После смерти Юрия Московским князем стал Иван Данилович Калита. Он еще раньше, при жизни брата, часто отъезжавшего в Новгород и Орду, княжил за него в Москве. В первый же год княжения Ивана Калиты умер митрополит Петр, вскоре объявленный святым и ставший патроном Москвы. При жизни Петра Калита поддерживал хорошие отношения с престарелым митрополитом и добился перенесения митрополичьей кафедры в Москву. Московский князь, по выражению Маркса, «.. .присоединил власть церкви к могуществу своего трона».(5) Остальные князья завидовали, но ничего поделать не могли. Несмотря на эту удачу, Калита все же вынужден был начинать сначала.» он был просто князем Московским, а ярлык на великое княжение был в руках его заклятого врага — Александра Михайловича Тверского. Правда, хан Узбек не особенно доверял Твери, и для того, чтобы терроризовать «русский улус» и восстановить свою грозную власть, с которой переставали считаться, он в 1327 году посылает в Тверь своего двоюродного брата, Чолхана Тудановича, прозванного на Руси «Щелканом Дудентьевичем» или просто «Щелканом», «Шевкалом». В помощь Чолхану Узбек двинул большое войско. Чол-хан занял Тверь и выгнал князя Александра из его дворца.
Тверская летопись сообщает, что татары Чолхана грабили тверичей, надругались над ними. Терпение тверичей иссякло. Они обратились к своему князю, прося его начать борьбу с ненавистным Щелканом. Но Александр Михайлович советовал им терпеть. Насилия, надругательства и грабеж татар не прекращались, и последней каплей, переполнившей чашу терпения тверичей, был следующий случай. 15 августа, на заре, дьякон Дюдко вывел на водопой свою лошадь. Татарам она по-
[56]
нравилась, и они начали ее отнимать. Дюдко поднял крик. Сбежались тверичи и перебили татар. Погиб и Чолхан, только небольшая часть его воинов спаслась бегством. Народное предание сохранило воспоминание о «щелкановщине». В песне о Щелкане Дудентьевиче поется:
«Брал он млад Щелкан
Дани, не выходы, царевы не выплаты;
С князей брал по сту рублей;
с бояр по пятидесять,
с крестьян по пяти рублев —
у которого денег нет,
у того дитя возмет;
у которого дитя нет,
у того жену возмет;
у которого жены то нет,
того самого головой возмет
Вывез млад Щелкан
дани выходы,
царевы невыплаты;
вывел млад Щелкан
коня во сто рублев
седло в тысячу.
Узде цены ей нет.. »
«И в те поры млад Щелкан
он судьею насел
в Тверь ту старую,
в Тверь ту богатую,
а немного он судьею сидел:
надо всеми наругатися,
над домами насмехатися.
Мужики-то старые,
мужики-то богатые,
мужики посадские,
они жалобы приносили
двум братцам родимым,
двум удалым Борисовичам.
От народа они с поклоном
пошли, с челобитными подарками —
и отнесли они честные подарки,
злата, серебра и скатного
жемчугу.
Изошли то в доме у себя
Щелкана Дудентьевича;
подарки принял от них,
чести не воздал им.
В та поры млад Щелкан
Зачванился он загординился,
и они с ним раздорили —
один ухватил за волосы,
а другой за ноги,
и тут ево разорвали...»
[57]
Народное предание верно отразило “тяготу посадских мужиков” от произвола Щелкана Дудентьевича и восстание против татар. Летописный рассказ подтверждает народное сказание.
Узнав о расправе тверичей с Чолханом, Узбек разгневался и начал готовить поход на русскую землю.. Вся Русь в страхе ожидала повторения Батыева погрома. Но тут в Орду поспешил Иван Калита, Ему удалось предотвратить опасность нового погрома и направить гнев Узбека только на мятежную Тверь. Донося на Тверь,
[58]
Иван Калита, естественно, стремился не только предохранить Русь от татарского нашествия, но и добиться доверия у хана, получить ярлык на великое княжение.
Узбек поручает Калите и князю Суздальскому Александру Васильевичу итти вместе с пятидесятитысячным татарским войском (Федорчуковой и Туралыковой ратью) на мятежную Тверь.
