержки против притязавшего на их «вольности» Тверского князя. В августе 1307 года между Москвою и Тверью было первое столкновение за «княжение новгородское»; правда, характер его выяснить не удается. В это время на сцену выступает новая сила, ставшая отныне сторонницей Московского князя. Речь идет о церкви. Если раньше, при митрополите Максиме, церковь тяготела к Твери, то теперь церковь поддерживает Москву.
В декабре 1304 года умер митрополит Максим, сторонник Михаила Ярославовича Тверского. Желая сохранить за собой влияние на дела церкви, Михаил посылает некоего Геронтия в Константинополь. Здесь, в Константинополе, он должен был быть утвержден патриархом в звании «митрополита всея Руси». Князь Юрий Львович Галицкий, желавший отделиться в церковном отношении от северо-восточной Руси, просит патриарха утвердить особую митрополию в Галиче и выдвигает своего кандидата— Петра. Константинопольский патриарх утверждает Петра, родом «угроруса»,(3) митрополитом всей Руси. В 1308 году Петр приехал во Владимир. Михаил, увидев провал своего плана, естественно, сразу же становится врагом Петра. Против Петра было возбуждено дело. Специальный собор, собранный в Переяславле, должен был судить Петра. На соборе присутствовали епископы и «князей довольно». Не случайно собор созван был в Переяславле, принадлежавшем Москве. Московские князья входили в силу и использовали собор для дальнейшего своего усиления. Они защищали Петра, и собор, в конечном счете, не повредил его карьере. Хотя патриарху пожаловались на Петра, и он дал распоряжение Михаилу выслать его в Константинополь, если потребуется, силой, тем не менее, митрополичья кафедра осталась за Петром, и чем больше ополчался на него Михаил, тем больше сближался этот чужой для северной Руси человек с Московскими князьями, Юрием и
[51]
Иваном. И результаты этого союза сказались очень быстро. Когда в 1311 году Михаил послал свою тверскую рать во главе с малолетним сыном Дмитрием «на Новгород Нижний на князя Юрия», то митрополит Петр «не благословил его», пригрозил проклятием, и все предприятие Михаила сразу же потерпело неудачу. В те времена митрополичье «благословение» играло большую роль, так как строптивый князь, ослушавшийся митрополита, рисковал подвергнуться отлучению от церкви (анафеме), а это означало, что такая мощная экономическая и политическая сила, как церковь, в лице своего главы — митрополита, может стать враждебной, что было для князя далеко не безразлично. С тех пор церковь была всегда на стороне Москвы, а со смертью Петра, погребенного Иваном Даниловичем в Москве в специально для того построенном Успенском соборе, митрополия была перенесена из Владимира в Москву.
Осложняются дела Тверского князя и в Новгороде. Его стремление укрепиться в Новгороде не могло не вызывать протеста со стороны новгородцев. В 1312 году Михаил Ярославович выводит из Новгорода своих наместников, захватывает новгородские города Торжок и Бежецк и прекращает подвоз «обилья» (припасов) с «низа». Новгородцы на этот раз смирились, но уже в 1313 году, воспользовавшись отсутствием Михаила Ярославовича, пребывавшего в Орде у хана Узбека, они заключают союз с Юрием Даниловичем и выступают против тверской рати Дмитрия Михайловича. С тех пор союз Новгорода и Москвы против Твери становится на долгое время обычным явлением. Московский князь, ярый противник Тверского князя, казался новгородскому боярству менее опасным, более слабым, нежели Тверской, недвусмысленно укреплявший свое владычество в Новгороде и часто попиравший «вольности» и права новгородские. Тверь часто ставила под угрозу всю торговлю Новгорода с «низом», а посему иметь неопасного, но энергичного союзника на «низу» было для Новгорода как нельзя более кстати. У Новгорода и Москвы был общий сильный враг — Тверь, и нет, поэтому ничего более естественного для того времени, для первой четверти XIV века, чем союз Новгорода с Москвой
После столкновения московской рати, во главе с братом Юрия, Афанасием Даниловичем, и Федором Ржев-
[52]
ским, с тверичами новгородцы решили освободиться от опеки Твери, и на Новгородский княжеский престол был приглашен Юрий Данилович. В Новгород прибыли его наместники, Федор Ржевский и Афанасий Данилович. Но Михаил Ярославович был еще в силе. Вернувшись в 1315 году из Орды, он разбил новгородцев, назначил нового посадника, заключил новый договор с Новгородом, потребовал ежегодной дани в 12 тысяч гривен, а князя Афанасия Даниловича и новгородских бояр отослал в Тверь в качестве заложников. Но не так легко было справиться с Москвой и Новгородом. Прошел год, и новгородцы снова изгнали тверских наместников и «потянули» к Юрию Даниловичу. К этому времени Юрий Данилович вернулся из Орды от хана Узбека «с великой честью и пожалованием». В Орде, в те времена переживавшей период своего расцвета, Юрий вошел в милость к Узбеку, женился на его сестре Кончаке, по крещении получившей имя Агафии, получил в качестве приданого за Кончакой ярлык на великое княжение Владимирское. Татарские послы во главе с темником Кавгадыем должны были ввести Юрия во владение великим княжеством, и в помощь Кавгадыю Узбек выслал большой отряд татарской конницы. Михаил не встретил поддержки со стороны «младших» князей, в тылу у него действовали не смирившиеся новгородцы, и он вынужден был уйти в Тверь. К Юрию примкнули князья Суздальские, и он с Кавгадыем двинулся на Тверь.
