Закабаление, закрепощение и эксплоатация крестьянства путем барщины и оброка начались очень давно, со времен «Русской Правды», с XI века. Но в те времена далеко не все крестьянство было закрепощено, да и сами феодальные формы зависимости отличались от зависимости крестьян в XIV—XV веках. В течение всего периода возвышения Московского княжества и образования Русского государства идет процесс закрепощения крестьянства. Крестьянство жило на землях «черных», государственных, великокняжеских, дворцовых, монастырских, боярских и поместных, т. е. дворянских. По отношению к своему господину крестьяне были обязаны рядом повинностей, несли барщину, выражавшуюся в самых различных отработках, и платили оброк.
Крестьянство жило в селах, сельцах, деревнях и починках. Запустевшая деревня называлась «пустошью». . Размеры сел и деревень были очень невелики. Сел с населением в 50—100 душ было очень немного. В селе обычно стояла деревянная церквушка и боярская усадьба, где жил боярский управляющий и слуги. Огромное большинство крестьянских поселений составляли небольшие деревушки в 3—4 двора. Стихийные бедствия, голод, мор, чрезмерная эксплоатация крестьян, войны приводили к тому, что много деревень превращалось в «пустоши». Крестьяне жили в маленьких курных избах, у которых не всегда были хозяйственные пристройки. Вместо окон были просто отверстия, затыкавшиеся
[182]
тряпьем, соломой, и только лишь «лутчие» крестьяне, наиболее зажиточные, вставляли в окна слюду. Землю обрабатывали примитивной сохой, которую тащила слабосильная крестьянская «коняга». Немного было у крестьянина и «живности» — скота и птицы. Крестьянство жило впроголодь, кое-как сводя концы с концами, и малейшее бедствие разоряло крестьянина, заставляло его итти в кабалу. Господствовало натуральное земледельческое хозяйство, сочетающееся с домашним промыслом, с обработкой сырья для собственного потребления и внесения оброка, и с отработкой в барском хозяйстве. Крестьяне не имели своих земель. Земля, которую они обрабатывали, кому-нибудь да принадлежала. Даже «черносошные», государственные крестьяне и те вынуждены были говорить, что «земля Божья да государева, а роспаши и ржи наши».
Наиболее полно рисует повинности крестьян так называемая Киприановская грамота, данная Константиновскому монастырю в 1391 году. Зажиточные крестьяне, «большие люди», должны были ремонтировать церкви,
[183]
воздвигать «хоромы», огораживать монастырскую усадьбу частоколом, косить и свозить на монастырский двор сено, обрабатывать монастырскую пашню, ловить рыбу, работать в монастырском саду, бить бобров. Другие крестьяне, «пешеходцы», должны были для монастыря молоть рожь, печь хлеб, молотить, молоть солод, варить пиво, прясть лен и чинить неводы. Кроме того, крестьяне вносили оброк скотом и овсом. Таков был круг обязанностей монастырского крестьянства, очерченный Киприановской грамотой. Приблизительно те же повинности несли крестьяне в землях дворцовых, боярских и дворянских. Кстати сказать, в Киприановской грамоте впервые вместе со старым термином «сироты», обозначающим крестьян, встречается и собственно название «крестьяне».
Говоря о повинностях крестьян, надо учитывать, что они несли еще и «государево тягло»: деньгами, натурой
[184]
и работой. Положение крестьян, как видно из приведенной грамоты, было очень тяжелым. Крестьяне зачастую вынуждены были заключать кабальные сделки и обязывались за ссуды (серебро) отрабатывать или платить проценты (рост). Такие крестьяне носили название «половников» и «серебряников». Среди крестьян были так называемые «старожильцы», превратившиеся к тому времени уже в собственно крепостных. Они никуда не уходили со своих мест, да и потеряли право на переход, и за это от хозяина получали некоторые льготы. Большинство крестьян имело право перехода от одного хозяина к другому. Право перехода крестьян стесняет феодалов, и они стремятся ограничить его. Уже в 1450 году было дано несколько грамот, разрешающих крестьянам уходить лишь на Юрьев день осенний (26 ноября по старому стилю). Попадаются грамоты, запрещающие крестьянам переходить вообще. Особенно много грамот, устанавливающих выход лишь в Юрьев день, появилось во времена Ивана III. Запретить переходы крестьян, прикрепить их к земле, к господину, было и в интересах государства, так как это укрепляло положение феодалов, орудием которых оно само являлось. В свою очередь укрепление государства дало феодалу возможность приступить к закрепощению крестьян законодательным путем.
Тот же Судебник 1497 года разрешает переход крестьян лишь за неделю до Юрьева дня осеннего и через неделю после него, причем уходящий крестьянин должен был откупиться, платить «пожилое» в зависимости от количества лет, прожитых на земле старого хозяина. Чем дольше он прожил на этой земле, тем выше был размер «пожилого». Если он прожил четыре года, то платил «пожилое» полностью. Судебник устанавливал также определенное общественное положение холопов и указывал источники холопства. Положение последних к концу XV века изменилось. До середины XV века у феодалов было большое число холопов, но с конца XV века, вместе с ростом товарно-денежного обращения, содержание многочисленной дворни становится невыгодным. Холопов отпускают с боярских дворов, снабжают их орудиями производства, сажают на землю, и они превращаются в крепостных.
Судебник Ивана III, нормируя переход крестьян,
[185]
устанавливает первое юридическое ограничение их прав. Это было начало регламентации положения крестьян в общегосударственном масштабе.
Когда иностранец Герберштейн посетил в начале XVI века Русское государство, он поразился тяжелой барщине, которая, по его словам (правда, здесь он, повидимому, несколько преувеличивает), достигала шести дней в неделю. Герберштейн замечает, что положение крестьян «весьма плачевно, потому что их имущество предоставлено хищению знатных лиц и воинов, которые в знак презрения называют их крестьянами или черными людишками».(31)