Тверь была опустошена и разрушена. Калита «створил» землю Тверскую «пусту». Масса пленников была уведена в Москву и поселена в слободах. Не пострадал на северо-западе лишь Новгород, откупившийся от татар деньгами и подарками и посадивший у себя наместников Калиты. Александр Михайлович вынужден был бежать в Псков. Тверское княжество получил от Узбека его брат Константин. Нужно отметить, что хотя ярлык на великое княжение в 1328 году получил Иван Калита, но само великое княжение Владимирское в те времена, из предосторожности и недоверия к русским князьям, Узбек разделил: Новгород и Кострому он дал Калите, а Владимир и Поволжье — Александру Васильевичу Суздальскому. Разделение великого княжества было недолговременным и непрочным и почти не отразилось на положении Ивана Калиты как великого князя, а по смерти Александра, в 1332 году, единство великого княжения Владимирского было восстановлено. В 1328 году Калита решил добить своего соперника Александра1, Михайловича, отказавшегося ехать в Орду. Сила не помогала, так как Псков защищал своего нового князя. Тогда Калита придумал новое средство воздействия и прибег к помощи своего союзника-митрополита. Митрополит Феогност проклял и отлучил от церкви Александра Михайловича и весь Псков. В те далекие времена, когда церковь и духовенство имели огромное влияние на умы и сознание людей, такая мера была решительной и действенной.
Александр вынужден был покинуть Псков и уехать в Литву, к помощи которой Тверские князья не раз прибегали позднее. Псков признал власть Калиты, и церковное проклятие было снято. Так церковь отблагодарила Московского князя за ту поддержку, которую некогда оказывал он и его брат митрополиту Петру.
На западе, как мы уже видели, росло и крепло великое княжество Литовское, успевшее к тому времени захватить ряд русских земель. Князь литовский Геди-
[59]
мин претендовал на русские земли, вмешивался в дела русских княжеств, стремился вовлечь в орбиту своего влияния Псков и Тверь. Русь, таким образом, оказывалась между молотом и наковальней: с востока угрожала Орда, с запада наступала Литва — сильный, энергичный и воинственный соперник.
Действительно, прошло полтора года, и Александр Михайлович возвращается в Псков, будучи посажен туда «из литовские руки». Десять лет княжил в Пскове Александр, будучи более связан с Литвою, нежели с Русью. Литва попыталась посадить своего кандидата и в псковскую епископию, но неудачно. Усилилось влияние Литвы не только на Псков и Тверь, но даже на Новгород, где одно время в пригородах новгородских — Ладоге, Орешке, Кореле и Копорье — сидел литовский князек Наримонт. К этому времени относится появление среди новгородского боярства так называемой «литовской партии», тяготевшей к Литве и при ее посредстве пытавшейся бороться с централизационными стремлениями Москвы. Среди «литовской партии» мы находим представителей наиболее богатого, именитого боярства новгородского, пытавшегося сохранить свое положение правящей феодальной олигархии и самостоятельность Новгорода, т. е. приостановить централизационный процесс и рост княжеской власти.
В 1336 году Александру Михайловичу удалось вернуть себе ярлык па Тверь. Стремясь избавиться от московского «насилия», под которым следует подразумевать усилившуюся великокняжескую власть Калиты, к Твери «потянули» некоторые удельные князьки. Литва через своего ставленника Александра Михайловича Тверского протягивала руки к северо-восточной Руси. Калита решил разделаться с ним руками татар. В 1339 году Александра вызвали обманным путем в Орду, где он и был убит. Последовавший через некоторое время объединенный поход русских князей и татар на Литву подтверждает литовские связи Александра. В борьбе с одним внешним врагом — Литвой — Калита умело использовал другого — Орду.