В сорока километрах от Твери, у Бартенева, Юрий и Кавгадый были разбиты, причем Кавгадый внешне смирился, запросил мира у Михаила Ярославовича, а Юрий бежал в Новгород, где и начал собирать рать против Твери. В бою у Бартенева попали в плен к Михаилу жена Юрия, Кончака, брат Борис и много московских бояр. Новгородцы и псковичи поддержали Юрия и двинулись навстречу Михаилу, но боя не было, так как князья договорились между собой ехать в Орду и там решить свой спор. Внезапно в плену у Михаила умерла Кончака. Это дало возможность Юрию распустить слух об отравлении ее Тверским князем. Чувствуя беду, Михаил отпустил пленных бояр и Кавгадыя. В 1318 году Юрий с князьями Владимирской земли, боярами и Кавгадыем поехали в Орду жаловаться на Михаила. Михаил
[53]
послал впереди себя своего сына Константина с тверскими боярами, а сам задержался во Владимире. Задержка князя Михаила послужила поводом к обвинению его в том, что он не хочет ехать в Орду на суд хана. Узбек послал к нему гонца Ахмыла, и Михаил поспешил в Сарай. Здесь уже долгое время жил Юрий со своими князьями и боярами. Он не терял времени даром и вместе с Кавгадыем успел очернить в глазах хана своего соперника. Михаил был обвинен в том, что он противился ханскому послу Кавгадыю, сражался с татарами, присвоил ханские дани, хотел бежать в «немци» с казною и часть казны уже успел отправить римскому папе, умертвил жену Юрия. Не все обвинения подтверждались, но характерно, что уже в то время Тверские князья, правившие в этом крайнем западном, пограничном с Литвой княжестве, в борьбе против Москвы пытались опереться на западноевропейских властителей и для сохранения своей власти не останавливались перед изменой Руси. Тверские князья стремились к союзу с Литвой, с «латинянами» (католиками), и укрепление восточной Руси их даже пугало. Московским же князьям одинаково близки были интересы Руси и на западе и на востоке. Для Узбека, конечно, основным в обвинении Михаила Ярославовича было то, что он противился его послам. Михаил был убит, и в 1320 году «...корона великого князя, вырванная из рук Тверских князей благодаря доносу и убийству, была подобрана из под ног Узбек Хана Юрием...». (4) Юрий вернулся полным хозяином на Руси. Тверь была в его руках, в плену у Юрия сидели Константин Михайлович, тверские бояре и слуги убитого князя. В Новгород был посажен брат Юрия, Афанасий. Юрий воюет с Рязанским князем Иваном, с Тверью, но главное внимание он уделил новгородским делам. После смерти Афанасия Юрий чаще всего сидит в Новгороде, поручив Москву Ивану.
Став великим князем, Юрий берет на себя инициативу по обороне границ русской земли. Во главе новгородских ратей Юрий в 1322 году отбивает нападение шведов на Карелу, проникает в глубь Финляндии и осаждает Выборг. В 1323 году, ожидая мести со стороны
[54]
шведов, Юрий ставит у истоков Невы, на Ореховом острове, городок Орешек (Шлиссельбург).
Шведы запросили мира, и Юрий согласился.
В 1324 году Юрий идет на Устюг и Северную Двину, покоряет и заключает договор с местными князьями чуди заволочской (коми-зыряне).
Но если деятельность Юрия в Новгороде была успешна, то большие опасения вызывала разбитая, но не сломленная Тверь. Тяжба за великокняжеский ярлык дорого обходилась князьям и еще дороже русскому народу. Князья обещали хану большой «выход» (дань) и, естественно, старались собрать побольше денег. Отсюда та «тягота велика в Русской земле», которая была вызвана борьбой Москвы и Твери за ярлык на великое княжение. Юрий старался сам собирать со всех княжеств «выход» и стать таким образом единственным посредником между ханом и другими князьями, но и тверской князь Дмитрий Михайлович пытался установить непосредственные сношения с Ордой. Когда в одном из уделов Тверского княжества, Кашине, появился сборщик дани, представитель Орды, туда сейчас же поспешил с войсками Юрий. До вооруженного столкновения, правда, дело не дошло, и князья заключили между собой договор, по которому Дмитрий обязывался платить «выход» Юрию и, кроме того, не претендовать на великое княжение. Но, получив от Твери предназначенный хану «выход» в 2 тысячи рублей серебром, Юрий не спешит к ханскому послу, а идет в Новгород, куда он должен был явиться «по ратному делу». Этим воспользовался Дмитрий Михайлович и поспешил к Узбеку, жалуясь ему на действия Юрия и указывая на присвоение им тверской дани, предназначенной для хана. Ханский посол поддержал Дмитрия, и Узбек выдал Дмитрию ярлык на великое княжение. Юрий, наконец набравший денег для уплаты «выхода», понял, что ему грозит, и поспешил в Орду, прося у новгородцев помощи. По дороге на него напал брат Дмитрия, Александр Михайлович, и отобрал казну. Ограбленный им Юрий бежал в Псков, затем в Новгород, ходил на Неву и Устюг и уже оттуда, с севера, по Каме, по вызову Узбека, отправился в Орду. Поспешили в Орду и Дмитрий Михайлович. На Каме встретились оба соперника, и 21 ноября 1324 года Дмитрий убил Юрия, надеясь на благожелательное отношение
[55]
Узбека. Расчеты его не оправдались, и он сам был казнен по ханскому указу. Тем не менее, Узбек после утайки «выхода» Юрием перестал доверять Московским князьям, и ярлык на великое княжение получил Александр Михайлович Тверской.
2) В. О. Ключевский, Боярская дума в Древней Руси, стр. 88.
3) Область у Карпатских гор, в Венгрии, где жило много украинцев, называвшихся русинами или угроруссами, носила название «Карпатская» или «Угорская Русь».
4) К. Маркс, Secret diplomatic history of the eighteenth century, Лондон, 1899, стр. 78.