Став Новгородским князем в 1329 году, Калита пытался расширить свою власть в Новгороде и сократить новгородские «вольности». Кроме того, полученное им от хана право собирать его именем дань Калита исполь-
[60]
зовал и для дополнительного обложения Новгорода. В 1332 году, когда выросли его денежные обязательства по отношению к хану, с помощью которого он возвысился и овладел великокняжеским престолом, Калита запросил у Новгорода закамского серебра и печорской дани,(6) а отказ новгородцев вызвал нападение Калиты в союзе с Рязанскими и Низовскими князьями на новгородские волости. Калита захватывает Торжок, Бежецкий Верх и отказывает новгородцам в мире. Те в свою очередь приглашают в пригороды литовского князя На-римонта и заключают союз с Александром Михайловичем, сидевшим в Пскове. Правда, «розмирье» Калиты с Новгородом было недолговременным, так как новгородцам дорого обходилась помощь Наримонта, обиравшего население. Кроме того, страшна была Орда, стоявшая за спиной Москвы. И в феврале 1335 года Калита снова вернулся в Новгород. Несмотря на свой успех, он тем не менее вынужден был присягнуть Новгороду (7) и заключить с ним «ряд» (договор) по старым грамотам, ограждающим права новгородцев. Калита не мог смириться со своим положением ограниченного в правах князя и все время стремился к расширению своих великокняжеских прав. Так, например, несмотря на «крестное целование» (присягу), Калита в 1337 году посылает рать «за Волок», на Северную Двину, в землю «Заволочской Чуди», богатую ценным пушным зверем. Попытка Калиты не увенчалась успехом, но она свидетельствует, во-первых, о том, что он отнюдь не собирался ограничивать свою власть в Новгороде, и склонен был рассматривать и Новгород как свою «вотчину», а во-вторых, о стремлении Московского князя овладеть Севером, славившимся своими мехами. В 1339 году Калита еще раз покушался на новгородские «вольности» и «старые пошлины» и потребовал «царев запрос». Когда новгородцы ему отказали, напомнив о присяге и «ряде», Калита вывел из Новгорода своих наместников.
Новгородская политика Калиты очень характерна. Усиливающаяся власть великого князя отпугивала фео-
[61]
дальную олигархию, склонную к союзу с Литвой, где власть великого князя была слабее. Боярство не останавливалось перед изменой Руси, лишь бы не подчиниться великому князю, лишь бы не потерять своей исключительной власти, прикрывающейся вечевым политическим строем Новгорода. Кроме того, эта же новгородская политика Калиты показывает, как он использовал данное ему ханом право сбора дани. Переход сбора дани окончательно в руки Московского князя имел политическое значение для Руси, так как собиравшие дань откупщики и баскаки, грабившие народ, вызывали своими действиями народные восстания, стихийные и неорганизованные, подавляемые татарами с большой жестокостью. Эта же мера способствовала и укреплению великокняжеской власти. Стремление Калиты собрать побольше дани было обусловлено не только тем, что от него много требовал хан Узбек, но и желанием использовать свое положение уполномоченного хана по сбору дани для
[62]
собственного обогащения. Калита был осторожней своего брата Юрия и, помня его участь, в первую очередь посылал хану то, что ему причиталось, а затем придумывал всякие новые дани, «выходы» и «запросы», которые он затем присваивал и этим обогащал свою казну. Маркс по этому поводу замечает: «Он (т. е, Иван Калита, — В. М.) уговорил хана назначить его сборщиком дани но всем русским удельным княжествам. Вступив однажды в исполнение этих функций, он начал вымогать деньги, вымышляя для того всевозможные предлоги. Это богатство, собранное ханским именем, заставлявшим всех трепетать, он употреблял затем на подкуп тех же татар».(8) Так создавалось богатство Ивана Даниловича, недаром прозванного Калитой, что значит «денежный мешок», «сума». Не только сбором пошлин с купцов пополнял свою казну Калита, но главным образом присваивая часть татарской дани, а битком набитая казна Московского князя давала ему возможность подкупать бояр, духовенство, скупать села, волости, ярлыки, подкупать хана и золотоордынских вельмож.
В этой связи стоит вопрос о взаимоотношениях Ивана Калиты и золотоордынского хана Узбека. Времена Узбека — расцвет Золотой Орды. Могущественный Узбек подчинил себе огромную территорию и правил властной рукой. Союзник Узбека, пока находился в пределах Золотой Орды, мог быть спокоен за свою участь. Какую же позицию занял Иван Калита?
Нельзя забывать того, что Калита был обязан Узбеку получением ярлыка на великое княжение. Это возлагало на него большие обязательства по отношению к хану. Правда, своим доносом на Тверь Калита предотвратил разгром всей Руси и в частности своего княжения, но тем не менее именно этот донос сделал его великим князем и правой рукой Узбека на Руси. Но прежде чем охарактеризовать политику Калиты в Орде, нужно остановиться на методах управления хана. Маркс по этому поводу, как мы уже видели, говорит следующее: «...Татаро-монголы установили режим систематического террора, причем разорения и массовые убийства стали его постоянными институтами. Будучи непропорционально
[63]
малочисленными по отношению к размаху своих завоеваний, они хотели создать вокруг себя ореол величия и, путем массовых кровопролитий, обессилить ту часть населения, которая могла бы поднять восстание у них в тылу». (9)
В такой обстановке Калита должен был собирать земли русские. Нужно было обмануть хана, подозрительно следившего за русскими князьями и старавшегося сохранить раздробленность, всячески поддерживавшего межкняжеские усобицы, ослаблявшие Русь и утверждавшие власть завоевателей. Естественно, Калита должен был «играть роль послушного орудия в руках хана» (Маркс), использовать его власть для покорения себе удельных князей. У Москвы еще нехватало в те времена сил на открытую борьбу с захватчиками-татарами, а отдельные выступления против ханской власти, разобщенные, стихийные и недостаточно подготовленные, свидетельствовали только о том, что русский народ ненавидел татаро-монгольское иго, «иссушавшее и оскорблявшее самую душу народа» (Маркс), и находил в себе силы для выступления против ханской власти.
Победить же эти восстания не могли, так как Русь была еще раздроблена и основной задачей было объединение Руси в единое, сплоченное, централизованное национальное государство. Только при таких условиях борьба русского народа против завоевателей и угнетателей могла увенчаться успехом.
Иван Калита и должен был провести свой корабль — нарождающееся русское государство — через все буруны, рифы и мели. Подчиняясь хану, низкопоклонничая в Орде, донося и наушничая хану на своих соперников, подкупая и обманывая, Калита не забывает своей основной задачи — укрепления Московского княжества и собирания русских земель. Играя роль союзника и слуги хана, он в то же время постепенно «.. .превращает хана в послушное орудие в своих руках. ..» и «.. .незаметным образом поворачивает власть татар-завоевателей на служение исключительно его собственным интересам». (10) Прекрасно понимая, что Русь
[64]
еще слаба для борьбы с узурпаторами-ханами и что отдельные стихийные восстания пока могут привести лишь к разорению земли русской и повторению времен Бату, Калита ставит своей целью предотвратить набеги и разгромы татарами русских земель, городов и сел, обеспечить покой и «тишину велику», что ему и удается. За все время его княжения на русскую землю не было ни одного татарского набега.
Древние источники хвалят Калиту за установление «тишины»: «Престаша поганый воевати Русскую землю и закалати христиан, и отдохнуша и упочиноша христиане от великиа истомы и многиа тягости и насилиа татарского, и бысть оттоле тишина велика на всей земли». Калита собирал силы для грядущего боя с татарами, который выпал на долю его внука.
А пока росло население Московского княжества, росли и богатели города, распахивались новые земли, «целины», расширялись волости московские, развивались ремесла и промыслы. Русь оправлялась от татарских нашествий и крепла.
Хан не обращал внимания на усиление Московского князя, считая его своим союзником. Хану и в голову не могла притти тогда мысль, что внук его «слуги» Ивана Даниловича Московского, князь Дмитрий Иванович, нанесет первое и решительное поражение ордам завоевателей и угнетателей — татарским феодалам. А пока дед будущего победителя Мамая, Иван Калита, ездил в Орду, привозил подарки хану, его женам, золотоордын-ским вельможам, старался добиться мирных отношений с ханом и, казалось, и не думал о борьбе с захватчиками.
«Тишина велика» объяснялась и тем, что при Калите не было межкняжеских усобиц в пределах великого княжения. Калита держал в твердых руках князей Суздальских, Рязанских, Тверских, Ростовских. В этих княжествах идет дальнейший процесс дробления. В Твери появляются одно за другим княжества: Дорогобужское, Кашинское, Холмское, Старицкое, Телятевское, Микулинское и др. Распадается на уделы Ростовское княжество, выделяя из своего состава княжества Ростовское, Ярославское, Угличское, Белозерское и другие, в которых хозяйничают московские бояре, наместники Калиты. Князья Галицкие, Стародубские, Юрьев-
[65]
ские, Белозерские, Дмитровские со своими все более и более дробящимися уделами подпадают под власть Калиты и превращаются в «подручных» великого князя Московского. В их землях Московский князь скупает волости и села, передаваемые но наследству, собирает налоги, вербует рати.
Калита подкупает бояр своими обещаниями земель и доходов, и они съезжаются в Москву отовсюду: из Смоленска, Чернигова, Киева, Волыни, Твери, Ростова, Суздаля и т. д., привлеченные силой и богатством Московского князя. С ними вместе приходят их многочисленные слуги к дружинники. Появляются даже немецкие и литовские феодалы и татарские мурзы. Калита скупал земли князей, вносил за последних дань татарам и этим превращал их в «служебных» князей, зависимых от Московского князя.
Так приобрел он Угличское, Галичское и Белозерское княжества. Калита скупал земли повсеместно, а не только в пределах своего Московского княжения, будучи уверен в том, что великое княжение достанется
[66]
его сыновьям. Земли Московского князя были расположены чересполосно, между ними лежали пока еще «чужие» земли. Приобретения Москвы тянулись цепочкой к северу, как бы обозначая стремление захватить богатый ценной пушниной Север. Сюда же, на Север, шла колонизация из Московского княжества.
Привлекаемые «тишиной», в Московское княжество переселялись крестьяне и горожане из других мест. Калита привлекает новопоселенцев льготами и освобождением от уплаты податей.
Калита выкупает в Орде русских пленных и селит их в своих землях. Эти крестьяне носили название «ордынцев». Растет княжеское дворцовое хозяйство, княжеская вотчина, состоявшая из многих волостей и слобод, населенных закабаленными людьми и холопами, которые работали в княжем дворцовом хозяйстве. Крестьяне платили различные дани, несли ряд "повинностей — повозную, кормовую, мостовую, дорожную и т. д. Растет монастырское землевладение и хозяйство, особыми жалованными грамотами освобождаемое Калитой от уплаты налогов. Так, например, в 1338 году по его жалованной грамоте получил ряд льгот и освободился от уплаты налогов с земли и промыслов Юрьев монастырь. Растет боярское землевладение. Когда приехал па службу в Москву со своей челядью, насчитывающей 1700 человек, знатный черниговский боярин Родион Нестерович, ему пришлось дать половину Волоколамского уезда. Увеличиваются тяготы, падающие на крестьян, усиливается эксплоатация кабальных людей, холопов, «сирот» (11) в монастырском и боярском хозяйстве. Все это способствует обогащению феодальной верхушки и князя.
Но много еще остается и свободного крестьянства, сидящего на государственной «княжой» земле, много еще не захваченных и не освоенных феодалами земель, которые считаются княжими землями. Эти земли служат князю для раздачи их, в качестве пожалования sa службу, боярам, «слугам вольным» и «слугам дворским» — дворянам.
Расширяется московский посад, увеличивается число купцов, ремесленников, крепнут торговые связи Москвы.
[67]
Калита борется с разбоями, очищает большие торговые дороги от разбойников, способствуя этим развитию торговых сношений.
Поборы с населения, с торговых операций, присваивание татарской дани сделали Московского князя самым богатым из всех русских князей. «Сумой, а не мечом он прокладывал себе дорогу», — говорит о Калите Маркс. Калита не воюет. Один раз только серьезно воевал Московский князь — это было во время «щелкановщины». Позже он предпочитает хозяйствовать более осторожно, прибегая к подкупам и «куплям». Политика, намеченная Калитой, стала политикой его ближайших потомков. «Они следовали ей,—указывает Маркс,— старательно, последовательно и неизменно». Калиту обычно считают, и не без основания, первым видным собирателем русской земли вокруг Москвы, заложившим основу Русского государства.
Власть и авторитет Калиты были настолько сильны, что когда он умер (31 марта 1341 года), никто не оспаривал претензий на великокняжеский престол его старшего сына Семена. Князья съехались в Орде, и здесь, на съезде князей, хан признал права Семена Ивановича на великое княжение и выдал ему ярлык. 1 октября 1341 года начал княжить Семен Иванович, прозванный «Гордым».
5) К. Маркс, Secret diplomatic history of the eighteenth century, Лондон, 1899, стр. 78.
6) Закамское серебро и печорская дань — дани, уплачиваемые
туземным населением Закамъя и Печоры.
7) Князь в Новгород приглашался, и поэтому вече заставляло
его присягать, и князь обязывался соблюдать новгородские законы
и порядки,
8) К. Маркс, Secret diplomatic history of the eighteenth century, Лондон, 1899, стр. 79.
9) К. Маркс, Secret diplomatic history of the eighteenth century, Лондон, 1899, стр. 78.
10) Там же, стр. 79.
11) Сироты — крестьяне.